– Старый, говоришь?!
Второй шлепок не достиг цели: Джейни соскользнула со стула и быстро отскочила на безопасное расстояние.
– Ага! И еще сварливый! – крикнула она деду, пританцовывая на пороге кухни. – Как ты говоришь – ослиное упрямство?
– Ну, если бы я не так спешил…
Он изо всех сил старался изобразить негодование, но это ему плохо удавалось. Наконец он улыбнулся и опустил газету.
– Поцелуй-ка своего старого деда перед тем, как он уйдет, – попросил он.
Джейни подошла – осторожно, чтобы в случае чего успеть увернуться от нового шлепка, но Дедушка уже остыл.
– Не обижай Феликса, дорогая. Вот тебе мой последний непрошеный совет, – сказал он.
Джейни проводила его взглядом, а затем решила сделать себе несколько тостов, чтобы скоротать время до прихода Феликса. Она надеялась, что он вот-вот вернется, но когда стрелка часов остановилась на половине первого, а его все еще не было, Джейни прибралась на кухне и поднялась к себе.
Она попыталась что-нибудь сыграть, но ей стало скучно. Тогда, взяв роман Данторна, Джейни устроилась у окна, но тут же поняла, что и читать ей сегодня не хочется.
Лениво полистав страницы, она выглянула в садик, где в кустах черной смородины щебетали маленькие красивые птички, деловито порхая с ветки на ветку. И вдруг Джейни почувствовала, что в голове у нее зарождается какая-то мелодия.
Как правило, вдохновение приходило к ней на музыкальных вечерах: неверная нота, высота или такт при исполнении одного мотива могли подарить ей идею для другого. Но еще никогда и ничего она не сочиняла так, как сейчас: эта музыка словно звучала откуда-то извне, как будто кто-то играл за ближайшим холмом, и до Джейни долетали лишь отголоски смутно знакомой, но пока не оформившейся мелодии. И странно: обычно ей было достаточно прослушать мотив всего раз или два, чтобы запомнить его навсегда, а этот оказался загадочно неуловимым. Т"
Джейни попыталась напеть его голосом, а затем, отложив книгу в сторону, сняла со стены мандолину и принялась подыгрывать невидимому музыканту. Первый такт, второй… На третьем она запнулась…
И в этот момент раздался звонок в дверь.
Джейни хотела, не обращая на него внимания, продолжить играть, но музыка уже пропала.
– Проклятие! – выругалась девушка, опуская мандолину.
«А вдруг это Феликс, – тут же просияла она и побежала вниз. – Прекрати дуться – откуда ему было знать, что ты занята?»
И все-таки она чувствовала невольную досаду, потому что мелодия запала ей в душу. Хотя удивительно, что Джейни смогла повторить лишь два начальных такта…
Изобразив широкую улыбку, она выбежала во двор и увидела на крыльце незнакомого мужчину.
В нем не было ничего угрожающего. Стройный, даже худощавый, с отпущенными темными волосами и бледными, но выразительными глазами, благодаря которым он чем-то напомнил Джейни Пола Ньюмэна. Незнакомец был одет в вельветовые брюки и темно-синюю ветровку. На плече у него висел фотоаппарат, а в чехле у ног стояла пара каких-то чемоданчиков.
Он мог быть кем угодно, но Джейни, глядя на него, почему-то сразу подумала об охотниках за романом Данторна.
Было слишком поздно прятать улыбку, предназначавшуюся Феликсу, к тому же выражение лица гостя было таким заразительно приветливым.
– Джейни Литтл? – спросил он. Джейни слабо кивнула.
– Надеюсь, я не помешал, – продолжал мужчина. – Меня зовут Майк Бетчер, я из «Роллинг стоун».
– Из журнала «Роллинг стоун»?
– Да. Я хотел бы взять у вас интервью.
Джейни растерянно молчала. Она перевела взгляд с мужчины на его чемоданчики и тут наконец заметила, что один из них – сумка для ноутбука.
– Вы, должно быть, шутите, – сказала она.
Гость рассмеялся:
– Разве интервью берут только у Мадонны и прочих поп-звезд?
– Конечно нет, но…
– Если я не вовремя, могу зайти попозже.
– Да нет, просто…
Просто что? Просто она считает себя недостойной внимания популярного журнала? Глупость какая!
– Понимаете, я пишу статью об альтернативной музыке, – пояснил Бетчер. – Я здесь в отпуске и рассчитывал встретиться с некоторыми британскими исполнителями, стремительно набирающими популярность в Америке.
– Да, но…
– Надеюсь, вы не станете утверждать, что у вас нет поклонников в Соединенных Штатах.
– Есть, но их не так уж много.
– Это я и намерен исправить с помощью моей статьи. Существует множество музыкантов вроде вас – талантливых и самобытных, но их имена зачастую остаются неизвестными широкой публике. А ведь это неправильно. В корне неправильно! Возьмем, к примеру, вас: вы собираете залы в Европе…
– Пока еще очень маленькие.
– Это не важно. А разве ваши последние гастроли по Калифорнии не были успешными?
– Да, но я выступала только в маленьких клубах.
