Но зато умеет доставать дефицит. А любой дефицит превратить в деньги…
– Значит, все-таки нелады с законом есть? – перебил Серега.
– Эти нелады слишком ничтожны, и не стоит обращать на них внимания. Тем более мы в приятельских отношениях со многими работниками милиции и прокуратуры.
– А не врешь?
– Не вру, Серж. Сам увидишь, ходим семьями в театр, выезжаем на рыбалку, на пикнички всякие, наши «Жигульчики» в одних гаражах стоят, в одних магазинах заказы получаем, одни и те же вещицы коллекционируем. Так что у нас во многом теперь духовное родство со служителями закона. Они ведь тоже люди.
– Значит, у тебя все в порядке, – вздохнул Серега. – Давай за твои успехи.
Выпили и выжидающе взглянули друг на друга. Треф сощурил глаза:
– А теперь выкладывай, для чего сюда привел и коньячком французским балуешь? Неужто по старой дружбе?
– По старой, Серж… По старой…
– А может, я для чего-то понадобился? Тебе или твоему хозяину? Давай, валяй начистоту…
– Темнить не буду, – помедлив, ответил Славик. – Говорил я ему о тебе.
– Ага, значит, в точку попал. Ну-ка, ну-ка, что ты там нашептал? Какие грешки высветил?
– Рассказал, что вместе сидели. Что попался ты на золоте в Москве.
– А он чего?
– Поинтересовался, остались твои дружки, с которыми ты по золоту работал? Я ответил, что ты сел один, никого не потащил за собой. Тогда хозяин приказал взять тебя под крылышко.
– Под крылышко, – хмыкнул Серега. – Я не цыпленок. Ну да ладно, все равно к какому-нибудь делу пристраиваться надо.

– Кажется, их стоянка, – Федот Андреевич кивнул на берег, где у костра сидели два человека. – Точно… Они…
Причалили. Двое у костра поднялись. Теперь Василий мог рассмотреть их. Один – коренастый, с длинными, красными руками и каким-то голодным взглядом из-под выпуклого узкого лба. Другой – высокий, с болезненно бледным лицом.
– Здорово, лешие, – кивнул им Федот Андреевич.
– Здорово, – нехотя ответил коренастый.
– Че привез, Андреич? – спросил другой.
– Не маленькие, чтобы гостинцы вам возить. Вот человека доставил, родственничка моего.
– А на хрена он нам нужен? – Коренастый хмыкнул и бесцеремонно оглядел Василия с ног до головы.
– Поработать хочу в тайге, – пояснил Василий.
– Самим собирать нечего, – проворчал бледнолицый. – Паршивый в этом году урожай, и ягода не уродилась, и кедрач гнилой – не будет заработка.
– Ты, Андреич, лучше водяры бы нам привез, – перебил приятеля коренастый. – А то забрались к лешему в гробину, за сто кэмэ ни деревни, ни села. Хочется после трудового дня отдохнуть культурненько, да вот беда – ни выпивки, ни женской ласки. Остается только… рябчиков гонять да голыми… клещей кормить.
Федот Андреевич поморщился:
– Жаль, что мало, клещи вас кусают. Может, поумнели тогда, или совесть появилась.
Коренастый хитро подмигнул Василию и хлопнул Федота Андреевича по плечу:
– Кроешь ты нас всегда почем зря, а чего ж тогда родственничка к нам привез?
– А-а, – с досадой протянул Федот Андреевич, – такой же обормот, как и вы. Совсем в городе спился, вот родственники и попросили, чтобы я его увез подальше от дружков-алкоголиков и пристроил на свежем воздухе, здоровья поднабрать.
– Да хватит тебе, дядь Федот! – взорвался вдруг Василий. – Пить я бросил и без твоего таежного перевоспитания.
– Трезвенник, значит? – поинтересовался коренастый и снова захохотал. – Ну да мы все тут трезвенники. – Он неожиданно протянул Василию руку. – Я Семен – за бригадира здесь. А это, – он кивнул на приятеля, – Генка.
