Я все посчитал, с обещанной двадцаткой получается…
Наткет достал сотенную банкноту и показал шоферу – достаточно, чтобы компенсировать все простои. Но едва тот протянул руку, Наткет убрал деньги.
– Эй! – возмутился индус. – Вы должны мне! Из-за вас у меня такой убыток…
– Мне нужно в китайский квартал. Подбросите – будем в расчете.
Челюсть таксиста отвисла чуть ли не с лязгом. Он жалобно пискнул и прыгнул, пытаясь выхватить банкноту.
– Сначала в китайский квартал, – напомнил Наткет, отводя руку. – И чем быстрее мы там будем, тем быстрее вы получите свою сотню.
Шофер проводил деньги взглядом. На темном лице отразилась сложная гамма чувств. Режиссеры «Констриктора» кусали локти, пытаясь добиться от актеров подобного выражения, а здесь – ни малейшего усилия. Именно с такой физиономией девица, которую через две минуты сожрет монстр, решает, стоит ли возвращаться за упавшей сумочкой.
– Мы же там сегодня были, – простонал таксист. – Опять, да?
– Точно, – кивнул Наткет.
Ничего не ответив, таксист зашагал к машине. Всю дорогу он молчал, включив радио на полную громкость. На станции что-то заклинило, так что пришлось три раза подряд прослушать одну и ту же песню «Queen».
– Нет, какой голос, – раздался счастливо-пьяный голос ди-джея. – Божественный! Какая музыка… Давайте еще раз послушаем…
Наткет понял, что терпеть не может Меркюри. К счастью, спустя полтора куплета машина остановилась.
На этот раз они подъехали с парадного входа. Поперек улицы стояли деревянные ворота; крыша, украшенная танцующими журавлями и головами драконов, переливалась в лучах заходящего солнца стальными оттенками лилового и алого. Граница чисто символическая – задолго до нее начиналось царство сувенирных лавочек, ресторанов морской кухни и магазинов дешевой электроники. Вывески были двуязычными, иероглифы всегда сверху. Наткет где-то слышал, что перевод не всегда соответствует реальности и ресторан «Танцующий Тигр» с легкостью может называться «Жареная рыба для идиотов» или того хуже.
Праздник растерял организованность шествия; за воротами бурлила толпа, расползаясь по узеньким улочкам. В воздухе повис запах горелого пороха, выпечки и жженого масла. Одинокий дракон еще скакал над людским морем, но вид при этом имел потерянный и жалкий, словно понял бумажной головой, что несущих его людей больше занимает поиск выпивки. Если опустить причины, цели Наткета и толпы совпадали.
– Приехали, – буркнул таксист. – Я, наконец, могу получить своиденьги?
Наткет протянул купюру в окошко в перегородке; шофер схватил ее, пока Наткет не передумал и бережно убрал в карман. Уголки губ дернулись, он все еще не мог поверить в свою удачу.
– Скарамуш, Скарамуш, – подпел он приемнику и щелкнул слоника по носу.
– Всего хорошего, – сказал Наткет, открывая дверь.
Выйти он не успел.
– Эй! – воскликнул индус. – Это же та машина!«Феррари»!
– Где? – Наткет проследил взглядом за рукой таксиста.
Ошибки быть не могло. Плевать на марку, но наглую самоуверенность, не скрываемую злость и силу Наткет узнал сразу. Поставь перед ним сотню красных спортивных машин – и тогда бы не ошибся. Понял он и еще одно: кто бы ни прятался за черными стеклами, он был виновен. В чем – Наткет не знал, однако не сомневался, что свою вину тот осознает, не раскаивается и собирается продолжать в том же духе.
Машина ехала непростительно быстро. Тем не менее люди расступались перед ней, разбегались, как однополярные магниты, издалека чувствуя приближение без всяких сирен и мигалок. Наткет выскочил из такси и бросился в толпу, яростно работая локтями.
В отличие от таинственной машины, ему стоило немалого труда продвигаться вперед, лавируя между людьми, толкая их и безостановочно бормоча извинения. Заработанной коллекции злых и обиженных взглядов хватило бы на пару лет вперед. И чем сильнее он рвался к машине, тем яростнее его теснили назад. В какой-то момент он оказался рядом с пляшущим драконом; один из танцоров тут же пнул его по голени. Скорости это отнюдь не прибавило, но Наткет упрямо продолжал пробираться вперед. Подпрыгивая и смотря поверх голов, он видел красную крышу – автомобиль двигался к небольшому проулку, освещенному сполохами ракет.
Машина остановилась на углу, под неоновой вывеской с карпами. По темным стеклам проползла голубая полоса. Спины перед Наткетом сомкнулись, и его оттолкнули назад.
– Дайте же пройти… – С тем же успехом он мог разговаривать со скалой. Хотя камни еще не пытались испепелить его взглядом.
Прижав руки к груди, Наткет нырнул в толпу. При должном упорстве даже верблюды пролезают через иголки, так что и у него были все шансы. Людское море колыхнулось – накатившая волна потащила его и точно раковину на пустынный пляж вынесла на свободный пятачок.
