Они ведут примитивный образ жизни, питаются за счет охоты, кочуют, не знают даже земледелия.— Чем вы им так не понравились? И что происходит, когда вам приходится покидать базу, они нападают на ваши отряды?— Было время, когда полковник хотел захватить несколько пленных из числа туземцев, чтобы разобраться в природе их силы. До этого они нас не трогали. Но экспедиция окончилась неудачей. Наш отряд не нашел никого, только брошенное поселение из шалашей да какие-то шаманские вещицы. Наши люди имели неосторожность прихватить их с собой, и с тех пор спокойная жизнь здесь кончилась. Хорошо хоть, по-настоящему активны они только ночью. Днем спят, и если их в это время не тревожить, можно беспрепятственно передвигаться по лесу.— А вы не пробовали вернуть захваченные у туземцев вещи?— Скажите об этом полковнику. Он тут организовал целый отдел по изучению местного шаманства.Солдаты постепенно расходились. Ничего нового не происходило, и Сергей отправился в свою комнату. Уснуть ему удалось далеко не сразу. Мешал назойливый угнетающий ритм барабанов. Звук словно тисками сдавливал голову, лез в уши. Складывался в непонятные слова…Казалось, что, если хорошенько прислушаться, можно будет понять, что именно хотели поведать ему туземные барабаны. За этим занятием он и уснул, не заметив, как это случилось. ГЛАВА 40 Алексей не верил в бесследное исчезновение Митрохина. И хотя без него в поселке стало намного спокойней, а жизнь постепенно входила в мирную колею, тревожил сам факт этого таинственного исчезновения. За границами поселка творились вещи непонятные и настолько значительные, что разобраться с ними нужно было обязательно и хорошо бы побыстрей.Взять хоть эти проклятые барабаны, мешавшие ему спать по ночам. Их звук становился все ближе и все громче, но ни разу никому еще не удавалось увидеть самих барабанщиков. Все же где-то они барабанили и каждую ночь напоминали ему о существовании в этом мире третьей силы — возможно, независимой от хозяев колонии, которые, как ни крути, были гостями на этой планете, причем наверняка не самыми желанными гостями…Первое время после прибытия в поселок у него не оставалось времени для того, чтобы задумываться о будущем. Все силы уходили на борьбу за существование и наведение порядка, на решение насущных проблем. Но шли дни, жизнь в колонии налаживалась, входила в однообразную колею, и Алексей все чаще задумывался о будущем, о том, что ждет их всех впереди.Слишком далеко он не рисковал заглядывать, но даже планы на ближайший год-два нельзя было грамотно составить без данных об окружающей их среде. Постепенно все члены колонии привыкли к мысли о том, что вернуться обратно на Землю им уже не удастся, и строили свою жизнь здесь так, словно собирались остаться в этом замкнутом, крохотном человеческом поселении до самой смерти. Алексей не мог с этим смириться.Не дождавшись прибытия Сергея и потеряв на это всякую надежду, он почувствовал, что вся ответственность за их провалившуюся миссию и за погибших товарищей лежит теперь на нем одном. И не мог он, позабыв об этом, заниматься хозяйством, отдавая все время текущим делам, которых вообще-то у нового администратора хватало.Если бы не помощь Жанны, ставшей его заместителем и правой рукой, взвалившей на себя львиную долю его обязанностей, он бы полностью утонул в повседневной текучке, в разборе споров между соседями, в распределении общественных работ, инструмента и урожая. Но благодаря ей он мог себе позволить хотя бы час свободного времени, ежедневно используя его для чтения той немногочисленной литературы, которая оказалась в поселке. Ее подбирали те, кто построил поселок, и она была в основном техническая, предназначенная для того, чтобы поселенцы могли освоить управление новыми устройствами. Но в библиотеку компьютерной памяти, возможно, чисто случайно, при массовой закачке информации, попала и другая литература.После прибытия Алексея в колонию телепортационный канал перестал работать. Может быть, что-то сломалось в самом устройстве во время последнего перехода, и это казалось ему наиболее вероятным, поскольку объясняло причину, по которой Сергей не смог за ним последовать.Но нельзя было исключать и того, что в работу устройства вмешались сами иновремяне, не планировавшие появление в колонии Алексея и, возможно, потерявшие к ней всякий интерес после установления здесь демократического правления, исключавшего насилие и несправедливость в отношениях между колонистами.Алексей предполагал, что иновремяне хотели создать внутри этого небольшого человеческого поселения совсем иную среду, — она нужна была им для выявления лидеров типа Митрохина и для дальнейшего их использования в своих планах вторжения.