Учеба в школе Рэджинальду давалась легко. Он частенько витал в облаках, грезил региональным чемпионатом по плаванию, параорбитальными гонками и космическими рейдами. Одновременно. На выпускном вечере наставник сказал ему: «Если вы хотите попасть в космос, милорд, вам придется стать реалистом. Мне бы очень хотелось посмотреть, существует ли для вас такая возможность». И Рэд впервые решил серьезно поговорить с отцом и матерью о собственных перспективах. Родители должны были вернуться еще два дня назад, но рейс задержала Служба космической безопасности.
Он пришел домой, от нечего делать включил новости, увидел список пассажиров, погибших во время теракта на пассажирском лайнере «Радуга», и заглянул в бездну. Рэд снова и снова переключал каналы, затаив дыхание, боясь спугнуть надежду, пока не прослушал сообщение от начала до конца. Но даже тогда – не поверил.
Видеофон сыграл бодрую мелодию, Рэд вздрогнул и машинально ткнул в него пальцем. Звонила двоюродная сестра отца.
– Боже мой, какая трагедия! – защебетала она. – Какая ужасная трагедия. Я все еще не могу придти в себя. Бедный мальчик! Через два дня я, наверное, буду в районе Южного мыса и обязательно к тебе загляну… Ах, как это все ужасно.
Рэд разорвал соединение, но забыл выключить спикерфон.
– Здравствуйте, – проникновенно сказал темный дисплей, – с вами говорит региональный центр психологической поддержки подростков.
Рэд разбил аппарат, выскочил из дома на берегу и, всхлипывая, побежал к морю. Но море не горевало вместе с ним. В блеске раннего утра лазурные волны ласково лизали берег частного пляжа. У причала призывно покачивался дорогущий отцовский катер…
Если бы Рэджинальд не разбил тогда видеофон, если бы побродил по пляжу немного дольше – возможно, его судьба сложилась бы совсем по-другому. Но он вернулся, проскользнул мимо громадного зеркала в гостиной, пугающего своей бездонной пустотой, собрал вещи и ушел, как ему тогда казалось – восстанавливать справедливость. И довольно долго верил, что у него получается. Пока не понял, что оказался одной из пешек в чужой игре без правил.
Рэджинальд не сжигал мосты, вступив в действующую наемную армию. Они сами загорелись, стоило ему появиться в рекрутском пункте, взяв девичью фамилию матери – Гардон – и накинув недостающий год. Войны Второй Волны были в разгаре и к добровольцам особенно не придирались, вбрасывая их, почти не обученных, в эпицентр боевых действий. Посмотрев на красивый разворот плеч, Гардону поверили, и даже определили в десант. В последующие месяцы непрерывных боев он выжил один среди новобранцев части вовсе не потому, что умел выживать лучше других. Откуда ему тогда было взяться, этому умению? Будущего капитана спасло увлечение параорбитальными гонками. После двухнедельной переподготовки его поставили пилотом на десантный модуль. Рэд освоился очень быстро. Сквозь плотный заградительный огонь планетных оборонных комплексов и боевых кораблей он раз за разом проскакивал практически без повреждений. И командир взвода берег его в бою как залог возвращения на несущий звездолет. Стать реалистом оказалось труднее: после того, как их часть сожгла мирное поселение на Эвионе, Рэд дал командиру по зубам прикладом своего «Карата-41».

Малый бортовой звездолет стоял на платформе. Блохин открыл его снаружи ангарным паролем, и в проеме люка появилась его лохматая голова.
– Есть кто живой? – спросил Виктор.
Капитан отбросил ремни и поднялся ему навстречу.
– Займись ими…
Гардон выбрался наружу, пропустил двух техников с носилками и прислонился спиной к обшивке. Мимо под руки провели Джоя. На соседней площадке около готового к старту пилотируемого модуля стоял Стрэйк. Он был в полной экипировке, только гермошлем полужесткого скафандра гармошкой сброшен назад. Старший техник Белтс проверял вновь приведенные в действие стопорные элементы платформы. Первый пилот бросил на капитана неодобрительный взгляд, развернулся, блеснув светоотражателями скафандра, и пошел в раздевалку.
– Тебя Вейс обыскался, – не оборачиваясь, процедил он в коммуникатор скафандра. – Свяжись с ним.
– Спасибо, Джери.
Гардон вспомнил, что перед вылетом сгоряча нахамил Блохину и Стрэйку – теперь неделю будут дуться. Насобирал приключений на свою голову под конец рабочего дня, что и говорить.
В медотсеке Блохин уже сворачивал диагностический комплекс «Сатурн».
– Как они? – спросил капитан.
– Нормально. Выпустил их отсюда минут десять назад. Все равно рабочий график уже сорван. Тут же ринулись в рубку рассказывать о своих подвигах.
– Оба?
– Оба. Ты сам-то как? Ожил или чем помочь?
– Нормально. Как и положено бывалому космопроходцу… Пойдем на мостик сходим. Послушаем, что такого интересного могло случиться с Эдди, если в итоге мы грохнули планетолет.
