Раздались одобрительные возгласы, и Кубанан вывел на сцену вереницу пажей, сгибавшихся под тяжестью сумок с монетами, которые они сложили в кучу в центре помоста.Борель с трудом добился тишины и провозгласил:— Благодарю всех вас и каждого в отдельности. Если кто-то захочет осмотреть колесо лично, он может подойти и убедиться, что никакого обмана здесь нет.Гармы Кварарума толпой полезли на помост, чтобы поздравить Бореля. Наш искатель приключений, стараясь не пожирать глазами деньги, говорил себе, что как только сделает ноги с этой добычей, немедленно обменяет ее на доллары Всемирной Федерации, вернется на Землю и вложит их куда понадежнее, чтобы до конца жизни о деньгах не беспокоиться. Конечно, такие обещания он всегда давал себе в подобных случаях, но потом деньги куда-то таинственным образом исчезали раньше, чем он успевал их во что-то инвестировать.Тут к нему пробился через толпу сэр Вольхай и отвлек от приятных мыслей:— Сэр Феликс, можно мне вас на два слова?— Конечно. В чем дело?— Как вы себя чувствуете?— Отлично. Как никогда.— Вот и хорошо, потому что в Миши, выполнив поручение, возвращается Шургез.— Как? — воскликнул стоявший рядом Кубанан. — Шургез возвращается, а мои осведомители ничего мне не сообщили?— Именно так, мой господин.— Ай-яй-яй, — запричитал казначей. — Если он пошлет вам вызов, сэр Феликс, вам, как рыцарю, придется его немедленно принять. Каким оружием вы владеете кроме меча?— Ик! — вырвалось у Бореля. — Н-никаким. А разве получивший вызов не вправе выбирать оружие? — В голове у него возникла смутная идея — что-то насчет боксерских перчаток.— Согласно законам Ордена, — сказал сэр Вольхай, — каждый дуэлянт может использовать любое оружие по его усмотрению. Шургез наверняка вооружится всем чем только можно: пика, меч и булава или топор в запасе, а также хорошие латы. Что касается вас, то мы с вами почти одного размера, и вы можете не стесняясь взять у меня на время все, что вам нужно.Не успел Борель что-то ответить, как послышались удивленные голоса, и все головы повернулись в одну сторону. Толпа раздалась, и из нее вышел коренастый рыцарь, похожий лицом на монгола.— Это вас зовут сэр Феликс Золотой? — осведомился вновь прибывший.— Д-да, — пробормотал Борель, и внутри у него все заледенело от испуга.— А я — сэр Шургез. Мне стало известно, что в мое отсутствие вы проводили время с леди Зердай. Поэтому я считаю вас мерзким предателем, жалким мошенником, подлым негодяем, ничтожным ремесленником и вонючим иноземцем. Сразу после обеда я жду вас на поле для поединков, чтобы доказать эти свои утверждения вашему уродливому, гнилому телу. Получай, ничтожество!И сэр Шургез сорвал с руки перчатку и швырнул ее в лицо Борелю.— Я тебя убью! — в неожиданном приступе ярости воскликнул Борель. — Багхана! — добавил он на гозаштандском. — Мерзавец!Изрыгнув еще несколько ругательств, он швырнул перчатку обратно Шургезу, который поймал ее, коротко рассмеялся и повернулся к нему спиной.— Ну и ладно, — промолвил Кубанан, когда Шургез вышел. — Ни капли не сомневаюсь, что такой доблестный и опытный рыцарь, как вы, сделает из этого хвастуна фарш для начинки пирога. Приказать ли мне пажам отнести это золото в ваши покои, пока мы обедаем?— Не хочу я обедать, — брякнул Борель, но, немного подумав, он решил, что это ему невыгодно. Борель преодолел первоначальный испуг, парализовавший его сознание, и погрузился в размышления. Прежде всего, ему было жалко самого себя. За что ему такое наказание? Зачем он связался с этим сборищем, где вместо того, чтобы вежливо надувать друг друга, как надлежит делать истинным джентльменам, члены Ордена утверждают свое превосходство жестокими и варварскими способами, дракой и насилием. Он виноват лишь в том, что поддерживал хорошее настроение Зердай в отсутствие этого недоумка…Потом он взял себя в руки и попытался найти какой-то выход. Что, если просто отказаться от вызова? Но тогда с него заживо сдерут кожу. Вывихнуть себе лодыжку? Возможно, но сейчас, когда его со всех сторон окружают рыцари… Сэр Вольхай действовал из самых лучших побуждений, но почему было не сослаться в разговоре с ним на смертельную болезнь?И как ему теперь уехать отсюда с золотом? На тележке его не увезешь. Понадобится не меньше двух колясок, запряженных айями, а сию минуту их никто ему не даст. И вообще, как сбежать до поединка? Когда он окружен этими проклятыми друзьями?Бореля засыпали советами:— Я знал рыцаря, который начал атаку, держа копье наперевес, а потом размахнулся им и ударил, как дубиной…— Когда сэр Вардао убил того пришельца из Гозаштанда, он вообще бросил свое копье и ударил его булавой…— Если сможешь зажать его голову одной рукой, ударь его в живот кинжалом…На самом деле Борель нуждался лишь в одном совете: как выбраться из этого города и добраться до Новоресифе с одной третью всей казны Ордена. Проглотив последний кусок безвкусной пищи, он сказал:— Господа, прошу меня извинить. Мне надо побыть наедине с моими близкими.