несколько ласк и лакомство успокоит собаку, обескураженную, конечно, грубостью приема. Через несколько времени позовите Фрама, свистя по обыкновению: фьюфью-фьюфью-фьюфью, в то же время перетягивая к себе веревку, чтобы принудить собаку снова переплыть канал.
Поласкав несколько Фрама, начинайте упражнение сначала.
Чем дольше вы будете пользоваться веревкой, тем лучше собака поймет приказание: «вплавь», что я считаю очень важным.
Когда охотятся на водоплавающую дичь, часто случается, что птица падает на другом берегу и, так как собака её не видит, она не идет за нею, несмотря на повторяемое приказание «подай».
Если приказание: «вплавь» известно собаке, то она начнет с переправы на другую сторону и поиски ее будут более успешны.
Когда Фрам будет охотно идти в воду, наступит момент бросать в воду небольшой мешочек, наполненный пробками, сначала в нескольких метрах от берега.
Позднее надо будет бросать мешочек на другую сторону канала, приказывая: «вплавь, подай».
Если дела идут не так, как бы нам хотелось, у нас всегда есть наш помощник с веревкой и парфорсом, чтобы добиться повиновения.
Чтобы довести подачу до совершенства. Вы заставите подавать уток, предварительно связав им лапки.
Сначала Вы будете бросать уток в воду, затем, заставите Ригобера снести их на противоположный берег.
Полезно сделать несколько выстрелов, чтобы симулировать охоту.
Для окончательного усовершенствования я могу Вам посоветовать только подачу кролика на облаве, или на охоте с хорьком.
Я долго останавливался на вопросе о подаче, дядюшка Клодомир, потому что во Франции охотники очень настаивают на правильности этой работы.
Быть может Вам будут рекомендовать другие способы; поздравьте профессоров, достигавших с ними успехов, а сами удовольствуйтесь медленным, но верным способом, который я только что изложил Вам, ибо с ним Вы никогда не узнаете неудач.
Стойка
Мы дошли до выхода с собакою в поле. Смотря по обстоятельствам, эту работу можно начать раньше или позднее, но я, дядюшка Клодомир, думаю, что скорее вредно, чем полезно, показывать дичь собаке, совершенно не дисциплинированной, и я не являюсь сторонником метода, превозносимого любителями гриффонов Кортальса, которые, под предлогом того, что они хотят придать силу и быстроту своим собакам, позволяют им в поле разные проказы.
Цель, которую мы себе ставим, – это сделать собаку уравновешенною при встрече с дичью.
Слово это требует пояснения: горячая собака это та, у которой слишком много пыла при поисках дичи и которая готова гнаться за ней, чтобы завладеть ею; бесстрастная собака мягка по характеру и относится с безразличием к запаху и преследованию дичи; уравновешенной собакой я назову ту, что держится золотой середины между двумя первыми, или скорее ту, которая горяча на поиске и спокойна на стойке.
Все, о чем мы говорили до сих пор, направлено к достижению этой уравновешенности; укладывание охлаждает слишком горячих; разработка поиска с помощью ласк и подачек возбуждает животных бесстрастных, а особенно, ободряет боязливых; мы уже прошли всю дрессировку и ни разу – заметим это между прочим – не били наших учеников.
Эта, желательная по отношению к дичи, уравновешенность является результатом привычки встречаться с нею; видя часто летящую птицу и бегущего зверя, впечатлительная собака излечивается, мало-помалу, от волнения, причиняемого встречей с ними, а некоторые бесстрастные собаки кончают тем, что у них появляется страсть.
Первое, чего надо добиться – это, чтобы собака ложилась при виде дичи, стойка будет вынужденным следствием этого; не надо ждать, пока собака, говоря Вашими, дядюшка Клодомир, словами, проявит себя.
Возьмите из рассадника кролика, наденьте ему ошейник, привяжите к последнему легкую веревку в четыре или пять метров, конец которой будет привязан к Вашей трости. Отправляйтесь на городскую залежь и пустите на землю кролика со всем приспособлением. Маленький дурачек будет неспособен убежать далеко с волочащейся за ним тяжестью и притаится за клочком травы.
Ригобер, держа Фрама на сворке, будет медленно подходить против ветра к кролику и остановится, не доходя до него около полметра. Подождите минутку и, подымая Вашу трость, быстро дерните кролика. Ригобер тихо свистнет и заставит Фрама лечь.
Можно сколько хотите раз начинать сначала эту игру, которая, конечно, не очень-то будет нравиться кролику, но нельзя же у всех справляться о их вкусах.
Единственно, о чем надо позаботиться, это чтобы не давать собаке подвигаться, уткнувши нос в землю, и не вести ее к кролику по следу последнего.
