Эрих встал и прошелся по кабинету. Теперь необходимо вызвать комиссию, но, конечно, нельзя использовать обычные каналы связи…
Он вызвал гараж. На экране возникло лицо дежурного техника.
– Скажите, рейсовый еще не отправился?
– Нет, сэр. Заканчиваем профилактику.
– Попросите О’Брайена.
– Слушаюсь, сэр.
Тронхейм, нетерпеливо постукивая пальцами, продолжал размышлять о своем положении. Конечно, изоляция Лумера позволит сохранить в неприкосновенности опытные секции оранжереи, но примет ли комиссия его сторону? Нужны более ощутимые, доказательства и искать их нужно здесь, в кабинете профессора. Должен же он регистрировать свои наблюдения!
– Хелло, доктор, как ваши дела? – Рей О’Брайен встревоженно глядел на него с экрана.
– Рей, дружище. Мне нужно отправить одну бумажку в Центр. Ты мог бы отвезти?
– Я вожу почту, док, – обиделся О’Брайен.
– Понимаешь, это личная записка. Мне хотелось, чтобы ты передал ее адресату из рук в руки.
– Хорошо, док, сделаю. Только поторопитесь. Через час я уезжаю.
Написав официальный рапорт и короткую записку начальнику отдела Корренсу, Эрих запечатал их в отдельные конверты и поспешил в гараж. Рей уже ждал его у готовой в обратный путь машины.
– Ну, здорово, док. Я вижу теперь у вас все в порядке.
– Спасибо, Рей, – Тронхейм с добрым чувством пожал ему руку. – Без твоей помощи я бы не выдержал.
– Так вы его прижали, док?
– До этого, дружище, далеко, но кое-что сделано, и это главное. Оба письма передашь в институт психотерапии, лично моему шефу Корренсу. Ты его, вероятно, знаешь. Высокий такой, с нездоровой желтизной на лице.
Рей кивнул, заложил письма в комбинезон и полез в кабину. Потом вспомнив, высунул голову.
– Док, я ведь привез еще продуктов.
– Благодарю, Рей. Но ты прав лишь отчасти. Больше мне твои продукты не потребуются.
– Смотрите, док, вам жить.
Тронхейм помахал рукой. Вездеход тронулся с места и вошел в шлюзовую камеру.
Два дня Эрих тщательно просматривал научные материалы Лумера. В них содержались исчерпывающие сведения о селекции различных сортов, приведены линии скрещивания и даже графики ухода за каждой из групп растений, но нигде, даже намеком, не упоминалось об опытах со звуковыми частотами. Уже сам факт за­малчивания опытов говорил не в пользу бывшего директора, тем не менее, Эриху в его сложном положении нужны были неопровержимые данные, изобличающие преступную деятельность профессора. Размышляя о характере Лумера, его педантичности, Эрих пришел к выводу, что такие данные существуют и, скорее всего, должны всегда быть под рукой, иначе ими трудно пользоваться повседневно. В поисках тайника Тронхейм скрупулезно, шаг за шагом, обследовал кабинет и, отчаявшись, вызвал сотрудников внутренней службы. Деловито осмотрев стены с помощью специальной аппаратуры, они принялись за пол. Вход в тайник обнаружился под письменным столом. Оказалось, что кабинет имел второй, нижний этаж. Теперь Эриху стало понятно, почему директор не принимал во второй половине дня и выключал видеофон. По заведенному распорядку он работал в своем тайном кабинете. Отпустив сотрудников, Трон­хейм спустился вниз по винтовой лестнице.
Обстановка тайного кабинета профессора Лумера была более чем скромной: легкий письменный стол, кресло и многочисленная картотека, содержащаяся в идеальном порядке. Здесь были собраны все результаты многолетних исследований профессора в области влияния звуковых колебаний на жизнедеятельность растений. Нашел Эрих и рукописные материалы, в которых на большом числе экспериментов профессор Лумер делал четкие выводы об усвоении плодами растений разнообразной информации. В отдельном ящичке лежали карточки сотрудников станции. На некоторых из них стояли красные кресты. Перебирая карточки, Тронхейм обратил внимание, что фамилии сотрудников, карточки которых помечены крестом, ему хорошо знакомы по историям болезней. Он вытащил карточку Анри Фалька. После деловой характеристики написано: “Слишком любознателен. Ухаживает за дочерью”, – и подчеркнуто красной чертой. Ниже стояла дата и новая запись: “В рацион введены огурцы. Секц. 6”. Снова дата и запись: “Первые симптомы.” В конце карточки число и месяц отправки в институт психотерапии.
