Вы бы взяли опытного человека, начали бы готовить себе смену... Я вот готовлю себе. В нашем возрасте уже пора думать об этом.— Успеется... — примирительно проворчал Сидоров. — Желающих хоть отбавляй!Он тоже встал, с удовольствием потянулся, хрустнув позвонками, привычно глянул на первого зама сверху вниз, успокоился и тоже посмотрел в окно.— Из вашего кабинета вид красивее, чем из моего. Вы правы, вам не нужна миниатюра Петропавловки!— И все же — о затратах. Я вижу своей главной задачей правильное распределение усилий. Понимаете, если где-то в окопах людям непомерно трудно — это значит, что генералы неправильно распределили усилия. Мы вынуждены латать дыры то здесь, то там и будем это делать и дальше. Иногда и вашей службе придется потерпеть, если не убедите меня в обратном. Кстати, что у вас есть по Ходже?Шеф ЗКСиБТ удивленно моргнул и поднял бровь. Он не любил, когда информация без его ведома попадала наверх.— А вы откуда знаете, Владимир Сергеевич?Ястребов лукаво и дружелюбно посмотрел на озадаченного непокорного подчиненного.— Не волнуйтесь. Ваши все молчат как могила. Москвичи по дружбе проболтались.— Ну... есть такой интернет-сайт в Прибалтике. Какой-то поганец объявил России компьютерную войну и вербует желающих поучаствовать в террористических акциях.— План похищения “Иглы” оттуда?— Оттуда.— Значит, это уже не компьютерная война. Людей, причастных к похищению “Иглы”, продолжайте разрабатывать. Без нужды не берите. Надо пресечь это нововведение в зародыше. Мы его найдем обязательно, только информацию соберите. Если потребуется — я подключу иностранный отдел главка. А сейчас — извините, не задерживаю. Там уже, наверное, Шубин в приемной ждет. Вот, — Ястребов ткнул пальцем в лежащий на столе рапорт, — будет долбать меня, чтобы я его разведчика не увольнял!— Того, которого ранили? Да, я слышал... Нестерович рассказывал.— А как я его оставлю? Он же не прошел врачебную комиссию! Шубин хочет посадить его оперативным дежурным в отдел! Можно подумать, там люди меньше волнуются, чем на заданиях! Иногда за столом сидеть тяжелее, чем в поле. Бросил бы все, да и побежал сам все делать! Этот... э-э... Арцеулов умрет там от разрыва сердца, а меня родственники засудят!— Это вы, пожалуй, преувеличиваете.— Что умрет? Или что засудят?— И то и другое. Я бы оставил. Хорошими специалистами бросаться негоже.Сидоров пожал протянутую крепкую руку первого зама. Ястребов направился к столу, а Игорь Станиславович — к двери, и у входа оглянулся.Говорят, что характер хозяина можно вычислить по интерьеру его кабинета. Генерал-лейтенант сидел под российским гербом, под портретом президента. По правую руку от него темной стеной стояли наглухо закрытые резные дубовые шкафы, по левую — в четыре огромных окна лился свет от неба, реки и города, рисуя косые ромбы на блестящем паркете. III — Менталитет! — заявил Морзик с заднего сиденья.Андрюха Лехельт всем телом обернулся к нему с переднего.— А может, ментальность?— Не... Менталитет!— Это вы о чем? — недоумевая про себя и оттого раздражаясь на молодежь, строго спросил Зимородок, сидящий за рулем.— Менталитет — это личный состав РОВД, — пояснил Лехельт. — А ментальность — способ мышления ментов.