– Он тогда только что закончил юридический колледж, – продолжал Кей, хотя Лара это знала. – Он пробыл всего один срок в палате представителей и решил выставить свою кандидатуру в сенат. Кларк победил противника с огромным перевесом голосов.– Ваш брат обладал широким кругозором. Я часами могла слушать, как он развивает любую тему. Его воодушевление и убежденность заражали.– Это уже похоже на любовь.– Я не отрицаю, что мы были очень близки.– Но вы были замужем.– Рэндалл стал другом Кларка еще до того, как я вышла за него замуж. Именно Рэндалл познакомил нас.– Вот оно, наконец. – Кей поднял вверх указательный палец. – На сцене появляется муж. Избитая ситуация. Он всегда последним узнает, что жена наставила ему рога. Да еще с его лучшим другом. Разве у старины Рэндалла не возникли подозрения, когда вы настояли на том, чтобы остаться ночевать у Кларка, а не вернулись в Вашингтон вместе с другими гостями?– Эта идея исходила от Кларка. Они с Рэндаллом собирались на следующий день играть в гольф. Смешно ехать в Вашингтон, а потом тут же возвращаться назад рано утром. Рэндалл согласился.– Для вас это, должно быть, было весьма удобно. То что муж помогал вашим планам. Интересно, а ему-то вы тоже сначала дали, чтобы он ничего не заподозрил?Лара изо всех сил ударила его по лицу. Пощечина оказалась неожиданностью не только для Кея, но и для нее самой. За всю жизнь Лара никого ни разу не тронула пальцем. Ей и в голову не приходило, что она способна на это.В основе ее воспитания лежало умение сдерживать себя. В родительском доме никто не смел давать волю чувствам. Громкий плач, хохот и любое необузданное проявление эмоций считалось абсолютно неприемлемым. Умение прятать свои чувства сослужило Ларе хорошую службу в Вашингтоне.Она не могла понять, каким образом Кею удалось вывести ее из равновесия, но это ему определенно удалось. Если бы не сильная боль в руке, она бы не поверила, что дала ему пощечину.Внезапно, прежде чем она могла сообразить, он ухватил ее за запястье, подтянул к себе и завел руку ей за спину.– Не вздумайте когда-нибудь повторить подобное со мной. – Он четко выговаривал слова, почти не разжимая стиснутых в узкую линию губ. Взгляд его был прямым и пронизывающим, как лазерный луч.– Вы не можете так разговаривать со мной.– Неужели? Это еще почему?– Вы не имеете права меня судить.– Имею, и еще какое. На земном шаре есть еще места, где за супружескую неверность женщин побивают камнями.– Вы считаете, что если бы меня побили камнями, то мы были бы квиты? Поверьте мне, что расправа, учиненная прессой, столь же смертельна. – Она почувствовала, что у нее затекла рука, которую он продолжал сжимать. Она подвигала пальцами. – Вы делаете мне больно.Он медленно отпустил Лару и сделал шаг назад.– Это у меня рефлекс.Подобие извинения, на большее нечего рассчитывать. Как ни странно, но она почувствовала, что он искренне сожалеет, что причинил ей боль.Он сморщился и схватился за бон.– Вам плохо?– Пустяки.– Вам что-нибудь нужно?– Нет.Ее первым движением, как врача, было протянуть к нему руки, поддержать, оказать помощь. Но она не двинулась с места. Во-первых, ему не нужна ее забота. Во-вторых, и это самое главное, Лара боялась к нему прикоснуться. Только теперь, когда он ее отпустил, она поняла, как близко он прижимал ее к себе.Растирая кисть, чтобы восстановить кровообращение, она решила обратить все в шутку для его и своей собственной пользы.– Я редко нападаю на своих пациентов.Неуместная веселость не нашла отклика, Кей даже не улыбнулся. Он был занят тем, что напряженно изучал ее лицо.– Ночью я вас не узнал, хотя видел ваши снимки в газетах, – заметил он. – В жизни вы выглядите по-другому.– Я постарела на целых пять лет. Он покачал головой.– Есть что-то еще. У вас другой цвет волос. Лара потрогала волосы.– Я их больше не осветляю. Рэндаллу нравились блондинки.– Вернемся к вашему мужу. Бедняга Рэндалл. Он себя чувствовал, наверное, как если бы из-под него вдруг выдернули табуретку? Непонятно, почему он с вами не расстался? – Опять в его голосе появились жесткие нотки сарказма. – Так вот, вы, законная венчанная жена Рэндалла Портера, очутились на обложке журнала «Нэшнл инкуайрер» в качестве замужней любовницы сенатора Кларка Такетта. И еще появились снимки, где Рэндалл вас увозил из коттеджа, причем в одной ночной рубашке.– Не надо мне напоминать о газетах. Я ничего не забыла.