В итоге все четверо валялись кто где, в самых неожиданных позах, а я стояла в центре комнаты в наручниках, но гордая и непокоренная.
– Эль!!!
Волосы возмущенно поднялись дыбом и заколыхались над головой. Интересно, Клин и вправду думает, что если на меня наорать, то это чем-то поможет?
Я на всякий случай виновато улыбнулась и вытянула вперед руки с браслетами, и только тут поняла, что они не из золота, а из солнечного металла. Пот прошиб все тело, я резко посерьезнела.
Судя по лицам друзей (кот прибежал на шум), только Филину было неизвестно, что это такое.
– Ищем кольцо, – тихо сказал Клин и пошел к первому священнику.
– Оно у меня. – В дверях таверны стоял какой-то тип в плаще и капюшоне и спокойно разглядывал надетое на палец маленькое колечко, со стороны так похожее на золото. Он медленно поднял голову и прожег меня взглядом ненавидящих глаз.
– А если вы хотите, чтобы ваша девочка несильно мучилась, то не будете мне мешать.
Кот, сидя на столе, тихонько объяснял Филину, что такое солнечные браслеты. Я о них знала и так. Стоит этому человеку несильно сжать кольцо, и боль ударит по моим нервам с небывалой силой. Но самое страшное, что никакой магией их снять нельзя, любое ее применение несло за собой ту же кару.
– Мы можем договориться. – Клин подошел совсем близко к человеку и теперь стоял напротив, заслоняя меня спиной.
– Договориться можно всегда, – улыбнулся пришелец, – и я готов обменять ее на кое-что еще.
– На что?
– Вспомни свой невыполненный заказ, Клинок. Я обменяю ее только на голову эльфийской принцессы.
Мне резко поплохело.
Клин вздрогнул, и крепко сжал кулаки.
– Откажешься, и она умрет от боли прямо на твоих глазах. Хочешь посмотреть?
Неожиданно браслеты резко раскалились и сжали мне руки до ломоты в костях.
Не страшно. Я продолжала стоять.
Боль ползла выше, извиваясь и жаля тысячью зубов, она вгрызалась в плечи, грудь, спускалась по телу, резала вены, заставляя испуганное сердце колотиться с запредельной частотой.
Пусть.
Тело обняли шипастые обручи, сдавили грудную клетку, я почти слышала хруст ломающихся костей.
Больно? Нет!
Я стояла и смотрела в серые глаза Клина, чувствуя, как разрываются от натуги связки, лопаются сосуды, перехватывает горло так сильно, что невозможно сделать вдох.
Больно! Но я улыбаюсь ему.
– Я не понимаю, она давно должна биться в агонии. Почему она стоит?!
Он не понимает? Какой глупый!
– Я... – Слова, нет, тихий хрип вырывается из горла. Треск в коленях, почему я еще стою?.. – Люблю... – Ноги подкашиваются, но я не падаю, упираясь коленями в лавку, – тебя.
Его глаза меняют свет. Как красиво, они не серые, они цвета закаленной стали и древнего расплавленного серебра.
Фигура человека смазывается. Разворот. Удар. Человека в плаще отбрасывает далеко назад, он врезается в дерево, пытается кричать и смотрит, смотрит в лицо давно забытого убийцы. Еще удар. Треск дробящихся костей и пузырящаяся на губах кровь. Еще, пусть почувствует ее боль! Краем глаза убийца замечает, что человек все еще сжимает в руках маленькую солнечную искру, и отрубает ему руку. Потом вторую, вспарывает живот и улыбается в перекошенное от ужаса и боли лицо. Мертвое лицо.
Кольцо у Клина в руке. Он уже здесь, падает перед принцессой на колени и быстрым отточенным движением снимает браслеты. Она еще жива и даже пытается улыбнуться ему сквозь боль. Боже, как же он будет жить без нее. Как?
– Клин, Клин! Да очнись же ты. Есть способ ее спасти. – Кот отшатнулся от него, испугавшись этих глаз, но все равно продолжил: – Ты ведь любишь ее, так вскрой вены и влей ей в рот свою кровь.
– Это легенда эльфов. Она ей не поможет. – Слова вылетают из сжатого спазмом горла с трудом, очень хочется убивать любого, кто приблизится, но он еще сдерживает себя.
– Она и есть эльфа, просто делай то, что я говорю, пока она еще жива.

Нож. Вена. Кровь. Клинком разжали стиснутые зубы, и в рот снова хлынула кровь, только теперь уже чужая.
Я закашлялась, пытаясь отвернуться, но Клин крепко держал меня, не пуская и продолжая пытаться напоить чем-то теплым и вкусным, а я никак не могла объяснить, что не могу глотать. Но тут наконец-то истерзанное болью сознание погрузилось во тьму.

