— Главврач Майской больницы сообщил в милицию о том, что снятый с поезда Москва-Кисловодск заболевший бизнесмен Крымов скончался от сердечного приступа. Об отравлении — ни слова. Поэтому уголовное дело не заведено и расследование не проводилось… Это — первое…Ай да очкарик, ай да эскулап поселкового значения! Выкрутился-вывернулся из сложного положения. Пусть ему ничего и не грозило, но избегнул расспросов, дознаний. Умер человек обычной смертью, моторчмик засбоил, такое часто бывает.— Дальше, — продолжил Витюня, заглядывая в потрепанный блокнот. — Все попытки поймать главаря банды, захватившей больницу, оказались тщетными. Исчез бандюга. Но допрос двух боевиков дал кое-что. Прежде всего, налет вершили не чеченские террористы — преступники, маскирующиеся под них. Главарь не чеченец, но и не русский, Предположительно, грузин… В банде не было ни одного кавказца — русские, прибалты, один узбек и один азербайджанец. Полный интернанационал. Цель нападения на больницу — получение выкупа…— Но как все это стыкуется с убийством Крымова?— Представь себе такую ситуацию — некто, планируя покушение на приговоренного мафией бизнесмена, поручает бандитам, задумавшим прибарахлиться путем захвата заложников в поселковой больнице, добить Крымова. Если его не прикончит яд…Витюня мог бы и не распинаться — я понял его с полуслова. Пока он торопливо выкладывал свои доводы и догадки, я успел выняньчить не менее веские возражения.— Тяжеловесно и…сшито гнилыми нитками, — с наслаждением подколол я друга. — Нет ни одного факта — одна голая фантазия. Как поется в известной песенке: в каждой строчке — только точки, догадайся, мол, сама…— Вот и догадывайся. Привык глотать все разжеванное — поработай зубами, пошевели заржавевими извилинами!Сколько времени мы с Витюней знаем друг друга, столько и пикируемся. Поглядишь со стороны — мужики вот-вот пустят в ход кулаки, начнут друг другу чистить морды. На самом же деле мне ещё не приходилось встречать более сильной привязанности, более чуткого отношения, чем у нас.Вот и сейчас, выслушав сомнения Ваютина в моих мыслительных способностях, я до боли стиснул зубы и сжал кулаки.— Не надоело зубатиться?— С тебя, лапонька, беру пример, — ласково улыбнулся Витюня. — Ладно, прожуем. Давай — по делу.Я несколько минут молчал, гася в себе злость. Ваютин понимающе улыбался. Улыбок у него — неисчислимое количество. Разномастных и разнокалиберных, злых и добрых, грустных и радостных. Он умел так пользоваться этой «обоймой», что одна улыбка плавно переходила в другую, злая сменялась доброй, ехидная — ласковой.— Что с проводницей? Нашел?— А как же! — радостно закричал Витюня. — Полная удача… Надежда Семеновна Тиберидзе проживает в Пятигорске в частном доме. Адрес известен и мы с тобой завтра же нанесем ей визит вежливости… Если, конечно, выкроишь время между двумя процедурами…— Выкрою, обязательно выкрою. Понадобится — вообще не пойду… Больше ничего не удалось узнать?— А тебе этого мало? — по настоящему обиделся сыщик. — Весь угрозыск города заставил на тебя работать. Ребята заинтересовались и вкалывают по черному. Все свои дела забросили…— Результаты?— За одни сутки? Аппетиты у тебя, Славка, непомерные стали. Можно подумать, что ты не сыщик с солидным стажем работы в органах, а стажер, недавно перешагнувщий порог уголовки.Но я видел, что результаты у Ваютина имеются. Проводница — далеко не единственный его успех. Видел по многозначительным ухмылочкам, по блеску в сощуренных глазах.— Кое-что удалось раскопать. Проводница — разведенка, воспитывает дочь тринадцати лет. А знаешь, где проживает бывший муж Надежды Семеновны?Витюня замолчал, не сводя с меня торжествующий взгляд. Дескать, вижу — не знаешь и даже не догадываешься.Пришлось признаться в полном неведении. Не словами — недоуменным пожатием плеч. Да и откуда мне знать какого то Тиберидзе? И какое это имеет отношение к смерти Крымова?— Держись за стул, малыш… Муж Надежды Семеновны живет в поселке Майском… Представляешь совпадение?… И ещё — Вахтанг Тиберидзе исчез из поселка в ту самую ночь, когда бандиты захватили больницу… Как тебе моя новость?— Потрясающая… И не нашли?— Ищут пожарные, ищет милиция, — невесело пропел Ваютин. Достал из кармана пачку фотокарточек, развернул их веером. — Похож на твоего главаря?На фотокарточке — черноволосый мужчина лет сорока с небольшим. Нос — крючком,, черные усы и такая же бородка. Лохматые брови нависают над узкими глазами…— Я уже говорил — главарь был в колпаке и я не видел его лица…Итак, появился новый персонаж, следовательно, получила право на существование ещё одна версия. Шаткая и непредсказуемая… 26 Улица, спотыкаясь возле в»ездов в частные гаражи и калитки, карабкалась в гору. На лавочках возле домов сидели в тени старики и старухи, играли дети. Шатаясь, добирался до родного жилья перебравший парень. Из окна небольшого домика на всю улицу орал магнитофон.