- Городская стража! - горько рассмеялся старик. - Да они засели в
казармах и не высовываются. Я видел однажды, как трое таких вот людей
схватили стражника, подвесили за ноги и кастрировали. Вот вам и стража. -
Он нервно вытер руки, осознав, что разговаривает посреди оживленного
перекрестка с незнакомым северным варваром. - Мне надо идти, идти, -
озабоченно забормотал он. - Мне надо идти... - он ухватился за ручки своей
тележки и поспешил убраться с этого места.
Конан жалостливо посмотрел ему вслед. Он прибыл в Бельверус, чтобы
наняться в качестве телохранителя или солдата. Ему не раз приходилось
работать в этом качестве - равно как и в качестве вора, контрабандиста и
разбойника. Но кому бы он ни стал здесь служить мечом - вряд ли это будут
те, кто нуждается здесь в защите больше всего.
Некоторые из молодчиков заметили разговор Конана с торговцем и
подступили ближе, намереваясь повеселиться за счет чужестранца. Но
встретившись с его взглядом, холодным, как ледники его родной Киммерии,
они передумали. Внезапно им почудилось, что сегодня по улицам города
разгуливает смерть. Сегодня они еще найдут себе добычу в другом месте...
Через минуту перекресток был чист.
Кое-кто посмотрел на него с благодарностью, поскольку Конан сделал
этот уголок хоть чуточку безопаснее. Конан раздраженно покачал головой,
злясь на себя и на окружающих. Он пришел сюда за золотом, а не для того,
чтобы расчищать улицы от хулиганов.
Порыв ветра забросил обрывок пергамента ему под ноги. Конан лениво
подобрал его и стал читать мелкие неровные буквы:
Король Гариан на троне сидит
Король Гариан на пищу глядит
А нам бы еды той! - От голода мрем
Подохнем - на чей-нибудь нож попадем.
Но съест он все, сожрет молчком.
Пускай он подавится последним куском!
Спаси нас, Митра, от правителя такого,
На смену этому пожалуй нам другого.
Король Гариан на троне сидит
Король Гариан на пищу глядит...
Конан пустил обрывок по ветру, и он затерялся среди множества таких
же кусочков. Время от времени люди поднимали их и читали. Некоторые тут
же, будто обжегшись, швыряли стихи наземь. Но были и такие, кто украдкой
прятал подметные стихи среди одежды.
Да, похоже, в этом городе не особенно любили короля. По всем
признакам - Конан был наблюдателен - листочками дело не ограничится. Народ
пойдет требовать еды. Даже гораздо более могучие властители в такой
ситуации теряли голову - и в переносном, и в прямом смысле.
Вдруг мимо Конана промчался охваченный паническим страхом горожанин.
За ним с воплем мчалась женщина, вслед за нею стайка ребятишек.
Впереди послышались крики и вопли, внезапно толпа ринулась к
перекрестку. Даже те, кто еще ничего не понял, поддались панике и стали
вопить во всю глотку. Конан с трудом выбрался из толпы. Он пытался
сообразить, что же такое здесь происходит.
Незаметно все вдруг словно испарились куда-то, и Конан увидел, что
улица, по которой бежали люди, усеяна телами. Кое-кто еще пытался
шевелиться. Тех, что поближе, похоже, просто затоптали в панике, но чуть
подальше у лежавших на мостовой не хватало у кого головы, у кого разных
конечностей. А посреди улицы стоял человек в богатой вышитой голубой
тунике, держащий в руках странный меч с волнистым лезвием, весь красный от
крови. Из угла его рта сбегала струйка слюны.
Конан положил руку на рукоять меча, затем убрал ее. Собственно, какое
ему дело до этих несчастных? Вот если бы ему заплатили золотом... Конан
направился в тень переулка.
Но в этот момент из лавки с воплем выбежала маленькая девочка лет
восьми, не больше, и остановилась прямо перед убийцей. Тот поднял свой меч
и с ревом устремился за ней.
- Эрлик тебя подери! - выругался Конан, а в руке его, как по
волшебству, появился меч.
Не останавливаясь и не переставая кричать, девочка пробежала мимо
Конана и скрылась из виду. Человек с мечом остановился. Несмотря на
богатое облачение, вблизи он более всего походил на писца: редкие волосы,
мешки под глазами. Но болотного цвета глаза остекленели в безумном порыве,
а из горла доносилось рычание. Над разбросанными по улице фруктами гудели
мухи.
По крайней мере, решил Конан, у него хватило мозгов не лезть на
рожон.
- Стой где стоишь! - приказал он ему. - Я не ребенок и не
какой-нибудь купец. Меня не так-то просто убить, даже если зайти сзади.
Почему бы тебе не...
Конану померещилось, что он услышал голодный металлический лязг.
Издав нечеловеческий вопль, умалишенный кинулся на него с поднятым мечом.