– Клин, остановись. – Кот положил лапку на его руку и грустно взглянул на принцессу. – Теперь все зависит только от нее. Нам остается ждать.
– Именем святой церкви мы приказываем вам отдать нам...
Клин просто обернулся и взглянул на трех новых священников, осторожно придерживая Эллин на своих руках.
Те сразу побледнели и решили, что конкретно данная чертовка не так уж и нужна церкви, тем более что она и сама уже почти мертвая. С тем и удалились.
Клин медленно встал и бережно понес свою хрупкую ношу наверх. Филин пошел договариваться с хозяином. Причем сам трактирщик после разговора был готов лично охранять комнаты со странными постояльцами, ведь самой щедрой платой за это являлась его жизнь.

Клин осторожно положил девушку на кровать и сел рядом на стул. Кот взобрался на одеяло и устроился у нее под боком, громко мурлыча и изо всех сил пытаясь помочь по-своему, согревая ее такое холодное тело.
Она просто обязана поправиться.

Сознание возвращалось с трудом. Я то выплывала из какого-то странного тумана, то снова в него погружалась. Иногда я вроде бы слышала голоса друзей, но ненадолго, да и они ли это были или нет, опять же сказать не могла. Иногда я за кем-то бежала, а иногда, наоборот, кто-то от меня убегал, но в итоге все заканчивалось одинаково: я снова куда-то падала и до хрипоты звала его, так и не вспомнив имени.
А потом все закончилось, и я наконец-то очнулась. Солнце било сквозь щели в закрытых ставнях и легонько щекотало нос и щеки. Рядом кто-то спал. С трудом открыв глаза и поражаясь, как же много сил надо затратить на такое простое действие, я обнаружила спящего у меня в ногах Уську, ставшего вроде бы еще толще. Шевельнув правой ногой, я тут же по этой самой ноге и получила. Кот спросонья царапнул меня когтями, вызвав бурю эмоций и ругани лично с моей стороны. Удивленно подскочив, он уставился на меня, как на оживший труп, а потом с воплем:
– Она очнулась! – рванул из комнаты.
Я осталась лежать на месте, ожидая продолжения представления. И дождалась. В комнату ворвались все четверо и начали радостно меня изучать, тормошить, интересоваться самочувствием и по десять раз поправлять подушки. Нет, ну ладно Филин с котом, но трактирщик-то с чего такой счастливый?
Клин стоял в стороне и просто смотрел на меня, а потом развернулся и вышел из комнаты. Я недоуменно посмотрела ему вслед. Остальные тоже как-то притихли, а потом кот и вовсе всех вытолкал, заявив, что больной нужен покой.
– Усь, а что случилось-то?
– Не понял.
Я терпеливо пояснила:
– Почему я тут валяюсь, как мешок с мукой, и даже толком пошевелиться не могу?
– Так ты что, ничего не помнишь?!
Кот так и сел, ошарашенно глядя на меня круглыми глазами. Я сморщилась:
– Так, может, просветишь меня? А то я помру от любопытства.
И кот просветил. Он повествовал около получаса, расписывая мне историческую сагу о моих приключениях в трактире. Особенно меня поразила та часть, где я, умирая от множественных переломов, утыканная с головы до пяток мечами и пришпиленная к потолку, орала Клину о своей любви. А тот бегал внизу и одной рукой колошматил плохих парней, а другой ловил меня, точнее, пытался поймать.
– Поймал? – перебила я, сгорая от нетерпения.
Кот трагически промолчал.
– Почти. – И всхлипнул. – Потом он откусил себе палец и засунул обрубок тебе в рот, чтобы ты напилась его крови и ожила.
Челюсть самовольно отвисла вниз, я представила себе Клина, сующего мне в рот обрубок пальца. Нет, не могу, воображение просто отказывалось работать.
– Так, подожди, но по легенде только эльфа можно так спасти, вытащив из когтей смерти, да и то, если это будет кровь любящего его или ее эльфа, ну или на крайний случай человека.
– А... э-э-э... ты понимаешь.
Я потрясенно уставилась на кота:
– Ты хочешь сказать, что открыл, кто я такая, убийце эльфов?!
– Ситуация была критическая! Да и потом то, что ты принцесса, я так ему и не сказал.
Я тяжело откинулась на подушки, осмысливая услышанное. Скрипнула дверь, кот решил слинять пока куда подальше, ну и пусть, сейчас меня занимали только две вещи: первая, Клин знает, что я эльфа; вторая, он меня любит. Класс, а самое интересное в том, что если верить все той же легенде, то и я влюблена в своего потенциального убийцу по уши. Да-а-а, вот это я понимаю, сюжет, как в дешевом романе. Он ее должен убить, но она любит его, а он влюбляется в нее. Поцелуйчики, поцелуйчики и непременный хеппи энд! Ура и всем спасибо!
Мне срочно надо выздороветь.
Следующие три дня я нещадно гоняла Филина с котом добывать мне из ближайшего леса самые разнообразные травы, злясь и по двадцать раз объясняя, как именно они должны выглядеть. Филин в итоге оказался «тупым дальтоником», когда в двадцать первый раз принес мне пучок самых разнообразных трав, две из которых до сегодняшнего дня вообще считались исчезнувшими на материке, и вот, пожалуйста, их он найти смог, а обычный лопух не обнаружил. К счастью, лопух нашел кот, так что я прекратила руководить поисками и начала руководить непосредственно приготовлением зелья. Трактирщик лично притащил и повесил в срочно оборудованном подобии камина свой личный котел, и я, гордо восседая среди кучи подушек, раздавала ценные указания, что и когда надо было в него бросать.
– И последнее, – возвестила я. Все дружно и облегченно вздохнули. – Надо сейчас бросить туда клок шерсти кота, лучше всего рыжего.
Кот удивленно заозирался, обнаружив себя в центре всеобщего внимания.
– Я не кот.
– Неважно.
– Не дам!
– Усь, не будь эгоистом.
– Я не... а-а-а, мама, больно же!
Но Филин уже бросал в воду внаглую выдранный клок, не слушая возмущений кота.
Варево резко вспыхнуло синим светом, и из него тут же повалил густой дым. Все закашлялись, Филин срочно открыл окно, куда немедленно высунулись еще и кот с трактирщиком.
– А как же я, мне разве не нужен воздух? Вы все окно закупорили!
Меня нагло игнорировали. Я надулась.
Вскоре, правда, комната и так проветрилась, и Филин торжественно преподнес мне полную кружку серо-зеленого, жутко пахнущего варева, улыбаясь при этом так, что я засомневалась в сохранности собственной жизни. Осторожно понюхав варево, я громко чихнула, и пара капель упала на пол. Две дымящиеся дырочки прочно укрепили меня в подозрениях.
– А ус летучей мыши вы туда бросили? – закапризничала я.
– Щас.
И кот скрылся в темном коридоре. На стене тихо тикали часы. Мы молча сидели и смотрели друг на друга. Но вскоре за дверью снова раздался знакомый топот, и Уська вернулся, сжимая в зубах истерически вопящую летучую мышь. Филин немедленно выдрал у страдалицы сразу все усы и выбросил ее в окно, за которым тут же послышалось суетливое хлопанье крыльев и вой голодных котов, открывших таки сезон охоты на мышей, неважно, что летучих.
Грязные усы были торжественно брошены мне в кружку, и цвет варева тут же поменялся на светло-голубой, а запах вообще исчез. На всякий случай я брызнула пару капель на пол. Дымящиеся дыры не появились, а посему я мужественно выпила этот напиток. Народ затаил дыхание, а я старательно прислушалась к себе. Желудок молчал, но зато начала проходить давняя слабость, и уже через минуту я смогла встать на пока еще дрожащие ноги, а после и вовсе пройтись по комнате без посторонней помощи. Филин радостно заключил меня в объятия, а трактирщик за неимением никого другого не менее радостно обнимал вырывающегося кота.
Я выбралась из объятий чишера и бросилась во двор. Но, уже сбегая по лестнице, я столкнулась нос к носу с Клином. Он молча уступил мне дорогу, и я вдруг вспомнила, что с момента моего пробуждения он так ни разу и не зашел меня навестить. Правда, ребята рассказывали, что он не менее рьяно искал нужные травы для зелья и вроде бы даже спрашивал обо мне. Странно.
– Клин.
Он остановился, но так и не обернулся.
– Все дело в том, что я эльф?
– О чем ты?
– Ты знаешь о чем.
Он обернулся и подошел ко мне вплотную.
– Я убил слишком многих из твоего народа, тебя это не смущает?
Он говорил спокойно, целясь в самое больное место.
– Это было до. А сейчас наступило после.
– После чего?
Я подняла голову и встретилась с серой сталью его глаз.
– После того, как мы с тобой встретились.
– А разве это что-то меняет? – Цинизм сквозил в каждом слове. Он хотел меня обидеть, унизить, но я не человеческая девчонка, которая с воем убежит от своего счастья, рыдая над своей несчастной гордостью.
– Это меняет все. У тебя появился еще один шанс, убийца, выбирай, но не слишком долго, я не буду ждать тебя вечно.
И ушла, гордо подняв голову. В туалет.

