«Цепные псы пантеонов.»: ACT: Астрель-СПб; М.: СПб.; 2006
ISBN 5-17-034340-Х: 5-9725-0246-I
Аннотация
Сегодня он — неприметный парень, притворяющийся украинским гастарбайтером.
Поворот судьбы... И он попадает в страну сбывающихся желаний?!
Нет! Это мир — где схлестнулись добро и зло, тьма и свет!
Вопрос о победителе остается открытым...
Глава 1
Дороги, которые нас кидают
А бабочка крылышками
бяк-бяк-бяк-бяк.
А за ней воробышек
прыг-прыг-прыг-прыг.
Он ее, голубушку,
шмяк-шмяк-шмяк-шмяк.
Ам-ням-ням-ням, да и
шмыг-шмыг-шмыг-шмыг.
Пружина рванула дверь обратно, та глухо хлопнула, и предоставленный сам себе Антон оказался под прицелом ленивой и бесконечной, будто депрессия, типичной для весеннего Питера пародии на дождь.
Куда отправиться дальше, он еще не решил. Антон надвинул кепку на глаза, используя невинный жест, чтобы украдкой просканировать краем глаза улицу вправо и влево — ничего и никого подозрительного. Дождь разогнал прохожих по квартирам и пивбарам, подобным тому, который остался у Антона за спиной.
Пожалуй, пора было подумать о ночлеге, и это была злая проблема, ведь в гостиницах и на съемных квартирах его станут искать в первую очередь. Антон уставился в витрину цветочного магазина: снопы красных, белых и даже синих гвоздик, ранние блеклые тюльпаны, вечнозеленые фикусы в кадках, упругие и бодрые, словно из похоронного пластика. Конечно, сегодня не было у пего интереса к цветам сквозь свое отражение: подтянутая фигура, рост малость выше среднего, одежка невзрачная, лицо скуластое, волосы русые — он лишний раз проверился, но, кроме аппетитных коленок дефилировавшей под зонтом семнадцатилетней пигалицы, опять не нашел в отражении ничего интересного.
Очень не хотелось ночевать в первом подвернувшемся подвале — царстве бронзовокожих бомжей, или на обжитом голубями чердаке, искать его станут и там. Скамейки в парках тоже отпадали: весна только вступила в свои права, и ночные заморозки гарантировались. Еще можно было рискнуть облюбовать какую-нибудь позднюю электричку, укатить из города и свалить на дальней станции, но для этого прежде пришлось бы нарисоваться на одном из четырех городских вокзалов, которые вряд ли пребывали вне сферы внимания анонимных охотников за его головой.
Идеальным вариантом, несмотря на только что произошедший облом, было бы завернуть в очередную кафешку, снять местную красавицу и скоротать ночь в ее кровати. Но, опять же, Антон был одет далеко не по-клубному, да и в очередной кафешке его мог ждать столь же горячий прием, как в заведении, которое он только что покинул.
И тут из старательно утюжившего лужи потока мокрых машин выделился древний УАЗ с мягким верхом и тормознул аккурат напротив мешкавшего Антона. Понятно, уазик был выкрашен в милицейские желто-синие цвета, и за рулем восседал представитель властей в сержантском чине. Сержант что-то бубнил напарнику и кивал в сторону Антона квадратным рязанским подбородком. Пытаться бежать было бы нелепо, и пусть патрульная машина остановилась явно по его душу, раньше времени серьезно рыпаться не стоило, ведь не государство объявило весеннее сафари на Антона.
Два серых гвардейца синхронно покинули УАЗ под синхронный хлопок дверей и, бодренько перешагивая лужи, нацелились на Антона. Оба были при палках-демократизаторах, один — при табельном пистолете в исцарапанной кобуре.
— Сержант Иванюк, — небрежно козырнул водила, — предъявите документики.
Рука Антона равнодушно скользнула под куртку в нагрудный карман рубашки... и вернулась с паспортом. Антон пас реакцию гвардейцев, те на опасное движение руки не напряглись, чуть что, застелить новыми знакомыми асфальт будет не сложнее, чем написать мелом на заборе формулу цианистого калия. Сержант паспорт взял, но открывать не поспешил:
— Пройдемте в пивбар, а то здесь дождь документики намочит.
Не требовалось десяти пядей во лбу, чтобы прочитать в сержантских глазах жгучее желание подзаработать, а виной всему наряд Антона. Петров был одет точь-в-точь как гастарбайтер с Украины, и сержант не сомневался, что в паспорте задержанного в помине нет штампа о прописке.
— Сержант, я что-нибудь нарушил? — И сам Антон стал изображать этакого заезжего работягу-шабашника, в меру резвого, в меру бздливого.
— Давай в бар, там разберемся, — многозначительно положил руку на демократизатор второй гвардеец. У этого парня только-только пробивались девственные усики, но по наглой ухмылке читалось, что эта сволочь далеко пойдет.
— Ладно, ваша взяла, — красиво-виновато вздохнул Антон, — у меня действительно нет питерской прописки. Вот двести рублей — по тарифу.