Они втроем наблюдали, как в двадцати метрах от них начальник гатчинского ОБЭП подполковник Шишкобабов, трезвый до икоты, пытается состричь с Винтика штраф за проезд в пешеходную зону Соборной улицы. За пять минут до этого из цепких рук Шишкобабова с ругательствами вырвался Изя. Матерился он так изощренно и столь неподходяще к своей интеллигентной горноеврейской внешности, что оторопевший подполковник безропотно пропустил вслед Изе машину со сменным нарядом Старого и, лишь завидев роскошный “сааб” Винтика, встрепенулся и пришел в себя.По классификации разведчиков Шишкобабов был, безусловно, явление ментальное, поскольку, хоть ныне к дорожной инспекции отношения не имел, начинал службу рядовым инспектором ГАИ и образ мыслей имел прежний.— Не берет! — изумленно сказал Морзик. — Гляди, Андрюха, не берет! Снимай скорей! Перед нами уникальное явление! Честный мент!Лехельт схватил фотоаппарат и запечатлел, как Шишкобабов, возмущенно воздев руки к небу, брезгливо отталкивает от себя сторублевую купюру.— В “Аргументы и факты” пошлем!— Лучше в “Науку и жизнь”! В рубрику “Очевидное — Невероятное”!— Хватит тратить казенную пленку, — остудил их пыл Клякса, сам немало удивленный происходящим.— А что? Представляете, Константин Сергеевич, если бы нам наши ролики в “Сам себе режиссер” посылать? Да мы бы все призы забрали! А то там показывают сплошь младенцев, пьяных баб да живность всякую... То ли дело — взятие братком Стоматологом Питерским со товарищи кавказского соловья-разбойника Дадашева в заложники! Карельский пленник! Полнометражная лента с выходом под занавес звезды питерской “наружки” Ролика на ушах — в буквальном смысле!— Взял, — сказал Клякса и успокоенно вздохнул. — Слава Богу, а то уж я решил, что старею...— Как — взял?! — прильнули к лобовому стеклу Дональд с Морзиком.— Десять баксов взял.— А заснять?!— Поздно уже. Трепаться меньше надо было. Можешь выйти, предъявить удостоверение фотокорреспондента и попросить второй дубль.— Я думаю — он согласится, если еще десять баксов дать!— Теперь не будете посылать фотографию в газету?— Почему? Пошлем для хохмы, верно? В местную, гатчинскую! “Красносельский Вестник”!— Поехали... Сейчас он с нас стричь будет.— Ну уж дудки! — сказал Морзик и, едва они медленно поравнялись с машущим перчаткой Шишкобабовым, приоткрыл стекло и показал подполковнику грязноватый кукиш. Размер композиции из трех пальцев был столь внушительный, что начальник ОБЭП предпочел махнуть еще раз, на этот раз разрешающе: дескать, проезжайте, недосуг мне!Вслед за красным, как пламя, “саабом” они повернули на проспект. У свекольно-бордового домика с надписью “Гатчинский отдел дознания” стоял с видом несколько обалдевшим местный оперуполномоченный Багетдинов и, покуривая, потирал лишь недавно зажившую голову.— Хоть покатаемся... — удовлетворенно хмыкнул Лехельт, потягиваясь и разминая затекшие ноги. — Осточертело с утра стоять!— Не говори гоп, пока не перепрыгнул, — предостерег его Зимородок.И как в воду глядел. Сделав круг почета по родному городу. Винтик с шиком подкатил к единственному в Гатчине казино с вывеской из гирлянды электрических лампочек.— У-у!.. — разочарованно заныл Морзик. — Это якорь! Это надолго!— Будем ждать, — сурово сказал Клякса, паркуясь у обочины неподалеку.— Может, разрешите зайти внутрь?— У тебя что — деньги есть? То-то же. А без денег там шляться подозрительно. Вдруг он тебя узнает? Ведь он тебя видел на Московском вокзале.— Не... — махнул лапищей Вовка. — Этот — лох, он не узнает! Есть такие кадры, глаза — как два штопора, так и сверлят. Они хоть через сто дет встретят на улице случайно — и узнают. Я таких сразу вычисляю. А этот — не...