https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/90x90/
Один из самураев схватил мальчика на руки и под охраной своих товарищей понес на другую половину комнаты. Комбины не сопротивлялись. Они отвернулись, и вид у них снова стал тупой, как у стада баранов. Но красные линии взаимодействия соединяли ребенка с половиной присутствующих комбинов.— Слишком поздно, — сказал Уайет, когда самурай принес ребенка. — Он уже проглотил.— Но это же ребенок, — повторила Ребел.— Это тело ребенка. Комбины всегда включают в инженерные бригады несколько детей для выполнения таких работ, где крупное тело является помехой.— Ужасно!— Согласен. — Уайет улыбнулся Констанции. — А вы? По-прежнему не видите ничего преступного в том, что пять миллиардов человеческих умов обладают одной на всех индивидуальностью?— Нельзя впадать в антропоцентризм, — неуверенно проговорила Констанция. Она была бледна.— Прекрасно сказано. — Уайет повернулся к маленькому комбину. — Зачем ты это сделал?— Нам было интересно, — сказал ребенок. — Мы хотели узнать, может ли нам пригодиться эта новая технология. Мы всегда ищем новую информацию, новые идеи, новые направления мысли, в этом смысле мы действительно шпионы, как вы нас называете. Но только в этом смысле: любознательность — наше природное качество.— Вот видите! — вставила Констанция.— Но самое главное, что мы страдаем от разлуки с настоящим Комбином. — Из-за вспышек красных линий взаимодействия над вживленным под кожу датчиком Ребел не могла видеть лица ребенка, но его голос звучал совершенно бесстрастно. — Здесь всего пятьсот комбинов, а мы привыкли к ментальной стимуляции миллиардов. Находясь в таких суровых условиях, мы жадно хватаемся за решение любых новых задач. — Он помолчал. — Вы бы сказали, что нам скучно.Уайет повернулся к экрану, где застыло изображение Фрибоя.— Через сколько времени действует твоя отрава?Фрибой пожал плечами:— Быстро. Через минуту-две. В матрицу заколдованного яблока заложен усилитель восприятия. Но, по правде сказать, опыт может закончиться неудачно. Яблоко содержит дозу для взрослых. Не знаю, что будет с ребенком. Этот выглядит таким щупленьким.Констанция протянула к мальчику руку, самурай оттолкнул ее.— Но у нас еще есть время. Если засунуть ему в рот несколько пальцев…— Ну зачем же, зачем, — осуждающим голосом произнес Уайет. — Зачем же впадать в антропоцентризм? Просто посидим и подождем. Это может быть интересно.Ребенок смирно стоял между двумя охранниками. Вдруг он оцепенел. Глаза широко раскрылись.— Ой! — произнес мальчик. Он поднял руку к лицу, рука судорожно задергалась. — Кажется…Ребенок закричал.
