Но если и впредь будете – вести себя так же по-хамски, «Чистилище» позаботится о вашем… э-э… воспитании. Я понятно выражаюсь? Не слышу.
– Д-да… я постараюсь…
– Вот и хорошо.
Через несколько секунд «псевдочистилыцики» исчезли, прихватив с собой одного из «спортсменов», еще не вполне очухавшегося от нокаута.
– Маракуц сейчас позвонит своим «нукерам», и мы никого не найдем, – сказал Василий, садясь в машину. – Или нам подготовят засаду.
– Вряд ли. Команда у него не военная, а полубандитская. До засады они не додумаются. Да и дома такие слоны по вечерам не сидят. Этот ублюдок должен знать, где найти остальных. – Матвей усадил парня на заднее сиденье, похлопал по щекам. – Очухался, болезный? Где мы можем отыскать твоих приятелей – Вислого, Муху и Дохляка?
«Спортсмен» дернулся было, но затих в железных тисках Василия.
– Сиди смирно, а то кости поломаю. Так где, говоришь, можно их найти?
– Я в-вас!.. С-суки… Ой!.. – Он взвыл от едва заметного тычка в болевую точку. – Они сейчас, наверное, в «Белом носороге», в баре…
– Поехали, покажешь.
Бар находился неподалеку от кинотеатра «Родина». Матвей поставил машину во дворе, и все трое прошли в бар через черный ход, где пара амбалов в кожанках проверяли каждого на предмет ношения оружия. Губу – «спортсмена» – амбалы, кажется, знали и пропустили без звука. Впрочем, как и его сопровождающих.
Троица бандитов, избивших учительницу, сидела за столиком, укрытым декоративной резной панелью, в углу небольшого уютного зала, освещенного неяркими бра. Компанию разбавляли еще два мордоворота и три девицы. Матвей подошел к столику.
– Пошли выйдем, – наклонился он к уху Дохляка, на которого указал Губа. – Поговорить надо. И дружков захвати.
Дохляк – глыба мускулов с габаритами шкафа – удивленно глянул на Соболева, затянулся сигаретой и выдохнул дым ему в лицо.
– Не понял!
– Поговорить надо. – Матвей быстрым движением пропихнул всю сигарету в рот Дохляку. – Бери Муху и Вислого. Губа все объяснит! Только не здесь.
Дохляк вскочил, отплевываясь, но Матвей уже шел за Василием, который вел к выходу приплясывающего от боли Губу. Через минуту из двери вывалилась целая компания: трое «нукеров» Маракуца и те двое, что сидели с ними за столом.
– Че надо, козел? – прорычал рассвирепевший Дохляк. Матвей хлестко отвесил ему пощечину.
– Это задаток. За воспитание учительницы. Чем били?
«Нукеры» на мгновение замерли. Затем Дохляк взревел: «Ах ты, сучара!» – бросился на Матвея и тут же споткнулся, пропахав носом борозду в асфальте.
– Хорошо, что их так много, – с удовлетворением потер ладони Василий, – а то неудобно было бы: вдвоем на четверых…
Потасовка длилась недолго. Сопротивление оказал лишь один из парней – Вислый, который знал карате в объеме седана Седан – первый дан в карате.

, – но и он продержался лишь несколько секунд, получив под конец от Василия точный дуаньда Дуаньда (дуань – короткий, да – удар, кит.) – удар в технике ближнего боя.

, сломавший ему челюсть. Остальные отделались синяками и сотрясениями мозга, сполна заплатив за то, что сделали с беззащитной учительницей…
У Василия они переоделись, приняли душ и до ночи беседовали, вспоминая детство. О «работе» не говорили, хотя чувствовали почти одно и то же.
– Я всегда любил возиться в лужах, – с улыбкой рассказывал Василий, развалившись на низкой кушетке. – Я ведь родился и до третьего класса жил в небольшом городке на Брянщине. Наш дом стоял на окраине – бревенчатый пятистенок. Свой участок, сад, хоздвор, обычная деревенская улица… и лужи после дождя. Меня просто тянуло к ним. То кораблики, то запруды и дамбы, то «морские сражения». Я вообще любил смотреть на воду…
– Я тоже, – кивнул Матвей, вспоминая, что родился в таком же городке. Мать долго не могла родить, хотя они с отцом мечтали о ребенке. А потом она попала в авиакатастрофу, уцелела чудом и… через девять месяцев и девять дней вопреки судьбе на свет появился он, Матвей Соболев…
– Потом я уехал, закончил физфак МГУ, но по специальности практически не работал, – продолжал Василий расслабленно. – В пять лет отец отдал меня в секцию дзюдо, в девять мы переехали, я перешел в сингитай Сингитай – «триединство» (гармоничное развитие духа, тела и техники) – школа карате-до.