— Он только о себе думает, — весьма убедительно проговорил Дональд. — Окружающими он не интересуется и ничего вокруг не замечает.— Все равно — не будем рисковать, — непреклонно решил Зимородок.Вновь потянулись нудные минуты ожидания, потихоньку складывающиеся в часы. Вечерело. Морзик, истомившись, перегнулся через спинку сиденья и нетерпеливо зашептал Лехельту на ухо:— Не в ту машину мы сели! Надо было со Старым садиться! Он всегда, чуть вечер, наряд по домам отпускает, если объект на якоре! Завтра к нему сядем!— Т-сс!— О чем вы там шепчетесь? — отвлекся от наблюдения за входной дверью казино Зимородок.— Да вот, товарищ капитан, плохо, что в нашем наряде нет женщины. С оперативной точки зрения плохо. Это ухудшает возможности наблюдения!Зимородок подозрительно покосился на Вовку Черемисова, круглые глаза которого выражали только преданность делу наружного наблюдения.— Кто же виноват, что ты с Пушком поссорился? Я вас теперь нарочно рассаживаю, по ее же просьбе.— Вот дура... извините, Константин Сергеевич, это я не про вас. Так уж у нас с Людмилой получилось. Не сошлись характерами.— По-моему, вы очень даже характерами подходите...— А давайте завтра Пушок с Роликом к вам сядут, а мы с Андреем — к Мише? Тогда в каждой машине будет по женщине... очень удобно... с оперативной точки зрения, — заискивающе произнес Черемисов.— Не получится, — помотал головой Клякса. — Наставник со стажером должен быть. Кира с Роликом, а Старый — с Пушком.— Старый? — удивился Морзик. — Я думал — это я у Людмилы наставник.— Ты и был... а теперь какой же из тебя наставник? Вы с ней как кошка с собакой. Кроме того, вам с Тыбинем в одной машине тесно будет. Вы оба ребята крупногабаритные. А тут мы с Андреем тебе весь задний диванчик предоставили. Хочешь — сиди, хочешь — лежи...— Ничего я уже не хочу, — разочарованно протянул Морзик, поняв, что убедить Зимородка отпустить их в машину к Тыбиню не удастся. — Насиделся уже сегодня и належался... Я побегать хочу... домой хочу...— А кроме того, — не обращая внимания на скулеж и ерзанье Черемисова, продолжал капитан, хитро улыбаясь, — слухи о том, что Старый отпускает наряд раньше положенного, — гнусная ложь и клевета на товарища! Я сам его не раз проверял! Так что оставьте ваши надежды на сокращенный рабочий день и продолжайте наблюдение, а я вздремну. Очередь моя пришла.Долго отдыхать Косте Зимородку не пришлось. Наблюдающий в прибор ночного видения Лехельт толкнул его локтем.— Константин Сергеевич! Винтик вышел! В машину садится!— Опаньки! — мгновенно стряхнул с себя дремоту капитан. — А вы говорили — по домам! Да все еще только начинается!Вослед рубиновым огням “сааба” они обогнули темный, как глухой лес, гатчинский парк и подрулили к вокзалу балтийской линии. Здесь Винтик поставил машину у самых ступенек лестницы, ведущей на платформу, и вышел.— Через пять минут электричка из Питера, — сказал Клякса. — А ведь он встречает кого-то... Морзик, ты хотел пройтись? Выйди, изобрази пьяного, пошатайся около него. Только шапку одень, уши не обморозь!— Чтобы пьяного, надо бутылочку пива пропустить! — оживился Вовка, — Для запаха!— Разрешаю, только одну. Давай, быстро! Жаль, Волана нет! Он бы сейчас пригодился!— Справимся, Константин Сергеевич!Морзик проворно подбежал к привокзальному ларьку, прикупил пива и, рискуя простудить горло, тут же ополовинил бутылку, припав к ней истомленными жаждой губами. Остатки вылил в ладонь, охлопал ватник на манер одеколона и, болтая бутылкой по сторонам и расплескивая пену, нетвердой походкой побрел к лестнице.