Простите, милорд, что нарушил ваш приказ, но было невозможно выпроводить его.
— Интересно, что нужно этому черту? — Айвес улыбнулся, видя беспокойное выражение лица Сандерсона. — Ты ни в чем не виноват, старик. Никто не может противостоять герцогу Роксбери, если он что-то задумал. А теперь иди отдыхать.
Герцог уютно устроился в кресле, обитом красным бархатом. Рядом стоял серебряный поднос с наполовину опустошенным графином бренди и парой бокалов.
Роксбери приветливо улыбнулся.
— О, мой мальчик, как я рад видеть тебя! Надеюсь, у тебя все хорошо?
Айвес улыбнулся в ответ и, — наполняя бокалы, ответил:
— Не пытайтесь одурачить меня, ваше высочество! Неужели вы прорвались мимо моего дворецкого и ждали здесь до утра ради того, чтобы поинтересоваться моим здоровьем?
— Какой догадливый! Неудивительно, что сэр Уэлсли так высоко отзывался о тебе.
— Так вы следили за моей службой?
— Ничего удивительного в этом нет, поскольку ты мой крестник.
Айвес хмыкнул, садясь в кресло напротив старика, и отхлебнул бренди.
— Насколько мне помнится, я — ваш единственный крестник, и смею надеяться, что любимый.
Роксбери засмеялся.
— Это верно, но могу тебя заверить, мой мальчик: если бы у меня были другие крестники, ты все равно был бы самым любимым.
— Хорошо сказано, сэр. Но ведь вы ждали меня целую ночь не для того, чтобы сказать о своем уважении, хотя это очень приятно. — Лицо Айвеса сделалось серьезным. — Что привело вас сюда, ваше высочество? Чем я могу быть полезен?
Роксбери тяжело вздохнул. Глядя на свой бокал, он тихо произнес:
— Я очень сожалею о том, что случилось с твоими близкими, мой мальчик. Твой отец, Ричард, был моим лучшим другом. Мне его очень не хватает, как и его брата. Ты знаешь, что Ричард всего на несколько месяцев старше меня?
Ему исполнился бы семьдесят один в этом июле.., а мне стукнет семьдесят один в ноябре.
Айвес осторожно произнес:
— Я знаю, что вы были очень близки. Я также очень ценю ту помощь, которую вы оказали мне в этом году. Нам обоим оказалось весьма трудно разобраться с делами и имуществом отца, а также с имением дяди Гая и финансовым положением двух его сыновей, моих кузенов.
Господи, они были моложе меня!
Роксбери кивнул.
— Гай женился очень поздно, в сорок лет. Думаю, что ранняя женитьба Ричарда и рождение у него сына сразу же позволили Гаю оставить всякие мысли о женитьбе.
— Вполне резонно, но должен снова заметить, сэр, я не думаю, будто вы здесь только для того, чтобы обсудить историю моей семьи. Чем могу служить вам?
— Я не просто занимаюсь воспоминаниями, ты знаешь, — проворчал Роксбери. — Это вступление к моему разговору.
— Я в этом ни минуты не сомневался, сэр, и должен признаться, что любопытство снедает меня.
— Это больше похоже на нетерпение. Вы, молодежь, всегда куда-то спешите. Но я больше не буду держать тебя в неведении. — Роксбери сделал глоток бренди и, пристально взглянув на Айвеса, спросил:
— Что тебе известно о жизни отца в течение нескольких последних лет? Кстати, и о жизни кузена Адриана тоже.
— Очень мало. Полагаю, мой отец был занят тем, что помогал дяде заниматься поместьем. После того как он оставил должность приходского священника, его письма были полны рассказов о поместье. Что касается Адриана, то мы были не слишком близки, хотя он всего на три года моложе меня. Сначала я жил в школе, потом служил в армии, и поскольку редко бывал дома, то почти не имел возможности получше узнать своих кузенов.
— Тебя, наверное, удивит, когда ты узнаешь, что Адриан занимался шпионажем для меня? Он снабжал меня определенными сведениями и стал хорошим специалистом в этом деле. — Заметив изумленный взгляд Айвеса, герцог кивнул. — Да, он оказался очень способным шпионом. Имел много друзей среди французских эмигрантов и помогал мне, выискивая тех, чья преданность оказывалась, мягко говоря, не столь глубокой. За полтора года до своей смерти твой отец тоже занялся подобной деятельностью. Ему здорово наскучила деревенская жизнь. Он пришел ко мне и потребовал, чтобы ему разрешили оказывать помощь правительству, сказал, что не видит причины, почему все веселье должно доставаться молодым.
Айвес кивнул, и горестная улыбка осветила его лицо.
— Это похоже на отца. Он всегда считал несправедливым, что я участвую в сражениях, а он должен оставаться дома, в тихой и безопасной Англии. Если бы отец был на несколько лет моложе, то наверняка предложил бы свои услуги в войне с Наполеоном.
— А он некоторым образом и сражался против Наполеона. Твой отец был просто неподражаем, да и кто мог заподозрить в шпионаже отставного священника?
