Ольга Чигиринская
Лонгин
Пьеса в трех действиях

Действующие лица
Лонгин Германик, римский сотник
Понтий Пилат, прокуратор Иудеи
Гай, Максимус, Кратон — римские солдаты
Мария Магдалина, жительница Вифании, бывшая блудница
Мария Иаковлева, Саломея, Береника — жены и матери учеников Иисуса Христа
Самуил, фарисей, слуга первосвященника Каиафы
Действие 1
Понтий Пилат ходит взад-вперед по Лифостратону, поигрывая кинжалом. Из-за сцены слышен истеричный шум толпы.
Пилат
Сбесились все, как и всегда ведется
У этих иудеев перед Пасхой.
Вот люди! Что ни праздник — то погром,
А то и бунт. И стоит ли дивиться —
Что празднуют? Как тыщу лет назад
Их Бог детей Египта уничтожил,
И для чего? Чтобы какой-то вшивый,
Замызганный пророк собрал их орды,
И притащил сюда — из века в век
Морока трем империям великим:
Ахеменидам, эллинам и Риму,
А пуще всех их, вместе взятых — мне,
Несчастному…
Входит Лонгин, громко, по-солдатски ударяет себя в грудь и вытягивает кулак вперед, отдавая салют.
Лонгин
Германик Лонгин, сотник.
По вашему приказу, прокуратор,
Я здесь.
Пилат
А, наконец-то ты пришел.
Я слышал о тебе, Германик Лонгин,
Что человек ты честный, хоть и варвар,
В сраженьи храбр и взяток не берешь.
Вот ты-то мне и нужен. Подойди-ка,
И погляди в окно. Что видишь ты?
Лонгин
(выглядывая в окно)
Толпа евреев собралась на праздник.
На Пасху здесь всегда так шумно… Боги!
Нет, эти не на праздник собрались.
Я вижу между ними Человека…
Он связан, и оборван, и избит —
Они же его треплют, словно вихрь
Осенний треплет иву. Он в крови,
От глаз до бороды — а им, как видно,
Все мало крови… Кто это? Разбойник?
Детей убийца и насильник женщин?
Должно быть, преступлениям его
Числа и меры нет, раз до суда
Его казнит народ и рвет на клочья!
Пилат
Не угадал, не угадал ты, Лонгин.
Ни женщин, ни детей не убивал он,
И в жизни не обидел комара.
Он — некто Иисус Галилеянин,
Пророк бродячий, вроде Иоанна,
Того, что Ирод год назад казнил.
Лонгин
Вы мне велите прекратить бесчинство?
Пилат
Пошли ребят забрать его из рук
Толпы безумной, и на двор казармы
Доставить для допроса. А потом
Вернись ко мне с докладом.
Лонгин
Гай! Кратон!
Входят солдаты.
Солдаты
Мы здесь, кентурион!
Лонгин
Со мной, на площадь.
Все трое уходят. Пилат снова начинает ходить по комнате, время от времени поглядывая в окно. Теперь у него довольный вид. Он посмеивается и обращается к тому, кого в комнате нет.
Пилат
Ну что, Каиафа, старый ты бурдюк,
Прогорклым жиром доверху набитый?
Ты думаешь, что римский прокуратор
Тебе слугой на побегушках будет?
«Того распять, другого обезглавить,
А третьего помиловать»?
(на улице шум толпы переходит в разочарованный вой)
Ну, нет.
Я римлянин, и потому хозяин
В стране твоей. Кого хочу — казню,
А захочу — помилую… Закон мой —
Приказы Кесаря да прихоти мои.
Входит Лонгин, салютует.
Лонгин
Мой повелитель! Узник у толпы
Благополучно отнят и доставлен
На двор казармы.
Пилат
Оставайся здесь.
Я допрошу его. Приказов жди.
Лонгин остается один, слегка прохаживается по комнате и выглядывает в окно.