, а оттуда в Академию боевых искусств. Айкидо и кунгфу я занялся, уже когда был резервистом спортивной комиссии КГБ, в тринадцать лет, а ты?
– А я начал заниматься борьбой с трех лет, – нехотя ответил Матвей, но продолжать не стал. Василий задумчиво оглядел его тонкое, спокойное лицо, допил кофе.
– Знаешь, о чем я жалею? О том, что мы не нашли какого-нибудь нестандартного хода с этим делягой Маракуцем и его бандой. Вряд ли урок пойдет им на пользу, они привыкли жить по-наглому. Видел их рожи? Дебилы настоящие!
– Ничего! С такими так и надо – чем проще, тем лучше. И еще желательно, чтобы больно было. Да, заставил ты их призадуматься, упомянув «Чистилище».
Василий хмыкнул.
– А что, согласись, это была неплохая идея. Знаешь, хорошо, что мы наконец проснулись от спячки. Стоит хоть изредка бить морды подлецам, раз закон не работает. Так что не терзайся.
– Да я и не терзаюсь. – Матвей переменил тему, заговорив о Парамонове и о том, как вылечить Кристину. Сам он далеко не был уверен, что поступил правильно, выйдя на «тропу войны» с подлецами.
Василий отнесся к идее врача серьезно, пообещав подумать, как провести «операцию». Посидев еще немного, Матвей засобирался, оставив Василия одного в его однокомнатной квартире, явно прибранной не мужскими руками. Женат Балуев не был, но с полгода назад у него появилась подруга. Матвей ее знал – симпатичная массажистка Лариса из салона «Ваш имидж».
Последним событием бурного дня была встреча Соболева с лифтовыми рэкетирами. Что это такое, Матвей знал из газет и до сих пор сам не сталкивался с этой разновидностью бандитизма.
Обычно это происходило так.
Один из бандитов ждал жертву на первом этаже и, как только появлялся подходящий «экземпляр», подсаживался в кабину. Этаже на третьем он останавливал лифт. Тут-то к ним и присоединялся еще один «пассажир», молча показывал несчастной жертве нож или пистолет, в то время как первый отбирал вещи и деньги. На следующем этаже мошенники высаживались, запуская лифт под самую крышу. Искать их спустя четверть часа, когда жертва ограбления добиралась до своей квартиры, было, разумеется, уже бесполезно.
С Матвеем в лифт вскочил мальчишка лет шестнадцати, самого обычного вида. Соболев не обратил бы на него внимания, если бы на втором этаже не вошел огромный бугай в кожаной «броне». На предложение здоровенного грабителя: «Гони монету!» – Матвей ответил простодушно:
– А корень не надо?
– К-какой корень? – опешил громила.
– Квадратный. – Матвей подумал и добавил:
– Из минус единицы.
– Ты еще ш-шутить взду…
Ни «кожаный» детина (как же они все любят кожаную униформу, прямо-таки атрибут касты!), ни юный напарник не успели ничего предпринять, потеряв сознание от ударов бедной жертвы. Мальчишку Матвей пожалел, а вот громилу выключил надолго, не меньше чем на час: пусть запомнит эту встречу надолго!
А выходя из лифта на своем этаже – жил он на седьмом, – Матвей вдруг почувствовал, как кто-то неслышно возник за спиной. Мгновенно отпрянув в сторону, Соболев оглянулся, но сзади никого не было! Однако ощущение взгляда в спину – тяжелого, пристального, иронично-снисходительного – осталось. Взгляд этот мог принадлежать только одному существу на свете – Монарху Тьмы!

