Но если такой обезьяне показать фильм, где бы другая обезьяна демонстрировала страх перед змеёй, то и эта необученная обезьяна тоже начинает бояться змей. Но если фильм смонтировать так, чтобы дикая обезьяна демонстрировала реакцию страха на другой предмет, инстинктивного страха перед которым у приматов нет (к примеру – на кролика), то у необученной обезьяны страх на кролика не формируется. Можно также вспомнить сильное и очень жизненное (хотя и не основанное на реальных фактах) произведение У. Голдинга «Повелитель мух» («Lord of the flies»), где процесс такого культурного регресса показан очень наглядно.
Почему же у вышеназванных детей, после возвращения их к людям не происходит такого же возврата к «человеческому» стилю поведения? Потому, что по настоящему культурные отношения в нашем обществе не являются инстинктивными! О чём я собственно не перестаю повторять во всех своих текстах. Однако из факта импринтности и воспитанности каких-то культурных компонент отношений в нашем обществе отнюдь не следует, что импринтным и тем более – сознательным воспринятым является весь их спектр, не говоря уж о так называемых «некультурных» проявлениях.

Никак не могу понять, о каких это человеческих инстинктах вы говорите? Разве я похожа на муху, тупо бьющуюся в стекло?

Похоже, что сущность вашего непонимания – в существенно разном смысле (по научному – в семантике) слова «инстинкт», принимаемого вами и нами. Наверное, в вашем понимании инстинкт – это до невменяемости автоматическое действие, с которым невозможно совладать, и как-то его проконтролировать. Таких инстинктов у человека действительно практически нет, впрочем, зрелище иной женщины, с завидным упорством наступающей на одни и те же грабли в отношениях с мужчинами, нередко вызывает именно упомянутые вами ассоциации с мухой и стеклом…
Академическое определение инстинкта гласит:
Инстинкт (лат. instinctus – побуждающий) – неприобретённая, характерная для данного вида тенденция или предрасположенность реагировать определённым способом, возникающая при определённых стимульных условиях и при определённых состояниях особи. Сюда входит также врождённая предрасположенность легко воспринимать в ходе воспитания и обучения поведенческие и когнитивные схемы определённого типа, и слабо воспринимать схемы другого типа, хотя указанные рамки воспринимаемого типа поведенческих реакций могут быть довольно широки, что повышает адаптивность к быстроменяющимся условиям внешней среды.


Обращаю внимание, что речь идёт именно о тенденции или предрасположенности, норме реакции, но не о каком-то строго фиксированном действии, хотя как частный случай (хотя бы с нашей мухой) это очень возможно. Другими словами, включившийся инстинкт порождает не поступок, а желание его сделать. А это желание однако может, и во многих случаях – должно быть парировано усилием воли. К примеру, вы голодны (находитесь в состоянии потребности в пище), пробегая мимо закусочной, слышите вкусные запахи (возникли внешние стимульные условия). У вас возникает желание изменить ваш маршрут движения, завернуть в закусочную, и утолить голод. Однако вы вспоминаете, что опаздываете на поезд, и… продолжаете спешное движение в сторону вокзала! Если конечно ваша примативность не слишком высока.
Чувствуя инстинктивную потребность сделать (или не сделать) что-то, человек тем не менее в состоянии поступить ему вопреки. А уж захочет он это сделать, и сможет ли, если даже захочет – это уже отдельный вопрос. Именно эта способность в этологии называется примативностью, а для большинства людей служит одним из показателей культурности данного человека.


Зачем природе понадобилась однополая любовь? Каким образом она возникла в ходе эволюции?

Можно поставить вопрос шире – почему в природе (не только у человека) так распространены столь откровенно дезадаптивные признаки, тем более – явно предрасположенные передаваться по наследству? К примеру, зачем природе понадобилась шизофрения? Ведь склонность к ней, подобно склонности к гомосексуализму, тоже передаётся по наследству! Клинически чистые гомосексуалисты конечно не размножаются, тем не менее наследственная предрасположенность к гомосексуализму имеет место быть, тем более, что физиологическая способность к размножению у них как правило присутствует.

