Лев Гунин.
Поэма .. .. . . . . . . . . . . .
--------------------------------
Леночке Б-новой
ГЛАВА 1-Я
День возникал и снова гас,
оклеенный вчерашними стихами,
сквозили мысли в брешь между часами,
и думалось, что все в последний раз.

Раз невозможно дальше - то прости.
Я изменил себе - но вновь уже не в силах.
Я сплю теперь на клумбах и могилах,
бездомный Рыцарь Млечного Пути.

По пятнам крови ты меня найдешь.
Я ранен. Не скажу, когда, но сильно.
И кровью раны оросит обильно
вчерашний бумазеевый "живешь!".

По пятницам ты будешь тосковать.
В субботу въехав как на новоселье,
ты, в рот впуская огненное зелье,
те пятна крови будишь забывать.

До воскресенья ты забудешь все.
И, изловчившись, влезешь в щелку утра.
Ты будешь - в ножнах меч для тех, кто гуртом
себя стотело ночь твою несет.

Но понедельник врежется клинком
тебе под сердце и тоской заплачет.
И образ мой в тебя войдет, как мячик,
и будет прыгать в разуме твоем.

И, глаз роняя взгляды - капли, ты
любовь изобличишь свою внезапно,
и снова что - то на подушку капнет,
и это "что-то" - признак высоты.

Все западало в мир. А пешеходы
под окнами стремились из всего.
Все ждали воплощенья своего
недели, дни и месяцы, и годы.

