Гром.
Совершенный Ум
Произведение, которое известно в историографии
под этим названием (чаще сокращенно - <Гром>) ',
сохранилось в собрании коптских рукописей из Наг-
Хаммади в единственном экземпляре. В кодекс VI, в
котором оно переписано вторым от начала, включены
следующие тексты: <Акты Петра и двенадцати апосто-
лов>, <Гром. Совершенный Ум>, <Достоверное слово>,
<Понятие нашей великой силы>, отрывок из <Государ-
ства> Платона (588В - 599В), герметический трактат,
условно называемый <0 восьмом и девятом>, герме-
тическая молитва, герметическое произведение
<Асклепий>. Той же рукой, что и кодекс VI, перепи-
саны кодексы IV, V, VIII и IХ. М. Краузе и Пахор
Лабиб, издававшие кодекс, считают, что его можно
датировать серединой IV в. <Гром>, как и другие тек-
сты из этого кодекса, написан на саидском диалекте
коптского языка с отклонениями преимущественно
в сторону верхнеегипетских наречий. <Гром> занимает
страницы 13.! - 21.32 рукописи. Подобно прочим
произведениям из собрания Наг-Хаммади, <Гром>
представляет собой перевод с греческого.
Памятнику посвящена сравнительно небольшая
специальная литература, в которой особого внимания
заслуживают две статьи, появившиеся почти одно-
временно в середине 70-х годов,- Дж. Мак Рая и
Ж. Киспеля '.
Первая из них принадлежит перу исследователя,
переводившего <Гром> для издания <Библиотека из
Наг-Хаммади на английском языке> '. Он относит
памятник к жанру эллинистических откровений, где
использована форма ego eimi (<я есмь>), широко
представленная в гностической традиции, в частно-
сти в документах из Наг-Хаммади. Автор подчеркивает
своеобразие памятника, его уникальность в эллини-
стической и римской литературе. За недостатком дан-
ных Мак Рай категорически отказывается датировать
его. Памятник, согласно Мак Раю, лишен повество-
вательного обрамления, написан от первого лица
женского рода, не названного по имени, видимо,
какого-то божества. Ученый подчеркивает, что ему
известно очень мало параллелей к содержанию доку-
мента в гностической или библейской литературе.
В <Громе>, по его словам, в целом нет ничего специ-
фически христианского или иудейского, нет также
ясного отношения к гностической мифологии. Самой
отличительной чертой <Грома> Мак Рай считает анти-
тетический и даже парадоксальный характер утверж-
дений, сделанных в форме <я есмь>: <Говорящая не
только называет себя источником или сущностью
добра, мудрости, знания и проч., но отождествляет
себя также с противным. Это та черта произведения,
которая разительно отличает его <я есмь>-возгла-
шений в литературе откровений, будь то гности-
ческих или иных>
Свои сопоставления отдельных пассажей <Гро-
ма> с отрывками из Библии, ареталогическими надпи-
сями Исиды, с индусскими, иранскими и мандейскими
текстами, с фрагментами из Гераклита, наконец, с
двумя пассажами из пятого и четвертого произведе-
ний II кодекса Наг-Хаммади ученый заключает
попыткой ответить на вопрос, что означает необычай-
ный документ, который он анализирует. Мак Рай
утверждает следующее. Первое. Определения в форме
антитезы и парадокса имеют целью подчеркнуть, что
божество <полностью запредельно относительно мира
с его космологическими, социальными, этическими
и религиозными ценностями> '. Второе. Отрешение
от ценностей мира есть выражение <основополага-
ющей дуалистической перспективы гностиков>. Нако-
нец, третье. Размышляя о том, что сулило этике по-
добное отрешение, Мак Рай вспоминает Иринея,
писавшего о Карпократе и его последователях. Те
учили, что только, по мнению людей, одно есть добро,
а другое - зло, хотя по природе ничего нет злого
(Против ересей. 1. 25. 5) . Таким образом, по Мак Раю,
хотя памятник прямо не соприкасается с каким бы
то ни было гностическим мифом, по своему умонастро-
ению он глубоко гностичен '.
Другой крупный знаток текстов Наг-Хаммади,
Ж. Киспель, рассмотрел <Гром> с точки зрения ис-
тории гностических идей и мифологии неортодок-
сального иудаизма. Подмечая в тексте памятника сле-
ды влияния эллинистической среды, Ж. Киспель счел
1 век до н. э. и Александрию наиболее вероятным
временем и местом создания оригинала '. Амбива-
лентные утверждения <Грома>, как и некоторых при-
влекаемых текстов, Киспель связывает с монисти-
ческим принципом. Это отнюдь не дуализм, по мне-
нию исследователя, в смысле признания фундамен-
тальных оппозиций реальности '.