– И как же поступает Рэндалл? – вопрошал он, словно не слыша ее слов. – Он ведь служит в госдепартаменте. Он дипломат. Он должен обладать даром речи, уметь ответить на любой вопрос. И что же? Разве он отрицает обвинения в ваш адрес? Нет. Разве он храбро выступает в защиту вашей чести? Нет. Разве он разоблачает вас как обманщицу и развратницу? Тоже нет. Разве он объявляет, что вы признали свой проступок и раскаялись, как подобает истинной христианке? Нет, ни в коем случае. Он запер рот на замок и ни словечка. Никаких заявлений до своего отъезда в эту банановую республику, куда он прихватил с собой и вас. «Мне нечего сказать» – это все, что репортеры из него вытянули. – Кей сочувственно покачал головой. – Действительно, что тут можно сказать, когда собственную жену поймали прямо по вашим носом в объятиях лучшего друга и их интрижка стала делом политической важности в национальном масштабе.– Мне тоже нечего сказать. – Она решила, что будет держать себя в руках, как бы он ее ни провоцировал.– Хотя Рэндалл погиб мученической смертью за свою страну, на мой взгляд, он все же трус.– Меня не интересует ваше мнение, мистер Такетт. Более того, я не желаю с вами обсуждать моего покойного мужа и нашу с ним личную жизнь. Но раз уж мы заговорили о трусости, то как насчет вашего брата? Он не выступил ни с опровержением, ни в защиту моего доброго имени.Как и ее муж, Кларк не выразил публично сожаления и не дал каких-либо объяснений.Она одна должна была нести клеймо позора. Молчание Кларка и Рэндалла стало равносильным приговору и самым глубоким унижением, которому она подверглась в глазах всех и которое она все эти годы переживала в душе.– Игра завершилась. Что еще он мог сделать?– Кларк сумел сделать очень многое. Неужели вы считаете назначение Рэндалла в Монтесангре случайностью?– Я никогда об этом не задумывался.– Так задумайтесь теперь. Эта страна настоящий ад, – продолжала Лара как можно убедительней. – Сточная яма. Грязная прогнившая микроскопическая республика, где царят насилие и коррупция. В политическом отношении – пороховая бочка, вот-вот готовая взлететь на воздух. Рэндалл не сам сделал этот выбор, мистер Такетт. Он не просил назначить его в эту страну. Об этом позаботился ваш брат, – сказала она презрительно. – Чтобы замять скандал, он решил услать нас подальше.– Как ему это удалось? Ведь из-за вас от него все отступились. Его друзья не выдержали испытания.– Но в госдепартаменте нашлись люди, обязанные Кларку. Он к ним обратился – и пожалуйста, Рэндалла отправили в самый взрывоопасный район, который в то время существовал на земле. Вы помните библейскую историю о царе Давиде и Вирсавии? – И, не дожидаясь ответа, она сказала:– Царь Давид послал мужа Вирсавии в самую гущу битвы, чтобы его наверняка убили. Что и произошло.– Но в этом месте аналогия кончается. – Он больше не опирался на стол, а стоял прямо перед Ларой. – Царь Давид оставил при себе Вирсавию. А что стало с вами? – издевался он. – Кларк не ценил вас настолько, чтобы оставить при себе. Должно быть, вы были никудышной любовницей.Красные пятна возмущения вспыхнули у Лары на щеках.– После скандала у нас с Кларком не могло быть никакого будущего.– Это у него не было будущего. Вы погубили его политическую карьеру. Он не посмел больше выставлять свою кандидатуру на выборах. Кларк понимал, что американцы сыты по горло политиками, скомпрометировавшими себя с потаскухами.– Я не потаскуха.– Принимаю это к сведению. Но вы от них не далеко ушли, – заметил он ядовито. – Дело в том, что до вашего появления мой брат был баловнем столицы. А после случая в Виргинии он стал отверженным.– Довольно лить слезы о «бедном Кларке»! Ваш брат знал, на что он идет.– И должен был отвечать за свои поступки, вы это хотите сказать?– Совершенно точно.– На какие такие любовные подвиги вы способны, что мужчина из-за вас готов позабыть о здравом смысле?– Я оставлю ваш вопрос без ответа. Вы думаете, что Кларк оказался единственным пострадавшим в этой истории? – Лара прижала руку к груди. – Я тоже пострадала. Пострадала моя карьера, для меня она тоже была важна.– Но вы уехали из страны.– Какая разница? Если бы я не уехала с Рэндаллом в Монтесангре, я все равно лишилась бы возможности работать в Вашингтоне. Я все еще мучилась бы в поисках места, если бы совесть не заставила Кларка купить для меня эту практику.– Что?! – Он рывком поднял голову. Лара глубоко вздохнула, невольно от удивления приоткрыла рот. Она видела, что его изумление неподдельно.– Разве вы не знали?Его брови сошлись над переносицей.– Не могу поверить, – прошептала она, Внимательно наблюдая за ним, она продолжала:– Кларк купил этот дом и практику у доктора Паттона, когда тот ушел на пенсию, а потом составил завещание на меня.Несколько секунд Кей, раздумывая, смотрел на нее испытующим, пронизывающим взглядом, но она не опустила глаз. Растерянность и подозрительность вели в нем борьбу.– Вы лжете.– Вам незачем полагаться на мои слова. Есть официальные документы.