Лонгин
Земля чудная, а народ и того чуднее. Расскажу дома, что тут водятся лошади с двумя горбами на спине и со змеиной головой — так подумают, что мне солнцем голову напекло и мозги к шлему приварились. Или взять хотя бы этого ихнего Бога. Выдумают тоже — один Бог! Да как же можно жить с одним? Если на меня, скажем, обидится Вотан — то меня перед ним очистит Фрейр. Или Тюр будет мне заступником, или Хеймдалль. А как быть, если Бог один, и такой могучий, что с ним никак договориться нельзя? Вот потому-то они тут такие бешеные. Это ж надо было придумать — требовать казни за то, что человек называет себя Сыном Бога. От богов рождаются герои. И у нас так было, и у римлян, и даже у греков этих позорных. Ну так устройте человеку испытание — пусть покажет, чего он стоит! Если он сын Бога — отец ему пропасть не даст, а если нет… значит, туда ему и дорога. Нет, напали как девки на удачливую подружку — да еще подлостью: ночью выследили, взяли предательством… А впрочем, не взяли бы так героя. Герой бы их раскидал как чурки…
Двое солдат вталкивают в комнату растрепанную женщину.
Максимус:
Кентурион! Эта девка крутилась тут и что-то вынюхивала. Что делать с ней будем?
Лонгин придвигает к себе табурет, садится. Солдаты подводят женщину ближе к нему.
Лонгин:
Ты кто?
Мария:
Мария из Магдалы. Так произносите мое имя вы, римляне. У нас говорят — Мириам.
Кратон
А я знаю ее. Три года назад она спала с Требоном, командиром второй манипулы. И еще с Кассием, чиновником из налоговой службы. И еще…
Лонгин
Кратон, я кого допрашиваю — тебя или ее?
Мария
Это правда. Я была блудницей. Пока не встретила Его.
Лонгин
Кого?
Мария
Учителя. Человека, которого твои солдаты повели на внутренний двор.
Лонгин
Он твой муж?
Мария
Нет.
Лонгин
Любовник?
Мария
Нет. Он Учитель, праведник.
Лонгин
Если Он праведник — то почему с Ним так обошлись?
Мария
Потому что не могли обойтись иначе. Его свет палил их. Он был так бел, что они ясно видели, как они черны. Блудницы и мытари принимали Его прощение — а они не смогли.
Лонгин
Ну, женщина, ободрись духом! Если вина твоего Учителя только в том, что Он слишком хорош для Срединного Мира — то Рим не карает за такую вину. Прокуратор разберется и отпустит его. По правде говоря, я думаю, что прокуратор отпустил бы Его, даже если бы он был виновен в насилии над весталкой: он ненавидит Каиафу. Так что хватит лить о Нем слезы как о мертвом, Мириам.
Мария
Это дело решают не Прокуратор и не Каиафа.
Лонгин
Кто же?
Мария
Господь Бог Всевышний.
Лонгин
Тогда тем более твоему Учителю нечего бояться. Ведь боги справедливее людей.
Мария
Господь милосерден. И потому Сын Божий будет убит.
Лонгин
Ты бредишь, женщина! Да за что же Бог может приказать убить Своего Сына?
Мария
Он не приказывает, Он просит — и Сын отдает Себя в жертву. Даже ты, язычник, знаешь, что очищение обретается жертвой. У Сына есть власть прощать нам грехи — и поэтому Он умирает…
Лонгин
Лучше бы у Него была какая-нибудь другая власть — например, обернуться сейчас птицей и улететь от Прокуратора и от меня.
Мария
Он остается по Своей воле, чтобы спасти тебя, сотник, от твоих грехов — как Он спас меня.
Лонгин
И как же Он тебя спас? Ты говорила, что не блудница больше — Он что, дал тебе денег?
Мария
Денег у меня хватало, я блудила не ради них. Он простил меня…
Лонгин
А кто Он тебе такой, чтобы прощать? Если бы Он был тебе отцом или мужем — тогда я сказал бы, что Он человек великодушный и добрый, может быть, даже слишком. Но Он тебе никто!
Мария
Нет, Он мой Господь. И тебя Он тоже простит, сотник.
Солдаты смеются, Лонгин улыбается.