В труде Киспеля, по его собственному призна-
нию во многом гипотетическом, привлечен не только
разнообразный материал для сравнения некоторых
пассажей <Грома> с другими источниками, но и пред-
принята попытка соотнести этот памятник с историей
мифологии и религиозной мысли древности и средне-
вековья.
Можно, однако, идти к пониманию текста
<Грома> не от параллелей его отдельным пассажам
или принадлежности к тому или иному историко-куль-
турному феномену, но и несколько иначе, а именно
уяснить, какие связи обнаруживаются между разными
частями <Грома>, на какие соображения наталкивают
построение и характер повествования, что, собственно,
представляет собой текст в целом. Этому не было
уделено достаточно внимания в известных нам рабо-
тах, а потому на этом мы и хотели бы остановиться.
Начнем разбор с первой строки таблицы 13,
содержащей, видимо, название произведения: <Гром.
Совершенный Ум>. В названии две части. Что касается
первой, связь грома с божеством в разных традициях
отмечена уже Мак Раем. Слово <гром> и по-коптски
и по-гречески женского рода. Текст произведения
также дан от первого лица женского рода. Вторая
часть названия - <Совершенный Ум> может быть
переведена, по справедливому замечанию Киспеля,
и как <Полный Ум> ". Это словосочетание есть и
в самом тексте.
В литературе подчеркивается, что составленный
от первого лица <Гром> содержит ряд самоопреде-
лений говорящей. Это, разумеется, так, но все само-
определения произносятся как речь, обращенная к
другим. К другим относятся также обращения, запо-
веди и запреты, содержащиеся в <Громе>. На подра-
зумеваемое существование <других> - слушающих,
поучаемых, обличаемых, чья реакция в известной
степени направляет движение речи, характер само-
определений и наставлений,- на это обстоятельство
исследователи не обращали внимания. Присмотримся
же к тому, как складывается в этом монологе общение
с теми, к кому он обращен, общение, которое состав-
ляет его стержень. Об этом прямо говорится в начале
и в конце произведения, и это в разных формах дает
знать о себе на протяжении всего повествования.
Памятник можно представить в виде сменяющих
друг друга блоков-обращений (0) и блоков-самооп-
ределений (С) . Они распределяются следующим
образом: I 0: 13.2 - 15; I С: 13.16 - 14.15; II 0:
14,15 - 25, II С: 14.26 - 34; III 0: 14.34 - 15.24;
III С. 15.25 - 30; IV 0: 15.31 - 16.3; IV С: 16.3 - 17.3;
V 0: 17.6 - 18.6; V С. 18.7 - 20.8; VI 0: 20.9 - 28;
VI С: 20.28 - очевидно, до начала таблицы 21; VII 0:
21 ..8 - 32.
Обратимся к началу: <Я послана Силой. И я
пришла к тем, кто думает обо мне. И нашли меня
среди тех, кто ищет меня. Смотрите на меня те, кто
думает обо мне! Те, кто слушает, да слышат меня!
Те, кто ждал меня, берите меня себе. И не гоните
меня с ваших глаз! И не дайте, чтобы ваш голос
ненавидел меня, ни ваш слух! Да не будет не знаю-
щего меня нигде и никогда! Берегитесь: не будьте
не знающими меня!> (13.2 - 15). Следующее за этим
самоопределение: <Ибо я первая и последняя>
(13.16) - первое звено в длинной цепи подобных
высказываний, которые воспринимаются как поясня-
ющие, почему необходимо излагаемое знание слу-
шателям.
Хотя отдельные куски текста имеют, в своих
истоках различную традицию, в ткани произведения
они составляют некое единство. Разнообразные,
нередко поражающие своей противоречивостью само-
определения имеют одну цель - дать представление
о всеобъемлющей природе того, кто обращается с
речью: говорится ли об отношениях родства, о воспри-
ятии людей, поведении, взят ли в самоописании космо-
логический, гносеологический или антропологический
аспект Думается, что далеко отстоящие друг от
друга определения связаны между собой отношением
<и... и...>, а не <или... или...>. Речь идет, при всем
многообразии проявлений, об одном всепроникающем,
всюду обнаруживающем себя начале.
Не потому ли так органична связь говорящего
с теми, к кому он обращается, первого - содержа-
щего в себе разные полюсы и вторых - столь же
неоднозначно относящихся к ведущей речь?
Намеченному в 1 С: <Я почитаемая и презирае-
мая. Я блудница и святая> (13.16 - 18) - и т. д. есть
соответствие в следующих затем обращениях к другим
(11 0). В этих обращениях обрисовывается их проти-
воречивое отношение к говорящей: <Почему вы, кто
ненавидит меня, вы, кто любит меня? Вы, кто отвер-
гает меня, признаете меня! И вы, кто признает меня,
отвергаете меня!> (14.15 - 20). Обращением к другим,
характером их восприятия вызван переход к новым
самоопределениям (11 С): <И вы, кто говорит правду
обо мне, лжете обо мне! И вы, кто солгал обо мне,
говорите правду обо мне! Вы, кто знает меня, станете
не знающими меня! И те, кто не знал меня, да по-
знают они меня! Ибо я знание и незнание> (14,20 -
27) .