Киммериец попытался парировать удар, но странный меч молниеносно
изменил направление. Конан успел отпрыгнуть; чужая сталь полоснула его по
животу, разрубив его рубаху и кольчугу под ней. Он отступил еще на шаг,
чтобы иметь простор для собственной атаки, но маньяк неотступно следовал
за ним. Его оружие рубило и кололо с неослабевающей яростью. Киммериец
медленно отступал.
Конан внезапно понял, что ему трудно успевать защищаться от наскоков
этого внешне нечем не примечательного человека. У него просто не хватало
на это времени. Ему приходилось напрячь все свое умение, силу и ловкость,
и в то же время его, Конана, уже украсили с полдюжины ран. Так ведь
запросто и убить могут.
- Ну нет, - выкрикнул киммериец. - Клянусь Кромом! - и был вынужден
под звон мечей отступить еще на один шаг.
Этот шаг чуть не стал для него роковым. Под ногу ему попалась
полураздавленная слива, и Конан грохнулся на спину. Из глубины
замутненного ударом сознания киммериец следил за тем, как волнистое лезвие
было занесено для решающего удара. Ну уж нет! - и Конан откатился в
сторону. Меч высек сноп искр из булыжной мостовой. У стены Конан поднялся,
и маньяк снова кинулся на него.
Воздух внезапно наполнился сердитым жужжанием, и сумасшедший вдруг
сделался похож на ежа. Это прибывшая наконец Городская Стража, человек
двадцать лучников в черных плащах, дала первый залп. Оставаясь на
безопасном расстоянии, они снова натянули тетиву, поскольку умалишенный
все еще стоял на ногах. Он издал нечеловеческий вопль и швырнул свой меч в
киммерийца. Конан без труда отбил его в сторону. Оружие звякнуло о камни
мостовой.
Стражники выпустили еще по стреле. Многократно пронзенный насквозь,
человек пошатнулся и рухнул. За недолгий миг его падения печать безумия
исчезла с его лица, сменившись выражением глубочайшего ужаса. Медленно, не
выпуская оружия из рук, солдаты подошли к трупу.
Великан-киммериец со стуком отправил меч в ножны. Не нужно даже кровь
вытирать с меча.
Какой позор! - единственная пролитая кровь принадлежала ему самому.
А от брошенного меча могла бы увернуться и десятилетняя девчонка. Это
единственная атака, в которой ему не пришлось расплачиваться кровью.
Стражник грубо ухватил лежащее тело за плечи и перевернул его на
спину, сломав при этом десяток стрел.
- Полегче, Гулио, - предостерег его товарищ. - Может статься,
стоимость этих стрел вычтут из нашего жалованья. И зачем ты вообще...
- Клянусь троном Эрлика! - чуть не задохнулся Гулио. - Это же лорд
Мелиус! - Группа стражников незаметно отступила в тень, оставив Гулио
одного рядом с распростертым телом. Ни к чему болтаться рядом с трупом
благородного лорда, особенно если ты сам помог его прикончить. И не важно,
что он кучу народа покрошил. Когда дело касалось лордов, королевское
правосудие делало порой странные изгибы.
Матерый сержант, чей нос был украшен видневшимся даже из-под стрелки
шлема шрамом, сплюнул в сторону.
- Тут уж ничего не поделаешь, Гулио. - Стражник, к которому
обращались, внезапно осознал, что стоит у трупа в одиночестве. Глаза его
забегали из стороны в сторону.
- Гулио, накрой благородного лорда своим плащом. Пошевеливайся, тебе
говорят! - прикрикнул сержант. Стражник неохотно подчинился. Сержант
вызвал еще четверых: - Абидиус, Крато, Якорь, Назо! Хватайте его за руки и
за ноги. Быстро! Или вы ждете, пока он тут сгниет? - Очень неохотно
названные солдаты подошли к телу и подняли его. Сержант впереди, за ним
носильщики, - стражники почти бегом покинули это место. Никто не обратил
внимания на киммерийца.
- Что, уже не хватает быстроты, да? - раздалось неожиданно у него под
ухом. Конан резко обернулся и увидел рядом с собой бородача,
прислонившегося к стене. Резкий ответ умер на его губах.
- Уж на тебя-то, Ордо, моей быстроты будет достаточно, старый ты
кошкодав!
Новоприбывший распрямился. Он был ростом с Конана, но значительно
шире в плечах. Кожаная повязка закрывала его левую глазницу. Выходивший
из-под нее шрам шел через все лицо, оттянув вниз в вечном оскале левый
уголок его рта, но правый улыбался.
Не исключено, что массивные золотые серьги в его ушах привлекали
грабителей, но меч и кинжал за его поясом не давали этим мечтам
воплотиться в действие.