Бетчер покачал головой:
– Наверное, мне придется озаглавить свою статью «Самокритичная Литтл».
Джейни прыснула со смеху:
– Это уже чересчур! Он пожал плечами:
– Тогда помогите мне придумать более удачное название. Послушайте, вы же ничего не теряете. Что мешает вам дать мне хотя бы шанс? Я проделал такой долгий путь…
– Но вы же все равно в отпуске.
– Верно. Но в любом случае Лондон довольно далеко. Я шесть часов провел в поезде!
На мгновение у Джейни мелькнула мысль пригласить репортера в дом, ведь терять ей и вправду было нечего, а вот возможности попасть на страницы самого «Роллинг стоун» многие бы позавидовали. И все же ее не покидало смутное беспокойство. Почему этот человек постучался в дверь именно сегодня?
Сначала американка, интересовавшаяся книгой Данторна.
Потом Феликс, появившийся так внезапно.
А теперь вот он…
Слишком много всего. Так что нет, она не позволит ему войти! Но и отказаться как-то неудобно…
– Я возьму жакет, – сдалась она наконец, – и мы с вами отправимся в какое-нибудь уютное местечко и выпьем по чашечке чая, ладно?
– Ладно.
Джейни оставила его у двери и поспешила к себе.
Репортер из «Роллинг стоун»! Здесь, в Маусхоле. Прибыл специально, чтобы взять у нее интервью. Ну и ну! Будет чем удивить знакомых…
Мимолетный взгляд в зеркало вынудил Джейни остановиться. Какой ужасный вид! Девушка слегка подкрасила глаза и губы, причесалась, а затем потратила еще несколько минут на то, чтобы отыскать свой жакет среди кучи вещей, раскиданных ею по полу накануне вечером.
Одевшись, она задумчиво посмотрела на роман Данторна, лежащий на подоконнике. Его нужно спрятать, вот только куда? В комнате не было ни одного безопасного места, и потому, немного поразмыслив, Джейни просто сунула «Маленькую страну» на полку между другими книгами: вряд ли грабитель обратит внимание на то, что выставлено на всеобщее обозрение. Гордясь собственной сообразительностью, Джейни захватила сумочку и закрыла дверь своей комнаты на ключ.
Странно все это: она даже не могла вспомнить, когда в последний раз пользовалась замком.
Стараясь отбросить неприятные мысли, Джейни сбежала по ступенькам вниз и присоединилась к Бетчеру, ожидавшему ее на крыльце.
– Куда теперь? – спросил он.
– В кондитерскую Памелы. Там лучший пятичасовой чай в городе.
«А в это время года лучший во всей округе, потому что другого нет», – добавила про себя Джейни, но вслух ничего не сказала: пусть Бэтчер думает, что загадочный крохотный Маусхол ничем не хуже любого города в «остальной части Англии», как выражаются корнуольцы.
– Пятичасовой чай? Сейчас? Как это? – поинтересовался Бетчер, подхватывая свои вещи.
– Увидите.

2
Общая протяженность Корнуэльской прибрежной дороги составляет двести шестьдесят восемь миль. Она берет начало у Маршленд-Маута на границе Девоншира, огибает побережье Лендс-Энда и тянется вдоль Плимутского залива, являясь, таким образом, центральной частью пятисотдвадцатимильной Юго-Западной дороги, самого длинного пешеходного пути в Англии.
Решение о строительстве корнуэльского отрезка было принято еще в 1947 году по инициативе новой Национальной комиссии, сумевшей по достоинству оценить природные условия региона, но официально Корнуэльская прибрежная дорога была открыта лишь в мае 1973 года.
По ней, как и по всей Юго-Западной в целом, обычно движутся с севера на юг, путешествуя, таким образом, «на спуск» от утесов Маршленд-Маута к гранитным уступам Лендс-Энда и дальше по более пологому южному побережью.
Однако Феликс тем утром выбрал себе иной маршрут.
Он поднялся по Рэгиннис-Хилл, расположенному в западной части Маусхола, миновал госпиталь для диких птиц и отель «Карн Ду» и, повернув направо, зашагал по узкой тропинке, ведущей вдоль каменных коттеджей, обсаженных смородиновыми кустами, в сторону бухты Ламорна.
Тропа вилась вверх по крутым склонам утесов. С моря дул соленый ветер. Под ногами Феликса безжизненно шелестела сухая трава, а над головой кружили чайки. И больше ни души не было вокруг. Наконец молодой человек остановился у причудливого подобия каменного кресла, выступавшего прямо из гранитной стены, сел и уставился на волны.
Левее и ниже находилась пещера Маусхола, которую Феликс и Джейни исследовали вдоль и поперек несколько лет назад…
В воздухе стоял туман, так что замок на острове Сент-Майклз казался всего лишь смутным пятном, а линии лизардского побережья и вовсе исчезли из виду – не то что в солнечный день, когда отсюда можно было разглядеть даже дома Марэйжна.
Феликс крутил между пальцами длинный стебелек и думал о Джейни, о письме, позвавшем его сюда, и о том, что же ему теперь делать. Он вспоминал, как они с Джейни расстались, и с ужасом осознавал, что меньше всего на свете ему хотелось бы пережить нечто подобное снова.
