Секретарши и есть проститутки, которые стоят на пару ступеней выше панели, продаются за стул И стол возле кабинета шефа.
Итак, последнее событие привело Алину в ярость. Муж не хотел брать ее на корпоративную вечеринку, и Алина впервые проявила упрямство. Не просто упрямство, а жестко сказала: хочу и пойду. Полдня она провела в косметическом салоне, потребовав:
— Сделайте из меня шлюху.
Косметички не удивились, видимо, она была не первой желающей приобрести фальшивый блеск куртизанки, и требование исполнили. С новым обликом, с прической «ветерок погулял по моей головке», в шикарном костюме, она и явилась в ресторан, намеренно опоздав. Несмотря на исключительно «семейный» круг вечеринки, Владлен пригласил нескольких бизнесменов-друзей. Друзья-то как раз и остолбенели, увидев Алину. Она снисходительно разрешала за собой ухаживать, заметив, что лучше ее здесь никого нет. В это время муж куда-то исчез. Алина, зная, что кабак принадлежит приятелю Владлена, интуитивно направилась в кабинет директора. Полового акта она не застала, может, рановато пришла, но пылкие поцелуи ей удалось лицезреть. С секретаршей, которая сидела на столе (тоже пошлость — дальше некуда), целовался ее муж. Даже не удосужились дверь запереть! Разумеется, они отпрянули друг от друга, секретарша соскочила со стола и поправляла на себе одежду, скромно опустив блудливые глазки.
— Не смущайтесь, — с усмешкой сказала Алина, погружаясь в мягкое кожаное кресло. — Продолжайте, продолжайте.
— Уйди, — буркнул муж секретутке.
Та беспрекословно, опасливо обходя Алину в кресле, заскользила к выходу.
— И ты бросаешься на это?! — тоном, полным презрения, и одновременно с чувством превосходства сказала Алина, указывая ладонью на проходившую мимо секретутку. — Какой у тебя дурной вкус!
Самое отвратительное, что муж даже не оправдывался, не извинялся за свинское поведение. Он считал, что ничего в этом нет предосудительного, напротив, любовница — это хороший тон! Владлен отошел к окну и закурил как ни в чем не бывало. Кстати, он не позволяет называть себя Влад, говорит, это упрощает имидж. После паузы, во время которой Алина боролась с искушением убить его, она вздохнула, не показывая истинного своего состояния:
— Жаль. Мне хотелось посмотреть, как вы это делаете.
И гордо удалилась. В отместку она принимала ухаживания, нагло кокетничая с мужчинами. И надо же, ее поведение не понравилось мужу! Она пользовалась повышенным вниманием, это Владлена разозлило, или ревность взыграла — черт его знает. После вечеринки он отчитал ее дома, все же она его жена и должна соответствовать… Алина оставила его пыхтение без внимания, разделась и легла спать. А утром, не предупреждая мужа, собралась, взяла няньку с детьми, кучу денег наличными и укатила на юг. Главная причина — она бежала от искушения убить его. Да, да, это не просто слова, это было непередаваемое желание отомстить за унижения, и Алина даже нашла средство мести — яд. Испугавшись, что перебороть себя не сможет, она придумала выход — поставить между мужем и собой преграду из тысячи километров. Конечно, можно было воспользоваться самолетом, на худой конец поездом, но куда в таком случае деть энергию, которая кипит и нуждается в выходе? Алина предпочла сесть в машину и ехать, ехать, ехать… К тому же торопиться некуда:
Муж опомнился через день, позвонил на мобильник:
— Алина, в чем дело? Куда ты пропала?
— Проветриваюсь, — и ни слова более.
Теперь, пока у него не вырастут рога аж до космоса, она не успокоится. И один рог уже имеется, правда, не ветвистый, но все еще впереди. Приходилось делать остановки в крупных городах по дороге, ведь ей и детям необходим отдых, ну и переспала с одним.., не важно. Она прихватила портрет мужа размером с плакат и первый рог с удовольствием пририсовала к его голове фломастером. Притом не испытывала угрызений совести ни на йоту: Владлен ее уничтожил. Немного противно, да не смертельно, пройдет. Она ехала туда, где еще жарит солнце, а люди там и без того горячие. Алина подогрета тоже основательно, так что ветви у рогов скоро появятся.
— Алина, пожалуйста, не гоните, — долетел до нее голос Галки.
Скорость она сбавила, но не очень. Даже если врежется, пусть это будет мгновенная смерть. Но, бросив взгляд на спящих детей, Алина уменьшила скорость до нормы.
Это ее дети, которых она безмерно любит, лишить их жизни — преступление. Они-то ни при чем. Да и Галка не виновата, что Алина зла на весь мир.