- Не стану спорить, - откликнулся он. - Но какого черта ты делаешь в
Немедии, Конан? Если, конечно, не принимать в расчет уроки фехтования,
которые ты брал у этого достопочтенного старца. Насколько я помню, в
последнюю нашу встречу ты говорил, что направляешься в Аграпур и хочешь
поступить в армию Илдиза.
Ордо был другом Конана. Их дружба начиналась тяжело. Ордо вместе со
своей шайкой пытался прикончить Конана в Заморийских степях по приказу
рыжеволосой Карелы, известной под именем Красного Ястреба. Позже они
вместе пытались добыть в Кезанкианских горах сокровища, похищенные
чародеем Аманаром. Они с трудом тогда уцелели. После этого они встречались
еще пару раз, пытаясь добыть себе состояние, но всей их добычи едва
хватало на хорошую попойку в ближайшем кабаке. У Конана мелькнула мысль -
неужели им снова предстоит совместное приключение?
- Ты прав, - ответил он Ордо. - Но вот уже год, как я покинул ряды
Туранской армии.
- Влип в какую-то историю из-за женщины? - усмехнулся Ордо. - Это
легко можно было предположить.
Конан только пожал своими мощными плечами. Из-за женщин у него всегда
были неприятности. А у какого мужчины не было?
- А какая женщина выжила тебя из Султанапура, Ордо? Насколько я
помню, при нашем последнем расставании ты сидел со своей женушкой в
собственном трактире и клялся никогда больше не покидать этого города, -
разве что на погребальный костер.
- Это все из-за Карелы, - одноглазый теребил бороду, голос его
задрожал. - Я не мог смириться с тем, что она исчезла. А жена меня
постоянно за это пилила. Она утверждала, что я делаю из себя посмешище.
"Люди смеются", - говорила она, - "говорят, что у тебя с головой неладно".
Ей не хотелось, чтобы на нее показывали пальцем - "вот женщина, которая
вышла замуж за сумасшедшего!" Я терпел, терпел, и в один прекрасный момент
ушел. Поклялся никогда не возвращаться.
- Ты все еще не забыл Карелу?
- Она жива, я в это верю. Такие женщины не умирают. - Он ухватил
Конана за рукав. - Я ничего о ней не слышал. Ни-че-го. Если бы она умерла,
я бы знал об этом. Знал. А ты, - ты ничего о ней не слышал?
Голос одноглазого дрожал. Конан знал наверняка, что Карела пережила
их путешествие в горы. Но если сказать Ордо об этом, то придется говорить
и о том, где он видел ее в последний раз скованную цепями, идущую среди
других невольниц к базарной площади. А в кошельке у Конана было лишь
несколько жалких медяков, которых никак не хватило бы на покупку
полногрудой зеленоглазой невольницы. Конан мог бы вспомнить клятву,
которую он был вынужден дать ей, никогда не поднимать руки в ее защиту.
Да, она гордая женщина, Карела. По крайней мере - была такой. О ней давно
никто не слышал. Возможно, неволя сломила ее гордыню, и она теперь уже
добровольно услаждает своего черноглазого хозяина. Сказать Ордо об этом?
Но тогда, возможно, ему придется убить старого друга, человека, который
звал себя верным псом Карелы.
- Ну, последний раз я видел ее в горах, - Конан сказал почти что
чистую правду. - Но я уверен, что она осталась в живых. Да ни одна шайка
гордецов не справится с Карелой, когда в руке у нее меч!
Тяжело вздохнув, Ордо кивнул.
Люди начали возвращаться на улицу, изумленно глядя на мертвецов. То
тут, то там женщины рыдали над телом мужа или сына.
Конан огляделся. Меч умалишенного лежал у порога лавки торговца
тканями. Хозяина не было видно - убит, или, может, еще не вернулся. Конан
поднял тяжелое оружие и вытер окровавленное лезвие о штуку желтого шелка.
Проверяя баланс, он взвесил меч на вытянутой руке. Солнечный свет
играл на серебряной филиграни. Старинная работа, сейчас таких не делают.
Паутина драгоценного металла сплеталась в слова, которые Конан никогда
раньше не видел. Но кто бы ни изготовил этот меч, он был настоящим
мастером - меч казался продолжением его руки. Нет, скорее продолжением его
мысли. Но Конан никак не мог забыть о тех, кто только что погиб от этой
хищной красоты. Мужчины, женщины, дети. Убитые ударом в спину. Отрубленные
руки, ноги, головы. Добитые раненые, пытавшиеся уползти. Конан ощутил
запах их пота и аромат свежей крови.
Киммериец фыркнул с отвращением. Меч - это меч, и ничего больше.
Но... себе он этот меч не оставит. Он, конечно, возьмет его с собой - это
слишком ценная вещь, чтобы бросать его на дороге. За него можно выручить
несколько серебряных монет, которые будут вовсе не лишними.
- Надеюсь, ты не собираешься оставить этот меч себе? - спросил Ордо.
- Этот меч проклят. Подумать только - женщины и дети.
1 2 3 4