Петр Катериничев: «Игра теней»

Петр Катериничев
Игра теней


Дрон – 5




«Игра теней»: Центрполиграф; 2003

ISBN 5-9524-0581-9 Аннотация Россия проигрывает, Россия сдает позиции, но по-прежнему Россия — крепкий орешек для всех разведок мира. Действуя по принципу — войну надо объявлять, когда она проиграна противником, западные спецслужбы нацелились очень высоко. Их задача — посадить на пост президента марионетку. Предотвратить этот тайный заговор предстоит аналитику Олегу Дронову. А на чаше весов с одной стороны — долг, честь, совесть и будущее страны, с другой — собственная жизнь и счастье близких. Петр КатериничевИгра теней
(Дрон-5) События, составляющие сюжет романа, являются в основном вымышленными.Совпадение имен, названий, наименований, времени и места действия считать случайными. Петр Катериничев Глава 1 МОСКВА, РОССИЯ Машина мягко шуршит шинами по асфальту. Скорость огромная. Раннее утро, улицы почти пусты, чисто вымыты, и спящий еще город кажется нежилым. Солнце едва касается свежей зелени скверов, бежит по стеклам домов, заливает светом площади, проспекты, бесконечную череду улочек и переулков… А небо бережно и невесомо укрывает громадный город прозрачным куполом…Москва видится в этот час такой, какой была когда-то — может быть, тридцать, может быть, сто, может быть, триста лет назад… …А я иду, шагаю по Москве,И я пройти еще смогу… Мужчина, сидящий в салоне бронированного представительского лимузина, тихонько, незаметно для себя, напевает эту мелодию. Он плотен, крепок и, должно быть, очень силен. На вид ему за пятьдесят, но может быть, и больше. Он выглядит уставшим, очень уставшим. По крайней мере, не таким, каким его привыкли видеть многие.…Бывает все на свете хорошо, В чем дело — сразу не поймешь. А просто летний дождь прошел…Мужчина прикрывает глаза, на какое-то мгновение все мысли, тревоги ушли, исчезли, растворились, осталась только эта мелодия… Но так продолжалось недолго, совсем недолго. А жаль…Нет, такой, как в том фильме, Москва не будет уже никогда. Полной чистых улиц, наивных и светлых людей… Или — это просто старость?.. И прошлое вспоминается вовсе не таким, каким оно было, а таким, каким нам хочется видеть его теперь…Впрочем, воспоминания таковы в любом возрасте. Человек помнит лишь то, что ему хочется помнить, и так, как ему приятнее… Или — нужнее?..…Есть только миг между прошлым и будущим, Именно он называется жизнь…Красивая песня… Вот только…Чтобы выжить в настоящем, человеку нужно иметь опору. Такую, прочнее которой нет. В самом себе. Так что мигом, даже самым неповторимым, не обойдешься… Наша жизнь, кроме мига существования, состоит из прекрасного прошлого и блестящего будущего… Каким бы ни было это прошлое на самом деле и чем бы ни обернулось будущее…Наверное, так.Не жить, чтобы выжить, а выживать, чтобы жить.Жаль только, что пройтись запросто по Москве, даже очень ранним утром, ему уже сложно… Может, когда-нибудь… Остается верить, что это «когда-нибудь» все же наступит.Просто степень нашей свободы зависит от степени и меры нашей ответственности. Приобретая большую ответственность, а с нею и власть, мы приобретаем и большую свободу — по крайней мере в том, что раньше было нам абсолютно недоступно. Теряя при этом свободу прежнюю. Чаще всего — навсегда.Да… Самая полная свобода — это свобода юности, ее девиз — беззаботность.Понять и оценить это мы можем позднее, много позднее, и ищем повторений или даже иллюзий повторений… И-не находим.…А я иду, шагаю по Москве, И я пройти еще смогу…Мужчина помнил Москву разной. Помнил важной, полной черных лакированных «ЗИМов», развозящих упитанных партийцев в одинаковых синих двубортных костюмах с широкими лацканами… Сам он тогда ходил зимой и летом в единственных, купленных по случаю черных офицерских ботинках, в широченных штанах на щегольском ремешке, в тенниске на шнуровке… Весело щурился на солнце, в компании запросто опрокидывал единым духом «малиновский» стакан «Московской», которую по привычке называли «казенкой», отламывал от полбуханки ржаного — единственной закуски на всех… В обед запросто «подметал» две тарелки жиденьких столовских щей, экономя на втором, и вылезал из-за стола с чувством легкого голода…А может, так и стоило жить — с чувством легкого голода?..Нет.Он хорошо помнил голод своего детства, — настоящий.