* * *
Когда прибыли юристы, комбин все еще бился на земле. Констанция склонилась над ребенком, которого держали за руки и за ноги четыре самурая. Направленные лучи то гасли, то вновь вспыхивали и машинально хлестали воздух, как неистово дрыгающиеся лапки и усики умирающего насекомого. Наконец всякая радиосвязь с ребенком прервалась, остальные комбины медленно поднялись на ноги, каждое лицо по-своему выражало общий ужас.— Интересно, почему это яблоко так хорошо сработало? — задумчиво пробормотал Уайет себе под нос. — У них есть защита против внедрения нежелательных психопрограмм. Видимо, это что-то новое. Совершенно другой подход.— Не шевелись, деточка. Сейчас мы постараемся, чтобы тебя вырвало, и тебе станет лучше, — говорила Констанция.Ребенок отворачивался от нее.— Я… — заговорил он. — Я видел сосну, я видел луну, я видел сосну на луне, я видел луну на сосне.Он медленно вращал широко раскрытыми глазами, подчиняясь какому-то внутреннему ритму.Я видел павлина хвост огневой, Я видел кометы лик грозовой, Я видел облако…— Отведите его к врачу, — приказал Уайет. — Сделайте все, что можно, чтобы он так не маялся, но, прежде чем он придет в себя, выведите из строя его имплантированную рацию. Нельзя, чтобы он снова подключился к своим.— Нельзя отключать рацию, — возразила Констанция. — Он один из комбинов. Его место среди них.— Ну так как? — Уайет повернулся к юристам. — Имею я на это право или нет?Юрист в желтой раскраске пожевал губу:— Сложный вопрос.— Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это утка, — сказал юрист в ярко-красной раскраске. — Это существо выглядит как человек и пользуется местоимением первого лица единственного числа. Следовательно, это человек, а не комбин.— Спасибо, — сказал Уайет. Он показал на изображение Фрибоя. — Этот шутник торгует в орхидее опасными галлюциногенами. По какой статье его можно привлечь к ответственности?— Ни по какой, — ответил юрист в красной раскраске. — У нас нет закона, запрещающего давать людям возможность вредить самим себе.— Погодите, этот вопрос связан с предполагаемым общественным согласием, — сказал юрист в желтой раскраске. — Препараты, действие которых приводит к нарушению общественного согласия, подпадают под статью «предсказуемые культурные изменения» Закона о…— Хорошо, — одобрил Уайет. — На время переезда приговариваю вас к принудительным работам в качестве осведомителя. Стойте на месте. Сейчас за вами придут программисты. — У Фрибоя отвисла челюсть. — Я приставлю вас к Мурфилдз. Вы будете за ней следить и докладывать мне обо всем каждый день в это время. — Он повернулся к Ребел и протянул ей руку:— Думаю, мы неплохо поработали, а? Пошли?
* * *
Этой ночью они занимались любовью, потом Ребел заснула, и ей приснилось, что она идет по пустынным коридорам старинного замка. Было прохладно, в воздухе стоял запах сирени. Легкий ветер перебирал ее волосы, холодил бедра и живот. Вдруг она подошла вплотную к богато украшенному викторианскому зеркалу. Сила тяжести была здесь в полтора раза выше нормальной, и Ребел тянуло вниз, лицо казалось старым и изможденным. Она осторожно протянула руку к зеркалу.Отражение просунуло ладонь сквозь жидкую поверхность стекла и схватило Ребел за кисть.Она пыталась вырваться, но отражение держало ее мертвой хваткой. Длинные красные ногти больно вонзились в ее плоть. За зеркалом широко улыбалась Эвкрейша. Это была маленькая полногрудая женщина, но под гладкой смуглой кожей вырисовывались мускулы.— Не уходи, голубушка. Нам надо о многом поговорить.— Нам не о чем говорить!Слова испуганной Ребел гулко отскочили от стен, прокатились эхом по коридору и замерли.Эвкрейша прижала лицо к стеклу, и зеркало выгнулось там, где были ее нос и губы, но не поддалось, поверхностное натяжение выдержало. На ее коже играли серебристые блики.— Еще как есть! Если ты оставишь все, как сейчас, мои воспоминания уничтожат тебя.