– Я присутствовал при чтении завещания Кларка. Вы в нем не упоминались. Я это хорошо помню.– Он сделал дополнительное распоряжение к завещанию. Спросите вашу сестру. Вашу мать. Она не раз пыталась опротестовать законность моих прав, но Кларк позаботился о том, чтобы их нельзя было оспорить. – Лара выпрямилась во весь рост. Неведение Кея давало ей явный перевес. – Я сама узнала об этом только после его смерти. Меня известил его адвокат. Я была ошеломлена, считала это ошибкой, потому что со времени скандала мы не поддерживали с Кларком никаких отношений.– Вы думаете, я вам поверю?– Мне наплевать, поверите вы или нет, – отрезала Лара.– Вот так просто, неизвестно из-за чего, брат покупает собственность стоимостью во сколько? Тысяч в двести? И потом преподносит вам этот подарок. – Он недоверчиво хмыкнул. – Какая ерунда. Наверное, вы его принудили.– Я вам повторяю, что мы с ним не встречались и не говорили несколько лет. Зачем мне видеться с человеком, бросившим меня в тяжелую минуту, отправившим в изгнание, который, пусть косвенно, но ответствен за смерть… – Она не могла больше говорить.– Вашего мужа, – с усмешкой закончил Кей. – Как быстро все забывается.– Нет, мистер Такетт, не мужа, а моей дочери. – Она взяла со стола фотографию в рамке. Протянула руку, так чтобы фотография оказалась у него прямо перед глазами. – Знакомьтесь, это Эшли. Моя девочка. Моя любимая дочь. Ее тоже убили в Монтесангре. Или, как вы это красноречиво выразили, она погибла мученической смертью за свою страну.Слезы слепили ей глаза, Лара не видела лица Кея. Затем она резко отдернула руку и прижала фотографию к груди.Кей негромко ругнулся. После долгой паузы он наконец заговорил:– Я вам сочувствую. В то время я находился во Франции и узнал об этом из английской газеты. Помню, я еще прочитал, что Кларк присутствовал на заупокойной службе по вашему мужу и дочери.– Да, Кларк присутствовал, а вот меня там не было. Я все еще находилась в больнице в Майами, проходила курс лечения после того, что со мной случилось в Монтесангре. – Она поправила выбившуюся прядь волос и поставила фотографию обратно на стол. – Ваш брат не пытался со мной связаться, и я благодарна ему за это. Наверное, в тот момент я бы убила его на месте за то, что он услал нас в эту страну.– Ваша ненависть к нему, однако, не помешала вам принять наследство.– У меня не было другого выхода. Дурная слава шла за мной по пятам, мне всюду отказывали в работе. За все этх годы, после выхода из больницы, я не проработала долго ни на одном месте. Стоило только больничному начальству узнать, что я та самая Лара Портер, как меня тут же изгоняли. Как бы хорошо я ни исполняла свои обязанности, меня все равно выставляли за дверь. Кларк, должно быть, знал об этом и считал своим долгом возместить мне убытки за все то, чего я лишилась. Он попытался обеспечить меня работой по специальности. Иначе зачем он купил практику вместе с домом, где я могла, стоило мне захотеть, немедленно приступить к работе? – Лара задумчиво склонила голову набок. – Странно, что он утонул буквально через несколько дней после того, как сделал дополнительное распоряжение к завещанию.Кей мгновенно занял оборонительную позицию. Она сразу это заметила, хотя он еще не успел заговорить.– Что вы хотите сказать, черт побери?– До вас наверняка дошли слухи, связанные со смертью Кларка. Поговаривали, что он не утонул, а покончил самоубийством, утопился.– У вас в голове одно дерьмо, – злобно скривил он губы. – Как и у всех остальных, кто распространяет подобную чушь, Кларк поехал рыбачить на лодке. Он не захотел надевать спасательный жилет, я знаю его характер. Я и сам бы не надел эту штуку.– Кларк отлично плавал. Он мог спастись.– При обычных условиях, да, – отрезал Кей. – Там, должно быть, что-то случилось.– Что же могло случиться? Спокойное озеро, подвесной мотор тоже в порядке. Лодка не перевернулась. Так что же могло случиться?Он кусал губу, не находя ответа.– Одно я знаю хорошо: мой брат не пошел бы на самоубийство. Мы также никогда не узнаем, какие причины заставили его преподнести вам этот подарок.– Какое нам дело до этих причин? Теперь они не имеют большого значения. Главное, что теперь я здесь хозяйка.– Что возвращает нас к первоначальному вопросу. Зачем вы сюда приехали? Иден-Пасс гордился Кларком. На вас здесь смотрят как на шлюху, погубившую его карьеру. Моя мать постарается, чтобы об этом не забыли.Это никак нельзя было назвать благоприятным моментом для объявления настоящей причины ее приезда в Иден-Пасс. Следовало подождать, когда исчезнет их взаимная неприязнь, что весьма сомнительно.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9