И еще войну. То есть не саму войну, он помнил устало-тоскливые от ожидания глаза женщин… И еще помнил лес, куда возил на санях для заготовщиков, для тех же баб, кирпичики тяжелого черного хлеба… И еще — письма… И — похоронки…Сначала ездил с дедом Афониным, а как тот помер — так один… Сколько ему тогда было?.. Лет шесть или семь?.. Но он был мужик…И еще он помнил, как замерзал, вывернув ногу в какой-то барсучьей яме…Или — засыпал?.. Снился ему тогда горячий черный хлеб, но не «кирпичики», а настоящий — душистый, с поджаристой коркой, с вязкой пахучей мякотью…Как его нашли, он не помнил. Только ощущение жара — когда лежал на полке в крохотной баньке, а мать укутывала в тулуп и несла в избу…В семидесятые Москва стала другой. Как и он сам. Как и люди вокруг. Хотя…Времена меняются, а люди?..Было в той Москве что-то странное, неуловимое… словно на некоем коротком отрезке — времен или судеб — встретились вдруг люди прошлого и люди теперешние…Москву называли тогда столицей дряхлеющей империи, и она вправду походила на истекающий соком спелый ананас — немного с гнильцой, но оттого еще слаще……Еще до старта далеко, далеко, далеко, Но проснулась Москва, Посредине праздника, посреди зимы…Вылизанные машины так же плавно, как и в начале шестидесятых, скоро и значимо мчались по осевой Ленинского проспекта, но в них сидели другие люди… А в актовых залах, изнывая от дикой скуки и полной бездарности происходящего, томились на комсомольских собраниях уже совсем другие.«Говори что положено и делай что хочешь!» — девиз времени. Иногда создавалось впечатление, что люди просто придумали неумную игру… Забыли уже зачем, но правила соблюдали. На всякий случай. Соблюдали и те, кто скучал в залах, и те, кто припухал в президиумах. Самое глупое и непонятное заключалось в том, что все понимали — игра условна, никому не нужна… Вот только нарушение правил каралось по-серьезному и безо всяких скидок Нет, чаще не тюрьмой и не этапом — человек просто вычеркивался из системы: он мог пить водку, жаловаться друзьям на власть — под бутылочку «Русской» и любительскую колбаску на семиметровой кухоньке… А утром, с мешками под глазами, с привычным тоскливым ощущением похмелья, необходимо было идти на никому не нужную, но обязательную работу…Спивались люди, и какие люди! Ведь пьянство — это вовсе не болезнь, просто протест человека, пусть дикий и саморазрушительный, против невозможности реализации в существующих условиях… Хотя… Как там выражался старик Маркс в «Тезисах о Фейербахе»? «Раньше философы объясняли мир, дело же состоит в том, чтобы изменить его». Изменить мир?..Мужчина усмехнулся. С этого и начинается превращение бредовых галлюцинаций в «реалии», или, как любили выражаться, — «претворение в жизнь». Без ее согласия. Люди издавна страдают маниакальным самомнением, впрочем давно известным как гордыня. Первым из смертных грехов, порождающим все остальные: зависть, ненависть злобу, предательство… Изменить мир невозможно, а вот изменить себя и тем самым условия своего существования в мире необходимо.Для обретения достоинства. Человек, обладающий этим — самым важным — качеством, не может поступиться честью ни в какой ситуации — ему есть что терять. Самого себя. Человек, обладающий достоинством, уважает его в других, а значит, не может причинять зло… Разве есть что-то важнее этого?..…Еще до старта далеко, далеко, далеко, Но проснулась Москва…Как выяснилось, вовсе не так далеко было до старта… Странно, но одни считают семьдесят лет социализма временем, безвозвратно и бездарно растраченным для России, временем потерянным, никаким; другие записали великую страну в «подопытные кролики» мирового сообщества: дескать, русские нужны как раз для того, чтобы показать «цивилизованным странам» и их обитателям, как не надо делать. И раньше, и теперь, и в будущем… Не страна даже, а нечто среднее между «мальчиком для битья» и «козликом отпущения»… Инкриминируя русским изначальное безволие, зависимость, подчинение…Странно, но Запад, даже прочитав (или — пролистав?) Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Толстого, так ничего и не понял в России, за неимением лучшего придумав термин «загадочная русская душа», подразумевая под этим все, что угодно: безалаберность, непредсказуемость, удаль — все, кроме целеустремленности и воли. И огромные размеры созданной и сохраненной державы, и достижение русскими высот мысли и духа приписываются чему угодно: случаю, тирании властей, рабской покорности — всему, кроме главного…Исключительная сила духа, воля и целеустремленность в достижении поставленных целей, стойкость и бесстрашие — вот главные черты русского характера, характера крутого и неуступчивого, характера скрытного…«Рубаха-парень», «душа нараспашку» — не очень умные определения, подходящие к отдельным людям, да и то в определенных ситуациях, пошли «гулять сами по себе», и русские охотно и активно поддержали приписанный им