За Эвкрейшей была видна комната с белыми стенами, операционная, в лотках лежали хромированные инструменты.— Подойди ближе, душечка.Она рывком притянула Ребел к зеркалу, вплотную к, стеклу. Их груди слились, соски мягко соприкасались.— Я хочу тебе помочь, — зашептала Эвкрейша. — Посмотри на меня.Ребел впервые посмотрела в глаза этой женщины. Вместо глаз зияли пустые глазницы. Сквозь них были видны кости затылка.— Видишь? У меня нет своего "я". У меня нет стремлений. Как я могу желать тебе зла?— Не знаю. — Ребел заплакала. — Отпусти меня.— У тебя есть только два выхода. Первый — восстановить меня как твою вторую личность. Тогда ты станешь как Уайет. Это будет жизнь вдвоем, но все воспоминания отойдут к Эвкрейше. Ты не пострадаешь.Отражение сделало шаг вправо, и Ребел пришлось подвинуться вместе с ним.— Второй путь — снять точную копию с твоей личности. В этом случае ты сможешь воссоздавать свою программу каждые несколько недель. Это не очень желательный вариант, так как постоянное перепрограммирование препятствует развитию личности.Теперь они соприкасались животами. Эвкрейша прижала губы к губам Ребел.— Ну как? — спросила она. — Что ты выбираешь?— Ничего!Отражение протянуло руку и втащило голову Ребел в стекло. Ртутная амальгама сжала ее шею. Ребел будто оказалась под водой, она не могла дышать.— Тогда тебя ждет распад личности, — сказала Эвкрейша. — Сначала медленный, а потом быстрый. Через месяц тебя не будет.Ребел задохнулась и проснулась.— Очнись, — говорил Уайет. Он ее обнимал. — У тебя кошмар. — И; увидев, что Ребел открыла глаза, добавил:— Это всего лишь сон.— Господи! — простонала Ребел.Она спрятала лицо на груди Уайета и разревелась.Когда Ребел наконец успокоилась, Уайет отпустил ее, и она села в постели. И стала удивленно озираться кругом. Уайет, вероятно, уже давно встал и обдумывал свои дела, потому что стены были превращены в экран. На них сверкал звездный пейзаж.— Смотри, — сказал Уайет. Он ткнул пальцем в неясное пятнышко почти над самыми их головами. — Это Кластер Эроса. Астероид отсюда неразличим, а то, что мы видим, — внешняя разреженная атмосфера, отработанные промышленные газы, кислород, который теряется при пользовании шлюзами, и мелкие частицы, выделяющиеся при работе реактивных двигателей. Они окружают Кластер, и солнечный ветер ионизирует их, как газ в хвосте кометы. Разумеется, если комета не засажена деревьями. — Он показал на другие пятна в плоскости эклиптики. — Вот Кластер Паллады, Кластер Цереры, Кластер Юноны, Веста… — Уайет произносил названия нежно, нараспев, как слова церковного песнопения. — Цивилизация распространяется. В один прекрасный день пояса астероидов сильно изменятся. Эти смутные пятнышки сольются в громадное туманное кольцо вокруг Солнца. Будет на что посмотреть, правда?— Да, — тихо отозвалась Ребел.— Ну что, отошла, хочешь поговорить?И она рассказала ему свой сон. Когда ее повесть закончилась, Уайет сказал:— Это и есть твой таинственный преследователь. — Ребел нахмурилась. — В орхидее тебе чудилось, что за тобой кто-то гонится. Это Эвкрейша. В тебе пробуждаются воспоминания, и ты проецируешь их наружу.— Может, ты и прав, — согласилась Ребел. — Но от того, что я это узнала, мне не легче.— У тебя в самом деле только два выхода, — мягко проговорил Уайет. — Сон открыл их тебе. Ты была первоклассным психопрограммистом и правильно оценила положение. Послушай, хочешь совет? Возьми к себе Эвкрейшу. Я ее знал, она была вовсе не так плоха. Ты с ней уживешься.— Нет, — ответила Ребел. — Я никому не позволю прикасаться к моему мозгу. Я.., я просто не хочу, и все.Уайет отвернулся. Было видно, как напряжена его спина. Прошло много времени, прежде чем Ребел дотронулась до его плеча, и он резко, почти грубо посмотрел на нее.— Почему ты такая упрямая? — крикнул он. — Почему?— Не знаю, — призналась Ребел. — Наверно, я просто такая уродилась.