Машина стояла прямо перед ним. Так близко, что, казалось, протяни руку – и можно ее коснуться. В боковом зеркале Наткет заметил свое отражение – крошечное, как в чужом зрачке. Он опустил взгляд на номер, но цифры скрывал обрывок лопнувшего воздушного шарика. Дряблый лоскуток резины выглядел как клоунский нос на физиономии Чингисхана.
Мотор заурчал, машина дернулась, готовясь сорваться с места. Водитель наверняка приметил, как Наткет пробирался сквозь толпу, и ждал его – исключительно для того, чтобы уехать из-под носа. В горле першило, словно в глотке засел когтистый зверек. Ноги подкашивались, но Наткет заставил себя выпрямиться и расправить плечи. Немая сцена из вестерна, за тем лишь исключением, что у него не было револьвера. Наткет нашарил в кармане телефон.
Машина плавно тронулась. Наткет выхватил телефон, нажав на спуск камеры еще у бедра. Интуитивное фотографирование – Клинт Иствуд наверняка бы уважительно прищурился. Но кадр не пуля, здесь нельзя рассчитывать только на первый выстрел. Наткет бросился за машиной, ловя автомобиль на крошечном экранчике.
И врезался плечом во вставшего на пути человека. Рука ушла вверх, и удалось снять лишь пару иероглифов с вывески.
– Простите, я… – Он попытался обойти незнакомца, но тот шагнул в сторону, перегородив дорогу.
Наткет заглянул ему за плечо, только чтоб увидеть, как машина, набирая скорость, уносится вверх по улице. Догнать ее не было никаких шансов, а на снимке с такого расстояния получится лишь смазанное пятно.
– Младший Лоу! Так-так-так. Вот так встреча. Не ожидал, не ожидал.
Наткет вздрогнул, поднимая взгляд: он не рассчитывал встретить здесь знакомых. Он уставился на узкое лицо с длинным носом и едва заметными губами. Наткет его не узнал.
– Простите? – осторожно спросил он. – Мы знакомы?
Тонкие губы дернулись, но улыбки не получилось.
– Так-так, Лоу, неужели не помните? А прошло так немного времени.
Наткет нахмурился. Это таканье, словно он общался с часами: вроде его он где-то слышал…
– Доктор! – крикнул Наткет. – Доктор Норсмор!
Доктор кивнул. Морщинистая и дряблая кожа на длинной шее всколыхнулась.
– В точку. Давненько мы не виделись.
– Даже дольше, – согласился Наткет.
Не удивительно, что он не сразу его узнал! Последний раз Наткет видел Норсмора еще в Спектре, а время, порой, безжалостно меняет людей. Не пощадило оно и Норсмора: иссушило тело, перепахало лицо глубокими морщинами, а от когда-то пышной шевелюры оставило жидкие прядки над ушами. Складывалось впечатление, что с последней встречи прошло лет сто – не меньше. Наткет с пугающей ясностью осознал, как давно не был в родном городе.
– И… Какими судьбами в Сан-Бернардо? – спросил он, не представляя, о чем говорить.
В воздухе сгустилась неловкость. Опустив взгляд, Наткет уставился на потертый саквояж в руке доктора. Ни Наткет, ни Норсмор оказались не готовы к этой встрече – доктор, должно быть, и сам был не рад, что его заметили. Они же и в Спектре практически не общались.
Норсмор не был врачом. «Доктором» его прозвали только потому, что он держал лавочку под вывеской «Аптека», где приторговывал «патентованными средствами от простуды» и прочим нелегальным алкоголем.
– Так, дела. Бизнес, – последнее слово Норсмор произнес с взволнованным придыханием. Наткет заметил, что виски у доктора подкрашены в попытке скрыть седину.
– Какая удивительная встреча! – тем временем продолжал доктор. – Сколько же времени мы не виделись? Так-так… Лет восемь, небось?
– Двенадцать.
– Двенадцать? – изумился Норсмор. – Ничего себе! Надо это обязательно отметить. Как насчет того, чтобы пропустить по стаканчику? Так сказать, за встречу? Тебе уже можно спиртное?
Он подмигнул. Наткет подумал, что компания доктора – меньшее, чего ему сейчас хочется. Искал одиночества, а вместо этого… Вместо этого он сказал:
– Почему бы и нет?
– Знаю я здесь одно местечко, – протянул Норсмор. – Уютная атмосфера, умеренные цены, высокое качество обслуживания – так у вас в Городе принято говорить? Если что не так, вини мою провинциальность.
Наткет усмехнулся и пожал плечами: мол, он не против прогуляться до этого самого «местечка».
– Здесь недалеко, – заверил его доктор.
Развернувшись, он пошел по улице, размахивая саквояжем так, словно это помогало ему передвигаться. Взмах – и тело улетает вперед, еще взмах. Видимо, с возрастом к гравитации подходишь практичнее. Наткет догнал его, хотел спросить что-нибудь для поддержания беседы, но, взглянув на сосредоточенное лицо Норсмора, передумал.