Все обыденно и привычно — слепок с других городов и поселков.У меня в голове «спотыкались» растерянные мысли. Все принятые для дальнейшей разработки версии как бы устоялись, перестали будоражить сознание. Обычная работа. Ранее немало пришлось мне расследовать и простые, и сложные дела, ошибаться и исправлять ошибки. Ушибы от столкновения с ними долго болели, вызывая раздражение и злость.Но такого запутанного преступления, как убийство Крымова, встречать не доводилось. Прежде всего, по множеству «действующих лиц» и по «стыковке», казалось бы, разных по направленности событий. К примеру, отравление в поезде и налет терористов на мирную больничку в поселке. Есть ли связь между этими событиями или она нафантазирована мной и Ваютиным?Каждый день приносит новости. И ободряющие, подталкивающие нас к дополнительному изучению то одной, то другой версии. И неожиданные, отвергающие, казалось бы, железобетонные предположения. И такие, которые сводят только-что начатое исследование добытых фактов практически к нулю.Теперь появился некий Тиберидзе, разведенный муж проводницы поезда, заподозренной в причастности к отравлению. Сам он — не менее подозрительная личность. Возможно, связан с бандой, напавшей на больницу. Не исключено — активный участник этой банды.Если принять за аксиому причастность бывшей жены Вахтанга к отравлению бизнесмена, то разоблачение Тиберидзе — конец ниточки, за которую обязательно следует потянуть. Ибо на её противоположном конце может оказаться разгадка многих непонятных событий…Витюня шел рядом со мной, задумчиво насвистывая какую-то лихо закрученную мелодию. Я знаю его как самого себя, даже лучше чем себя, ибо в своих привычках разобраться намного сложней, нежели в чужих. Посвистывание — верный признак неприятных мыслей, одолевающих пятигорского пинкертона.Что перемалывается за нахмуренным, перерезанным глубокой морщиной лбом Витюни? Варианты предстоящей беседы с проводницей или пути поисков исчезнувшего бывшего её мужа? Может быть, там зарождается новая версия?— О чем задумался? — не выдержал я напряжения, исходящего от спутника. — Какие мысли прогуливаются в пустой башке?Ехидина пропущена мимо ушей. Очередная странность. Витюня терпеть не может быть безответной мишенью, как правило, отвечает тем же. А тут — молчок.— И долго ты собираешься хранить многозначительное молчание? — наступал я. — Будь другом, поделись…Долго упрямиться — не в ваютинском характере. Тем более, долго молчать.— Ладно, слушай, — без привычной улыбочки согасился он. — Вчера в Минводах совершенно дерзкое ограбление магазина. Сторожу пред»явили служебное удостоверение сотрудника уголовного розыска… Ракова.От неожиданности я онемел. Пойди докажи, что ты в это время балдел в кислородной ванне либо грел мощи под лучами искусственного солнышка.— И ты… поверил?В ответ — презрительный взгляд, сдобренный такой же полуулыбкой.— Поверил в то, что имею дело с глупцом, — проворчал Витюня. — Правда, начальство порекомендовало повнимательней присмотреться к отпускнику, запросить данные на него с места службы.— Запросил?— Я и без запросов и допросов знаю, с кем имею дело… Короче, перестань становиться на дыбы! Включи извилины! Пред»явление твоего удостоверения — алогично. Сторожа могли легко прихлопнуть, оглушить, связать, убить. Для чего понадобилось совать ему под нос документы? Уверен — замарать тебя, заставить угрозыск запутаться…— Но это же наивно!— Согласен, наивно. Но такая наивность в руках преступников тоже — оружие. Причем — опасное. Заставить нас задуматься, всполошиться, копаться в твоем прошлом и настоящем. Хотя бы на короткий промежуток времени забыть о расследовании совершенного в Майском преступлении. Разве этого мало?— И что же вы собираетесь предпринять?Вопрос — на дурачка. Я и без пояснений Ваютина знаю, что в подобных случаях делают сыщики. Ппежде всего, ускоряют разработку принятых версий. Одновременно — усиленный розыск преступника, который воспользовался похищенными документами.Необычное ограбление магазина имеет свои положительные качества — укрепляет шаткую связь между отравлением бизнесмена и нападением на майскую больницу. Ибо подставленный Раков не только друг убитого, но и сыщик, расследующий совершенное убийство.Кто знает о моих намерениях?