Глава 7. ЧАРЛИ РЕНЕГАТ Ребел проснулась одна. Она позавтракала и пошла искать Уайета. Пьеро подсказал ей, что надо пройти через сад камней и обогнуть кухню, а самурай послал ее мимо помещений для оргий, вниз по пандусу. Она спустилась на нижний ярус, в комнату, где в воздухе медленно вращались три голографические психограммы. Ребел заметила, что это разные варианты одной личности. Судя по болезненному состоянию основных ветвей и неестественному расположению малых ветвей, личность очень серьезно пострадала.Под вертящимися зелеными шарами сидел маленький комбин. Он не спал всю ночь. Лицо опухло, глаза остекленели. Оранжевая кожа покрылась серыми пятнами.— Как тебя зовут? — спросил Уайет. — У тебя есть имя?Мальчик покачал головой:— Я… А? Что?Уайет повторил вопрос, и, не поднимая глаз, ребенок ответил:— Ч-Чарли. Чарли Ч-Чу…И запнулся.Уайет усмехнулся и потянул мальчика за косичку.— Мы будем звать тебя Чарли Ренегат, хорошо? Потому что ты перешел на нашу сторону и теперь будешь человеком. Как тебе это нравится?— Он вас за это не поблагодарит.— Заткнитесь, Констанция. Слушай, Чарли, ты помнишь, как ты был одним из комбинов? Помнишь, какая у тебя была жизнь?Голова Чарли судорожно поднялась, глаза наполнились страхом. Лежащие на коленях руки задергались. Потом он снова опустил взгляд и пробормотал:— Я.., да.— Прекрасно. Ты помнишь, перед полетом сюда у вас было совещание?Чарли промолчал.— Ты помнишь, какие вам давали указания?Самураи расступились, и Ребел тихо вошла в комнату. Ее телохранитель остался снаружи. Фрибой искоса взглянул на нее и отвел глаза. Он поджал губы и застывшим немигающим взглядом уставился на Констанцию. Ребел подошла к нему и тихо сказала:— Что у малыша с лицом?— О чем вы? А, пятна? Чтобы нейтрализовать краску, мы ввели ему под кожу бактериофаг. Для полной очистки потребуется несколько дней. Сейчас кожа у него еще чешется. Но ваш шеф считает, что поскольку он больше не комбин, то и внешне не должен на них походить.— Я думала, программа в вашем яблоке сама отключается.Фрибой снисходительно улыбнулся. И, не глядя на Ребел, менторским тоном изрек:— Для нормальной человеческой психики «Чарльз Чародей» — безобидное, усиливающее "я" субъекта заколдованное яблоко. Его применение не оставляет никаких последствий, кроме воспоминаний. Но у комбинов есть только зачатки собственного "я", им может повредить даже воспоминание о том, что когда-то они обладали ярко выраженной индивидуальностью. Мозг претерпевает коренные изменения.— Синдром запечатленного шока, — кивнула Ребел, слова из памяти Эвкрейши приходили к ней без труда. — Да, конечно.При звуке ее голоса Уайет обернулся:— Солнышко! Ты-то мне и нужна. Кажется, мы с тобой больше всех здесь понимаем в психопрограммировании.Он щелкнул замком плоского белого чемоданчика и пробежал пальцем по одному из рядов плат психосхем. Сотни закодированных черт характера, способностей, склонностей и профессий зашелестели от его прикосновения.— Я собирался запрограммировать нескольких специалистов. Но оказалось, что за последние годы правила изменились. Программное обеспечение для психопрограммистов находится на строгом учете. Здорово, правда? Ни одна из прочих профессий так не охраняется.Ребел подошла к чемодану. Ее пальцы проскользнули по чьим-то страхам, восторгам, радостям и печалям и выхватили одну из программ навыков физического труда — программу, обучающую вакуумной отливке керамических оболочек, тонких и нежных, как мыльные пузырьки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
* * *