Айвес недоверчиво покачал головой.
— В такое трудно поверить: мой отец — и вдруг шпион?
И мой кузен тоже? Если бы кто-то другой оказал мне такую новость, я назвал бы его лжецом.
— Именно поэтому они стали такими превосходными шпионами, и никто не подозревал их, пока… — Роксбери сделал большой глоток бренди. — Имя Ле Ренар что-нибудь говорит тебе?
— В переводе с французского — Лис? Полагаю, вы говорите не о маленьком рыжем зверьке?
Роксбери мрачно усмехнулся.
— Конечно, нет! За этим коварным Лисом я охочусь уже несколько лет, но так и не смог подобраться к нему поближе. Лис, как он сам себя называет, стал для меня настоящей занозой. Должен признать, что в самом начале его деятельности добытые им сведения были не слишком серьезными или опасными Кроме того, были и другие, более важные дела, поэтому я не обращал особого внимания на этого шпиона. Да и сведения, которые Лис воровал у нас, были в общем-то бесполезными. Но в последнее время, однако, он ухитрился добыть довольно ценную информацию.
— Мой отец и кузен помогали вам схватить его, до того как погибли?
— Да. Но этот негодяй умеет хорошо скрываться, ему всегда удается ускользнуть — У Роксбери сжались кулаки. — Как бы близко мы ни подбирались к Лису, его личность так и не удавалось установить. Я так и не знаю, является ли он французским эмигрантом или, не дай Бог, это англичанин, подкупленный золотом Наполеона. Боюсь, что последнее более вероятно. Но никаких доказательств у меня нет.
— А что думали мой отец и Адриан? Они ведь наверняка о чем-то узнали?
— Конечно… — Роксбери как-то смущенно отвел взгляд. — Именно по этой причине я предложил тебе помочь разобрать бумаги твоего отца.., и Адриана тоже. Я надеялся найти хоть что-нибудь, проливающее свет на то, о чем им удалось узнать перед смертью. Но напрасно.
— Если вам ничего не удалось обнаружить, то почему вы думаете, что ему удалось узнать что-то?
— Потому что твой отец передал мне записку, в которой заверял, что через пару дней они с Адрианом сообщат мне потрясающую новость. «Элизабет», судно с отменными мореходными качествами, пошло на дно вместе с Адрианом и Ричардом на борту в тот самый день, когда я получил эту записку. Шторм, который, как говорят, затопил ее, был в действительности скорее сильным ветром с дождем. Ричард и Гай были опытными моряками, Адриан и Томас тоже хорошо умели управлять яхтой…
— Вы никогда не говорили об этом. Значит, вы считаете, что гибель «Элизабет» не была несчастным случаем?
— Я совершенно уверен в том, что Лис догадался о том, как близко Харринггоны подобрались к нему, и организовал взрыв на яхте.
— А откуда ему было знать; что они еще не успели раскрыть его имя и сообщить вам? И как ему стало известно, что мой отец вместе с Адрианом выйдут и море именно в тот день? Не так легко потопить корабль и не вызвать при этом никаких подозрений. Не надо также забывать, что яхта затонула в декабре, когда вряд ли кто захочет выйти в море ради развлечения, только по неотложному делу разве.
— Тебя не было в Англии, когда «Элизабет» затонула, а после возвращения большую часть времени ты провел в поместье, поэтому не мог знать о том, что было заключено пари, — очень тихо произнес Роксбери. — Это пари само по себе было полнейшим безрассудством, не говоря о его трагическом финале. Но его условия были записаны в книге за несколько недель до трагедии. Там четко указано, что 10 декабря 1807 года лорд Харрингтон выйдет в море на «Элизабет», невзирая на погоду, и пройдет расстояние от Уэймута до Уэртинга за определенное время. Об этом было известно только лорду Харрингтону и лорду Гримшоу, который тоже заключил пари. Твой дядя утверждал, что уже проходил этот путь за указанный срок, а Гримшоу не верил. Они были готовы стреляться на дуэли, но потом заключили пари. Все знали об этом споре. Также было общеизвестно, что твой отец, Адриан и Томас будут в тот день на борту судна, ведь на карту была поставлена честь Харрингтонов. За неделю до гонки в клубах только об этом и говорили.
— Так что Лис мог быть совершенно уверен, что его жертва окажется на борту судна, — констатировал Айвес.
— Таково мое мнение. Это также показывает, с каким типом мы имеем дело. Ему не важно, сколько человек погибнет, если среди них есть тот, кто представляет для него опасность. Вспомни, ведь погибли не только члены твоей семьи, но и шестеро из команды «Элизабет».
Айвес был явно озадачен.
— Если гонка вызвала такой интерес, то неужели рядом не было других яхт и кораблей? Неужели никто не видел, что случилось?