Василий назвал себя и поинтересовался:
– Какой же ты бригады бригадир?
– Известно, какой, – весело ответил Семен, – кооператива под названием «Здоровье – трудящимся».
– Это как понять?
– А так, что собираются в лесу любители природы и свободы и договариваются, как помочь нашим славным труженикам города и деревни витаминами, как лучше обеспечить их дарами лесов.
– От сатана бесстыжая, – не сдержался Федот Андреевич. – Мало того, что обворовывают тайгу, спекулируют и три шкуры с людей на рынке сдирают, так еще потешаются.
– Ох, и совестливый у тебя родственничек, – Семен потянулся и зевнул. – Занудный дядя. Ну, а ты, паря, оставайся. Подумаем, посоветуемся с народом, может, и возьмем в бригаду. Паспорт-то у тебя в порядке?
Василий смутился, но тут же ответил:
– Чего ж ему быть не в порядке? Человек я тихий, спокойный…
– Все мы тихие и спокойные, а с паспортным режимом не всегда лады, – отозвался Генка. – Покажь ксиву.
– Ты че, из милиции? – разозлился Василий.
– Нажми на ша, Геха, – приказал Семен. – Чего нервируешь человека? Мы ж не отдел кадров – паспорт требовать. Нам главное, как он работать будет и как варит голова.
– Увидим-увидим, – процедил Генка.
– Ну а ты, Федот Андреевич, с нами ночевать останешься или дальше в путь? – поинтересовался Семен.
– Больно счастье велико – с вами оставаться. Возвращаться надо, – Федот Андреевич поднялся от костра и повернулся к Василию, – держись не пей. Может, через месяц наведаюсь.
– И водяры побольше привези, – хихикнул Генка.
– Ага, держи карман шире, – Федот Андреевич махнул рукой. – Плот мой вытащите на берег. Глядишь, сгодится еще.
– А вы пеши пойдете? – спросил Василий.
– Пеши, мне еще неподалеку зимовье проверить надо, а потом уж к себе в деревню.
Попрощались. Василий смотрел в спину уходящему Федоту Андреевичу, пока тот не скрылся за деревьями.
– Ты че, правда, ему родственничек? – Семен сощурил глаза и пристально взглянул на Василия.
– Сто раз одно и то же повторять? – Василий достал пачку сигарет и протянул Семену и Генке. – Думал, и правду любители природы и свободы, а у вас хуже, чем в милиции.
Из чащи вышли три человека. У каждого за спиной – большой, туго набитый брезентовый мешок.
– Чего так рано? – гаркнул Семен.
– Полные мешки набили, – пояснил один из них.
Все трое скинули мешки на землю и, отдуваясь и охая, стали подсаживаться к костру.
– Знаю чего прибежали так рано, – проворчал Семен. – Мурата ждете с водярой. Пронюхали, оглоеды, что он должен сегодня-завтра прибыть.
Маленький вертлявый человек с бородкой клинышком, похожий на профессора, разочарованно поглядел на Василия и обиженно скривил губы:
– У-у, я-то думал, этот долговязый вместо Мурата.
– Малость ошибся, Фагот, – ответил Генка. – Это новенький.
– М-да, зря, выходит, спешили. А может… – Фагот вдруг оживился. – Может, у тебя есть что-нибудь с собой? Так давай за встречу, за знакомство, за твою прописку в тайге…
Василий огорченно развел руками:
– Не пью. Завязал. А для хороших людей не взял – соблазна испугался.
– Алкоголик, значит, – Фагот презрительно сплюнул и почесал бородку. – От работнички собираются в бригаду – пьянь да рвань.
– Зато ты у нас кандидат наук, – хихикнул Генка. – Недоделанный профессор.
– Ты мое образование не тронь, – неожиданно взвизгнул Фагот. – Я играл в оркестре Большого театра, стал доцентом консерватории! И всего сам… Слышишь?! Сам добился!
– А теперь такой же бич, как и мы.