* * *

Руслан сладко потянулся, сбросив простыню, зевнул и открыл глаза. Легкий ветерок теребил штору, и, когда она слегка вздымалась, в комнату врывались яркие лучи солнца. А сколько времени? Он потянулся за часами, лежавшими на полке у софы. Десять? Никогда еще он так не залеживался. Но, припомнив, что как раз сегодня никуда не надо мчаться, Руслан спокойно встал, набросил рубашку, вышел из комнаты и остановился у двери на кухню. Кларисса колдовала у плиты, да так сосредоточенно, что не заметила его. Он подкрался сзади и обхватил ее руками, от неожиданности она вскрикнула, а потом откинула голову ему на плечо:
— Напугал.
— Сильно? — спросил он, целуя ее в шею.
— Немножко. Погоди, а то завтрак сгорит.
Она отстранилась, перевернула кусок мяса и накрыла его крышкой.
— Что ты готовишь? — снова привлек ее к себе Руслан.
— Насколько я поняла, завтракать ты любишь плотно, поэтому готовлю тебе свинину с овощами. А я ограничусь бутербродами. Не могу с утра наедаться.
— Я бы тоже ограничивался бутербродами, да только при моей работе поесть не всегда удается. Я пошел в душ, освежусь. Кстати, какие у тебя планы?
— За сыном пора съездить…
— Отлично, у меня свободный день, — отправляясь в ванную, сказал он. — Я отвезу тебя и привезу. Как?
— А ты не считаешь, что дома надо появиться? — крикнула ему вдогонку Кларисса. — Ты живешь у меня несколько дней.
Руслан вернулся:
— Я тебе надоел?
— С ума сошел! — вспыхнула Кларисса, восприняв его слова всерьез. Она была очень импульсивной, как девчонка, это его смешило. — Скажет тоже! Человек, которого любишь, надоесть не может.
— Тогда почему прогоняешь?
— Разве прогоняю? Напоминаю. Понимаешь, я не хочу осложнять твою жизнь, ставить перед выбором… Меня все устраивает.
— А меня нет. И перед выбором я все равно поставлен.
Он скрылся в ванной, а Кларисса вернулась к своему занятию. К сожалению, готовит она не очень, это ее смущало, а хочется.., наверное, угодить Руслану. Странно, это первый в ее жизни мужчина, которому хочется угодить.
Раньше такие мелочи, как неумение готовить, Клариссу не волновали, да и с мужчинами вела она себя одинаково: позволяла себя любить. Но едва у партнера в голосе появлялись первые признаки хозяйских ноток по отношению к ней, мгновенно охладевала.
Кларисса превыше всего ценит независимость, хотя и не занимается бизнесом, так что в полной мере назвать ее независимой было бы не правильно, она пашет на трех работах, как проклятая. Но независимость — это не только деньги и престижная работа, это состояние души. Отсюда следует: независимая женщина не станет пресмыкаться перед мужчиной, не будет унижаться, чтобы удержать его всеми известными способами. Независимая женщина наделена самостоятельностью, надеется только на себя, не боится одиночества. До недавнего времени и Кларисса соответствовала данным стандартам, была довольна, что она именно такая, а не другая. Но ее занесло, и занесло, кажется, по макушку. В принципе этому можно радоваться, но положение осложняется тем, что Руслан женат. Она хотела бы подумать обо всем наедине, однако, когда он уходит от нее, все мысли концентрируются только на нем, а не на том, что из этого выйдет.
— И где мой завтрак? — Руслан потянул носом.
— О, боже! — вскрикнула Кларисса, схватив сковородку. — Подгорело…
Увидев, насколько она расстроилась, Руслан со смехом забрал сковородку, скинул мясо на тарелку:
— Сойдет.
— Давай сделаю бутерброды… — и она попыталась забрать еду.
— Ни-ни! — загородил он тарелку ладонями. — Я съем.
Мясо захрустело на зубах Руслана, он был вполне доволен, а она подперла ладонью щеку и умильно смотрела на него. Ну ее к черту, эту независимость! Ей показалось, что ближе и родней этого человека у нее никого на свете нет.
Сын не в счет, сын — это сын.
Зазвонил мобильник, Руслан поднес трубку к уху, выслушал, лицо его стало озабоченным. Ни слова не говоря, он набрал номер:
— Сева? У нас труп… Жду у дома Клариссы. — Он положил трубку на стол и вздохнул:
— Извини, но я не могу поехать с тобой.
— Ничего страшного, в поселок ходит автобус.
— Я постараюсь приехать за вами…
— Не беспокойся, занимайся своим трупом.
В прихожей они целовались, как мальчишка с девчонкой, будто у них больше не будет на это времени. Руслан убежал, а раскрасневшаяся Кларисса вернулась на кухню, опустилась на стул и сказала себе:
— Спокойно. Это все временно. Никаких планов.

* * *

Сева уже ждал у дома, прохаживаясь взад-вперед. Когда они сели с Русланом в машину и проехали какое-то расстояние, Сева, до этого находившийся в глубокой задумчивости, вдруг повернулся к другу:
— А что ты делал у Клариссы с утра?
