— Вы уверены, капитан?— Да, пожалуйста, быстро!В этот момент мальчик сидел рядом с мамой в притихшем салоне первого класса и помнил о своем твердом обещании не рассказывать о бомбе. Бедная, бедная мама, она совсем перепугана, она сказала, что больше не отпустит своего малыша в кабину, если ей не объяснят, что происходит. Но никому, никому нельзя этого говорить по той простой причине, что никто не знает, что происходит на самом деле. И мальчику обязательно надо что-то вспомнить. Он снова подумал о нити, но подумал как-то совсем по-другому. Та самая книжка, подаренная папой, миф… Тесей отправился в Лабиринт, чтобы убить Чудовище, убить Минотавра. И у него была нить для того, чтобы вернуться. Он разматывал ее в темных запутанных ходах Лабиринта. Нить… Только это совсем другая история. Совсем. Им нужны четыре цифры, которые смогут убить Чудовище. Может быть, их знает нить? Нет, нет, что-то здесь… Но ведь?.. Что-то… Мальчик видел во сне эту дрожащую нить, когда Чудовище гналось за ним, и потом, когда до выхода из Лабиринта уже оставалось совсем немного, нить раздваивалась… И вот это и было самым страшным. Выбор, твой собственный выбор, и был самым страшным. Потому что одна нить вела к свету за пределами мрачных сводов Лабиринта, а другая — обратно, в сгущающийся запах, в огненную пасть Чудовища. Надо было решать, выбирать быстро: запах, дыхание, багряный, полыхающий закат (прямо как сейчас — в иллюминаторах самолета) — Чудовище приближалось. Нить, ее предательская, зловещая ухмылка. Она способна вывести из Лабиринта, если ее смотать, но может и обмануть. С удовольствием обманет. Как фига в кармане, как нож в перчатке… И нить надо смотать.Мальчик вдруг отстранился от мамы. Только что было опять объявление (и теперь мальчик не считал их больше странными) о том, что самолет входит в зону сильного ветра, а по этой причине всех убедительно просят застегнуть ремни безопасности. ЗОНА СИЛЬНОГО ВЕТРА. Мальчик коснулся головой спинки кресла — два иероглифа, два ярко-красных знака на катушке белых ниток. Так это было в кабинете рукоделия? Да, так.Священный ветер… Живой свет. Но ведь человек с выцветшими глазами появился, он вошел через дверь, открытую в небо.ЭТО СЛУЧИТСЯ В НЕБЕ.Тогда мальчик не понял, что это значило. А потом он выронил катушку из рук. Она упала и размоталась. Снова стала белой. А по полу убегала нить с ярко-красными пятнами — следами фломастера. Это случится в небе… Конечно, уже случилось. Потому что если катушку смотать, то на ее поверхности снова образуются два ярко-красных знака, два иероглифа — «Священный ветер»… Но это случится в небе. Если катушку смотать, на ее поверхности образуются те самые цифры, которые остановят Чудовище. Те самые цифры, которые им так нужны! Но ведь…Мальчик быстро отстегнул ремень безопасности и поднялся.— Куда ты? — встревоженно проговорила мама. — Постой…— Мама, я сейчас… Я знаю…И в этот момент он увидел Чипа. Тот только что появился из кабины пилотов и сразу нашел глазами мальчика.— Пойдем, — проговорил Чип, — твой выход, парень. Сеанс космической связи. * * * Четверг, 29 февраля 16 час. 32 мин. (до взрыва 00 часов 28 минут)