А вдруг на этот раз все будет иначе? Он никогда не узнает, если не попытается. Джейни того стоит.
Более чем!
Феликс вздохнул, бросил на землю смятый стебелек и сорвал новый.
Он просто обязан поговорить с Джейни!
Молодой человек посмотрел вниз, на тропинку, ведущую к Маусхолу, и сердце зашлось у него в груди, когда он увидел приближающуюся фигуру. «Это Джейни!» – обрадовался Феликс. Но, разглядев в руке у женщины трость, понял, что ошибся: это была Клэр Мэбли.
Феликс терпеливо ждал, пока она подойдет, а затем поднялся и обнял ее.
– Сколько зим, сколько лет, – улыбнулся он, уступая ей свое место.
Клэр опустилась в каменное кресло и негромко рассмеялась:
– Это точно. Я, конечно, получала твои письма, но ты не сдержал обещания навещать нас время от времени…
Феликс виновато пожал плечами:
– Я не был к этому готов. А как ты узнала, что я в городе?
Клэр снова засмеялась:
– Ты слишком долго странствовал. Разве не помнишь, как быстро у нас разлетаются новости? Мистер Боденер сказал Грегу Лизу, а Грег – моей маме. Наша соседка Эдна слышала о тебе от мистера Хейла, а тому сообщил Дедушка.
– Некоторые вещи никогда не меняются, – покачал головой Феликс.
– Но ведь это забавно.
– Наверно…
Феликс присел на соседний камень и, сорвав очередной стебелек травы, принялся теребить его.
– Я знала, что найду тебя здесь, – помолчав, произнесла Клэр.
Феликс вопросительно поднял взгляд.
– После ссор с Джейни ты всегда приходишь сюда.
– Мы не ссорились, Клэр.
«По крайней мере, пока, – добавил он про себя. – Мы даже поговорить не можем».
– Не ссорились? Что ж, хорошо. Но сегодня утром я видела, как ты отправился куда-то в одиночестве, и это показалось мне странным.
Клэр любила выступать в роли посредника. Лучшая подруга Джейни, очень скоро она подружилась и с Феликсом. Ей, как и Дедушке, невыносимо было смотреть, как эти двое собственными руками рушат свое счастье, но, в отличие от старого Томаса Литтла, она не стеснялась давать щедрые советы – главным образом Феликсу. Тот внимательно их выслушивал, нежно называя девушку «мамочка Клэр», но – увы! – никогда им не следовал.
– Мы с Джейни еще не успели повздорить…
Клэр вопросительно подняла бровь, но Феликс отрешенно смотрел на волны. Немного помолчав, он рассказал девушке, почему вернулся в Маусхол.
– Ради бога, Феликс! – воскликнула она, когда он замолчал. – Ты должен открыть Джейни свои чувства.
– Согласен.
– А если она на тебя разозлится, ты тоже разозлись. Нет, я, конечно, не говорю, что ты должен ей грубить, но… но ты же знаешь Джейни! Она слышит лишь тех, кто в состоянии ее перекричать, и это вовсе не из вредности – просто она такая…
Феликс об этом знал и всегда снисходительно относился к чужим недостаткам, но его проблема с Джейни была гораздо глубже.
– А почему ты не хочешь ездить на гастроли? – поинтересовалась Клэр, когда он упомянул о турне. – Ты никогда не объяснял ни мне, ни Джейни Ты любишь музыку, так почему бы не заняться ею профессионально? В любом случае это лучше, чем возиться с тяжелыми грузами на каком-нибудь торговом судне.
Феликс отвел взгляд.
– _Господи, Феликс! Если ты теряешься передо мной, то как собираешься говорить об этом с Джейни? Ты, как и Динни, считаешь, что играть ради денег пошло?
Он не отвечал.
– Феликс!
Наконец он снова посмотрел на Клэр:
– Меня путают выступления перед публикой. Пугают настолько, что я заболеваю при одной лишь мысли о них.
Феликс прочел удивление в глазах Клэр и сразу понял, о чем она подумала: здоровый, рослый мужчина боится такой ерунды.
– Но ведь ты выступаешь на музыкальных вечерах, – напомнила она ему.
– Это не одно и то же.
– Почему? Там люди смотрят на тебя и слушают точно так же, как если бы ты был на сцене.
– И тем не менее это не одно и то же, – возразил Феликс. – Поверь, я пытался с собой справиться. Много раз я специально приходил в тот или иной клуб в надежде что-нибудь сыграть, а в итоге не мог выдавить ни единой ноты.
– Ну, это еще не конец света.
– Возможно. Но как мне признаться в своем страхе Джейни?
– Она поймет.
– Думаешь? Она расцветает перед аудиторией, ее музыка словно оживает. Как же Джейни сумеет понять меня?
– Ты боишься упасть в ее глазах?
– Да, – потупился Феликс. – Помнишь, как Тед Прайд выступал в Труро?
– Ага. Он все время срывался на фальцет и в конце концов убежал со сцены. – Клэр немного помолчала, затем продолжила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66