Они немного прошли по улице, затем свернули в узкую щель между домами. Поспевать за доктором Наткету удавалось с трудом: ноги у Норсмора были длинные, а шаг широкий. К тому же приходилось уворачиваться от саквояжа. Поскольку Норсмор сбивался с ритма, а сам Наткет еще прихрамывал после удара по ноге, поход требовал изрядной ловкости.
Сверху противно закапало. Подняв голову, Наткет увидел паутину проводов и веревок, на которых сушилось белье. Он старался не думать, что за заведение может скрываться в подобных трущобах. Они прошли мимо подростков, сидящих на корточках рядом с переполненным мусорным баком. Те проводили их злыми взглядами, передавая по кругу сигарету. Но ни один не стрельнул курева или пару монет. Дурной знак.
Кафе, про которое говорил Норсмор, ютилось в подвале заброшенного дома. Окна верхних этажей скалились осколками стекла, но из-под плотно закрытой двери пробивалась слабая полоска света. Наткет спустился следом за Норсмором на пару ступенек и подождал, пока доктор жал на кнопку звонка. Ничего себе заведеньице! Пока до «уютной атмосферы» было как до Марса.
Со скрипом дверь приоткрылась – доктора кто-то долго рассматривал, после чего их впустили. Оказавшись в кафе, Наткет почувствовал себя как полярный исследователь, который вместо полюса в шубе, парке и унтах очутился в амазонской сельве. Здесь было душно и жарко, как в бане. От огромных чанов с рисом поднимался пар, окутывая помещение горячей дымкой. Определить размеры зала не получилось – Наткет понял только, что он очень большой и заполнен до отказа. Некоторые посетители так и не сняли карнавальных масок.
Посреди зала стоял круглый стол с отверстием посередине. Внутри кольца суетились шестеро или семеро поваров-китайцев в грязных фартуках: что-то жарили, на глазах у посетителей потрошили рыбу и морских гадов и безостановочно горланили. В воздухе застыл резкий запах йода, горелого масла и выпивки. И еще какой-то сладковатый аромат – Наткет решил, что это опиум. Доктор привел его в самый настоящий притон.
– Неужели двенадцать лет? – продолжал изумляться Норсмор, когда они сидели за столиком. – Если мне не изменяет память, так твой отец… пропал позже. Ты разве не приезжал на похороны?
– Как-то не сложилось, – уклончиво ответил Наткет, надеясь, что доктор по тону поймет, что вопрос не из тех, которые он бы хотел обсуждать.
Заведение ему не нравилось. На первый взгляд – идеальный китайский ресторан, к кухне наверняка не придраться. Но все же Наткет сидел как на иголках. Краем глаза он ловил взгляды: иногда озадаченные, чаще – раздраженные и злые. Короткие как фотовспышки и столь же заметные. Уютная атмосфера, как же! Лютер Кинг на вечеринке ку-клукс-клановцев и то бы чувствовал себя раскованнее.
За соседним столиком восседал голый по пояс толстяк, столь обильно покрытый татуировками, что в одежде не нуждался. Перед ним стояло громадное блюдо, наполненное черными многолапыми созданиями, – толстяк поглощал их с пугающей методичностью и при этом в упор смотрел на Наткета. Встретившись с ним глазами, толстяк широко и недобро улыбнулся, обнажив гнилые зубы. Наткет поспешил отвернуться, но затылком чувствовал тяжесть взгляда.
Выпивку заказал Норсмор, заверив, что Наткет такого еще не пробовал и обязан исправить ошибку. Доктор не ошибся – ничего подобногоНаткет действительно не пил и совсем не жалел об этом. На бутыль он смотрел с содроганием: в мутной жидкости плавала толстая змея, обесцветившаяся и разбухшая за годы алкогольного плена.
– Так называемая знаменитая змеиная водка, – пояснил Норсмор, щелкнув ногтем по стеклу. – И очень редкая змея. Яд в десять раз сильнее яда кобры…
Закатив глаза, Норсмор разлил выпивку по стаканам.
– А пить-то ее безопасно? – кисло спросил Наткет. Он поднял стакан, принюхался. Сквозь резкий запах дешевого самогона пробивались нотки тления и чего-то кислого. Стоило уловить, и от них было уже не избавиться.
– Не надо так беспокоиться, – заверил его доктор. – Абсолютнобезопасно. Яд нейтрализуется алкоголем и придает тому неповторимое звучание. Такую ты нигде не найдешь, можешь поверить – я по выпивке специалист.
Наткет предпочел бы напиток попроще. Он встряхнул стакан – вдоль стенок всколыхнулась подозрительная пена. Подумалось, что посетители кафе его проверяют. Хватит ли выдержки выпить эту гадость или стошнит после первого глотка? Наверное, заключают ставки… Норсмор приветственно поднял стакан.
– Так выпьем за нашу встречу. Такие встречи большая редкость, их нельзя упускать.
Почудилось, что весь зал затаил дыхание. Наткет бы не удивился, услышав зловещую барабанную дробь.
1 2 3 4 5 6 7 8