— Да, несколько судов находилось Поблизости. Многие намеревались плыть рядом с «Элизабет», но погода была довольно промозглой и возле «Элизабет» осталось всего два судна в тот момент, когда она стала тонуть. Странно, но люди с этих двух кораблей в один голос утверждают, что с яхтой творилось нечто неладное, перед тем как она пошла ко дну.
«Элизабет» погружалась в воду, но постоянно меняла направление.., будто дрейфовала.., будто никто не следил за парусами, никого не было у руля.
— Неужели эти суда не подошли поближе, не постарались спасти тех, кто был на борту «Элизабет»?
— Интересно, что ты спросил об этом… — Роксбери встретился взглядом с крестником. — Не было никаких признаков того, что кто-то остался в живых; яхта затонула со всеми, кто был на борту.
— В это просто трудно поверить! — Айвес стал расхаживать по кабинету. — Даже если яхта затонула, но там все считались опытными моряками и могли спастись вплавь. Хоть кто-то же должен был оказаться в воде!..
— Никого не осталось. Ни один человек не спасся.
— У вас есть версия, — уверенно заявил Айвес охрипшим от волнения голосом, и опасный блеск в его зеленых глазах не позволил Роксбери затягивать паузу.
— Конечно, есть. Я ничего не говорил тебе раньше, потому что хотел дать тебе время немного свыкнуться с мыслью о гибели твоей семьи. Хотел, чтобы ты привык к своему. новому положению. Я мог бы не вовлекать тебя во все эти дела, но ситуация такова, что сейчас ты единственный человек, на которого я могу полностью положиться. И еще. Я считаю, Лис не только сделал все, чтобы «Элизабет» затонула подальше от берега, но и позаботился о том, чтобы убрать свидетелей. Я убежден, он отравил бочонок с грогом, который, он знал, будут пить все, кто находился на Боргу. Думаю, этим и объясняется беспорядочное движение яхты, перед тем как она затонула. Вся команда уже была мертва. Лис убил их всех.
Наступила напряженная тишина. Наконец лорд Харрингтон нарушил ее.
— И вы хотите, чтобы я поймал его, — прошептал Айвес.
Герцог Роксбери поднял свой бокал. Крестный и крестник молча чокнулись.
Глава 3
Еще долго после ухода герцога Айвес расхаживал по своему кабинету. Его мысли были чернее грозовой тучи: отец был убит, убит предателем.
Холодная, безудержная ярость охватила его. И в мрачной тишине кабинета лорд Харрингтон поклялся, что Лис умрет.
Нежные золотисто-розовые полоски рассвета окрасили небо над городом, когда Айвес наконец поднялся в свою комнату. Камердинер, Эшби, который раньше служил у него ординарцем, уже давно приготовил постель.
На короткое мгновение ощущение прохладной хрустящей ткани, ласкающей тело, заставило Айвеса улыбнуться. Вспомнив о том, сколько ночей за эти годы ему пришлось провести в таких местах, в каких не пожелаешь оказаться и врагу, он вновь с благодарностью оценил окружающий его теперь комфорт.
Но наслаждение уютом быстро исчезло, и скорбь об умершем отце снова захлестнула Айвеса. Подозрение, что это был не злой рок, а убийство, вновь разбередило рану. Он не позволил себе долго размышлять об этом несчастье. За время службы ему довелось увидеть много смертей и страданий, и Айвес научился сдерживать чувства, понимая, что человек не может размышлять ясно и четко, если его захлестывают эмоции. А сейчас ему больше, чем когда-либо, нужен трезвый ум, холодная голова.
То, о чем поведал этой ночью Роксбери, было ошеломляющим. Даже в самых невероятных фантазиях Айвес не мог представить, что кузен и отец были секретными агентами его крестного. Впрочем, чему удивляться? Он ведь знал характер неугомонного кузена. Что же касается отца, то, будучи на сорок лет старше Адриана, в душе он оставался озорным мальчишкой. А герцог Роксбери был таким же таинственным и изобретательным, как шпион, известный им под именем Ле Ренар, — коварный и безжалостный Лис.
Конечно, были такие, кто знал или догадывался о другой стороне жизни Роксбери, но в целом высший свет и понятия не имел о том, как далеко простираются его цепкие щупальца, какие четкие схемы хитро выстраивает он ради блага Англии. Ходили слухи и о том, что редко когда важные решения принимались в правительстве без совета или одобрения Роксбери.
Благодаря своим родственным отношениям с герцогом Айвес давно знал, что он совсем не такой добродушный дилетант, каким хотел казаться. За время своей военной службы Айвесу пришлось выполнить одно или два весьма необычных задания по прямому распоряжению крестного.
Его также всегда ставила в тупик очевидная власть Роксбери над некоторыми высшими военачальниками, но Айвесу некогда было задумываться над этим, так как он сражался с Наполеоном на других фронтах — военных.
Перспектива столкновения с хитрым лазутчиком, известным под кличкой Лис, не особенно радовала. Но Айвес привык к открытым действиям и опасности и решил во что бы то ни стало выследить этого шпиона, даже если не обнаружится никакой связи между ним и гибелью Харрингтонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34