Долго ли, коротко ли, но обязательно наступит момент, когда Фрам сам ляжет при виде кролика, а затем, в своем собачьем уме, решит: «Раз я должен лечь, когда вижу кролика, следовательно я так же должен поступить и тогда, когда могу его сейчас увидеть, т. е. когда чувствую его присутствие по запаху».
Таким образом, он дойдет до того, что будет делать лежачую стойку, чуя дичь.
Вы, дядюшка Клодомир, легко поймете, что это упражнение, повторяемое утром и вечером, приведет, мало-помалу, к рутинированию Вашего ученика в искусственной стойке, которая скоро станет естественной, если в его жилах течет нечто другое, чем кровь какого-нибудь ублюдка.
Важно, по возможности, менять место работы, ибо у некоторых собак так быстро все входит в привычку, что они готовы распростираться на том месте, где их уже заставляли два или три раза лечь, будет ли там кролик, или нет.
Ригоберу легко вести двух собак одновременно, дело от этого не пострадает, даже, наоборот, выиграет.
Вместо кролика, берите, время от времени, фазана, куропатку или зайца, если Вы его можете достать.
Фазан, привязанный за лапу, будет убегать, взлетая, что придаст новый интерес работе.
Прекрасное упражнение состоит в том, чтобы побеждать у собаки инстинкт подражания, когда дело идет о проступке.
Выпустите на Ваш большой прогулочный двор кролика и заставьте привести Фрама; когда последний сделает лежачую стойку, приведите Вашу таксу Германа. Этот не заставит долго ждать и, бросившись за кроликом, устроить целый маленький праздник с музыкой в погоне за несчастным.
Быть может кончится тем, что он схватит его и, что называется, изотрет в порошок.
О! Сколько соблазна для Фрама. Какой прекрасный случай для Ригобера удержать его лежащим, чтобы охладить его желание помочь Герману! Не забудем, Клодомир, что у всякой собаки в сердце трут, который все время тлеет.
Повторяя эти маленькие уроки, Вы скоро убедите Фрама, что он не предназначается для стаи, а позднее и сами убедитесь в благодетельном значении этого упражнения, особенно, когда на филдтрайлсах конкурент Фрама сделает несколько неуместных скачков вслед за слитком соблазнительным зайцем.
Так как мы занимаемся вопросом о стойке, то здесь же заявим о том презрении, которым мы награждаем собак, делающих ложные стойки. Сколько я знал таких собак! Их постоянно видишь на стойке, но никогда не видишь, чтобы из под этих стоек что-нибудь летело или бежало.
В Бельгии таких собак называют мотивом для бронзовых часов; в Германии – собаками, доставляющими удовольствие глазам; во Франции – собаками, причиняющими болезнь сердца. В самом деле: оставаться весь день в напряженном состоянии, с ружьем, готовым ко вскидке, рядом с собакой, стоящей на стойке, – это может вызвать сердечные припадки у людей нервных.
Вы помните, дядюшка Клодомир, пойнтера Блюетт. Девять раз из десяти она стояла по-пустому, а так как она обладала широким поиском, то приходилось делать большие подходы, чтобы воспользоваться ее услугами, и владелец ее часто пренебрегал ее стойками и отзывал ее, хотя стойка была верною как оказывалось, когда проходили там, где видели ее лежащей.
Существуют две причины ложных стоек: слишком развитая нервозность и недостаточно тонкое чутье.
Нервозность излечить трудно: я видел старых собак, стоявших часами на стойке по голубям, сидевшим на крыше их будки, но тонкость чутья можно сильно развить упражнением.
Вы, дядюшка Клодомир, родились в стране виноделия и знаете до какой тонкости вкуса доходят купоры. То, что практика делает со вкусом, она может сделать и с обонянием.
Собаки должны дойти до того, чтобы разбираться в эманациях и делать стойку только по дичи, не обращая внимания на места сидок и на жаворонков.
Возьмите кролика, или фазана, это не важно и дайте ему посидеть по две или три минуты в четырех местах и, наконец, оставьте его в пятом. Ригобер, следивший за Вашими действиями, пойдет за Фрамом, поведет его против ветра к местам сидок, позволит ему обнюхать их, не опуская головы, позволит сделать стоячую полустойку, никогда не допуская до лежачей стойки и потащит его через три секунды, приказывая «брось» Когда он позволит собаке обследовать таким образом все места сидок, он подведет ее к самой дичи и позволит по ней лежачую стойку, а Вы, через минуту, или две, сгоните ее, дернув за снурок, как мы уже говорили.
Кстати заметьте, дядюшка Клодомир, как я стараюсь не позволять Фраму разбирать след; только охотники пятнадцатого сорта радуются, видя, как их собака носится, пофыркивая, по месту, с которого только что снялся вывод куропаток, и говорят: «О, у этого Тома есть чутье!».