Возможно, колония представляла собой что-то вроде своеобразного отборочного лагеря. Возможно, таких лагерей было несколько. И тогда, потеряв интерес к одному конкретному лагерю, как говорится, поставив на нем крест, иновремяне почти ничего не теряли.Одновременно с прекращением действия телепортационного канала прекратились и все поставки продовольствия, запасных частей, инструмента, оружия и медикаментов. Поселение, заброшенное в чужой враждебный мир, оказалось полностью предоставлено само себе. Это не было бы катастрофой, если бы не существовала силовая стена, изолировавшая ее от окружающего мира, о котором колонисты не знали почти ничего. После того как прекратились поставки, стало совершенно ясно, что такое положение вещей долго продолжаться не может.Дело было даже не в продовольствии. Его-то как раз худо-бедно хватало на всех, особенно после того, как фермер Мирошкин обнаружил, что законсервированные в вакуумной установке яйца вполне пригодны для выведения цыплят. Этот предприимчивый и работящий человек сам соорудил инкубатор и доказал верность своего предположения. К осени по всему поселку уже важно расхаживали белые бройлеры.Но что делать, если кончится энергия и перестанет подаваться вода по трубам внешнего водопровода, уходившим куда-то далеко за пределы поселка? Сколько еще они могут зависеть от милости иновремян? И чему они станут учить детей, которые уже начали рождаться в прибывших ранее семейных парах? Этот вопрос стал для Алексея особенно актуален, после того как он заподозрил, что Жанна беременна, хотя она сама почему-то скрывала этот факт и не желала признавать очевидных вещей, все списывая на плохое здоровье, расстройство пищеварения и прочую ерунду.Врача в поселке не было, и надеяться на то, что он появится, не приходилось.Существовал еще и социальный закон Болевского, который вывел пока еще не доказанную на практике формулу. Алексей вычитал его теорию в одном из компьютерных трактатов и сразу же поверил в выводы, сделанные ученым. Из них следовало, что замкнутое человеческое сообщество, ограниченное в пространстве, не может существовать слишком долго, если число его членов меньше определенной величины, в свою очередь зависящей от жизненного пространства, однородности и социального статуса поселенцев.Чем выше однородность общества, тем короче срок существования колонии. Это положение не требовало специальных разъяснений, в однородном обществе, состоящем, к примеру, из одних учителей или какой-то одной нации, скорее наступала психологическая усталость. Колонии в этом смысле повезло. Видимо, при отборе фактор однородности учитывался одним из первых.Исследования проводились на Земле в объединении «Энергия» еще тогда, когда там могли планировать экспедиции на Марс и на Луну, и вот теперь они пригодились Алексею, чтобы прийти к окончательному выводу — настало время предпринять решительные шаги и попытаться разорвать заколдованный круг, внутри которого они оказались.Необходимо было найти способ преодолеть или отключить силовую стену, какие бы опасности ни ожидали их снаружи и чем бы это ни грозило поселку в дальнейшем. Сделать это следовало именно сейчас, пока колония еще находилась в расцвете сил. После того как стена исчезнет, колония лишится всякой защиты перед внешним миром и может погибнуть еще быстрее от внешних причин. Но в этом случае у них, по крайней мере, появится шанс выжить, да и сами эти «причины» наверняка окажутся своеобразным стимулом, заставят людей встряхнуться, разбудят в них дремлющие таланты и способности. Нет лучшего учителя, чем борьба за собственное выживание.Покончив к вечеру с очередной текучкой, Алексей вызвал Копылова в административный коттедж, который упрямо именовал именно так, желая подчеркнуть его общественное предназначение, хотя он постоянно жил в нем вместе с Жанной. Копылов постепенно стал полноправным начальником охраны и взял на себя, кроме этого, нелегкие обязанности организатора всех общественных работ, распределение и выдачу продуктов. Вскоре он стал в поселке незаменимым человеком, но так и не сумел обзавестись собственной женой.Женщины не забыли его разнузданного поведения в период недолгого комендантства.Копылов пришел небритый и грустный, весь перемазанный в машинном масле.— Ты бы хоть помылся, что ли! От тебя за версту разит, ты же все-таки не ассенизатором работаешь! — возмутился Алексей.— Как раз ассенизатором я и работаю. Выгребаю человеческие нечистоты. Три часа пришлось успокаивать Ивлева, он напился и пытался разобрать на части общественный трактор, еле угомонили.— Слишком часто он стал напиваться!