БАТОНЫ НАРЕЗНЫЕ 45 КАЛИБРА

Генерал Гусев был вечным заместителем. Какие бы этапы своей военной карьеры он ни проходил, его всегда назначали замом. Министром обороны он стал неожиданно для всех, но главное – для себя, ибо на столь высокое кресло просто не замахивался, хотя и был замминистра по кадрам. Однако министр Галкин лишился погон в одночасье, а через день Федор Иванович уже въезжал в его кабинет, обалдев от скорости принятия решений главнокомандующим российской армией – президентом.
Слухи о степени вины Галкина ходили разные, но дело тихо спустили на тормозах, так как вместе с министром ушли с постов многие высшие лица государства: премьер Краснорыжин, министр внутренних дел, директор ФСК.
Все эти дела почти не интересовали нового министра, середнячка по всем параметрам, но, вцепившись в штурвал одного из самых непотопляемых кораблей власти, Министерства обороны, Гусев быстро принял все правила игры на этом уровне и доказал, что может быть жестким и требовательным начальником, радеющим об успехах армии и обороне государства. Мало кто знал, что за спинами других мощных фигур этого самого государства он быстро преуспел еще в одной сфере деятельности – набивания собственного кошелька. Гусев не брезговал ничем, в том числе и связями с мафиозными структурами, подтверждая известный закон Савченко: к власти приходят в большинстве своем умственные недоноски с бычьим темпераментом и зарядом животной силы, ибо такова природа любой власти! Человек, достигший вершины при всей своей умственной ограниченности и неумении что-то делать, всегда живет лучше тех, кто много знает и умеет.
Поскольку холуйско-палаческая составляющая пресловутой «славянской души» у Гусева была выражена достаточно ярко, он быстро задавил в своем министерстве всех людей с самостоятельным мышлением, зато в Совете безопасности и перед президентом разве что на задние лапки не становился. О демократии между министром обороны и подчиненными речь никогда не шла, в их отношениях царил абсолют Устава и абсолютизм звездочек на погонах.
Гусеву шел сорок третий год, но выглядел он на все шестьдесят: невысокий, квадратный, медлительный, с широким рыхлым лицом, на котором горели маленькие недобрые глазки. Но самой примечательной деталью этого лица был хищный кривой нос, живший как бы отдельно от всего остального. По его цвету подчиненные всегда безошибочно определяли, в каком настроении находится министр.
В это утро двенадцатого сентября Гусев вызвал к себе зама по режиму и главного эксперта Комитета по новым технологиям, чтобы решить с ними кое-какие важные вопросы.
Заместитель по режиму генерал Глухарь прибыл на несколько минут раньше, однако дождался главного эксперта в приемной, и они вошли в кабинет министра вместе, выражая своим видом трогательное единство противоположностей. Насколько полковник Громов был высок, худощав, гибок, пышноволос, настолько Яков Устимович был приземист, толст, неповоротлив (под стать министру) и плешив. Если от Громова всегда пахло дорогими лосьонами и одеколоном «Ван мен шоу», то от генерала Глухаря постоянно несло казармой и пивом.
– Полковник, – сказал министр, кивком поздоровавшись и кивком же предлагая обоим сесть, – поделился бы с Яковом Устимычем секретом, как можно вырастить такую шевелюру, а то он у нас на облезлую псину похож.
– Да она сама выросла, – прикинулся простачком Громов, уже привыкший к солдафонским шуткам министра.
Глухарь покосился на полковника, однако и ему манеры начальства были не в новинку. Он только буркнул в ответ:
– Волосы для мужика не главное.
– Ладно, приступим. Наш «Смерш» начал копать дело об утечке оружия из лабораторий Тулы-2 и Удмуртии. Прямому давлению Никушин не поддается, я ему звонил уже, поэтому придется действовать иначе, и займетесь этим вы. Как – подумаете. Прежде всего, конечно, надо остановить попадание информации в прессу, все остальное потом. Теперь об эксперименте «Туннель». Получилось что-нибудь?
Министр обороны имел в виду эксперименты военспецов по «темному кодированию» в метро. На стены туннелей наклеивались на определенном расстоянии светоотражающие квадраты с закодированной информацией, которые при определенной скорости поездов метрополитена складывались в смысловые пакеты, действующие на психику тех, кто имеет обыкновение смотреть в окно поезда. Смысловым пакетом могла быть и реклама, срабатывающая в подсознании, независимо от сознания перципиента, и любая другая команда от самой безобидной, типа «почеши глаз», до приказа в моменты выборов вычеркнуть из списков того или иного претендента на место в парламенте.
– Результаты обнадеживают, – сказал Громов. – Но обработка их займет еще какое-то время, слишком велик разброс мотивации поступков у разных социальных групп. И все же вывод однозначен: «темное кодирование» возможно.
– Отвечаете за режим секретности оба! Перспективы эксперимента таковы, что и не снились нашим поборникам мира в Совете. А каковы результаты по НК?
Громов достал из папки кассету, вручил министру.
– Убедитесь сами.
– Потом. В двух словах: ваше мнение?
– «Дырокол»… э-э, то есть НК, работает! На расстоянии в сто метров образуется канал диаметром в сантиметр. Сдвиг тоже равен сантиметру. – Речь шла об эксперименте с «невидимым копьем» (шифр НК) – новейшей разработкой спецлаборатории в Петербурге, создающей особое поле, мгновенно сдвигавшее все атомы и молекулы в зоне «выстрела». Действовало поле на любые материалы от молекул возка до атомов танковой брони, и защиты от него пока не существовало. Выход НК из стадии экспериментальных проверок резко изменял соотношение сил с любой армией мира, потому что решал проблему уничтожения как живой силы противника, так и техники самым простым и действенным способом.
– А говорят, все лучшие умы сбежали за границу, – заметил министр. – Черта лысого! У нас они сидят. Извини, Яков Устимыч, я не только тебя имел в виду. Ну и последнее. Когда мы получим новые «глушаки» и «болевики»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12