Larisa_F
«Естественный отбор»: Эксмо; Москва; 2006
Аннотация
Герой романа Александра Звягинцева «Естественный отбор» — наш современник, прошедший суровую школу жизни. После долгих скитаний он возвращается на Родину и оказывается в стране, мало похожей на прежнюю. Россия переживает трудные времена. Эпоха реформ и потрясений породила могущественные кланы, которые всеми правдами и неправдами рвутся к власти. В борьбу с ними вступает герой романа Скиф и его боевые товарищи, воевавшие вместе с ним в Афганистане и Сербии.
Роман удостоен премии Ассоциации книгоиздателей в номинации «Лучший бестселлер» 2004 года, а также премии Русского биографического института, Российской государственной библиотеки и «Литературной газеты» как лучшая книга года в номинации «Остросюжетная проза» в 2005году.
В разных редакциях роман издавался под названиями: «Русский Рэмбо для бизнес-леди», «Сербский след», «Бал сатаны».
Естественный отбор
Пролог
Продавливая пучеглазые облака, серебристый «Боинг» громом небесным обрушивался на идиллический мир альпийской гармонии. Взгляду красивой молодой блондинки открывалась величественная панорама царства заснеженных каменных исполинов. Вспарывая сияющую хрустальную тишину, самолет опускался все ниже и ниже, и все четче и четче вырисовывались контуры ущелий и рек, все более ощутимым становился бренный мир утраченных иллюзий.
А когда под крылом поплыли тронутые пастельными тонами осени горные долины с синими прожилками рек и ручьев, блондинка вплотную приникла лицом к стеклу иллюминатора. Сквозь цепляющийся за вершины рваный туман проступили перевал и мост, перекинутый через стремнину, зажавшую в отвесных скалах бурную реку. «Сен-Готард, — догадалась она. — А это — Чертов мост, на штурм которого полусумасшедший старик Суворов под градом пушечных ядер и картечи гнал своих двухметровых гренадеров-фанагорийцев… Да… было племя!» — подумала блондинка и, сделав большой глоток кампари, покосилась на дремавшего рядом соседа.
На покрытой цыплячьим пушком голове господина, похожей на перезрелую тыкву, поблескивали капельки пота, а в такт легкому храпу подрагивали розовые обвислые щечки. Почувствовав ее взгляд, он открыл глаза и, взглянув в иллюминатор, проворковал:
— На подлете, Ольга Викторовна, на подлете, голубушка вы наша ненаглядная! Скоро будете лицезреть драгоценного папашу. И дитятко свое обнимете… Соскучилась, поди, по Виктору Ивановичу, сознавайтесь, голубушка!..
Блондинка, бросив через плечо: «Сознаюсь. Соскучилась, Николай Трофимович», — опять отвернулась к иллюминатору.
«Ишь, нос воротит при упоминании отца родного! — с раздражением подумал господин. — Да на такого фазера богу молиться… Слава богу, мой Тотоша хоть и рос без матери, а с этой не сравнить. Конечно, Тотошка не без греха… Но так уж ведется: новое поколение — новые песни… Войдет в возраст, наносное отлетит, как шелуха, — привычно успокоил себя он. — Достается моему мальчику, поди, ныне в Одессе на переговорах с кавказцами!.. Ишь, как вопрос ставят: оружие — утром, доллары — вечером. Да-а, лиц «кавказской национальности» на паршивой козе не объедешь, но слово держат… Сказали — к такому-то числу баксы за «сухое молоко» будут в женевском банке, и они, слава богу, все сполна поступили».
Господин снова кинул заинтересованный взгляд в спину блондинке. «Хороша, породиста, стерва, а лиса лисой, в папашу!.. Сделала вид, будто не знала, что в пакетах из-под сухого молока ушла к клиенту пластидная взрывчатка. Не поняла, видите ли, каким ветром сумму с шестью нулями в швейцарский банк на ее счет надуло. Ох, хитра!.. С другой стороны, без хитрости ныне сомнут и ноги об тебя вытрут. Эх, сбросить бы годков десять, оприходовал бы я тебя, Ольга Викторовна. По нынешнему твоему положению лучшего мужа, чем Походин, тебе не сыскать, не век же с этим Серафимом Мучником вековать. Еще побесишься чуток и сама поймешь, что к чему… А не поймешь, отец понять поможет. У Виктора Коробова не забалуешь».
И вдруг от острой тревоги у Походина испарина выступила на розовых щечках.
«Скиф, вурдалак ее отмороженный, на днях из Сербии в Россию возвращается, — вспомнил он. — Не приведи господи, полыхнет пожар на старом пепелище!.. Надо дать указание, чтобы его мимо Москвы транзитом в Сибирь переправили. И то сказать: Ольга ныне — звезда телеэкрана, миллионерша, а он кто? Подумаешь, герой Балканской войны! Как был сапог армейский, сапогом небось и остался».
