А вот с хозяйкой так и не познакомил. Она появлялась всегда в нужную минуту, ставила что-нибудь на стол и исчезала совершенно, словно растворялась. И детей я больше не видел и не слышал.
– Петр Александрович, какие у вас дети тихие, – говорю. – Ни стукнут, ни грохнут…
– Обувь у нас снимают на веранде, – ответствовал он. – Домой входят только в тапочках. Подошвы валяные, оттого и стуку нет.
– Ну, дети есть дети. Играют, возятся…
– А для игрищ улица существует, – сурово заметил Петр Александрович.
Когда я с ним прощался, он достал из письменного стола машинописную рукопись в четверть авторского листа и подал мне, слегка смущаясь:
– Может, у вас в газете напечатают… Тут мои главные мысли насчет учености… То есть чтобы наука не перегружала кругозора и не отводила в сторону.
Про свои машины он и не заикнулся, и про совхозные порядки тоже – не это главное.
1974

1 2 3