В первую очередь, Ленка. Она отлично осведомлена о профессии и месте работы бывшего любовника. К тому же, знает мой характер. Но у ней, по моему, нет достаточных причин мешать следствию…Догадываться о моих намерениях может и Ларин. Не зря же он рядом с административным корпусом так настойчиво расспрашивал Крымову о событиях в Майском.Есть вопросы, ответить на которые просто невозможно. За последние несколько суток они одолели меня. Пытался отыскать ответы на процедурах и в столовой, во время прогулок и посещений павильонов минеральной воды, во сне и на яву.Вот и сейчас, шагая рядом с другом, перебираю их, будто католик четки.— Далеко еще? — осведомился я, вытирая ладонью со лба обильный пот. — Говорил — два квартала от трамвайной остановки, а мы, по моему, все четыре отмахали.— Это тебе показалось — четыре, на самом деле — полтора… Дойдем до угла, повернем направо и — у цели… Отдохнуть не хочешь?Еще бы не хотеть!К вечеру жара немного схлынула, зато навалилась адская духота. Старожилы говорят, что не упомнят в прошлом такую погоду. Обычно, после обеда наступало облегчение — с гор тянул освежающий ветерок. Из домов на бульвары или на выставленные у калиток лавочки выползли бабушки и дедушки, молодежь осваивала сады и парки.Короче, наступала благодать.В это лето все переменилось…Присели мы с Ваютиным на огромный камень возле кокетливо выпиленной и ярко раскрашенной калитки. Помолчали. Возвращаться к теме похищенного удостоверения не хотелось — она, можно считать, отработана.— Знаешь что, Витюня, давай испробуем вариант прямоты — спросим проводницу об её исчезнувшем бывшем муже. Дескать, проводим расследования возможного его похищения или даже убийства. Вот и заглянули за информацией.— Крепко сшито, — одобрил мою идею Ваютин. — Какая она — трепливая или молчунья?— А я откуда знаю?… Билеты, пожалуйста, попейте чайку — вот и все общение. Больше сидела в своем закутке. Один раз ходила с милиционером, когда тот проверял у пассажиров документы…— Милиционер? Один? — так и подскочил Ваютин. — Может ощибаешься?— Как же я могу ошибиться, если догнал его в соседнем вагоне, пред»явил удостоверение и разговаривал…Витюня одарил меня очередной сожалеющей улыбочкой. Будто воткнул иголку. Я сразу прозрел. Господи, во что превратился опытный сыщик! Ведь подозрительная проверка паспортов одним сотрудником милиции должна была меня насторожить. Вместо этого — развесил уши и мурлыкал сытым котом, которого погладили по жирной спинке.— Чувствую — дошло, — удовлетворенно прокомментировал идиотское выражение на моем лице, Витюня. — Значит, какие-то проблески умишка сохранились.Я покаянно молчал. Да и как не каяться в непростительной даже ддя стажера оплошности. В Подмосковье милиционеры в наше смутное время ходят только парами, а то и втроем. А уж на Кавказе, охваченном волнениями и чеченской войной, — тем более.Появились смутный, размытый силуэт ещё одной версии.— Ладно, переморгали, — смилостивился строгий критик. — Возьмем на вооружение. Завтра же запрошу о проверке в твоем поезде…— И поспрашиваем о странном милиционере проводницу, — охотно подхватил я, радуясь отсутствию «иголок». — Может быть, припомнит… Если, конечно, пожелает…— Годится, — снова одобрил Витюня. Словно смазал лечебной мазью царапины от его «иголок». — Отдохнул? Тогда не будем терять времячко…Мы двинулись к перекрестку. Высохший за время короткого отдыха пот, снова «заработал» в полную силу, обильно смачивая лоб, стекая ручьями по телу и застилая глаза.Неожиданно из-за угла, ковыляя по разбросанным на дороге камням, выползло «такси». В салоне, рядом с водителем, восседает… Ларин. В белой безрукавке, чисто выбрит. Заметил меня и сделал вид — не узнал. Даже отвернулся, скотина.Я остановился. Внутри ожил надоедливый червячок и принялся толкать хозяина мокрым носом.— Что случилось? — забеспокоился Ваютин. — Очнись, Славка… Что с тобой?— Ларин, — выдавил я с трудом. — В машине — Ларин…— Быстро, побежали!Заковылял Ваютин не за машиной — к видневшемуся вдали приземистому серенькому домишке с роскошным цветником перед фасадом. Я — за ним. За полчаса осилили остающиеся полквартала.Возле калитки — заплаканная девчушка лет тринадцати.— Дом Тиберидзе? — одолев одышку, с ходу включился Ваютин.— Да…— Ты — дочь Надежды Семеновны?Повторить «да» не хватило сил, девочка ограничилась кивком. И — заплакала.— Где мать? В доме?— Увезли… Скорая помощь…— Когда?Этот вопрос можно не задавать — за угол заворачивала машина «скорой помощи».Я обессиленно опустился на скамейку рядом с дочерью проводницы. Ваютин устроился с другой стороны. Кажется, его охватило такое же волнение… Неужели, новое убийство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23