– Заткнись, Геха, не трожь мою боль своими вонючими лапами.
– Это у меня вонючие лапы?!
– У тебя, желтомордый…
Генка не выдержал и кинулся на Фагота. Но тот успел пригнуться и двинуть противника головой в живот. Генка тут же схватился за солнечное сплетение. Этого Фаготу показалось мало, и он ударил Генку коленом в пах. Тот охнул и повалился на землю.
Василий хотел было вскочить, но Семен остановил его:
– Сиди, не твое дело. Сами разберутся. Мужики ошалели: без выпивки пятый день. Пусть чуток выпустят дурь друг из друга.
Двое, что пришли с Фаготом, так же равнодушно наблюдали за своими товарищами. Тем временем Генка поднялся на ноги и, матерясь, ринулся на Фагота. На этот раз бородач не смог уклониться от удара. Хрипя и ругаясь, Генка и Фагот схватились за поленья. Неизвестно чем бы закончилось дело, если б Семен не гаркнул на них и не пригрозил лично расправиться.
Пока Фагот и Генка умывались в реке, к костру подошли еще двое. Поздоровавшись, сняли рюкзаки и зачерпнули кружками из котелка.
Один принялся жаловаться:
– Ох и крепко прикипели в этом году шишки к дереву. Бил, бил кедр колотом по «морде», аж кожа со ствола слезла, а шишка не идет, зараза.
– «Мордой» мы называем выбоину на кедре – след от удара колотом, – тихо пояснил Василию Семен. – А колот – это во-он та штуковина, – и он указал на тяжелый деревянный молот, валявшийся возле рюкзаков.
С реки вернулись Генка и Фагот.
– О! Красавчики! – хлопнул себя по бокам Семен и пальцем показал на опухшие, в ссадинах, лица Генки и Фагота. – Два неразлучных друга – Ален Делон и Марчелло Мастроянни. В следующий раз, если схватитесь за деревяхи, одному и другому потроха отобью.
К вечеру у костра собралось человек двадцать. А Мурат, которого все ждали, так и не приехал.
– Будем ужинать всухую, – вздохнул Семен.
Загремели кружки и котелки, застучали ложки. Двадцать уставших человек молча ели кашу и запивали чаем. Не было привычного у таежного костра веселья. Лишь изредка обменивались с соседом словом.
К Василию подсел невысокого роста паренек, снял вязаную шапочку и повернулся лицом к костру. Василий чуть не выронил кружку… Это была девушка лет двадцати. Она поправила волосы и засмеялась.
– Чего глаза таращишь? Не ожидал? Василий смутился:
– А вы… Вы тоже в этой бригаде?
– В бригаде! – с вызовом ответила девушка. – Будем знакомы: Ольга.

Почти месяц Серега Треф, изнывая без дела, жил на даче мрачного, неразговорчивого Мурата. Выходить из дому не разрешали, чтобы не увидели соседи. Целый день Серега валялся на диване, смотрел телевизор и читал журналы. Несколько раз пытался завести разговор с Муратом, но тот отделывался незначительными фразами: «Не знаю», «Не мое дело», «Жди». И Серега ждал, сам не зная чего. В одном он был твердо убежден: просто так одевать и кормить его никто не будет. За все придется отрабатывать.
Наконец пожаловал Славик. Он приехал с двумя тяжелыми чемоданами, оставил их в коридоре и, прежде чем поговорить с Серегой, пошептался с Муратом. Потом раскрыл один чемодан и достал несколько бутылок коньяка, банки с икрой и крабами. Мурат тем временем поспешно собрался и, не прощаясь, исчез.
– Вот теперь поговорим, – похлопывая Серегу по плечу, проговорил Славик.
– Кажется, начинаются дела, – Серега кивнул на столик с бутылками. – Прямо как в кино… детектив.
