Софокл
Аякс


Трагедии Ц 1




Софокл

Аякс
Трагедия
(пер. Ф. Ф. Зелинского)

Действующие лица

Афина
Аякс , предводитель саламинян под Троей
Агамемнон , предводитель ахейского войска
Mенелай , спартанский царь, его брат
Одиссей , предводитель итакийцев
Текмесса , пленница Аякса
Тевкр , сводный брат Аякса
Вестник
Хор саламинских воинов
Без слов: Еврисак, сын Аякса; слуги .

Действие происходит в ахейском лагере под Троей;
в первой половине – перед шатром Аякса,
во второй – на пустынном берегу моря.

Пролог

Входит Одиссей, внимательно изучая следы, ведущие в шатер Аякса.
С другой стороны появляется Афина, невидимая Одиссею.


Афина
Не в первый раз я застаю тебя,
Лаэртов сын, как замыслом отважным
Предупредить стремишься ты врага.
Теперь у крайнего предела стана,
Где выстроил приморский свой шатер
Аякс, его ты свежие следы,
Охотник терпеливый, измеряешь,
Узнать желая, дома ль он иль нет.
Твое чутье, что у лаконской гончей,
На путь тебя надежный навело.
Да, он вернулся; пот с лица струится
10 И кровь смывает с обагренных рук.
Тебе же нет нужды за дверь шатра
Заглядывать; открой мне мысль свою:
От знающей узнать ты можешь все.



Одиссей
Афины ль слово слышу я, дражайшей
Мне из богинь? Да, это ты! Хоть лика
Ты не являешь своего, – твой голос
Я узнаю; он жжет мне сердце, точно
Трубы тирренской Трубы тирренской… – Названной так, вероятно, потому, что она была на вооружении у тирренских выходцев, – так Геродот называет племена лидийского происхождения.

медноустой звон.
Ты не ошиблась. Замысел хочу я
Врага раскрыть, Аякса-щитоносца:
20 Его давно слежу я одного.
Он в эту ночь деяньем непонятным
Обидел нас – коль он его виновник;
Ведь нет в нас знанья, лишь гадать дано нам, –
И этот труд я принял на себя.
Мы только что нашли все наше стадо
Зарезанным безжалостной рукою;
Лежит в крови и скот и пастухи.
Все в том винят Аякса, да и мне
Один сказал свидетель, что увидел,
Как он во тьме с мечом, покрытым кровью,
30 Недавно мчался по полям пустынным.
Немедля по указанной тропе
Пустился я; одни следы признал я,
Другие ж – нет. Недоуменья полный,
Стою я здесь. Ты вовремя явилась,
Заступница моя! Твоей деснице Твоей деснице… – Перевод по общепринятому ркп. чтению χερί; Доу принимает засвидетельствованное в двух случаях φρενί, – тогда смысл был бы: «я всегда следовал твоему разумному руководству».


Свою судьбу я вверил навсегда.



Афина
Мне все известно – и твоей охоте
Помощницей и стражем я пришла.



Одиссей
Владычица! Недаром я трудился?



Афина
Нет: той резни виновник был Аякс.



Одиссей
40 Каков же смысл безумного деянья?



Афина
Жестокий гнев за отнятый доспех.



Одиссей
Но почему ж на скот он гнев направил?



Афина
Он мнил, что вашу проливает кровь.



Одиссей
Как? Он отмстить аргивянам задумал?



Афина
И отомстил бы, если бы не я.



Одиссей
На что же он дерзнул в своей отваге?



Афина
На вас – коварно, в ночь, один на всех.



Одиссей
И цели беспрепятственно достиг?



Афина
Достиг шатра обоих полководцев.



Одиссей
50 И все ж свирепых рук не обагрил?