– Эксплуатационная гибкость оборудования! – Блохин многозначительно поднял палец вверх. – Какой, однако, глубокий смысл ты сегодня вложил в банальное словосочетание, капитан.
– Отстань, без тебя тошно, – отмахнулся Гардон. – Еще раз скажешь перед вылетом: «У нас не аврал» – за шлюз выброшу.
– Ты… – Виктор замялся, – с Эдвардом помягче, ладно? Без всяких там «мастер пилотажа», «не с телеги слез» и всего такого прочего. Парень только из шока вышел. Расстроенный – дальше некуда… Слышишь, Рэд?
Когда капитан и Виктор вошли в рубку, обсуждение случившегося было в полном разгаре. На пульте и под ним стояли полные и пустые банки пива соответственно.
– Простите, сэр, обсуждение стихийно началось в отсутствие капитана, – сказал штурман, – по моей личной просьбе.
– Что-то сегодня слишком много событий происходит стихийно. О чем речь?
Ив вскочил с капитанского кресла, в которое его временно усадили как героя дня, не имевшего своего постоянного места в рубке.
– Что значит молодость! – хмыкнул Серж. – Я бы после такого денечка не встал даже перед Дорвардом.
– Сиди, – подтвердил Рэд, опустившись на место бортинженера.
Блохин только руками развел.
– Эдвард, я тебе сколько раз говорил с запасом высоты летать? Хотя… если дальше упорствовать – и это не спасет. Летать не на чем будет. Слушаю тебя.
Джой счел за лучшее остаться на ногах, Эдвард встал рядом. Кто шел первым пилотом в рейс – тому и докладывать.
– Виноват, сэр, – Гетт прикусил губу. – Орбитальники не зря говорили, что там живет что-то! Скажи, что ты бы ушел, Рэд… когда вот она, разгадка…
– Спорит еще, – заметил Джеральд, поставив на пол пустую банку.
– Я бы ушел, – сказал Гардон.
Просьба Виктора о снисхождении по медицинским показаниям возымела действие, и Рэд заставил себя остановиться на полуслове. Эдвард молчал. На его широких скулах проступил румянец. Реплика капитана, относящаяся, в общем-то, к выполнению приказов, была воспринята им как намек на превосходство. И, возможно, не без причины.
– Что-то, Виктор, у нас «уборщики» не шевелятся совсем, – неожиданно посетовал Стрэйк и катнул жестянку по полу. – Скажи Белтсу. Увлеклись ребятки полетами на модулях, никакого порядка на борту не стало… Что за тварь-то, Эдди?
Банка, позвякивая, докатилась до желтого квадрата, деформировалась и начала медленно всасываться в пол. Эдвард встал у центрального обзорника, кивнул Джою – продолжишь – и начал говорить, используя видеозапись для иллюстрации.
В центре одного из округлых провалов, которыми пестрела долина, в режиме сканирования действительно определялась уходящая в недра трещина, заполненная чем-то аморфно-текучим, не похожим на остальные породы по структуре. В видеорежиме монстр не отличался по окраске от окружающих гор. Настолько не отличался, что ни один из участников дискуссии не смог указать нужную трещину, стоило убрать компьютерную метку.
– Да уж… Найдите десять отличий, – пробормотал штурман.
Оранжевые столбы расценили как сторожевые щупальца. Гардон подтвердил предположение, рассказав, как он пообрывал часть из них об острые края расщелины, когда тащил планетолет на энергетическом лассо. Эдвард, как оказалось, стрелял не в Джоя и не в пульт, а в привидевшуюся ему крылатую тварь, смахивавшую на малинового птеродактиля.
Когда развернули изображение монстра, он удивительным образом превратился в зеленоватую амебу с желтым ободком. Неизменными остались только щупальца, к которым с этой стороны добавились короткие толстые псевдоподии. Точные размеры осьминога-амебы определить не удалось, так как он постоянно менял объем. Но подтвердилось, что температура его тела и в самом деле достигала почти тысячи градусов по Цельсию.
– Да-а. Дела… – покачал головой Стрэйк, потирая ушибленное накануне плечо. – Не может быть, просто потому, что быть не может. Горячий двойной осьминог, живет в подземном озере магмы, воздействует на психику и летает не хуже истребителя!
– Скорее уж кальмар, – возразил капитан, – если учитывать принцип движения в атмосфере.
– К тому же вызывает мощные помехи, – добавил Фил. – Мы тебя почти не слышали, Рэд. Вот, полюбуйся, что творилось в эфире, пока вы воевали с нечистью.
Рубку заполнили шум и треск, сквозь которые пробивалась незатейливая песенка «Огней эстрады»
– А связь в окрестностях Файра всегда была отличная! – продолжил Кейт, обернувшись к Джеральду. – С тебя ящик пива, Джери.
– Что? – опешил первый пилот.
– Я говорю, «Огни эстрады» моя аппаратура берет даже из этой дыры.
– Друзья, называется, – загудел Блохин. – Последние штаны друг с друга снять готовы. Сто лет назад ведь спорили!