Зердай рыдала на своей кровати. Он поднял ее и прикоснулся к ней губами. Она ответила жарким поцелуем: кришнанцы охотно переняли этот земной обычай.— Ну, — вымолвил он, — все не так уж плохо.Она жадно к нему прильнула:— Но я люблю только тебя! Не могу без тебя жить! Я так рассчитывала улететь с тобой на дальние планеты…Остатки самообладания Бореля испарились, и в редком для него приступе откровенности он сказал:— Слушай, Зердай, как бы ни закончился поединок, для тебя потеря будет невелика. Я вовсе не такой рыцарь без страха и упрека, каким тебе кажусь. На самом деле многие считают меня отъявленным мерзавцем.— Нет! Нет! Ты добрый и хороший…— …и даже если я выберусь из всего этого живым, то могу покинуть Орден без тебя.— Тогда я умру! Никогда больше не буду подругой этого грубияна Шургеза…Борель подумал, не дать ли ей немного золота, потому что он так или иначе не надеялся забрать с собой все. Но при социалистических устоях здешнего рыцарства она не сможет им воспользоваться, и Орден в любом случае заберет все деньги себе. В конце концов он отцепил несколько своих самых ярких медалей и протянул ей со словами:— Пусть хоть эти знаки останутся у тебя на память обо мне. — И она совсем обезумела от расстройства.
Борель нашел Йереватса в его комнате и заявил:— Если вопрос с поединком решится не так, как мне нужно, забирай золота сколько можешь увезти, бери коляску и побыстрее уезжай из города.— О, мой замечательный господин выиграет бой!— Это решать звездам. Надеемся на лучшее, но готовимся к худшему.— Но господин, кто повезет коляску?— Возьми мою айю. Вольхай одолжил мне одну громадину за ту помощь в его дуэли. И вот что еще: когда мы выедем на поле битвы, держи одну из этих сумок у себя под одеждой.
Через час Йереватс закрепил последнюю пряжку на доспехах, одолженных Борелю сэром Вольхаем. Ратный костюм был смесью разных деталей, скрепленных вместе цепями и шарнирами пластин. Борель нашел, что в этих латах ему было не так неудобно, как он ожидал, особенно с учетом их тяжести, которую он почувствовал до того, как в них облачиться.Он вышел из палатки на краю поля, где Вольхай держал свою большую айю, с подозрением посмотревшую на латника-дуэлянта из под своих рогов. На другом конце поля Шургез уже был в седле и готов к бою. Борель, внешне спокойный, ругал себя на чем свет стоит за разные упущения. Надо было ему намекнуть, что его оружием может быть пистолет. Надо было купить биштара и сидеть на его высокой слоновьей спине, где Шургез не мог бы его достать, а самому стрелять в противника из арбалета…Йереватс хлопотал с седлом айи и закрепил рядом с ним сумку, которую взял с собой. Хотя он старался делать это скрытно, звон монет привлек внимание Вольхая. Рыцарь удивился:— Сумка с золотом у седла? Зачем это, дружище?— На удачу, — ответил Борель, взявшись за стремена. Его первая попытка закинуть ногу на спину айи закончилась неудачей из-за тяжелых лат, и ему помогли сесть в седло. Йереватс водрузил ему на голову остроконечный шлем и плотно его надвинул. Звуки снаружи сразу же превратились в неясный шум, приглушенный сталью и обивкой шлема. Борель затянул на подбородке ремень.Послышался звук трубы. Борель видел накануне, как действуют рыцари на поединке, и теперь пришпорил айю и медленно выехал на поле битвы навстречу своему противнику, который двигался к нему. Слава Богу, на Земле он научился управлять лошадью! Но это умение нисколько не ослабляло той тряски, которая неизбежно ждала сидящего на айе всадника, стоило ей перейти на рысь, потому что седло располагалось как раз над средней парой ног.Борель едва видел Шургеза сквозь забрало шлема и полагал, что его самого тоже почти не видно. Они безмолвно подъехали к краю поля, где в своей кабинке сидел Великий Магистр. Они сидели на своих айях бок о бок, пока сэр Джувайн излагал им правила поединка. Борель подумал, что говорится ужасно много слов, а никакой практической пользы от них нет.Рядом с Великим Магистром расположился Кубанан. Лицо у казначея окаменело, и лишь на секунду оживилось, когда он подмигнул землянину. Поодаль на трибуне сидела Зердай. Поймав взгляд Бореля, она неистово замахала руками.Наконец Великий Магистр закончил речь и взмахнул жезлом. Дуэлянты разъехались по разным концам поля к своим палаткам, и Вольхай протянул Борелю его копье и кинжал со словами:— Держи наконечник на уровне его груди, посматривай за…Но Борель, поглощенный своими мыслями, ничего не слышал.