Поймав острый, как укол, взгляд спутницы, застигнутый врасплох Николай Трофимович расплылся в приветливой улыбке и жарко зашептал ей на ухо:
— Не извольте беспокоиться, Ольга Викторовна!.. Свидание с папашкой пройдет, так сказать, на высшем уровне. Но совета старого чекистского пса, генерала Походина, послушайте. Не ворошите прошлого, голубушка. Еще древние говорили: «Не возвращайся на старое пепелище». Чего вам в нем, прошлом-то?.. Демократия вон какие возможности деловым людям открыла…
— «Демократию время от времени надо купать в крови», — перебила его Ольга. — Так считает генерал Пиночет, а вы как думаете, мон женераль?
— Я с вами серьезно, а вы… — поджал губы Походин.
— И я вполне серьезно, — усмехнулась собеседница и, отпив глоток кампари, продолжила: — А вдруг прав Пиночет, а?..
— И еще дам совет, голубушка, — гнул свою линию Походин. — Пользуясь выпавшей оказией, переведите свои счета в Швейцарии на отца. Папаша ваш — голова! За год-другой состояние родной дочери он удвоит и утроит. Плохо ли вам без забот и тревог?..
— С его подачи в уши жужжите? — отстранилась Ольга.
— Как можно, Ольга Викторовна! — вспыхнул Походин. — Совет на правах старого друга, поверьте, ненаглядная моя.
— Не поверю, Николай Трофимович! — без злобы ответила Ольга и кинула на него долгий насмешливый взгляд из-под опущенных ресниц.
— Отказываюсь понимать ваш… извините, ваш гонор, Ольга Викторовна! — обиженно пробормотал тот.
— Поймете когда-нибудь, — усмехнулась Ольга и пригубила неразбавленного кампари, давая понять, что тема разговора исчерпана.
Походин с его прагматизмом, выработанным за многие годы работы в КГБ СССР, действительно не всегда понимал эту красивую, взбалмошную, а порой и вызывающе наглую особу. Еще в восемьдесят девятом году он привлек к сотрудничеству Ольгу Коробову, никому не известную тележурналистку, выпускницу журфака МГИМО, и специально создал под нее торгово-закупочную фирму «СКИФЪ» с практически неограниченными уставными возможностями. В предчувствии худших времен, по замыслу папаши Коробова, тогда еще функционера аппарата ЦК КПСС, фирма «СКИФЪ» должна была аккумулировать деньги, вложенные в подставные коммерческие структуры, и служить легальным каналом для их перевода в зарубежные банки.
Жизнь на стыке десятилетий сложилась для Походина не лучшим образом. Стараниями одного из самых влиятельных лиц родной Конторы он на семь лет загремел за решетку. За время отсидки у Походина умерла долго болевшая раком жена. Правда, воздух свободы он уже смог вдохнуть через два года, когда с развалом СССР его бывшие подельники в одночасье переместились в еще более высокие кабинеты.
Мог ли тогда подумать Походин, что за эти два года начинающая тележурналистка Ольга Коробова станет не только звездой телеэкрана — любимицей публики, но и еще удачливым предпринимателем. Ученица далеко обошла своего учителя и теперь ни в грош не ставила его мнение, но по настоянию отца согласилась все же на негласное участие Походина в делах своей фирмы.
Подмяв под себя компаньонов, в том числе и его единственного сына Анатолия — Тотошу, и собственного мужа Серафима Мучника — а тот жох, каких поискать, — Ольга развила бурную коммерческую деятельность и фантастически преуспела в ней. Посредничала в сделках других и сама торговала всем: нефтью, металлом, списанными кораблями, ширпотребом, просроченными продуктами, поступающими из Европы под видом гуманитарной помощи. А накануне войны в Персидском заливе даже ухитрилась поставить в Ирак списанную из-за срока годности большую партию противогазов.
Папаша Коробов мог гордиться дочерью. Его замысел Ольгой успешно претворялся в жизнь. Из многих структур, созданных им в свое время, деньги поступали в фирму дочери и, отмытые на ее коммерческих сделках, потоком текли в зарубежные банки. Но этого ему было мало… Используя свои связи в бывшей Западной группе войск (ЗГВ) и в государственных структурах развалившейся империи, он завязал фирму «СКИФЪ» на тайных поставках оружия в «горячие точки» постсоветского пространства через «третьи» страны. Благо что «горячих точек» было много, а желающих заработать на продаже плохо учтенного оружия выведенной из Европы голодной Российской армии было пруд пруди. К тому же оформить сделку под легальную за пачку «зелени» у изначально вороватого чиновничьего племени при связях Походина, бывшего в России негласным представителем Коробова, было совсем несложно.