Афина
Нет. Удержала от потехи злобной
Аякса я, губительным обманом
Его глаза сурово заслонив Его глаза сурово заслонив… – Потерю человеком разума греки с гомеровских времен объясняли вмешательством божества. Ср. ниже, 172 сл., 611; Евр. Ипп. 141–150; Геракл 835–837, 859–874, 1189–1191.


И на стада его направив – вашу
Неразделенную еще добычу
Под стражей пастухов. И вот, нагрянув,
Он стал рубить кругом себя и душу
Убийством рати многорогой тешить.
То думал он, что братьев он Атридов Атриды – Агамемнон и Менелай, сыновья Атрея.


Жизнь исторгает, то – других вождей.
Я ж разжигала дух его больной
60 И в сеть беды безумца завлекала.
Резнею душу усладив, живых
Связал быков он и баранов крепко
И в свой шатер погнал, воображая,
Что воинов уводит, а не скот
Рогатый. Там поныне в исступленье
Он пленников своих терзает всласть.
Теперь ты сам болезнь его увидишь
И весть о ней данайцам передашь.
О, не пугайся! Не грозит бедою
Его явление тебе. Туманом
Покрыла я его глаза: не может
70 Он образа увидеть твоего.

(В направлении шатра)

Эй, друг! К чему без устали у пленных
Ты руки вяжешь? Выходи! Тебя,
Аякс, зову я: выходи скорее!



Одиссей
Зачем, Афина? Не зови его!



Афина
Блюди молчанье! Иль ты трусом стал?



Одиссей
Ради богов! Оставь его в палатке!



Афина
Боишься ты? Боишься человека?



Одиссей
Он был врагом мне и врагом остался.



Афина
Смех над врагом – не всех ли он отрадней?



Одиссей
80 Не для меня; оставь его в палатке!



Афина
Безумец, вижу, страх тебе внушает.



Одиссей
Перед здоровым страха б я не знал.



Афина
Да не увидит он тебя, не бойся!



Одиссей
Как не увидит? Не слепцом же стал он!



Афина
И зрячему я помрачу глаза.



Одиссей
Для божьей воли нет препятствий, знаю.



Афина
Блюди ж молчанье, с места не сходи!



Одиссей
Я остаюсь, но неохотно, верь мне.



Афина
Аякс! Вторично я зову тебя!
90 Иль о союзнице своей забыл ты?



Аякс
(Выходит из шатра
с окровавленным бичом в руках)

О, радуйся, дочь Зевсова, Афина!
Ты хорошо мне помогла: златыми
Трофеями тебя украшу я!



Афина
Спасибо за готовность. Но скажи мне:
Ты насладился ли аргивян кровью?



Аякс
Могу гордиться, насладился вдоволь!



Афина
И на Атридов меч ты обратил?



Аякс
Не обесчестить им Аякса боле!



Афина
Ты на тот свет отправил их, не так ли?



Аякс
100 И пусть теперь наград меня лишат!



Афина
Что ж, правильно. Ну, а Лаэртов сын?
Что с ним? Он спасся от руки твоей?



Аякс
Ты про лису проклятую спросила?



Афина
Про Одиссея, что с тобою спорил!



Аякс
Его, владычица, живьем я взял
На радость сердцу своему. В палатке
Сидит он; смерть же примет он не скоро.



Афина
Зачем не скоро? Что задумал ты?



Аякс
Привязанный к столбу хоромной сени…



Афина
Какую казнь готовишь ты бедняге?



Аякс
110 Он этот бич своей окрасит кровью!



Афина
Не издевайся над несчастным, полно!



Аякс
Во всем, Афина, воля будь твоя, –
Но он свою пускай потерпит кару!



Афина
Что ж, если сердце так велит, исполни
Все, что задумал; не жалей руки!



Аякс
Исполню тотчас. А тебя прошу я
И впредь союзницей мне быть такой!

Уходит в шатер.


Афина
Богов ты силу, Одиссей, на нем
Изведать мог. Вот человек! Видал ли
120 Ты прозорливей иль дельней его?