– А мы и есть актеры. Актеры самого реального жанра. Короче, сегодня тихонько отдыхаем, а ночью – на станцию, и гоп-гоп на Москву. Билеты у меня в спальный вагон. Так что поедем с комфортом. В купе нас только двое. Вообще-то не люблю тихоходный транспорт, но хозяин запретил иметь дело с авиацией. Сам понимаешь, паспорта предъявлять надо.
– Я так и не понял, что мне делать в Москве и тем более с тобой, – Серега выжидающе посмотрел на приятеля.
– Видишь ли, хозяин волнуется, а действительно ли у моего друга Трефа есть в Москве интересующие его связи. Может, он впустую обласкал тебя.
– А ты, значит, вроде контролера при мне?
– М-да, – замялся Славик. – Что-то вроде этого.
– Так-так, я выложу вам своих дружков и стану ненужным, лишним свидетелем? И тогда можно меня… – Треф подмигнул Славику и провел пальцем по горлу.
Славик сделал протестующий жест:
– Серж, если ты не доверяешь мне, выкладывай, какие нужны тебе гарантии. Вернемся – передам хозяину или сам ему скажешь.
Серега задумался:
– Пока не знаю. А нельзя встретиться с твоим хозяином до отъезда?
– С нашим хозяином, – поправил Славик.
– Пусть будет с нашим…
– Нет, нельзя, он далеко.
– А что будет, если я откажусь ехать?
– Серж, ты же не маленький, сам понимаешь. Хозяин огорчится, а это значит…
– Это значит, – перебил Треф, – хозяин от огорчения пришьет меня за милую душу.
– Эх, Серж, Серж, – Славик хлопнул приятеля по спине. – Я же тебе говорил, что всякой уголовной ахинеей не занимаемся. У хозяина достаточно тугие карманы, чтобы для этого нанять какого-нибудь придурка.
– Хрен редьки не слаще, а мне не легче, от какой падлы в спину занозу поиметь. Еду. Это я так, лирику напустил, – Треф хитро сощурил глаза. – А ты, кажется, говорил, никакой уголовщины – одна калинка-малинка да черемша. Аи да малинка… Потрохами чую: золотишко есть у хозяина, если так основательно готовится его в Москву переправить.
– Это не наше дело, – махнул рукой Славик. – А если почестному, не нравится мне затея с золотом. Никогда этим не занимались, и без него денег хватало. Спустил бы он его побыстрей, и нам легче дышалось.
– Ты разве не знаешь, откуда золотишко всплыло?
– Не знаю и не хочу знать. Так дольше проживешь на белом свете…
В разговорах и воспоминаниях, сдобренных коньяком, четыре дня пути пролетели незаметно. Чемоданы они оставили в камере хранения Ярославского вокзала.
– Заберем их, когда найдем крышу над головой, – распорядился Славик. – В гостиницах мелькать не стоит.
– Неужели у вас нет в Подмосковье дачи? – съязвил Серега.
– Не приобрели еще. Но и к твоим друзьям с ночевкой набиваться не будем. У меня тоже есть в Москве кое-какие связи, – Славик улыбнулся, вспомнив приятное. – Я иногда с девочками прилетаю в Москву на воскресные обеды в Дом кино, Дом архитектора, Дом композиторов…
– И всюду пускают?
– Разумеется.
– Даешь на лапу?
– О, зачем так грубо? Вручал маленькие презенты. Никаких взяток, никакого криминала, и все тебе улыбаются, и всегда рады видеть…
– Так где мы будем ночевать? – перебил Серега.
– Я сейчас сделаю пару звонков, если не застану своих друзей на работе, поедем в ресторан «Актер». Там наверняка встретим кого нам надо. Только учти; меня знают как администратора филармонии…
Было семь часов вечера, и на месте никого из друзей Славика не оказалось. Взяли такси и помчались на улицу Горького.
Когда сели за стол, Славик, внимательно оглядев зал, произнес:
– Давненько я здесь не был. Все перестроили, и официанты новенькие. Зато посетители не меняются, – Славик то и дело кивал кому-то или поднимался из-за стола и здоровался за руку.
1 2 3 4 5 6