Я мог бы, дядюшка Клодомир, привести Вам много случаев, когда на филдтрайлсах великолепные собаки спарывали неожиданно куропаток, благодаря тому, что на один момент они опускали голову, уткнув нос в совсем еще горячий след.
В поле
Когда Фрам почти понял, что он должен сделать при встрече с дичью, Вы можете вести его в поле.
В некоторых странах дрессировка в поле может происходить круглый год; в других, наоборот, в течение трех летних месяцев обрабатывание земли мешает всякой работе; дело дрессировщика распределить занятия своих учеников, сообразуясь с местными условиями; здесь я не могу дать никакого совета.
Предпослав это замечание, воспользуемся, дядюшка Клодомир, прекрасными солнечными днями и поведем Фрама знакомиться с куропатками.
Ваша первая забота – так управлять поиском, чтобы Фрам постоянно подставлял ветру свой профиль в то время, когда он идет полным ходом, и поворачивал бы свой нос против ветра только в тот момент, когда он хочет решить задачу, заданную донесшейся до него эманацией.
После всего, что я писал Вам о поиске челноком, это дело не очень трудное.
Вы, идя сами как раз против ветра, пользуетесь жестом, чтобы направить собаку вправо, свистком, чтобы остановить ее движение в этом направлении, и снова жестом, чтобы направить ее влево.
Всякий раз, как Фрам собьется с этого правильного поиска, заставьте его свистком лечь, дайте ему одно мгновение одуматься и перевести дух и снова пустите в поиск.
Через двадцать выходов в поле Фрам, уже рутинированный упражнениями дрессировки, последовательность которых мы описали, начнет понимать, какое положение он должен занимать на ходу по отношению к ветру.
«Хотите знать, откуда ветер?» сказал мне однажды дрессировщик Барбари: опустите мою собаку Блэк-Ирис и посмотрите ее на поиске, ветер совершенно перпендикулярен к направлению ее челнока».
Это была правда.
Итак, собака доходит до того, что знает, как она должна работать по отношению к ветру.
С некоторыми животными Вы достигнете этого скоро; с другими – это будет более длинная история, но я не думаю, что возможно совершенное отсутствие успеха: я видел собак, покрывших своих дрессировщиков полным бесславием на публичных испытаниях по ужасной своенравности своего характера, но по отношению к ветру эти же самые собаки искали правильно, из чего видно, что, если не смогли их рутинировать в твердости стойки и спокойствии при виде дичи, все же достигли успеха в постановке правильного поиска.
Теперь представляется вопрос, какой размах должен иметь челнок? Иначе говоря: на какую дистанцию собака должна удаляться направо и налево?
Это зависит от охотника и собаки.
Если Вы дрессируете собаку для случайного клиента, справьтесь сперва о его вкусах и на основании этого ведите, если это возможно, работу собаки; я говорю: «если возможно» потому, что очень трудно сократить сверх меры некоторых энергичных собак и совершенно невозможно дать быстроту собакам, от природы медлительным.
Когда Вы будете дрессировать собаку для вашего хозяина, постарайтесь, дядюшка Клодомир, узнать его вкусы и скажите ему откровенно: «Это собака такая, или не такая, как Вам надо».
Это лучший способ, чтобы не слышать впоследствии упреков и не применять в дрессировке фокусов: дрессировка должна быть приспособлением природы, а не переделкою ее.
Я думаю, что, позволяя собаке хорошего хода и очень хорошего чутья удаляться в поиск на шестьдесят пять метров направо и налево, ее подготовляют для удобного пользования ею на практической охоте; я также полагаю, что полезно в первое время давать большую ширину поиску собак, назначенных для филдтрайлсов по английскому способу.
Но в чем я совершенно уверен, так это в том, что собак, обладающих только средним чутьем, должно отпускать самое большее на двадцать метров направо и налево: такие собаки часто влетают в выводок куропаток прежде, чем охотник заметит, и вся птица, подымающаяся в двадцати метрах, бывает уже на расстоянии тридцати пяти метров, когда она выдерживает первый выстрел; все садочные стрелки скажут Вам} что тридцать пять метров уже такая дистанция, на которой больше шансов пропуделять или ранить, чем убить.
Вы знаете чутье собаки, знаете вкус хозяина, работайте в соответствии с ними, но, во время дрессировки, постоянно держите поиск скорее несколько уже, чем шире предела, который Вы установили.
Вопрос о быстроте хода – вопрос очень важный: у каждой собаки имеется аллюр, более, чем всякий другой, для нее естественный, он и будет для нее наилучшим, на нем она и даст самую лучшую работу.
Но вот Фрам повернул носом против ветра, сделал короткую полустойку и погнал поднявшийся на крыло выводок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11