КОДА ОТКЛЮЧЕНИЯ БОМБЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕТ.Лейтенант Соболев смотрел на монитор компьютера, зажав между ухом и плечом телефонную трубку.— Этого не может быть, — прошептал он, — бред…Потом понял, что разговор давно окончен, и повесил трубку. Несколько оторопело посмотрел по сторонам:— Черт побери, неужели?Он открыл ящик стола, покопался там, пробубнив:— Вполне возможно. — Он помнил, что это должно было быть в ящике стола, как-то, уже давно, он сам принес эту вещь и оставил там. Потом забыл за ненадобностью, а вот сейчас пригодилось. Его пальцы наткнулись на то, что он искал.— Bay! — Соболь издал этот игривый звук, и трое шифровальщиков, среди них была одна девушка, усмехнулись. — Надо же, все на месте!Это была старая полупустая катушка ниток, когда-то белых, а сейчас пожелтевших. Соболь извлек ее, потом в большой подставке для карандашей и фломастеров взял маркер самого ядовитого цвета. Повернул катушку к себе и написал маркером по всей высоте год своего рождения — 1972. Быстро размотал катушку — на пожелтевшей от времени нити было множество свежих ярко-синих пятен, следов фломастера.— Ну вот и все…Потом он посмотрел на монитор компьютера — все было ясно, дальше сравнивать ничего не требовалось. Он вдруг взял и с силой запустил катушкой ниток в стену.— Черт побери! — закричал лейтенант Соболев. — Черт побери! Срочно!Он не верил своим глазам. Он не верил этой удивительной догадке.— Ну конечно, все так просто — это же нить! Черт его побери… Невозможно. Великолепно!…Соболь уставился широко раскрытыми глазами в монитор компьютера.— Нет, он гений, — проговорил лейтенант Соболев, не очень понимая, кого имеет в виду: этого удивительного мальчика, с которым он только что разговаривал через диспетчерский пункт по телефону, или того, кто записывал дискету. — Это невозможно. Великолепно. Он совместил несовместимое! И всех надул. Так просто — ведь это только графический рисунок. Это НИТЬ!— Не понимаю, — проговорил один из шифровальщиков.— Он на это и рассчитывал. — Лейтенант Соболев был очень возбужден. — Он рассчитывал на то, что смысл будут искать внутри, понимаешь, внутри!— Секундочку…— Четкий расчет! Мы должны были это расшифровать, искать смысл внутри этих цифр и букв. Бить все на группы, искать взаимозависимости. Анализировать числовой ряд. Все — блеф! Это просто графический рисунок.— Но почему? С чего ты взял?— Не важно. Объяснять долго. Смотрите. — Соболь указал на бегущий по экрану ряд цифр. — Что это?— Цифровой ряд.— Очевидно. Но не в этом дело! Это просто нить. Бесконечная размотанная нить. Цифры абсолютно ничего не значат.— Что это ты такое говоришь — не значат?! Что за бред!— Ровным счетом ничего!— И?— Бзди! — Соболь радостно откинулся на спинку стула. — Вернее, бди и не бзди, военный. Это нить — смотри внимательно. Ее надо смотать, смотать на катушку.— Что ты несешь, Соболь?— Ну конечно! Представь обычную катушку белых ниток, какие я только что выбросил. Ты пишешь на ней четыре цифры, да вот, Господи, хоть ручкой, хоть фломастером… Представил? Да переключи мозги — эти цифры не значат ничего! Понимаешь? Тащите обратно катушку. Вот, смотри — обычный, чуть замаскированный рисунок.— Допустим.— Не хрена допускать, слушай. Нарисовал четыре цифры прямо сверху, на катушке, и размотал нить. Вот она перед тобой на экране монитора!— Цифры?— Да. И буквы. Цифры — это сама белая нить, понимаешь? В них нет смысла, они только изображают нить. Симуляция смысла, а на самом деле — это просто линия.— Боже мой…— Ага, понимаешь. А редкие вкрапления букв в цифровом ряду — это следы от твоего фломастера. Понимаешь? Четыре цифры, которые ты написал.— Ведь это… на экране монитора…— Ну конечно — перед нами просто графический рисунок размотанной нити. Четыре наши искомые цифры — я же говорил, он большой шутник. Нитка — это цифровой ряд, а вот эти следы фломастера у него превращены в буквы. Вот такой перед нами парень.