И как гомосексуализм, она имеет способность возникать, казалось бы, на пустом месте… К примеру, нацисты в своё время физически уничтожили всех душевнобольных в Германии, но очень скоро их численность полностью восстановилась. С другой стороны – явно врождённая способность к альтруизму, поддержка которого естественным и половым отбором небесспорна, а то и отрицательна, тоже имеет способность возрождаться из пепла…
Видимо причина возникновения подобных отклонений – в специфике генерации мутаций. Распространено мнение, что мутации возникают под воздействием повреждающих факторов внешней среды, таких как ионизирующие излучения, токсины, и т. п. Однако экспериментально ни разу не удавалось таким образом получить мутаций, хотя бы отдалённо полезных. Практически всегда они были безусловно вредны, очень часто – несовместимы с жизнью, и исключительно редко их можно было с натяжкой назвать условно-нейтральными. И даже такие, условно-нейтральные (не говоря уж о предположительно полезных) мутации появляются исключительно редко, на несколько порядков реже, чем требуется для объяснения наблюдаемой скорости адаптации и видообразования.
Похоже, что предположительно полезные мутации появляются как результат деятельности иных механизмов, нежели действие повреждающих факторов внешней среды. К примеру, это могут быть какие-то специальные генетические механизмы целенаправленно генерирующие неоптимальность генотипа (и следовательно – фенотипа), работу которых можно в каком-то смысле сравнить с любопытством макроскопического животного. Любопытство – дело довольно рискованное, и чреватое большими издержками, вместе с тем – без него прогресс невозможен. Не будучи генетиком, я не могу сказать, что это за механизмы, может быть что-то вроде блуждающих генов, кроссинговера, симбиотических вирусов или чего-то наподобие, однако есть чёткое ощущение, что помимо своей основной задачи – максимально точной репликации генома, генетическая система (по крайней мере – в ходе гаметогенеза) находится в постоянном любопытсвующем поиске, который на этом уровне может быть только хаотическим. Причём в отличие от сугубо повреждающих факторов, эти механизмы, образно говоря, примерно представляют себе, что от них нужно, поэтому при всей хаотичности, совсем уж тупо-деструктивных мутаций не генерируют. А потому такие мутации, хотя и редко, но всё же с реальной частотой оказываются полезными. Но с другой стороны, такие, явно дезадаптивные, и вряд ли способные закрепиться в геноме популяции мутации, как гомосексуализм, тоже появляются с реальной частотой.


Можно ли считать Иисуса Христа высокоранговой личностью? Ведь он совершил низкоранговый поступок – самопожертвование. Почему же он столь авторитетен?

Чтобы понять суть этого видимого противоречия, прежде всего нужно осознать социальную роль религии в обществе, и вклад именно христианства в социальную эволюцию нашей цивилизации. А роль эта состоит в том, чтобы, опираясь на иерархический авторитет Бога (фактически – на иерархический инстинкт) формировать в обществе внеинстинктивные ценности. Другими словами – на определённом этапе социальной эволюции религия служила инструментом парирования иерархических инстинктов, формирования в обществе иного, чем первобытно-стадный, менталитета, ибо последний безнадёжно устарел, и далеко не отвечал потребностям современной цивилизации. Очевидно, что опираясь на иерархический инстинкт в борьбе с иерархическим менталитетом, этот общественный институт рано или поздно подрубит сук, на котором сидит (что мы сейчас и наблюдаем), однако ещё 100–200 лет назад эти возможности отнюдь не были исчерпаны. Замечу, что все иные методы борьбы с означенными тенденциями в те времена (да и в значительной степени – сейчас) были крайне малоэффективны.
Теперь о ранговом потенциале Христа. Прежде всего нужно сказать, что один низкоранговый поступок, тем более – столь демонстративный (что снижает его «низкоранговость» – ведь в этот момент фигурант находится в центре внимания, подобно эстрадной знаменитости), не способен серьёзно понизить ранговое восприятие данной личности окружающими. Далее, не будем обсуждать, что (и кто) там было (был) на самом деле, это для нашего вопроса неважно, однако тот образ Христа, который сформирован христианскими теологами – это образ конечно же ВР личности. ВР личностью его делает прежде всего триединство с Богом (Иеговой), который есть высший ВР по определению. Христос – одно из воплощений Бога, и этого уже достаточно. И затем, опираясь на этот высокий РП, Христос (устами своих последователей) стал проповедовать, или говоря современным языком, рекламировать НР-ценности, тем самым способствуя более уважительному отношению к НР-согражданам, чем то, которое реализуется «по инстинктивному умолчанию». И тем самым – способствовать позитивной социальной эволюции человечества. Очевидно, что христианство возникло в силу настоятельнейшей потребности цивилизации в чём-то подобном; не появись в нужное время именно Христос, рано или поздно появился бы кто-то другой, со сходным мировоззрением, но это уже выходит как за рамки нашего вопроса, так и этологии как таковой.




1 2 3 4 5 6 7 8 9