Под снегом шпиль гостиницы дремал.
И колосился взглядами вокзал.
И дым какой-то плыл среди пиал.
И я, уткнувшись в дростыню, лежал.
Не забывая сейчас, что я еще живой.
Не забывай: раздельны мы с тобой.
Не забывай о том, что я умру,
когда ты влезешь в щелку поутру.
Не забывай о том, что я живей
афиш вечерних, стен и фонарей.
Не забывай о том, что я с тобой
вошел бы в дом, что стал твоей душой.
Но ты мне только сердце подари.
Забудь о том, что у меня внутри.
Забудь о том, что здесь я сам не свой,
пока опять не свижусь я с тобой.
А ты - фиал, в катором Б-г несет
твоих падений путь, моих высот.
* * *
Остался только разделенья миг
среди кварталов улиц и бульваров.
И белый снег асфальта тротуаров.
И , за углы домов привязан, Крик.
Крик разрывается в душе моей. Шрапнель
его во мне, как пьяная, несется.
И кто-то третий за углом смеется,
и буквы две сияют: "бй" и "эль",
Л.Б. почти в отрыве от тебя,
зажатое в тиски моих эмоций,
уравненное с теми, что бессчетны,
в рычаг довоплощенное себя.
Ньютоновское "точку дайте мне
опоры", в пунктуацию войдя,
находит точку света и гвоздя,
что вбит надменно и торчит в стене.
И точка - гвоздь во мне самом торчит,
и точка - гвоздь в душе моей болит,
и от вины проводит точку - тень,
вонзившуюся в этот самый день.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Ты выманишь когда - нибудь и то,
что еще есть пока во мне. Потом
ты из себя во мне постройшь дом
и заживешь в нем, как ... Гадаю, кто.
Через меня не преступил никто.
И, без сомненья, ты не переступишь.
Но, может быть, ты искупленье купишь,
и я тогда смогу припомнить, кто.
Через меня никто не преступил.
И я в себе давно когда - то жил.
Теперь же я живу в тебе. А ты
живешь все в том же Призраке Мечты.
В Пустом Сосуде ты давно живешь.
И суть когда-то выпитую пьешь,
и возникает кто-то изнутри,
когда погасит утро фонари...
-
Геральдика в лимоне глухо спит
и абревиатуру слов хранит.
Трепещет лунный кто-то в сутане.
Живут две части в нас: в тебе, во мне.
Из первой половины состоим
мы одинаковой /Л.Б. , Л*Г. /. А спим
мы оба - вместе - только во второй.
Тогда как мир цветастый и другой.
Ты подарила мне все то, что снова дашь.
Блестит Луна под крышами кварталов.
Моя вина стоит без пьетдесталов.
Но корень ее общий в нас. Он наш.
И ты со мной уравнена во всем.
Л. сдвоенное кажется крылатым.
Мы были просто разными когда-то:
теперь мы просто порознь живем.
А существуем вместе. Так приди
лишь для меня; не надо нам кого-то
еще - чтоб ощущений наших что-то
мутило капли, разум охладив.
Повсюду я: в тебе, во мне, в цветах
и в снах твоих, я всюду в этом мире.
Я в каждой в нем присутствую квартире,
в подъездах гулких и в больших дворах.
Я все заполнил. Это вне сомненья.
И от меня теперь не убежишь.
Но знаешь ты: наступит воскресенье,
и ты в себе отдушину хранишь.
Но я - владелец дара вдохновенья,
но я - король империи страстей.
Я прикажу - и будешь ты моей,
и будет новой эра продолженья.
И, если днем закроешься в себе,
то я во сне в сознание проникну
твое - тогда, и там от горя крикну,
что я в твоей, а ты в моей судьбе.
Брось; гордость - это только то, что дым.
Путь думают: зачем ко мне приходйшь?!
Но ты во мне саму себя находишь.
А я а те6е живу собой самим.
Отгородимся гордостью - обманом;
да чем угодно! - лишь бы быть вдвоем.
Мы вместе страсть безудержную пьем,
а врозь - пойми!!!- нам не достичь нирваны.
Все, что ты чувствовала, дикий феерверк
страстей разнообразных, с силой чувства
немыслимой - все это я, и пусто
тебе покажется все без меня навек.
Тебя заставил я страдать, желать,
бояться и стыдиться непомерно.
Ты в мире была чуть высокомерном
моем все это время. И опять
ты будешь в этом чувственном дурмане,
в гиганских, циклопических страстях,
в эмоций - токов мутном океане,
если подавишь свой ненужный страх.
Я виноват перед тобой. Признаю. Но
ты знаешь, что вина моя случайна.
И знаю, что в душе ты ищещь тайно
надежды примирения зерно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Теперь ужe мне не до крика:"Врешь!"
Тоской безумной сердце мне сжимает
банально страсть. Но знаю, знаю, знаю,
да, знаю я, что где-то ты живешь,
что утром ты встаешь и чистишь зубы,
и кофе пьешь. Но где? В который раз?
Послушай, это души нам загубит,
итак затерянные в стуке наших глаз.
О, Леночка! Ты распадалась долго
на две различных половины. В том
свидетель я. Но души входят в дом
не так, как кони в стойло. Колко, колко
все, что случилось. Истина одна.
Нас двое. Что же? Истину поделим,
в сердца друг друга вновь стрелой нацелим,
и щит поставим страсти у окна.
Так подчинимся ей! Даруя все, что свыше
мне выпало, зажгу победный холм.
Нет, лишь о н а триумф такой услышит
и лишь она поведает о нем...
Забудь о том, где ты была и что
носила ты в узле своих велений;
я сохраню источник наслаждений
в твоем мозгу - хоть знаю, что п о т о м.
Я сохраню тоску по полутьме,
тоску по полусну в твоих ладонях.
Поверь, что мысль мои желанья гонит,
как егерь дичь. И твердь моя во мне.
Никто не знал о том, что существуешь.
Но миру я тебя давно открыл
как остров, обещающий белил
для душ, что в черноте своей уснули.
Как остров, обещающий инжир,
орех земной, банановую сладость.
Так не забудь о том, что эту радость
приносишь ты собой в подлунный мир.
А получаешь радость ты во мне,
наполненность немыслимую жизни.
Не думай, что Надежда в укоризне,
не думай, что любовь моя во сне...
Не думай, что начнешь опять сначала.
Нет, не начнешь! Но только из меня
ты можешь пить и чистоту кристала,
и черный сон, меня собой граня.
Запомни: все, что есть - огромно.
Но это " все" тебе не получить
без памяти, без твердости хранить
в себе начальный импульс безусловный.
И это все. Я буду жить и так.
А ты не проживешь /без сожаленья,
что ты лишилась круто наслажденья
и не продлила в небе ясный знак/.
Продли хоть миг; пусть жар оцепененья
сенсорного охватит каждый взгляд.
Пусть подсознания лампады в нас горят,
зажженные вглуби неподчиненья.
Я столько совершал ради тебя...
Я войны вел, я созывал советы;
ты думаешь, что в летописях нету
ни этих войн, ни слов? О, нет, любя,
тома писал истории любовью,
огромный мир я воле подчинял
своей тогда - и столько раз искал
того, что стало ощущений новью.
Я экстрасенсом возводил в тебя
в квадрате страсть, я был с тобой повсюду
в тебе одной; я в жизни не забуду
как я страдал потом, терзаясь и скорбя.
И ясновидцем пронйкал туда,
где ты была; я, страсть твою читая,
оттенки чувств твоих запоминая,
с тобой незримо был везде, всегда -
-
и наполнял тебя серьезностью страстей
ты без меня такого не узнаешь,
что ты теперь лишь в памяти скрываешь
благодаря способности моей.
Я целую страну открыл тебе,
где нет того, что ты знавала прежде,
хотя ты жила в Призраке -надежде
со всем твоим и не твоим в борьбе.
Я много лет предчувствовал тебя.
Я знал, что ты живешь и ходишь рядом.
Вот почему глаза твои я взглядом
своим к себе приворожил, любя.
И вот, телерь - обрыв.Но эта страсть,
Что перехлестом через грань приличий,
примеров обывательских, различий
над нами прежнюю свою имеет власть.
Подумай о себе. Ведь это я,
расправив крылья из груди пронзенной,
лечу к тебе под широкрылым звоном,
к тебе лечу как символ бытия,
И ты пойми, что все, что есть в тебе,
не обагрит заката темной новью,
пока не будет жертвенно любовью
передолняться тайный знак небес,
пока не будет ясный муж в борьбе
со злым и оторочейным раскатом,
и я шепчу стремительно и внятно
к начертанному символу Л*Б* .

1983. БОБРУЙСК

1