Когда прибыли юристы, комбин все еще бился на земле. Констанция склонилась над ребенком, которого держали за руки и за ноги четыре самурая. Направленные лучи то гасли, то вновь вспыхивали и машинально хлестали воздух, как неистово дрыгающиеся лапки и усики умирающего насекомого. Наконец всякая радиосвязь с ребенком прервалась, остальные комбины медленно поднялись на ноги, каждое лицо по-своему выражало общий ужас.— Интересно, почему это яблоко так хорошо сработало? — задумчиво пробормотал Уайет себе под нос. — У них есть защита против внедрения нежелательных психопрограмм. Видимо, это что-то новое. Совершенно другой подход.— Не шевелись, деточка. Сейчас мы постараемся, чтобы тебя вырвало, и тебе станет лучше, — говорила Констанция.Ребенок отворачивался от нее.— Я… — заговорил он. — Я видел сосну, я видел луну, я видел сосну на луне, я видел луну на сосне.Он медленно вращал широко раскрытыми глазами, подчиняясь какому-то внутреннему ритму.Я видел павлина хвост огневой, Я видел кометы лик грозовой, Я видел облако…— Отведите его к врачу, — приказал Уайет. — Сделайте все, что можно, чтобы он так не маялся, но, прежде чем он придет в себя, выведите из строя его имплантированную рацию. Нельзя, чтобы он снова подключился к своим.— Нельзя отключать рацию, — возразила Констанция. — Он один из комбинов. Его место среди них.— Ну так как? — Уайет повернулся к юристам. — Имею я на это право или нет?Юрист в желтой раскраске пожевал губу:— Сложный вопрос.— Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это утка, — сказал юрист в ярко-красной раскраске. — Это существо выглядит как человек и пользуется местоимением первого лица единственного числа. Следовательно, это человек, а не комбин.— Спасибо, — сказал Уайет. Он показал на изображение Фрибоя. — Этот шутник торгует в орхидее опасными галлюциногенами. По какой статье его можно привлечь к ответственности?— Ни по какой, — ответил юрист в красной раскраске. — У нас нет закона, запрещающего давать людям возможность вредить самим себе.— Погодите, этот вопрос связан с предполагаемым общественным согласием, — сказал юрист в желтой раскраске. — Препараты, действие которых приводит к нарушению общественного согласия, подпадают под статью «предсказуемые культурные изменения» Закона о…— Хорошо, — одобрил Уайет. — На время переезда приговариваю вас к принудительным работам в качестве осведомителя. Стойте на месте. Сейчас за вами придут программисты. — У Фрибоя отвисла челюсть. — Я приставлю вас к Мурфилдз. Вы будете за ней следить и докладывать мне обо всем каждый день в это время. — Он повернулся к Ребел и протянул ей руку:— Думаю, мы неплохо поработали, а? Пошли?
* * *
Этой ночью они занимались любовью, потом Ребел заснула, и ей приснилось, что она идет по пустынным коридорам старинного замка. Было прохладно, в воздухе стоял запах сирени. Легкий ветер перебирал ее волосы, холодил бедра и живот. Вдруг она подошла вплотную к богато украшенному викторианскому зеркалу. Сила тяжести была здесь в полтора раза выше нормальной, и Ребел тянуло вниз, лицо казалось старым и изможденным. Она осторожно протянула руку к зеркалу.Отражение просунуло ладонь сквозь жидкую поверхность стекла и схватило Ребел за кисть.Она пыталась вырваться, но отражение держало ее мертвой хваткой. Длинные красные ногти больно вонзились в ее плоть. За зеркалом широко улыбалась Эвкрейша. Это была маленькая полногрудая женщина, но под гладкой смуглой кожей вырисовывались мускулы.— Не уходи, голубушка. Нам надо о многом поговорить.— Нам не о чем говорить!Слова испуганной Ребел гулко отскочили от стен, прокатились эхом по коридору и замерли.Эвкрейша прижала лицо к стеклу, и зеркало выгнулось там, где были ее нос и губы, но не поддалось, поверхностное натяжение выдержало. На ее коже играли серебристые блики.— Еще как есть! Если ты оставишь все, как сейчас, мои воспоминания уничтожат тебя.За Эвкрейшей была видна комната с белыми стенами, операционная, в лотках лежали хромированные инструменты.