Для удобства рассмотрения композиции <Грома>
мы отделили блоки обращений и самоопределений.
Но границы между ними нередко стерты. Уже в
11 С самоопределения перемежаются обращением к
другим и цепь заповедей продолжается дальше в
11 0: <Я твердость и я боязливость. Я война и мир.
Почитайте меня! Я презираемое и великое. Почитайте
мою бедность и мое богатство!> (14.30 - 15.1). И в
. самом блоке 111 0, в предупреждениях и запретах
внимающим, говорится о произносящей речь, об
отношении к ней: <Не будьте высокомерны, когда
я брошена на землю! И вы найдете меня среди иду-
щих. И не смотрите на меня, (попранную) в кучу
навоза, и не уходите и не оставляйте меня, когда я
брошена. И вы найдете меня в царствии> (15.2 - 9).
Но эти оброненные то тут, то там замечания говоря-
шей о себе подчинены задаче наставить других, пере-
дать им знание, изменить их. Блок 111 0 насыщен этим
обращенным к другим самоописанием - косвенным, а
отрывок 15.15 - 16 - и прямым (<Я же, я милосердна
и я немилосердна>).
Снова плавный переход от сочетающего в себе
крайности восприятия людей в 111 0 к самоопределе-
ниям 111 С: <В самом деле, почему презираете вы мой
страх и проклинаете мою гордыню? Но я та, кто во
всяческих страхах, и жестокость в трепете> (15.22 -
27). Экспрессия нарастает, все отчетливее дает знать
о себе тема знания - незнания, с самого начала
связанная с говорящей (13.13 - 15), вспыхивающая
и далее (14.23 - 27, особ. 26 - 27: <Ибо я знание и
незнание>), все глубже захватывающая текст,
За новым самоопределением: <Я неразумна и я
мудра> (15.29 - 30) - следует IV 0 с вопросами к
слушаюшим, предваряющими расширенный ответ на
них говорящей в IV С о знании и мудрости вар-
варов и эллинов (<Ведь я мудрость эллинов и знание
варваров. Я суд над эллинами и варварами> - 16. 3 -
6) . Противоположности знание - незнание сменяются
другими: жизнь - смерть, закон - беззаконие. (Отры-
вок 16.1 - 9 помимо прочего интересен сравнительно
редкими в документах из Наг-Хаммади упоминаниями
таких реалий, как <Египет, эллины, варвары>. Заметим
попутно, что Египет вторично упоминаетсл в том же
сборнике, где переписан <Гром>, в <Асклепии>.)
После ряда поворотов темы знания, как бы удаления
от нее ( <Я, я безбожна, и я, чьих богов множество>.-
16.24 - 25), снова звучит: <Я немудрая, и мудрость
получают от меня> (16.27 - 29).
В таких же контрастах повествуется и об отно-
шении к говорящей ее слушателей. В их восприятии
она видит себя как в зеркале, недоумевая из-за иска-
жений, задавая вопросы <Почему... почему...> - и тут
же как бы отвечая на них чказанием на свое много-
образие в том или ином смысле.
Следующее за испорченным местом Ч 0, частич-
но восстаиавливаемое, содержит советы, выраженные
таким же, что и предыдущий текст, образным и во
многом темным для нашего понимания языком. Это
наставления тем, к кому обращена речь, наставления,
как обрести говорящую. И образный строй <Толкова-
ния о душе> ', и тем а детства в новозаветной традиции,
и многое другое напрашивается для сравнения. Но
даже если нечто подобное было у истоков текста,
остается вопрос, на чем сказалось влияние - на плане
его выражения или содержания.
Новая серия самоопределений (V С) по обыкно-
вению начинается с того же, о чем говорилось в пре-
дыдущем обращении (17.35 - 18.1: <Не отделяйте меня
от первых, которых вы [познали] >, 18.7 - 8: <Я знаю,
я, [первых], и те, кто после меня, они знают [меня] >) .
В этих строках содержится намек на роль посредницы,
который есть и в самом начале произведения (13.2 - 4).
И там и тут дается представление о ряде качест-
венных понижений. Этот ряд в 13.2 - 4 связан гово-
рящей (<я>), в 17.36 - 18.8 - отношением к знанию,
Следующее дальше определение: <Я же (совер-
шенный) Ум и покой> (18.9 - 10) - побуждает вспо-
мнить название, где <совершенный Ум> упомянут
рядом с <Громом>.
1 2 3