образ… А все потому, что очень нам нравится удивлять, потому что, слава Богу, сами удивляться так и не разучились…«Петро, ты что в сарай-то залез?» «Да так, мастерю…» «А чего?» «Табуретку для тещи…» «Чтобы сидеть, или как?» «И то и то…»Мужчина улыбнулся. Он хорошо помнил, какой шок в мире вызвал запуск русскими первого спутника. Так и писали с заглавной буквы — Спутник. И еще он помнил чувство гордости — словно это он сам забросил блестящий металлический шар в невиданные высоты…Да, жили скудно и невесело… И можно сейчас говорить: лучше бы мини-пекарни строили или сыродельни… На кой нужно было? Тут то, чего никогда не поймут люди западные: «А хрен с ним, с сыром, наедимся мы еще сыру-то, зато это мой Спутник, и никто никогда его у меня уже не отнимет!»Ну а что до семидесяти лет социализма… Да, в тех условиях многое сделать было нельзя — но можно было думать. Вся невостребованная энергия вкладывалась внутрь, в размышление и постижение… А население образовывалось. Если спросить, каков главный итог семидесяти лет социализма для России? Как ни странно, ответ лежит на поверхности, и ответ положительный: мы являемся самой образованной страной в мире! Наши бедные, загнанные жизнью и проблемами люди тем не менее за семь лет прочли и переработали весь культурный опыт, накопленный западной цивилизацией за семьдесят! Где еще вы встретите таксиста, читавшего Ницше и Фрейда, медсестру, знающую всего Шекспира и Данте… Да, конечно, если не в России, то в Париже, Лос-Анджелесе или Сиднее, но из наших!Могут спросить: зачем это нужно, когда жизнь нищенская, когда квартирки больше похожи на клети — в них можно только ночевать, но не жить, когда еда по-прежнему скудна и малодоступна?.. Когда придет время действия, читать и образовываться будет просто некогда… А кажущиеся никчемными и ненужными знания вдруг обретут новое качество, ибо дадут их обладателям возможность мыслить и думать парадоксально… И — побеждать!Как там у Пушкина?…И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг…Чего-чего, а опыта России не занимать… Да и гений приложится…Мужчина снова улыбнулся, представив, сколько спорщиков он «завел» бы последней фразой, произнеся ее публично и вслух… Какой-нибудь борзописец в тот же день тиснул бы статейку с закавыченным заголовком:«Гений — имя прилагательное»… Ну и о содержании ее тоже догадаться несложно…А ведь это же очевидно: гений сам по себе, без людей, ничего не значит и ничего не стоит. Даже в том случае, если люди и не подозревают о гениальности человека и, даже наоборот, считают его «ходячей придурью» и «ошибкой природы», сам-то он знает точно, что существует, мыслит, живет для людей. Людей нужно любить для них, а не для себя, любить, ничего не требуя взамен…Машина выехала за кольцевую. Она двигалась без сопровождения, ну да это шоссе было закрытым в такой час, а неожиданный встречный многотонный грузовой кран ни с того ни с сего на подобной дороге не появляется… Мужчина улыбнулся даже, вспомнив беспомощные объяснения в прессе гибели в автокатастрофе партийного лидера Белоруссии… Всякий экспромт хорош тогда, когда хорошо подготовлен. Мужчина сам был мастером экспромтов, во многом — непревзойденным…Он вытащил из мини-бара бутылочку охлажденного боржоми, открыл, сделал несколько глотков……О чем он?.. Ну да, о России… Вполне стариковская слабость… Мужчина улыбнулся, вспомнив о своем «стариковстве». В охотку он легко пробегал десять — пятнадцать километров, очень любил плавать и весьма недурно стрелял… Но такой спортивный имидж невыгоден — ну кто в России не любит прикинуться «сиротой казанской»?..Хм… Сейчас даже термин придумали: «новые русские». Может, и себя к ним отнести? Бредятина это все: не бывает русских «старых» или «новых», есть просто русские, те, что «долго запрягают, но быстро ездят», те, для которых «семь верст — не крюк», те, что с «царем в голове»… А в душе?А в душе Руси — Китеж. Град вольный, непокоренный, сокрытый. Град Божий.Автомобиль проехал несколько металлических ворот — они открывались при приближении машины; ее никто не задерживал и не проверял. Никто и «во фрунт» не вытягивался при проезде: знали, пассажир этого не выносит. К тому же видимая охрана есть не что иное, как охрана протокольная, долженствующая подчеркнуть статус персоны и ее соответствие этому статусу. Охрана настоящая должна работать на «дальних подступах», оставаясь невидимой, но от этого не становясь менее действенной. Профессионализм не в том, чтобы выправить безнадежно упущенную ситуацию, а в том, чтобы такой ситуации не допустить. Азбука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10