— Соболь… Соболь, но ведь… Ну ты даешь!— Конечно! Все, что нам надо, — смотать нить. Смотать ее обратно на катушку. Мы раз-га-да-ли! Смотать этот гребаный цифровой ряд на некую катушку, и получим наши цифры. Ферштейн?!— Блин… блин! Оно!… Но… как? Эту линию надо наматывать… Мы должны знать диаметр катушки!— Умница, но это другой вопрос.— Соболь, — впервые вмешалась в разговор девушка, — ты молодец, но ведь этот другой вопрос…— Конечно. Сейчас пишем программу…— Прости, Соболь, ты увлекаешься. У нас просто нет времени.— Хорошо, можно успеть методом тыка. Будем искать, начиная с первой буквы.— Но как ты допер? Ну и башка у тебя.— Да это все мальчишка.— Мальчишка?— Он в самолете.— Что? Что ты несешь? Я иногда не пойму: ты в детстве был вундеркиндом или придурком?— Не важно. Детство у меня было набоковским, то есть счастливым. Срочно ищем, как нам сматывать нить.— Соболь — это великолепно, — снова проговорила девушка, — и компьютер все бы сделал, но… Двадцать пять минут, уже меньше, — у нас действительно нет времени для составления такой программы.— Говорю же, методом тыка! Первым делом стираем все цифры, вместо них пусть остаются только точки, так нагляднее.— А вместо букв?— Ну, не знаю… Ну, скажем, какие-нибудь значки, пусть крестики.— Соболь, — девушка не сводила глаз с экрана монитора, — мы не знаем, как нам сматывать нить, даже если ты прав…— Что значит «если»?— Хорошо. Но как сматывать нить — вправо, влево, вниз или вверх по катушке? Если действовать таким способом, то это совсем разные вещи. Ты понимаешь меня? У нас нет времени.— Да нет, получим просто зеркальное изображение…— Ну-ка смотрите, какие у нас есть программы, близкие к тому, что мы имеем? Черт, осталось чуть больше двадцати минут…— Никаких! — вдруг закричал Соболь. — Никаких у нас нет программ! Таких идиотских программ — наматывание веревочки на палочку — никто не пишет. — Только теперь они поняли, что лейтенант Соболев находится на пределе. — И это еще один привет от него. Он знал, что у нас не будет времени. И сейчас наслаждается… Может быть, мастурбирует. Сука…— Успокойся, Соболь.— Вы что думаете, я всего этого не знаю?!— Хорошо, — проговорила девушка. Она была по-прежнему абсолютно спокойной. — Где там у нас первая буква? После нее множество пропусков и снова буква, видимо, начало следующей цифры на рисунке.— Семнадцать, — бросил Соболь.— Что семнадцать?— Семнадцать пропусков, забитых произвольными цифрами. Я довольно долго смотрю на это.— Ладно, семнадцать… С чего начинаем?— С арифметики.— Что?! Соболь, если ты решил что-то делать, делаем это быстро!— Чему там у нас равна длина окружности? Врубайте все, что здесь есть! Будем сматывать нить. На всех компьютерах. * * * Четверг, 29 февраля 16 час. 43 мин. (до взрыва 00 часов 17 минут)
КОДА ОТКЛЮЧЕНИЯ БОМБЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕТ.— Они нашли! — проговорил Стилет. — Они нашли нить. Она была упрятана в дискету! Весьма высока вероятность того, что они успеют. Сейчас начнут сматывать нить.— Что все это значит?— Что парень абсолютно прав! Нить существует, она в дискете.— Есть вероятность того, что они успеют, — задумчиво произнес Чип.— Я сказал — высока вероятность того, что они успеют, — сказал Игнат, снимая наушники СПУ. — Нитью оказался числовой ряд. Должны успеть.— А если нет? — прозвучал тихий голос.Они все обернулись. Этот голос принадлежал стюардессе по имени Жанна, в ее распахнутых глазах вот-вот должны были появиться слезы.