Эрих просмотрел большую часть карточек, помеченных красным крестом. Записи были предельно краткими, но они неумолимо свидетельствовали о преднамеренном преступлении, холодном, расчетливом, с комментариями отклонений, с вариациями режима и указанием сортов и секций. Тронхейма бил озноб. Он выбрался на поверхность, и у него возникла неодолимая; потребность принять освежающую ванну. Выйдя из директорского кабинета, он лицом к лицу столкнулся с мисс Лумер. Она отшатнулась, глаза ее расширились не то от гнева, не то от испуга, но, так и не сказав ни слова, она прошла мимо.
– Элси!
Эрих догнал ее и тронул за плечо.
– Уберите свои грязные руки!
Тронхейм покраснел от обиды и загородил дорогу.
– Послушай, Элси. Я не скажу ни слова в свое оправдание, но хочу, чтобы ты просто посмотрела картотеку своего отца. Может, тогда ты не будешь думать обо мне так плохо.
– Ты все лжешь! Ты оклеветал отца. Я тебя ненавижу!
– Элси, – укоризненно покачал головой психобиофизик, – ты же врач. Неужели тебе не интересно посмотреть на карточки своих пациентов?
Мисс Лумер устало прижала руки к вискам.
– Каких пациентов? – спросила она с отчаянием.
– Твоих больных. Анри Фалька, например.
– Уйди, – тихо сказала Элси, осознавая суть разговора, но по ее тону Тронхейм почувствовал надлом в ее состоянии.
– Элси, рано или поздно это станет достоянием гласности. Лучше, если ты обо всем узнаешь из первоисточника. Я понимаю, как виноват перед тобой, но иначе поступить не мог.
– Что ты от меня хочешь?
– Просто посмотришь, и притом в полном одиночестве. Я не буду тебе мешать.
Они вошли в кабинет. Эрих приблизился к письменному столу и надавил на едва приметный гвоздик. Тяжелый стол плавно поплыл в сторону. Открылся люк в нижнюю комнату. Элси опасливо глянула вниз.
– Что это?
– Пройдем, – Эрих первым спустился по винтовой лестнице. – Как ты понимаешь, за такой короткий срок я не мог построить такой тайник. Вот карточки, помеченные красным крестом. Смотри.
Элси присела к столу и взяла первую карточку. Прочла, нахмурилась. Потом взяла вторую, третью. Волнение ее нарастало. Она то бледнела, то краснела, лихорадочно проглядывая карточки. Он доставал новые и бросал на стол.
– Хватит! – крикнула она и зарыдала. Слезы капали на карточки, исписанные аккуратным почерком профессора. Эрих осторожно отодвинул их на край стола и снова отошел к ящику.
– А вот карточка Элси Лумер. Рацион помидор. Секция два, три или один, в зависимости от тяжести проступка.
Элси выхватила карточку у него из рук и впилась взгля­дом.
– Лицемер! Дочь не пожалел…
Лицо ее исказилось гневом.
– Вот тебе! Вот тебе!
Она рвала карточку в клочья и топтала ногами. С ней началась истерика. Специальными пассами Эрих привел ее в чувство.
– Прости, Элси, но тебе нужно было пройти через это. – У нее снова покатились слезы.
– Ну, ну, Элси. Не надо.
Она повернула к нему заплаканное лицо с глубоко запавшими от нервного истощения и бессонницы глазами. Эрих сочувственно вздохнул.
– Тебе бы выспаться хорошенько.
– Пойдем отсюда, – она сделала несколько шагов и нетерпеливо оглянулась. – Скорее!
Ее каблуки зацокали по винтовой лестнице. Эрих поспешил следом. Он проводил ее до номера и усадил в кресло. Они сидели молча, думая каждый о своем. Нервное напряжение стало спадать. Элси задремала, откинув голову на спинку кресла.
– Я пойду, – сказал Тронхейм, дотрагиваясь до ее руки.
Элси открыла глаза, сделала попытку подняться, но бессильно упала в кресло.
– Э, да ты совсем раскисла.
Эрих расстелил постель и помог ей добраться до кровати. Укрыв ее одеялом, он хотел уйти, но она схватила его за руку.
– Не уходи. Я боюсь одна.
– Спи. Я буду рядом, – Эрих погладил ее волосы. – Спи.
– Я сплю.
Немного поворочавшись, она заснула.
Приведя себя в порядок после утомительного пути, Трон­хейм отправился в свой институт. По дороге он размышлял, прибавят ему оклад или нет. Все-таки работу он проделал нешуточную, а главное, добился успеха один там, где беспомощно разводила руками не одна компетентная комиссия. В любом случае им придется относиться к нему с ува­жением. В отличном расположении духа Эрих миновал последний переход и очутился у входа в институт психотерапии. Вот и кабинет Корренса.
– Мое почтение, шеф, – поздоровался Эрих, сияя радостной улыбкой.