Уже через два дня мы выехали с постоялого двора. Хозяин радостно махал нам вслед ручкой, а кот, уютно устроившись на своей тележке среди подушек, тихо возмущался по поводу чересчур большой, на его взгляд, суммы, оставленной мною за постой. Ну и пусть.
Клин сторонился меня, как чумной, а я с грустной улыбкой думала о том, что он пока еще не знает, какая именно эльфа едет сейчас рядом с ним. И хорошо, я не хотела с ним сражаться.
Теперь я уже сомневалась, что причиной моего срочного отъезда из леса была только учеба. Наверняка существовала еще одна, тогда еще неизвестная мне, зато теперь едущая неподалеку и постоянно молчащая.
– Мы скоро подъедем к границе степей, предлагаю сделать привал. – Филин только что вернулся из дозора, радостно потрясая двумя свежеубитыми птицами.
Возражений не последовало, и вскоре кот уже магичил у костра, левитируя с помощью подаренного когда-то мною заклинания левитации. Ложка сама собой мерно помешивала в котелке с кашей на одном костерке, а прутики с кусочками обалденно пахнущего мяса медленно поворачивались на другом. Я сидела, опираясь спиной о ствол дерева, и задумчиво разглядывала висящий на шее черный кристалл, подобранный еще на болоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37