Игнат посмотрел на нее, затем ласково улыбнулся:— Скорее всего да, милая.И тогда Чип протянул ей руку:— Успокойся.— Я не хочу умирать, — прошептала она.— Мы и не будем. Совсем наоборот… — Чип вдруг снова увидел кадр из собственного ролика — тепловоз рушится в бездну… Мир остывает? Сумасшествие? Вовсе нет. Здесь, на краю катастрофы, на краю черной пасти, бездны, куда они уже совсем скоро рухнут, Чип был убежден — вовсе нет!… — Пошли отсюда. Пойдем. В любом случае у нас есть еще семнадцать минут.Он коснулся ее руки. Она совершенно не представляла, куда Чип ее ведет. Но от этого прикосновения ей стало гораздо спокойнее. * * * Что-то не так.Они нашли нить. Видимую в темноте и знающую выход из Лабиринта. Нитью оказался числовой ряд. И сейчас на земле ее начали сматывать в клубок. Они начали возвращаться из Лабиринта. Но… что-то не так. Запах, багряный, полыхающий закат, прямо как в иллюминаторах самолета. Почему запах продолжает сгущаться?Заждавшаяся мальчика радость, дверь, выход из Лабиринта… Он нашел человека с серо-голубыми глазами, но почему запах продолжает сгущаться? Мальчик подошел к Игнату, дотронулся до его рукава и негромко произнес:— Что-то не так.Стилет обнял мальчика за плечи:— Все будет хорошо. Сейчас мы получим коды и остановим бомбу. Ты молодчина.— Нет, — еще тише сказал мальчик, — это все продолжается…— Что?— Я не знаю, но… она должна была нас обмануть.— Кто должен был обмануть?— Нить…— Да. Но теперь мы нашли ее. Все будет хорошо, краснокожий… — Игнат с улыбкой потрепал его по волосам.Мальчик покачал головой, потом произнес какую-то странную фразу:— Тогда при чем здесь ружье?Игнат отстранил мальчика от себя:— Ты что-то забыл мне сказать, парень? Вспоминай. Только очень быстро.— Я не знаю. Но… нить должна была нас обмануть. Может быть… Может, она нас уже обманывает.Стилет кивнул и тихо проговорил:— Ну-ка подумай. Пожалуйста, подумай. Я верю тебе на все сто, ты молодчина. Только, пожалуйста, подумай. Ты что-то еще должен мне сказать? Спокойно, парень, у нас есть время. Полно времени.Мальчик смотрел на Стилета, что-то в глубине его широко раскрытых глаз сгустилось, мальчик вздрогнул и неожиданно прижался к Ворону.— Ну, ты что, парень? — Игнат провел рукой по плечам мальчика и почувствовал, что тот дрожит. — Эй, краснокожий! — Игнат улыбнулся. — Когда человек боится, злые духи радуются. — Взгляд Игната снова упал на циферблат часов, он понял, что за протекающую минуту это происходит с ним уже в третий раз. — Ничего, парень, они успеют, должны успеть.— Я не знаю, — голос мальчика показался Игнату очень слабым, — но что-то не так. Запах…— Послушай меня, послушай. — Стилет присел, посмотрел мальчику в глаза — две черные детские вишенки. Стилет ободряюще потрепал его и сразу же произнес:— Что ты забыл мне сказать?— Я не знаю. Мне… По-моему, нам надо… — Мальчик замолчал.— Ну, ничего, ничего, краснокожий, все хорошо. Что нам надо?— По-моему, нам надо будет сделать ВЫБОР. И вот это окажется самым главным. * * * Четверг, 29 февраля 16 нас. 46 мин. (до взрыва 00 часов 14 минут)
На мониторе компьютера выплыл полупрозрачный цилиндр, под ним бежал рисунок нити — лейтенант Соболев заменил все цифры точками, а вместо букв оставил крестики: …….х…………………..х…………..……..х…………………хх…………………………………хх……….хх.
— Мне кажется, я нашел, — тихо произнес лейтенант Соболев.— Тогда говори, — быстро отозвалась девушка, — какой диаметр?— Смотри — первые три крестика, предположим, что это начало первых трех цифр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40