Лонгин
Да неужели? Ну вот тут уж вышла промашка: я не нуждаюсь в прощении. Хвастаться я не люблю, Мириам, и говорю только то, что есть: так вот, я хороший человек, и греха на мне нет. Я не грабил и не насиловал, не брал взяток и не убивал невинных. Я всегда отдаю свои долги, не обижаю моих солдат и не подлизываюсь к старшим, честно несу службу, приказов слушаюсь, стрелам не кланяюсь и меча не боюсь. Я даже по девкам не хожу, потому что мы с моей женой поклялись друг другу в верности. И твой Учитель мне не Господь, и в Его прощении я не нуждаюсь.
Мария
Еще и ночь не настанет — а ты будешь нуждаться в нем как никто другой.
Лонгин
Это почему же?
Мария
Потому что ты убьешь Учителя.
Лонгин
(солдатам) Уведите ее. Она слегка не в себе от беспокойства, я не вижу в этом преступления, так что вы проводите ее вниз и отпустите.
Кратон
Идем, красавица!
Солдаты с Марией направляются к двери.
Лонгин
Стойте! Максимус, Кратон, я знаю вас обоих. И вы знаете меня, что мое слово твердо. Если я дознаюсь потом, что по дороге вы эту женщину обидели, я шкуру с вас обоих спущу. А я дознаюсь.
Максимус
Да бросьте, командир! Шлюха, что бы ни говорила — всегда шлюха!
Лонгин
А приказ — всегда приказ, и я приказываю пальцем ее не трогать! Марш! И через минуту я должен видеть, как вы с ней вышли из нижней арки и вошли назад без нее!
Через другие двери входит Пилат — озабоченный, погруженный в себя, он какое-то время не замечает Марию.
Пилат
Лонгин! Дело хуже, чем я думал. Он не пророк, он сумасшедший, но Он и вправду не отрицает, что Он Царь Иудейский и так просто Его отпустить нельзя — эти поганцы пустят слух, что мы покровительствуем бунтовщику. Я велел отвесить Ему сорок плетей без одной, ты проследишь за исполнением приказа.
Мария вскрикивает.
Пилат
Это что еще за птица? Знакомое лицо… Где я тебя видел, милашка? Все никак не могу припомнить…
Кратон открывает рот, чтобы сказать, Лонгин показывает ему кулак из-за спины Пилата.
Лонгин
Это одна из учениц иудейского пророка. Приходила узнать о Его судьбе. Я велел выпроводить ее.
Пилат
Правильно… (делает солдатам знак увести Марию). Значит, так. Сорок плетей без одной, и пусть все болтуны заткнутся. Потом — я вспомнил, у них есть обычай отпускать на Пасху одного преступника. Ты приведешь из тюрьмы Димаса, Гестаса и Варраву. Когда они увидят его штрафную ряху, и вспомнят, скольких он зарезал — то сами попросят отпустить пророка. Так что ты вели парням не усердствовать. Я хочу, чтобы Он был жив. Чтобы Каиафа утерся… Нет, ну где я видел эту птичку? Ладно, потом вспомню. Выполняй.
Пилат уходит в свою дверь, Лонгин хочет идти в свою, но на пороге сталкивается с Самуилом.
Самуил
Ох!
Лонгин
Это еще кто такой? Гай!
Самуил
Не надо, не надо никого звать, господин легат!
Лонгин
Я не легат, побереги свою лесть для дураков. Кто ты?
Самуил
Слуга Первосвященника Каиафы, Самуил.
Лонгин
И чего тебе здесь надо? Говори быстро, у меня дела.
Самуил
Знаю, знаю: бичевать самозванца, который называл себя Иудейским Царем.
Лонгин
Подслушивал?
Самуил
Помилуйте, как можно? Я как раз искал того человека, которому будет поручено привести в исполнение приговор мятежнику.
Лонгин
Ну так что тебе нужно? Или ты — тоже из его учеников и попросишь меня о снисхождении?
Самуил
Тьфу! Тьфу! Тьфу! Я — из учеников этого…? Да никогда! Да пусть сбудутся на нем все проклятия Израилева Народа! Да пусть Он будет наказан за грех каждого из негодяев! Он — богохульник, мерзость из мерзости! Нет, я пришел просить тебя не о милости, сотник, а о справедливости! Такие, как Он, не должны жить на свете. Я видел твоих солдат, сотник — это крепкие ребята. Да и не любят они иудеев, что говорить. Если они перестараются… Ведь тридцать девять бичей — это немало! Преступник сдохнет как собака — как раз такой смерти он и достоин.