Одиссей
О нет, богиня. И тем больше жалость
Терзает сердце мне – хоть он и враг мой –
При виде унижения его.
И не о нем одном скорблю я. Все мы,
Все, что землею вскормлены, не боле
Как легкий призрак и пустая тень.



Афина
Так рассуждай и впредь, мой друг, и бойся
Богов надменным словом оскорбить.
Пусть ты сильней других своей десницей,
И пусть бездонней всех твое богатство, –
130 Не дай душе гордыней обольститься!
Ты видишь сам: все счастье человека
Дня одного добыча или дар.
К благоразумным милостивы боги,
Но ненавистен сердцу их гордец.

Афина исчезает. Одиссей уходит.

Парод

На орхестру вступает хор саламинских воинов.


Корифей
Теламонов наследник, что город блюдешь
На брегах Саламина средь волн голубых,
Твое счастие всем нам отрада.
Но когда над тобою Зевесов перун,
Когда речи данайцев порочат тебя,
Мы смущеньем объяты и в страхе дрожим,
140 Точно глаз голубицы пугливой.
Так, в последнюю ночь, что от солнца бежит,
Злоречивые вести по стану ползут
И бесславят тебя:
Что на выгона луг ты коварно проник
И добытый данайцами скот перебил,
Все, что после раздела хранилось у нас,
Поражая булата грозою.
Так сплетает рассказ про тебя Одиссей,
Его на ухо шепчет то здесь он, то там,
150 И все верят ему.
Убедительно лживое слово звучит,
Ему пуще рассказчика слушатель рад,
Все глумятся над горем Аякса.
Да, в великую душу нетрудно стрелять:
Промахнуться нельзя. Если кто про меня
Небылицы сплетет, не поверят ему, –
А имущего Зависть следит по пятам,
Между тем как толпа без великих мужей
Ненадежный оплот воздвигает в бою.
160 Лишь под сенью великого малый цветет,
Лишь от малых великий могуч и силен.
Но не внемлет глупец в ослепленье своем
Благомыслящей мудрости слову.
И тебя они ныне поносят, Аякс,
И не в силах мы им ничего возразить,
Переспорить не можем одни, б з тебя!
Они рады, что взоров избегли твоих,
Верещат, словно стая шумливых птенцов,
Но яви им свой лик, – как пред коршуном злым,
170 Оробеют внезапно и в страхе немом
Разлетятся, забыв об отваге.


Хор


Строфа
Вправду ль тебя Тавропола Тавропола («владычица быков») – культовое обозначение Артемиды.

, дочь Зевсова, –
О безотрадная весть,
Мать позора моего! –
На не деленный скот подняла меченосного?
За то ль, что не дал ей в добыче доли ты,
Иль что трофеем почтить
Ее забыл ты, иль за охоту – венком?
Иль меднобронный бог Эниалий Эниалий – культовое имя Ареса.

в бою
180 К тебе был ласков, ты же не вспомнил о нем
И ночным был страхом наказан?



Антистрофа
Нет, не поверю, чтоб в здравом рассудке ты,
Сын Теламона, скота
Кровью меч забрызгал свой!
Болезнь от бога – нам не осилить; но дайте же
О Зевс и Феб, отпор молве-злоречию!
Если же лживой молвой
Тебя порочат или Атридов чета,
190 Иль что Сисифом в ложе позора рожден Сисифом… рожден… – По одному из вариантов мифа, мать Одиссея еще до замужества отдалась Сисифу, чьим сыном он и является.

–
Молю, владыка! Лик из палатки явив,
Мглу развей навета лихого!



Эпод
Встань, поднимись скорей с одра! Не всю же вечность!
Ты на нем пролежишь в безделье стыдном.
Наш позор до небес горит!
Гордыня врагов мчится,
Не зная препон, шумно,
Как вихрь на горе в роще.
У них на устах смех лишь,
Обиды полна речь их,
200 У нас же болит сердце.