— И не только он. Жизнь у нас в поселке тоскливая, телевизора нет, кинотеатра нет, даже борделя приличного нет.— А «неприличный» бордель у нас что, есть? — поинтересовался Алексей.— А это как посмотреть. Может, и есть.— Что ты имеешь в виду? Давай выкладывай!— Да есть у нас две девки Колосковские! К ним каждый желающий может заскочить.— Ну и пусть себе заскакивают, мужиков у нас больше, надо иметь какой-то предохранительный клапан.— Да я что, я не против…— Что-то ты очень расстроен, тебя, что ли, они не хотят принимать?— Мстят они мне, стервы, за прошлое, сговорились, и ничего не сделаешь, — у нас ведь теперь демократия, каждая девка может из мужика веревки вить. Тут поневоле сопьешься, многие так и делают. Не так явно, как Ивлев, но самогон каждый умеет варить…— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Не о борделе, разумеется, а о том, что нам пора выбираться наружу.И хотя от самого Копылова ощутимо несло сивухой, услышав последнее сообщение, он встрепенулся, а в глазах бывшего коменданта появился осмысленный, хотя и несколько лихорадочный блеск.— Стена нерушима! Ее нельзя трогать!— Это еще почему?— Можем повредить основной энергетический канал подпитки, и тогда все наши устройства полетят к чертовой матери!— Ты тут дольше всех нас находишься, тебе, конечно, видней. Но люди больше не могут жить, как в тюрьме. Мы не будем отключать питание стены, раз уж никто толком не знает, как это сделать. Попробуем сделать подкоп. Стена не может слишком глубоко уходить в землю.— А если может? — поинтересовался Копылов, и в глазах у него появились насмешливые искорки, словно он знал нечто, неизвестное Алексею, об этой самой стене.— Тогда попробуем выяснить, насколько она высока. Можно и верхом перебраться.— Не получится верхом, пробовали уже.— Это когда же?— А еще в Выселках, я ведь там раньше вас побывал и помню, как армейские вертолеты пытались сверху пробиться в село. Две машины разбились вдребезги о невидимый купол. Его даже радары не замечают.На какое-то время они замолчали, Алексей чувствовал, что Копылов сказал далеко не все, что собирался, и не хотел ему мешать набираться решительности. Молча сидел и ждал. Но в конце концов его терпение лопнуло.— Что же вы молчите, «господин комендант», я ведь чувствую, вам есть что сказать!Копылов не принял его иронического тона и ответил неожиданно серьезно:— С того момента, как я попал сюда, я стараюсь понять, почему это произошло. Это старая журналистская привычка докапываться до сути. Пытаться понять причину.— Причину чего?— Я хотел понять, что объединяет людей, попавших в нашу колонию, каков главный принцип отбора кандидатов на поселение. Не сомневаюсь, что у иновремян существовал какой-то критерий отбора. Я не верю, что, построив такую сложную, самодостаточную систему замкнутого цикла, наши хозяева доверились слепому случаю. Должен существовать принцип. Основополагающий принцип отбора.— И, по-вашему, это так важно?— Это очень важно!— И вам удалось его установить?— Не совсем, но зато я уверен, что вы этому принципу не соответствуете. Вы человек случайный, человек, которого здесь не должно быть.— Что же из этого следует и чему я обязан таким глубоким выводом?— Наблюдая за вами все время, пока вы здесь, я заметил, как вы относитесь к людям. Вы умеете прощать их мелкие недостатки и отыскивать среди хлама, который засоряет душу каждого из нас, нечто ценное, иногда даже не замеченное самим обладателем этой ценности. Вы извлекаете это наружу, делаете видимым. В нашей колонии под вашим руководством люди начинают себя уважать. Даже те, кто считал себя неудачником или совсем конченым человеком.— С чего это ты решил петь мне дифирамбы?— Это не дифирамбы, это так, пилюля для самоуспокоения. Я всегда считал, что в сложных ситуациях лучше иметь при себе какой-то скрытый резерв, преимущество, которым можно воспользоваться, если уж совсем припечет…Копылов вновь замолчал, словно взвешивая на невидимых весах уже принятое решение, но на этот раз Алексей не стал его перебивать.— Не нужно делать никаких подкопов под силовую стену. Вы правы, я появился в этом поселке первым, и мне известен код, который надо набрать на центральном компьютере, чтобы в стене открылся проход. Записка с этим кодом лежала на главном пульте управления. Я выучил код наизусть, а записку уничтожил.— Что же ты молчал об этом до сих пор?!— Именно это я и пытаюсь вам объяснить весь вечер. ГЛАВА 41 Через неделю Сергей почти поверил в то, что Митрохин его не узнал, а не ломает какую-то изощренную комедию. Его схватка с Завидовым прошла без видимых последствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51