— Подойди ближе, душечка.Она рывком притянула Ребел к зеркалу, вплотную к, стеклу. Их груди слились, соски мягко соприкасались.— Я хочу тебе помочь, — зашептала Эвкрейша. — Посмотри на меня.Ребел впервые посмотрела в глаза этой женщины. Вместо глаз зияли пустые глазницы. Сквозь них были видны кости затылка.— Видишь? У меня нет своего "я". У меня нет стремлений. Как я могу желать тебе зла?— Не знаю. — Ребел заплакала. — Отпусти меня.— У тебя есть только два выхода. Первый — восстановить меня как твою вторую личность. Тогда ты станешь как Уайет. Это будет жизнь вдвоем, но все воспоминания отойдут к Эвкрейше. Ты не пострадаешь.Отражение сделало шаг вправо, и Ребел пришлось подвинуться вместе с ним.— Второй путь — снять точную копию с твоей личности. В этом случае ты сможешь воссоздавать свою программу каждые несколько недель. Это не очень желательный вариант, так как постоянное перепрограммирование препятствует развитию личности.Теперь они соприкасались животами. Эвкрейша прижала губы к губам Ребел.— Ну как? — спросила она. — Что ты выбираешь?— Ничего!Отражение протянуло руку и втащило голову Ребел в стекло. Ртутная амальгама сжала ее шею. Ребел будто оказалась под водой, она не могла дышать.— Тогда тебя ждет распад личности, — сказала Эвкрейша. — Сначала медленный, а потом быстрый. Через месяц тебя не будет.Ребел задохнулась и проснулась.— Очнись, — говорил Уайет. Он ее обнимал. — У тебя кошмар. — И; увидев, что Ребел открыла глаза, добавил:— Это всего лишь сон.— Господи! — простонала Ребел.Она спрятала лицо на груди Уайета и разревелась.Когда Ребел наконец успокоилась, Уайет отпустил ее, и она села в постели. И стала удивленно озираться кругом. Уайет, вероятно, уже давно встал и обдумывал свои дела, потому что стены были превращены в экран. На них сверкал звездный пейзаж.— Смотри, — сказал Уайет. Он ткнул пальцем в неясное пятнышко почти над самыми их головами. — Это Кластер Эроса. Астероид отсюда неразличим, а то, что мы видим, — внешняя разреженная атмосфера, отработанные промышленные газы, кислород, который теряется при пользовании шлюзами, и мелкие частицы, выделяющиеся при работе реактивных двигателей. Они окружают Кластер, и солнечный ветер ионизирует их, как газ в хвосте кометы. Разумеется, если комета не засажена деревьями. — Он показал на другие пятна в плоскости эклиптики. — Вот Кластер Паллады, Кластер Цереры, Кластер Юноны, Веста… — Уайет произносил названия нежно, нараспев, как слова церковного песнопения. — Цивилизация распространяется. В один прекрасный день пояса астероидов сильно изменятся. Эти смутные пятнышки сольются в громадное туманное кольцо вокруг Солнца. Будет на что посмотреть, правда?— Да, — тихо отозвалась Ребел.— Ну что, отошла, хочешь поговорить?И она рассказала ему свой сон. Когда ее повесть закончилась, Уайет сказал:— Это и есть твой таинственный преследователь. — Ребел нахмурилась. — В орхидее тебе чудилось, что за тобой кто-то гонится. Это Эвкрейша. В тебе пробуждаются воспоминания, и ты проецируешь их наружу.— Может, ты и прав, — согласилась Ребел. — Но от того, что я это узнала, мне не легче.— У тебя в самом деле только два выхода, — мягко проговорил Уайет. — Сон открыл их тебе. Ты была первоклассным психопрограммистом и правильно оценила положение. Послушай, хочешь совет? Возьми к себе Эвкрейшу. Я ее знал, она была вовсе не так плоха. Ты с ней уживешься.— Нет, — ответила Ребел. — Я никому не позволю прикасаться к моему мозгу. Я.., я просто не хочу, и все.Уайет отвернулся. Было видно, как напряжена его спина. Прошло много времени, прежде чем Ребел дотронулась до его плеча, и он резко, почти грубо посмотрел на нее.— Почему ты такая упрямая? — крикнул он. — Почему?— Не знаю, — призналась Ребел. — Наверно, я просто такая уродилась.