— Да так.., кое-какие дела были.
Ни смущения, ни намека, мол, дела-то интимные, о которых особо не распространяются. Сева не уловил в тоне Руслана. Значит, он действительно заехал к ней по делу. По какому? Все дела с Клариссой недавно закончились, она здорово помогла им. Но Сева не спросил, какие дела пригнали к ней Руслана с утра пораньше, а только пристально изучал его. И обнаружил нечто неестественное в нем. Всегда смурной Руслан…
— А почему ты сияешь, как новый рубль? — вырвалось у него.
— Разве?
Руслан мельком взглянул на Севу и пожал плечами, дескать, не пойму, о чем ты. Но именно его светящиеся глаза и просветленное лицо дали повод к подозрениям, причем к крупным. Тут же Сева тряхнул головой, отгоняя их. Нет, Руслан — человек порядочный до кончиков волос, иногда даже страдает из-за собственной порядочности, на сторону ходить — не в его духе. В таком случае отчего он так сияет? Но тут они подъехали к месту находки, посему Сева не стал приставать с расспросами.
Труп уже лежал на расстеленной пленке и представлял собой уродливое зрелище. Жутко смотрелась на трупе одежда, будто надели ее на резиновую куклу, затем надули, в результате чего одежда оказалась мала. Руслан обрадовался, что первое исследование трупа делает Яловой, он мужик толковый, с хорошими знаниями. И еще одна черта нравилась ему в эксперте — интеллигентность на генетическом уровне, ее не подменишь внешней прилизанностью и выработанными манерами. Яловой стоял на одном колене у трупа, когда Руслан подошел к нему и скорчил брезгливую мину, поздоровался, продолжая изучать тело, бывшее когда-то женщиной, усмехнулся:
— Не нравится?
— К утопленникам не привык.
— Что поделать, всплывший труп распухает в считанные часы за счет образования гнилостных газов, поэтому перед нами предстает в изуродованной фазе.
— Сколько она барахталась в воде?
— Максимум двое суток.
— Утопла или?..
— Или! Стали бы тебя вызывать, если бы она утопла.
По моим скромным выводам, эту даму удавили. А теперь, Руслан, отойди, и подальше. Труп разлагается на глазах под воздействием солнечных лучей, перевозить его нецелесообразно, поэтому все, что возможно, придется делать здесь же.
Первым рванул в сторону Сева, даже при его исключительной любознательности смотреть на экзекуцию над трупом охоты не было. Руслан поинтересовался, как был найден труп, кто его нашел. Ему указали на четверых патрульных, сидевших чуть поодаль на валунах. Он приблизился к ним с Севой:
— Здорово, мужики, — те встали, нестройно поприветствовали его, излучая из зрачков вину, словно это они убили женщину. — Ну и как вы обнаружили тело?
— Мы.., это… — взял на себя инициативу Данилыч. — Шли по берегу. Ну, дошли до скалы. Потом я говорю младшему лейтенанту: «Сгоняй на скалу». Он по камушкам добрался…
— А мы уже обнаружили труп, — сказал патрульный из поселковой милиции, отчего-то волнуясь. — Он как раз на границе лежал…
— На какой границе? — не понял Руслан.
— Между их и нашим участком, — отрапортовал Леня.
— Это как? — хмыкнул Сева. — Что за граница? С таможней?
— А на носу скалы, — пояснил Данилыч, слегка обидевшись. Какой-то сопляк из уголовного розыска подковыривает, а он все же прослужил достаточное время, чтобы иметь право на уважение. — Прямо на самом-самом.
Короче, труп не наш и не ихний.., то есть ничейный. Ну, мы сообщили сообща.., ихним и нашим…
— Понятно, — перебил его Руслан с недовольной миной. Он не терпел мямлей, которые лишь вносят путаницу, поэтому удалился в тень.
Сева, хихикая по поводу границы, присоединился к нему. А четверо милиционеров, обнаруживших труп, с облегчением вздохнув, сели на камни и закурили, воровато подмигивая друг другу. Руслан и Сева издали наблюдали за Яловым, который работал четко, быстро и уверенно.
Ему помогал второй эксперт, третий, находясь в сторонке, составлял акт, иногда переспрашивая, что ему писать.
— Слушай, как Сергей Сергеевич после всего этого есть будет? — спросил Сева. — Мне лично сегодня кусок в горло не полезет.
— Привычка. Кто-то же должен это делать?
— Да ему платить следует в десять раз больше. Ну и противное это занятие — потрошить утопленника.
— Не смотри, — посоветовал Руслан.
— Так тянет! Противно, а тянет посмотреть. Может, у меня развиваются патологические наклонности?
— Отстань. Кажется, закончили. Идем.
Труп завернули в целлофан, на котором он лежал, потом поместили в черный полиэтиленовый плотный мешок, застегнули «молнии».
1 2 3 4 5 6 7 8