– А-а, ниспровергатель основ и калиф на час. Ну, сдал дела, господин временный директор станции?
– Сдал и готов приступить к выполнению обязанностей научного сотрудника вашего отдела.
Корренс покрутил головой.
– Ничего не выйдет, парень.
Его тон не сулил ничего доброго. Радостное настроение Эриха улетучилось. Тревожные мысли запрыгали в дикой карусели…
– Это почему? – сдавленным голосом спросил он.
– Никто не рубит сук, на котором сидит.
– То есть?
– Вот тебе и то есть. У нас сокращение штатов. Ведь не только отдел, институт держался на этой дурацкой проблеме! А теперь, – Корренс сложил кукиш, – вот что осталось от проблемы после твоей командировки. Двое парней из отдела уже отбыли на Землю, пока ты там директорст­вовал.
– А как же я? – в смятении проговорил Тронхейм. – Ведь комиссия осталась довольна моей работой.
– Еще бы! Ты им откопал такой клад. Теперь они погреют на нем руки.
– Вы хотите сказать, что Лумера не будут судить?
– Судить? Я был лучшего мнения о твоих умственных способностях, особенно, когда ты, не поднимая шума, вызвал комиссию.
– Что же мне теперь делать, шеф?
– Иди к начальству. Тебе отвалят премию и уплатят неустойку по договору.
– Думаете, меня отправят на Землю?
Корренс иронически оглядел его с головы до ног.
– Думаю? Как пить дать! Нужны им здесь лишние свидетели…
– А если я подниму шум?
– Хм. Не советую. Здесь тебя быстро упрячут, а на Земле никто не поверит. Скажут – бред собачий. И все.
– Спасибо, шеф. Жалко бросать хорошую работу. А на Земле еще неизвестно, что будет.
– Попроси рекомендации да гонорар с них сдери, как следует. Они будут вокруг тебя на цыпочках…
– Ладно, шеф, – вздохнул Эрих. – Пойду.
Тронхейм сидел у иллюминатора, ожидая взлета рейсовой ракеты. Посадка заканчивалась. Кто-то опустился рядом в пустовавшее кресло. Эрих повернул голову.
– Элси?!
– Здравствуй, Эрих. Не ожидал встретить?
– Я думал, ты осталась.
Элси зябко поежилась.
– Нет, с меня хватит. Возвращаюсь на Землю. Насов­сем.
– Чем же ты тут занималась без меня? Громила местные рестораны?
– Фи. Бери выше.
– Откупила иллюзион?
– Нет, Эрих, – Элси вздохнула. – Со всем этим покончено. Лечилась в вашем институте. Теперь я вполне добродетельная личность, богатая невеста.
– Ну да. Знаю я ваши капиталы!
– Не скажи. Я теперь стою три миллиона долларов. И сто тысяч ежегодно на мелкие расходы!
Эрих удивленно присвистнул.
– Да… Видимо, дела твоего папаши пошли на лад. Послушай, – он подозрительно взглянул на Элси. – Ты случайно оказалась на соседнем кресле?
– Фи, Эрих. За кого ты меня принимаешь? Станет богатая невеста заказывать билет рядом с таким простофилей, которого выгнали с места и даже как следует не заплатили.
– Однако ты неплохо осведомлена о состоянии моих дел. Подозрения переходят в уверенность: ты откупила кресло нарочно!
– Да. И у меня есть деловое предложение. Если хочешь им всем насолить, женись на мне, и мы вместе будем проматывать их денежки.
– Видишь ли, Элси…
– Ах, да! У тебя есть невеста. И твоя прирожденная честность не позволяет тебе…
В это время в проходе появился стюард.
– Мистер Тронхейм, вам радиограмма.
Эрих развернул бланк. Элси демонстративно отвернулась, чтобы не видеть текста.
Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ ТЧК МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ ПОВТОРЯТЬ СУДЬБУ МАТЕРИ ТЧК
ДУМАЮ ТЫ ПОЙМЕШЬ И ПРОСТИШЬ МЕНЯ ЛЕРЛИН
Он скомкал радиограмму и бросил в мусоропровод.
– Что-нибудь неприятное? – участливо спросила Элси.
– Так, пустяки. Что ты там говорила насчет женитьбы?
Глаза Элси весело блеснули.
– Ага! Получил отставку? Теперь ты понял, что никому не нужен, кроме меня? Соглашайся, пока не поздно!
Эрих накрыл ее руку своей.
– Ладно, Элси. Пусть они все провалятся в тартарары. А мы поедем с тобой куда-нибудь в свадебное путешествие. Тебе не приходилось бывать в Италии?
По проходу пробежал стюард, призывая всех пристегнуться к креслам. Ракета готовилась к старту…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11