Глава 7. ЧАРЛИ РЕНЕГАТ Ребел проснулась одна. Она позавтракала и пошла искать Уайета. Пьеро подсказал ей, что надо пройти через сад камней и обогнуть кухню, а самурай послал ее мимо помещений для оргий, вниз по пандусу. Она спустилась на нижний ярус, в комнату, где в воздухе медленно вращались три голографические психограммы. Ребел заметила, что это разные варианты одной личности. Судя по болезненному состоянию основных ветвей и неестественному расположению малых ветвей, личность очень серьезно пострадала.Под вертящимися зелеными шарами сидел маленький комбин. Он не спал всю ночь. Лицо опухло, глаза остекленели. Оранжевая кожа покрылась серыми пятнами.— Как тебя зовут? — спросил Уайет. — У тебя есть имя?Мальчик покачал головой:— Я… А? Что?Уайет повторил вопрос, и, не поднимая глаз, ребенок ответил:— Ч-Чарли. Чарли Ч-Чу…И запнулся.Уайет усмехнулся и потянул мальчика за косичку.— Мы будем звать тебя Чарли Ренегат, хорошо? Потому что ты перешел на нашу сторону и теперь будешь человеком. Как тебе это нравится?— Он вас за это не поблагодарит.— Заткнитесь, Констанция. Слушай, Чарли, ты помнишь, как ты был одним из комбинов? Помнишь, какая у тебя была жизнь?Голова Чарли судорожно поднялась, глаза наполнились страхом. Лежащие на коленях руки задергались. Потом он снова опустил взгляд и пробормотал:— Я.., да.— Прекрасно. Ты помнишь, перед полетом сюда у вас было совещание?Чарли промолчал.— Ты помнишь, какие вам давали указания?Самураи расступились, и Ребел тихо вошла в комнату. Ее телохранитель остался снаружи. Фрибой искоса взглянул на нее и отвел глаза. Он поджал губы и застывшим немигающим взглядом уставился на Констанцию. Ребел подошла к нему и тихо сказала:— Что у малыша с лицом?— О чем вы? А, пятна? Чтобы нейтрализовать краску, мы ввели ему под кожу бактериофаг. Для полной очистки потребуется несколько дней. Сейчас кожа у него еще чешется. Но ваш шеф считает, что поскольку он больше не комбин, то и внешне не должен на них походить.— Я думала, программа в вашем яблоке сама отключается.Фрибой снисходительно улыбнулся. И, не глядя на Ребел, менторским тоном изрек:— Для нормальной человеческой психики «Чарльз Чародей» — безобидное, усиливающее "я" субъекта заколдованное яблоко. Его применение не оставляет никаких последствий, кроме воспоминаний. Но у комбинов есть только зачатки собственного "я", им может повредить даже воспоминание о том, что когда-то они обладали ярко выраженной индивидуальностью. Мозг претерпевает коренные изменения.— Синдром запечатленного шока, — кивнула Ребел, слова из памяти Эвкрейши приходили к ней без труда. — Да, конечно.При звуке ее голоса Уайет обернулся:— Солнышко! Ты-то мне и нужна. Кажется, мы с тобой больше всех здесь понимаем в психопрограммировании.Он щелкнул замком плоского белого чемоданчика и пробежал пальцем по одному из рядов плат психосхем. Сотни закодированных черт характера, способностей, склонностей и профессий зашелестели от его прикосновения.— Я собирался запрограммировать нескольких специалистов. Но оказалось, что за последние годы правила изменились. Программное обеспечение для психопрограммистов находится на строгом учете. Здорово, правда? Ни одна из прочих профессий так не охраняется.Ребел подошла к чемодану. Ее пальцы проскользнули по чьим-то страхам, восторгам, радостям и печалям и выхватили одну из программ навыков физического труда — программу, обучающую вакуумной отливке керамических оболочек, тонких и нежных, как мыльные пузырьки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37