— В бар, — стал грудью теснить Антона сержант, а реквизированный паспорт убрал в карман форменки и в довесок выдул огромный жвачковый пузырь, демонстрируя сим, что, мил человек, двумястами тугриками не отделаешься.
— Ребята, я на работу опаздываю.
— В бар.
— Ребята, я так работу потеряю!
— В бар!
— Ладно, вот вам тысяча рублей, — Антону очень хотелось разойтись со стражами правопорядка мирно.
Бряк, на запястьях Антона застегнулись спецсредства, они же — наручники, они же — «браслеты». Затылок обожгла запоздалая мысль, что эти двое в сером могли быть банально наняты искавшей и преследовавшей Антона силой. Но тогда какого лешего они толкают задержанного в кафе, а не запихивают в зарешеченный задник уазика?
Гвардейцы мародерски вырвали из скованной руки деньги. Может, заодно желают отметить удачу? Тогда у Антона снова появляется шанс.
Один спереди, один сзади... небрежное подталкивание дубинкой в спину... Уже знакомо пружина мешает широко распахнуть дверь... Уже знакомые три ступеньки вниз и тусклый свет... Чтобы оценить картину, глаза служивых сначала должны привыкнуть.
— У нас баба пьяная вчера прыгнула с восьмого этажа, и хоть бы что, — будто между ними не Антон, а пустое место, — сообщил напарник сержанту, — расселась в луже и давай санитаров матом поливать.
— А у нас в соседней квартире мужик квасил по-черному, — опять выдул и бабахнул пузырь из жвачки сержант, — И вот решил прыгнуть с балкона. И если жив останется, то завяжет. Остался жив, и вот пять лет уже ни-ни.
Справа облупленные игровые автоматы: за стеклами — семерки, сливы и ягоды. У корытец сымпровизированные из пивных жестянок пепельницы, набитые окурками сверх всякой меры. На одном одноруком бандите — «Джек-пот», и корытце засыпано жетонами с горкой, и никто их не гребет лопатой, но не это главное. Слева три деревянных стола, чередующихся с лавками, на среднем две недопитых ребристых кружки пива и расшелушенный вяленый лещ. Мордой в стол у кружки не шевелится крупный гражданин, седые волосы взъерошены на манер кокосовой пальмы. Но это бы ладно, можно было бы поверить, что крупный товарищ основательно перебрал и теперь почивает.
Можно было бы поверить, если бы через барную стойку не свисал, словно белье-неглиже на просушке, безвольно раскинув руки, его напарник — столь же шкафоподобная горилла, и здесь уже доктора звать не надо, чтобы классифицировать типичное «моментум мори»: спина не всколыхнется в такт дыханию, уши и ногти малиново-синие.
Хлоп, Антон рывком присел, для веса сжал правой ладонью кулак левой и левым локтем, не поворачиваясь, саданул заднему товарищу сержанту в причинное место. Не рассчитай он и попади локтевым суставом на пять сантиметров выше — в латунную бляху на клепаном ремне, и суставу пришел бы кирдык, но из двоих не повезло служивому. Сержант поперхнулся воздухом, и пружина, не мешкая, смачно шарахнула его дверью по затылку. Кепка упорхнула с Антоновой макушки, и распрямлявшийся Петров сложенными в один кулак руками сочно ткнул в хребет стоявшего впереди.
Силы тычка хватило, чтобы швырнуть стража ребрами на далекий прилавок под бочок предыдущей «жертве неосторожного обращения с Антоном». Увернувшись от сгибающегося пистолетиком и воющего «скорой помощью» сержанта, Антон второй раз за сегодня выскочил из негостеприимного кафе. Пока он прохлаждался внутри, снаружи дождь припустил. Припустил и Антон — к двухцветному УАЗу.
Служивые поленились вырубить мотор и не удосужились запереть дверцу, за то им огромное спасибо с кисточкой. Антон орлом взгромоздился на пухлое шоферское сиденье и рванул с места в карьер.
Уже бросив УАЗ вперед, он вдруг врубился, что салон машины, мягко говоря, не являлся салоном настоящего уазика. Половина циферблатов была лишь пошлыми бумажными наклейками с приблизительно соответствующим рисунком, буквально как в грубых китайских игрушках.
И тут Антону Петрову в глаза ударило ослепительное солнце...
Он проморгался, рукавом, хоть и мешали наручники, смахнул набежавшие на глаза слезы... Солнце. Настоящее, сползавшее по безоблачному небу предзакатное солнце, а вокруг что угодно, только не забрызганные дождем мрачные шершавые стены питерских домов и загаженные полосатыми, словно судьба, кошками подворотни. Эта странная милицейская машина фантастическим образом в мгновение ока зашвырнула Антона в нелепое место.
Спокойствие, Антон, только спокойствие.