По опыту своей бурной жизни Походин хорошо знал: мораль крупного чиновника и его личный солидный счет в швейцарском банке — понятия малосовместимые. «Слаб человек, — рассуждал Походин. — И глупо его слабостью не пользоваться…» А мораль? Мораль — «лапша на уши» для смердов, не понимающих величия исторического момента — перехода собственности государственной, то бишь ничейной, в руки образованных и предприимчивых людей, таких, как дочь его старого приятеля и компаньона по их прошлым, не подлежащим огласке еще многие годы делам, Виктора Коробова…
О побочной «коммерции» фирмы «СКИФЪ» знали лишь ближайшие компаньоны Ольги, но и они не были посвящены во все детали и тонкости, как и в то, что за всеми сделками фирмы, как тень отца Гамлета, стоит сам Виктор Иванович Коробов. Именно он находил клиентов и обеспечивал доставку стреляющего и громыхающего «товара» адресату.
До поры до времени в подобных сделках Ольгу интересовала только сумма прописью, но… Но в последнее время, к удивлению Походина и ее отца, она стала проявлять не свойственную ей ранее щепетильность. К тому же какие-то горячие кавказские парни на Боровском шоссе обстреляли ее машину. То ли стрелки были плохие, то ли в их планы входило лишь предупредить ее — она не пострадала. Походин по своим каналам охладил пыл джигитов, но история эта не на шутку встревожила его, потому что впредь Ольга зареклась иметь с Кавказом дело.
Были у Походина и другие веские поводы для тревоги. Из-за чрезмерной тяги к спиртному, проявившейся у Ольги в последние годы, и непредсказуемости ее авантюрного характера хорошо отлаженный механизм поставок оружия в «горячие точки» стал давать ощутимые сбои и не приносить того гешефта, на который рассчитывали заинтересованные лица. Все, вместе взятое, и явилось поводом для приглашения ее в Цюрих, на ковер к папаше. Предлогом было выбрано семейное торжество по случаю крестин пятилетнего сына Коробова Карла, сводного брата Ольги. Она, конечно, догадывалась о причинах неожиданного желания папаши лицезреть дочь в своих швейцарских пенатах, но не слишком тревожилась по этому поводу.
«Плешивый настучал что-то папашке, — подумала Ольга. — Но, как президент фирмы, в каждой сделке голову в петлю сую я, а они-то все в случае чего сухими из воды выйдут… Хорошо устроились, ребята!.. А не пошли бы вы все с вашими претензиями!»
Походин обиженно сопел и подрагивал розовыми щечками.
«А он все в душу залезть норовит. Может, по приказу папаши, а может, сам какую-то очередную комбинацию задумал?» — размышляла Ольга. Не найдя ответа, она отпила глоток кампари и, выдохнув, примирительно сказала:
— Не берите близко к сердцу, Николай Трофимович.
— Дело ваше, Ольга Викторовна, — сухо кивнул Походин. — Я о вашем благе пекусь и о благе вашей дочурки. Жизнь-то в России какая… То взлет, то посадка, голубушка. Того гляди, коммунопатриоты на престол сядут… А Виктор Иванович Коробов придумал, не только как обезопасить капиталы, но и как заставить их принести скорую сумасшедшую прибыль.
— Договаривайте, Николай Трофимович, коли начали, — заинтересованно глянула на него Ольга. — Что за способ?
— Терпение, терпение, голубушка. Думаю, он сам карты перед дочерью раскроет, — скупо улыбнулся Походин. — Я лишь советую прислушаться к его доводам и перевести на него все свои капиталы.
— Спасибо за совет, мон женераль, — пряча улыбку, кивнула Ольга. — Я обдумаю предложение отца, когда услышу рассказ об открытии им сказочной страны Эльдорадо.
— А ведь вы, голубушка, попали в десятку, — хихикнул Походин и наклонился к ее уху. — К твоему папаше летит в нашем самолете, подумай, народ все ушлый. Летят, извиняюсь, как мухи на говно, потому что запах долларов почувствовали. Ох как их интересует открытая Коробовым, как вы говорите, страна Эльдорадо. А вы все раздумываете, голубушка…
— Где же находится страна Эльдорадо? — засмеялась Ольга. — Сейчас же покажи мне ее на карте, старый плут и интриган!
— В Африке, — ответил Походин и оглянулся назад: не подслушивает ли кто. — И зовется она Танзанией. Еще при Советах наши геологи открыли там нефть, газ, а золото и алмазы хоть лопатой греби…
— Хотите сказать, мон женераль, что у алмазного спрута «Де Бирс» в эту Тарзанию еще не дотянулись руки? — насмешливо спросила Ольга.
— Не в этом дело. «Де Бирс» приходит на все готовенькое, а тут надо вкладывать капитал в добычу и инфраструктуру. Вот Коробов и задумал объединить капитал некоторых «новых русских» и выхватить под носом у американцев эту Эльдораду.
— Не знала, что папаша в лучших советских традициях продолжает в Африке соперничество с американцами, — опять засмеялась Ольга. — А что об этом сами тарзанийцы думают?
— Танзанийцы, — поправил Походин. — В том-то все дело, голубушка. Они хотят иметь дело не с китайцами и американцами, а с нами. Почти вся их нынешняя элита если не говорит по-русски, то хорошо понимает.
— Учились у нас?
— В вузах, военных академиях, аспирантурах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12