— Ну, окрысился! — подбодрил его Вольхай, и трубач дал сигнал к бою.Борель едва не падал от волнения и сумел только выдавить:— Прощай, и спасибо.Айя Шургеза уже колотила копытами по полю, когда Борель взял себя в руки и привел свою клячу в движение. Ему казалось, что он очень долго скачет навстречу маленькой фигурке в седле айи, и совсем к ней не приближается. Но вдруг его соперник увеличился до настоящего своего размера и оказался прямо перед ним.Так как Шургез начал движение раньше и скакал быстрее, они встретились немного раньше центра поля. Когда его враг устремился к нему, Борель привстал в стременах и метнул в него свое копье и тут же схватился за поводья своей айи, чтобы взять немного вправо.Шургез согнулся от удара копья, а острие его собственной пики из-за этого вильнуло и прошло мимо цели. Борель слышал, как его копье клацнуло о латы Шургеза. Потом он поскакал к палатке своего соперника в дальнем конце поля. Борель нагнулся и нещадно подгонял свою айю шпорами.У конца поля он оглянулся. Шургез все еще разворачивал айю. Тогда Борель переключил свою внимание на палатку и стоявших рядом с ней зрителей, стараясь найти прореху в их рядах. Кришнанцы до последней минуты молча смотрели на него, а потом бросились врассыпную, когда айя поскакала прямо через толпу. Раздались громкие крики.Борель направил свое шестиногое чудище на дорогу, которая вела к Новоресифе. Он привязал поводья к луке седла и стал освобождаться от своего боевого снаряжения. Ярко разукрашенный шлем полетел в сторону первым и со звоном упал на дорогу. За ним последовали меч и боевой топорик. Немного повозиться пришлось с высокими латными рукавицами и кирасой с короткими рукавами из соединенных вместе колец. Железные штаны остались ждать более удобной минуты.Айя скакала галопом, пока Миши не скрылся из глаз. Когда чудище устало зафыркало, Борель немного замедлил ход. Но скоро он оглянулся назад, и ему показалось, что вдали видны какие-то точки — а вдруг это его преследователи? Поэтому он снова шпорами послал айю в галоп. Когда точки исчезли, он опять замедлил скорость. Галоп — рысь — шаг — рысь — галоп. Так Борель и ехал, если только можно называть этим словом передвижение на шестиногой пародии на лошадь. О, если бы у него был его любимый блестящий «паккард»! Даже в такой пиковой ситуации лучше было оказаться на Земле, где он по крайней мере знал правила игры.Он презрительно посмотрел на сумку с монетами, позвякивающую рядом с седлом. Именно из-за этого золотишка айя скакала медленнее, а самого его не отпускал страх. Не такой уж плохой улов за столь короткий срок, хватит ему и на жизнь, и на путешествия, чтобы облапошивать новых простаков. Конечно, эта добыча несравнима с той, которая ждала его, если бы не появился откуда ни возьмись этот Шургез. Тогда бы он мог скрыться и с деньгами, которые Орден вложил в дело, и с выручкой от продажи лотерейных билетов…
На следующее утро Борель все еще трясся в седле, пробираясь по топким дорожкам через Колофтские болота. Вокруг жужжали и кусали его насекомые, из темной жижи под ногами подымались и лопались воздушные пузыри. То и дело воду вокруг медленно бороздили какие-то обитатели болот, а иногда глухо хрюкали во время спаривания. Ночью во время дождя Борель промок до нитки, а во влажном воздухе болота его одежде не суждено было высохнуть.Из кустов с дикими криками выскочили и бросились к Борелю колофтские туземцы: похожие ни Йереватса, с каменными ножами и копьями, волосатые, с хвостами, нагие и страшные на вид. Борель пришпорил айю и пустил ее рысью. Туземцы выскочили на тропу слишком поздно, чтобы его перехватить, а брошенное копье просвистело у него над головой.Тут было не до свойственной Борелю жалости к животным, и он вонзил шпоры в бока айи. Туземцы бросились вдогонку — обернувшись, он увидел, что они мчатся именно за ним. Борель вздрогнул, а другое копье ударило в луку седла и отлетело в сторону. Оно упало на тропу, а на седло полетели каменные крошки. Следующее копье будет моим, мрачно подумал Борель.В этот момент его осенило. Если открыть сумку с золотом и бросить пригоршню монет на тропу, дикари могут остановиться и начать их подбирать. Его пальцы потянули за узел завязанной Йереватсом тесемки.Но двадцатикилограммовая сумка вырвалась из его руки. Хлоп! Золотые монеты брызнули из сумки и завертелись на утоптанной почве дороги. Хвостатые туземцы завопили, бросились их подбирать и забыли о погоне. В первый момент Борель почувствовал безмерную радость, что копья в него больше не летят, но потом задумался над слишком высокой ценой своего спасения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38