Вдоль грунтовой, изрезанной колдобинами и сдобренной лужами дороги заслоняли горизонт покосившиеся бревенчатые срубы одноэтажных хибар. Солнце уже сползало за крышу ближайшего строения — скорее всего, местного магазина. Правда, дверь этого оплота цивилизации свисала на одной петле, и в окнах совсем не осталось целых стекол. Специально их аборигены колошматили, что ли? Да и в самой, если можно так назвать, деревеньке — ни дымка из трубы, ни лая цепных Шариков, ни другого завалящего признака жизни.
Гадание на кофейной гуще по вопросу, куда его забросило, полный адреналина по маковку Антон без восторга, но и без паники, отложил на потом. Хотя, конечно, подспудная мысль, что у него элементарно поехала крыша, никуда не делась, осталась на заднем плане сознания во всей пугающей красе. Первым же делом беглец осмотрелся в «угнанном» фальшивом УАЗе. Черная милицейская куртка пригодится, чтобы скрыть под ней наручники от пытливых глаз местных жителей, ежели таковые, в конце концов, обнаружатся. Врубил приемник и с облегчением узнал поющий про «говорящего по-французски Алена Делона» голос — Бутусов, богатым будет. Выходит, эта вымершая местность — не далекая Австралия, а нашенская Россия.
А вот бардачок порадовал безмерно: здесь, обернутая ремешками портупеи, эдакой наглой, беззаботной и сытой жабой возлежала кобура, а в ней — уставной «Макаров» с запасной обоймой, везение — почти как в компьютерной стрелялке.
Все это богатство, ежу понятно, без ствола и запасной обоймы, Петров засунул в бардачок обратно и постарался придать натюрморту вид, будто так и было. По инерции спрятав браслеты и «макара» под перекинутой через руку курткой, Антон задом вперед неловко выбрался из уазика и зло пнул дверцу. Та беспрекословно закрылась, и звонкий хлопок весело сотряс воздух — слишком звонкий в царившем вокруг предзакатно-буколическом покое.
Издавать лишний шум не очень входило в планы. Петров скрипнул зубами и впредь наказал себе быть осторожней. Для начала хорошо бы надыбать в этом сонном королевстве какой-никакой завалящий слесарный инструмент и освободить руки, потом уже можно будет попытаться и сориентироваться на местности.
Не торопясь оказаться внутри ветхого лабаза, Петров предпочел для порядка обойти заведение по кругу против часовой стрелки. Салатные стебельки молодой травы распихивали своих жухлых прошлогодних сестриц, трава мягко глотала шаги и, самое приятное, нигде не хранила чужих следов. Селение оставалось безжизненным, даже птицы не чирикали в топырившихся из-за покосившихся заборов кронах, и Петров уже не сомневался, что ВОЛШЕБНЫМ КАРАМБОЛЕМ угодил в одну из многих на Северо-Западе заброшенных деревень. Все не так уж плохо — он мечтал выбраться сквозь заградительные кордоны врага за город и выбрался. Пусть посредством бредово-магического прыжка в пространстве, но об этом пока не думать, не думать, не думать... Лучше вспомнить что-нибудь приятное: он, помнится, был не прочь завести короткое знакомство с красавицей...
Он, что, попал в страну сбывающихся желаний? За образованным перекрещивающимися бревнами углом халупы, еще более нелепый здесь, чем его экспроприированный желто-синий УАЗ, маячил пятидверный веселенько-розовый хетчбек «Фольксваген-гольф». А вокруг него подпрыгивала и пыталась панамкой поймать рано проснувшуюся бабочку длинноногая смазливая девица, одетая тоже в воздушное веселенько-розовое.
— Девушка, не подскажете, как обзывается эта деревня?!
«Одна... в такой глуши... я б на ее месте тут же нырнул в машину и задраил стекла...» — прикинул Антон.
Девушка оторвалась от увлекательнейшего занятия и радушно улыбнулась:
— А вы тоже приехали дачу присмотреть? — В ее карих глазах страх, как физиологическая реакция на незнакомых мужчин в дрянной одежде, отсутствовал напрочь.
— А что, здесь сдают? — «В такой глуши... и такая...» Петров по достоинству оценил и колдовские глаза, и распущенные до попы каштановые косы, и саму гитарообразную попу, аккуратно упакованную в розовое мини.
— Нет, сдают несколько поворотов грунтовки назад, это я такая дурочка, что заблудилась.
Она настолько не боялась его, что впору было испугаться самому Антону.
— Антон, — отстранив вновь взбесившиеся от непоняток эмоции, разумно взвесив обстоятельства и в итоге посчитав, что такая фея не может быть опасной, шагнул к девушке беглец. — Так вы не знаете, как называется эта деревня?
— Я что, похожа на мастера по ориентированию на пересеченной местности? Вы мне льстите. А вы здесь какими судьбами?
— О, это удивительная и долгая история, — избрал он игривый, но без хамства, тон. — Вы там уже были? — небрежно кивнул Петров на лабаз.
— Вы милиционер? — обратила она внимание на сержантский погон, пришпандоренный дратвой к куртке, которую Антон перекинул через руки, как халдейское полотенце.
— Увы, — глядя в сторону, кивнул Антон, почему-то ему было неприятно врать этой красотке, — у вас бензин кончился?
1 2 3 4 5