Лонгин
Какая же справедливость в том, чтобы забить насмерть человека, не осужденного на смерть? Кажется, я понимаю, за что наш прокуратор ненавидит Каиафу.
Самуил
А, так ты боишься, что тебя ждут неприятности по начальству? Да, это мне понятно. Но ты же исправный солдат, сотник, и ты, я слыхал, на хорошем счету! Пилат не будет злиться на тебя долго за такое упущение — а вот эта небольшая сумма поможет легче перенести его гнев…
Самуил достает мешочек с деньгами, вкладывает его в ладонь Лонгина. Тот швыряет мешочек ему под ноги.
Самуил
Э, э, сотник! Пятнадцать сиклей серебра на дороге не валяются!
Лонгин
Это ты мне, римлянину, кентуриону Кесаря, суешь пятнадцать серебряников?
Самуил
Ой, как же это я мог так ошибиться! Такому благородному человеку — пятнадцать! (Достает еще один мешочек) Тридцать!
Лонгин заносит кулак, Самуил пятится.
Самуил
Послушайте, господин, больше это дело не стоит! Ученику, который Его предал, мы заплатили тридцать! И чтобы какому-то язычнику…
Лонгин
Язычнику противны ваши деньги, заберите их. Пусть евреи продают евреев.
Лонгин уходит.
Самуил
Нечистая заносчивая сволочь.
«Кентурион я! Римлянин!» Да, как же!
На лбу написано, что северянин.
Германец, варвар! Лишь позавчера
Слез с дерева. Их здесь теперь полно,
Язычников проклятых. Боже, Боже!
Доколе будет длиться гнев Твой правый?
Доколе суждено нам их терпеть —
Безбожников, бесстыдников, безумцев?
(поднимает с пола брошенные Лонгином деньги)
Сегодня Пасха. Господи, прости мне,
Что в этот день святой я говорил
С язычником, не знающим Тебя,
И рук его неправедных касался.
Теперь неделю буду я нечист,
И в праздниках участвовать не буду,
Не стану Пасхи есть, и в Храм не вниду,
Чтоб Твой алтарь святой не осквернить.
Проклятый варвар! Этакая жертва —
И зря пропала: денег он не взял.
Как мне теперь Каиафе доложиться?
Одна надежда: варвары свирепы.
Войдут в кураж, почуют запах крови —
И сами его до смерти забьют.
И поделом фальшивому Мессии!
Да будь Он настоящий — я бы первым
С почтением припал к Его ногам
И прокричал — «Веди меня, избранник!
Царь Иудейский!» Господи, когда,
Когда наступит этот день чудесный,
И доживу ли я? О, дай дожить!
Узреть Мессию, свой народ во славе,
Язычников — простёртыми в пыли
С собаками и свиньями!
(через другие двери входят Пилат и Лонгин)
Тьфу, пропасть!
Про пса заговоришь — он тут как тут.
Уйду.
(уходит)
Лонгин
Мой повелитель! Приказанье
Мы выполнили в точности. Пророк
Подвергнут бичеванью по закону.
Его выводят на Лифостратон.
С ним — трое негодяев, что сегодня
Должны распяты быть. Толпа забила
Всю площадь у Претории. Все ждут,
Что скажет прокуратор.
Пилат
Что скажу?
Ох, я бы им сказал! Да неохота
Той руганью, что их пристала своре
Язык марать свой.
(делает шаг к окну, откашливается)
Подданные Рима
И Кесаря Тиберия! Сегодня
Я с прилежаньем рассмотрел дела
Людей, которых ваше правосудье
Приговорило к смерти. Но поскольку
Не в вашей власти смертный приговор
Исполнить, властью Кесаря и Рима
Его исполню я. Разбойник Димас,
Разбойник Гестас, бунтовщик Варрава —
Все эти трое приговорены
К распятью.
1 2 3