– Погоди, он с меня еще проценты возьмет, – вздохнул Стрэйк, вспомнив давний спор, – вот увидишь.
Джой и Эдвард по-прежнему стояли навытяжку посреди рубки.
– Поскольку в ситуации без дополнительных исследований нам разобраться не удается, – подытожил Рэд, – всем отдыхать. Вейс приостановил плановые работы на сутки. Планетарные разведчики прочесывают район полукорон по периметру и снимают показания с наших зондов. Пока не дадут заключение о безопасности других участков, мы свободны. Отдыхать не в рубке!
И он, сощурившись, посмотрел на Блохина.
– Не надо так смотреть, капитан. В прошлый раз кто-то сигаретой прожег мне кресло. Вы завалили каюту объедками и перегрузили дымом вентиляционную систему. Я тебя и этих старых пьяниц больше на порог не пущу. Смотри, сейчас они кровь друг другу начнут пускать.
Кейт Фил и Джеральд Стрэйк как раз перешли от спора о мощности передающих станций к старинным карточным долгам.
– Вить, пощади, – взмолился Гетт, убедившись, что гроза пронеслась мимо, – ты мой единственный антистрессовый фактор на сегодня! Птеродактиль напал, стажер в ухо заехал. Капитан за планетолет чуть не убил. Должно же в моей жизни произойти хоть что-то хорошее!
– Пощади, пощади, – передразнил Блохин. – Меня из-за тебя пытались скафандровым сапогом в живот пнуть! Когда я поинтересовался, не помочь ли чем…
– Не надо приставать на стартовой платформе с дурацкими вопросами, – ухмыльнулся Гардон. – А ты, Эдди, лучше бы режим сканирования включал вовремя.
– Я включал, Рэд. Ты же только что мою запись видел! – сказал Эдвард.
– Если включал – хрен ли не смотрел?
– Пойдем, выпьем, – предложил бортинженер.
– О! Первая здравая мысль, – сказал подошедший штурман. – Пойдем, Виктор. Грубияны-пилоты не понимают твоей тонкой душевной организации. Так и быть, я заскочу в бар по дороге к твоей каюте. Ваши вкусы я уже изучил.
Блохин понял, что не отвертится и вышел из рубки в сопровождении Сержа и Эдварда. Джой вернул капитану бластер и тоже собрался уходить, но Гардон, так и оставшийся сидеть на месте бортинженера, притормозил его на выходе.
– Ив, задержись на минуту. До начала твоей первой пьянки на борту моего звездолета времени еще навалом.
– Да, сэр.
– Ответь мне на один вопрос: ты когда-нибудь занимался нетрадиционными науками?
– Нет, господин капитан.
– Когда вы полетели в трещину, ты звал на помощь?
– Да, господин капитан. – Джой совсем смутился. – Я плохо помню этот момент, сэр. Кажется, я звал вас… по имени. – Ив был готов провалиться сквозь землю.
– И ты слышал, как я приказал запустить маршевые двигатели?
– Да.
Джою вдруг расхотелось проваливаться под землю. Он уловил, почему капитан учинил ему допрос.
– Но ведь связи не было! Как же вы… Как же мы слышали друг друга?!
– Вот именно, малыш. Однажды странный тип, с которым меня свела судьба, пытался прочитать мне целую лекцию о всяческих чудесах, телепатии и потусторонних явлениях. Я ему не поверил. Поневоле задумаешься…
– У меня… У меня нет достойного объяснения событиям, сэр.
– Что ж, тогда спишем все на осьминога. Потому что тот философ-оборванец, хоть и обладал неведомой властью над людьми, погиб все-таки как бродяга. Ты свободен, Джой. Спасибо.

Гардону вспомнились бесконечно серые стены камеры и внезапно распахнувшаяся дверь. На пороге стоял человек в одежде заключенного. Рэд невольно зажмурился. В светлом дверном проеме незнакомец казался облаченным в прозрачный серо-голубой плащ.
– Ты кто?!
– Я – твоя надежда, – весело и нараспев заговорил гость. – Я – ветер странствий, которому имя – Юн. Пойдем.
– Куда?..
– Странствовать, конечно!
– Ты псих, – разочарованно сказал Рэд. – Сейчас здесь будет целая свора охранников.
– Охранники смотрят сны, потому что я решил уйти отсюда. А ты, похоже, не веришь в судьбу, Рэджи.
– Откуда ты знаешь мое имя?
– Я знаю многие имена, но какое это имеет значение? Наступает великий день. И напоследок я решил подарить тебя миру. Я долго думал, глядя на тюрьму. Здесь горела не единственная свеча, но выбор всегда не прост…
– Что ты несешь? Убирайся! У меня нет свечей…
– Неважно. Звездные часы уже бьют полночь. Решай. – Юн вдруг заговорил совершенно нормально и свечение, померещившееся Гардону из-за лившегося из коридора света угасло, – на нашем ярусе беспорядки. В суматохе будет легче проскочить на стартовую площадку. Если ты действительно хороший пилот, каковым себя считаешь, у нас есть шанс.
1 2 3 4 5 6 7