Лехельт, наблюдая, переживал. Андрею казалось, что Клякса не доверяет ему и оттого послал Морзика. Он чувствовал себя отодвинутым на задний план — но это было сейчас не главное.У ступенек лестницы Морзик остановился и, ухватившись за перила, принялся разговаривать сам с собой, покрикивая и ругаясь. Винтик с платформы оглянулся раз, другой, а потом подошел к Владимиру.— Слышь, эй! Мужик! Постереги тачку! На опохмел дам! Знаю, знаю, сам такой бывал! Ты пять минут постереги — мне приятеля надо встретить с электрички!— Без... базара!.. — с натугой ответил Морзик, глядя под ноги и сохраняя шаткое равновесие.Бутылка со звоном выпала у него из рук. Он наклонился, продолжая цепляться за перила, и принялся отыскивать ее в темноте.— Э, да ты готовый!.. — разочарованно протянул Винтик, он же Григорий Пивненко.Тут, постукивая на стыках, неожиданно тихо к платформе подкатила темная питерская электричка. Людей в ней было мало. Пивненко поспешно отошел.— Молодец, Морзик, — сказал по связи Клякса, — Пока все путем...— Могем... когда захотим, — хрипло, в пьяной интонации типажа отозвался по ССН Черемисов.— Идут! — предупредил Дональд, немного приоткрыв дверцу машины и наблюдая в тепловизор, — Винтик, а с ним... трудно узнать... лицо искажается — кажется это тот инженер из ГОИ!— Дай-ка! Точно! Дербенев Тимур Арнольдович! Морзик, к тебе идут Винтик и второй объект... Постарайся услышать разговор. Андрей, можешь их заснять?!— Снимаю уже!— Камеры не перепутал? Для ночной съемки взял?!— Обижаете совсем!— Это важно, что второй здесь! Я еще не знаю, почему, — но это важно.Винтик с низеньким человеком в тужурке и суконной шапке со смешными ушками медленно спускались по лестнице.— Это твоя машина? — завистливо спросил человек, завидев “сааб” и поглубже натягивая шапчонку за ушки на голову. — Богато живешь!— Только не прибедняйся! Я никого из вас не обидел! Все получили, как договаривались!— Тише ты! С ума сошел!— А что такое? Мало ли про что мы говорим... Да тут и нет никого.— А это кто там?— Синяк один... машину мне сторожит.— Прогони его!— Ты совсем спятил! Он алкаш, я его здесь сто раз видел! Везде тебе ФСБ чудится... умрешь со страху скоро.— Можно подумать, ты не боишься.— А чего мне бояться? Все было — и прошло! Поехали в кабачок, поужинаем. Разговор есть.— У меня нет денег на кабаки, — с горечью проговорил приезжий.— Ну ты и жлоб! Ведь посадят — даже потратить не успеешь! — и Винтик жизнерадостно захохотал.— Сплюнь, дурак! Мне все время кажется, что за мной следят...— Ладно, садись в машину! Не на холоде же нам разговаривать.— У тебя там “жучков” нет?— Ты параноик, Тимур!Хлопнули дверцы “сааба”. Морзик, скорчившись, присел на ступеньку в двух метрах от машины и по связи кратко передал Кляксе содержание разговора.— Эх, надо было мне “ухо” взять! С такого расстояния я бы услышал, о чем они сейчас говорят!— Не услышал бы. Они двигатель запустили. Движок все заглушит, я проверял.— Греются, г-гады!.. — стуча зубами, сказал Морзик, ежась на ледяном бетоне лестницы.— Посиди, сколько сможешь, потом Дональд тебя подменит. Пойдет бутылки собирать.— Я ему свою... оставлю-у!..Ждать, на счастье Вовки Черемисова, пришлось недолго. Щелкнул замок и раздался возмущенный голос приехавшего на электричке мужчины:— ...раз и навсегда, понял! Эти авантюры не для меня! Я даже списывать никогда не умел, всегда попадался!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28