Эписодий Первый

Из шатра выходит Текмесса.


Текмесса
Дорогие гребцы с саламинской ладьи,
Эрехфиды Эрехфиды – потомки легендарного аттического царя Эрехфея, какими жители Саламина, строго говоря, не являлись.

, земли благодатной сыны!
Всем нам горе приспело, что верность храним
Теламонову дому в далекой стране.
Наш великий, наш сильный, наш грозный Аякс
Изболевшись, лежит,
Помраченный ужасною бурей.



Корифей
Что за тяжкое зло ночь могла принести,
День прошедший сменив? День прошедший сменив? – Доу постулирует перед этим стихом потерю в ркп. шести анапестических стоп. Таким образом удалось бы сравнять в объеме строфу хора со следующей строфой – ответом Текмессы, а главное – избежать анапестического монометра в начале строфы.


210 Расскажи, Телевтанта-фригийца дитя,
Обо всем: ведь тебя, хоть и пленница ты,
Как жену возлюбил бурнострастный Аякс,
Тебе ведомы все его думы.



Текмесса
Как в слова мне облечь несказанную боль?
Тяжелее ведь смерти лихой моя весть!
В эту ночь, помраченный безумия мглой,
Свою славу Аякс на позор променял.
Посмотрите: там преют под сенью шатра
Бездыханные туши; струится с них кровь;
220 Это – жертвы несчастного мужа!


Коммос


Строфа


Хор
С какой ты к нам вестью,
Вестью несносной, нещадной пришла
Сказать о гневном муже!
Эта ли весть на устах у данайских вождей,
Эта ли весть множится в толках?
Грядущий миг бедствия полн;
Смерть над тобой нависла, Смерть над тобой нависла… – Аяксу угрожает расправа се стороны возмущенного войска. Ср. 254–256, 408 сл.


О вождь, ты, что свой меч
230 Поднял рукой безумной
На весь скот и на пастырей всех
Единой черной казнью!



Текмесса
Ах, оттуда пришел и оттуда пригнал
Он сплетенное вервием стадо домой.
Тут одних он, на землю повергши, заклал,
Иль ударом меча пополам разрубил.
Два барана остались. Из них одному
Отсекает язык он и голову вмиг,
240 А другого, стоймя ко столбу привязав,
Он сечет двухконечным свистящим бичом,
Изрыгая ужасные речи – злой бог
Его им научил,
А не смертного ум человека.


Антистрофа


Хор
Пора и нам, видно,
Робко покровом главу осенив,
Искать спасенья в бегстве
Или, к весельным уключинам дружно подсев,
260 Синим волнам судно доверить.
Таких угроз речи полны
Двух против нас Атридов!
Боюсь, близок наш час:
Каменный плащ грозит нам,
Грозит нам и Аяксу; а он
В тисках безумья страждет!



Текмесса
Их уж нет. Как тот ветер, что с юга шумит,
После страстных порывов без яркой грозы
Утихает – так в нем ослабела болезнь.
Но, прозрев, он лишь новую чувствует боль –
260 И не диво: сильнее та рана горит,
Что своей же рукою себе ты нанес,
А не принял от вражьей десницы.



Корифей
Коль он прозрел, надеюсь на удачу:
О прошлом зле не тяжела забота.



Текмесса
Чтоб выбрал ты, когда б свободу дали:
Сам быть счастливым, огорчая близких,
Или делить с печальными печаль?



Корифей
В двойном несчастье больше зла, жена.



Текмесса
Так вот: болезнь прошла, а горе нет.



Корифей
270 Какое горе? Я тебя не понял,



Текмесса
Пока болезнь Аякса осеняла,
Он наслаждался бедствием своим,
Хоть нам, разумным, был причиной горя.
Теперь же спала с глаз его завеса,
И что ж? Он сам отчаяньем охвачен,
А нам не легче стало. Так-то вправду
Одно он горе на два поменял.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2