Дестроер – 50

OCR Сергей Васильченко
«Ричард Сэпир. Уоррен Мерфи. Дестроер. Свидание со смертью. Ужас в Белом доме. Убить время.»: Издательский центр «Гермес»; Ростов-на-Дону; 1995
ISBN 5-87022-126-9
Оригинал: Warren Murphy, “Killing Time”
Перевод: М. Громов
Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир
Убить время
Глава первая
«Ролс-ройс» сорокового года выпуска бесшумно скользил по дорожкам нью-йоркского Центрального парка. Его затемненные стекла изолировали гитарные аккорды «Каньона» Пакелбела от однообразных звуков большого города.
В машине, позади шофера, одетого в ливрею, утопая в бархатных сидениях под цвет своих темных волнистых волос, сидел доктор Феликс Фокс и потягивал «дайкири» из бокала резного хрусталя «баккара». Он нажал кнопку на перегородке, отделявшей сиденье водителя от салона.
— Есть бегуны? — спросил он шофера.
— Нет, сэр.
— Смотри внимательней, — сказал Фокс и отключил микрофон.
Да, это жизнь, подумал он и понюхал розу в маленькой вазочке. Он допил и поставил пустой бокал в лакированный бар, имевшийся в салоне, скользнул рукой по галстуку от Триплэра за 55 долларов и лацканам безукоризненно сшитого костюма от Ланвина за 1200 долларов. Глянул вниз на туфли от Ботичелли на фоне белого плюша, покрывавшего пол ковра.
Настоящая жизнь.
Голос из динамиков привлек его внимание.
— Бегуны, сэр.
Глаза Фокса сузились в жесткие злые щелочки.
— Где?
— Впереди слева.
Он пригляделся сквозь затемненное стекло. Впереди на обочине он увидел мужчину и женщину в спортивных костюмах. Их кроссовки «Адидас» поднимали облачка пыли. Лица были влажны и светились радостью.
— В исходную позицию, — сказал он.
Машина догнала бегунов, затем немного проехала вперед.
— Готов? — спросил Фокс, и искорка удовольствия проскользнула в его глазах.
— Да, сэр.
Через затемненные стекла «ролс-ройса» Фоксу хорошо была видна пара бегунов. Они буквально источали здоровье, да еще и флиртовали друг с другом.
— Давай, — прорычал он.
Машина рванула вперед, подняв и бросив в лицо изумленной паре целое облако песка и гальки. Фокс обернулся и с удовлетворением увидел через заднее стекло, как они кашляли и плевались, а их блестевшие от пота лица покрыл слой копоти.
— Точно в цель! — закричал он и громко расхохотался.
— Да, сэр, — сказал шофер.
— Заткнись!
Он хлопнул по выключателю переговорной системы, посмеиваясь, вынул из жилетного кармана серебряную бутылочку и вдохнул порцию кокаина с серебряной ложечки.
Он ненавидел бегунов, он ненавидел здоровье. Если бы не миллионы, которые приносили ему «Бег и теория относительности» и «Живи свободно на сельдерее» — две книги Фокса, входящие в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» — он бы показал всем этим бегунам, лыжникам, теннисистам, туристам, танцорам и прочим сумасшедшим представителям здорового мира! Он первыми занес бы их в список на умерщвление.
Машина вылетела из парка и плавно затормозила у обочины.
— Отсюда два квартала до телевидения, сэр, — сказал шофер.
Фокс вздохнул и с недовольной гримасой убрал кокаин.
— Ладно, ладно, — обреченно произнес он. — Давай все сюда.
Окно в перегородке за спиной шофера раздвинулось, и тот передал шефу аккуратно сложенную стопку одежды. Здесь была футболка, пара нежно-голубых спортивных брюк и такая же куртка. Фокс не спеша снял свои вещи и передал их шоферу. Затем с отвращением надел на себя спортивный костюм. Он терпеть не мог ощущение спортивной одежды на теле.
— Превосходно, — угрюмо произнес он.
Шофер передал назад бутылку с «Эвиан», из которой Фокс побрызгал на лицо, чтобы изобразить выступивший пот.
Настоящий ад — изображать из себя помешанного на здоровье.
— Есть кто-нибудь вокруг? — спросил он.
— Фарватер свободен, сэр.
Шофер соскользнул с сидения и обошел машину, чтобы открыть Фоксу дверь.
— Заберешь меня через час, — сказал Фокс, срыгнул и рысцой посеменил вперед.
По мере приближения к телестудии отрыжка утихла, и ощущение горечи на его лице сменилось одной из самых лучезарных улыбок. Он помахал толпе возле входа в телецентр. Пошутил с секретаршей в студии, рассказал пару анекдотов гостям, ожидавшим начала съемок шоу Алмазного Франка в зеленом зале студии и с триумфом взбежал на сцену.
Камеры зафиксировали встретивший его шквал приветствий и одобрительных возгласов. Алмазный Франк представил его: «Феликс Фокс — символ стройности».
Тепло улыбаясь Фокс призвал располневших домохозяек обрести счастье в стройности и своих книгах. Собравшиеся подтвердили сокрушительный эффект вдохновенных бесед доктора Фокса. Женщины средних лет вопили в экстазе, когда он демонстрировал идиотские прыжки. Полненькие девушки яростно бросали конфеты в урны.
У выхода со сцены группа фанатов совала ему для автографа книги «Бег и теория относительности» и «Живи свободно на сельдерее».
Среди мелькающих страниц он заметил симпатичную грудь приличного размера, обтянутую тоненьким розовым свитерком. Фокс поднял глаза от груди и обнаружил под копной светлых курчавых волос мордашку в стиле Ширли Тэмпл.
— Привет, — взволнованно дышала девица, и ее свитер растягивался на груди почти до пределов прочности. — Вы кажетесь мне просто нереальным, доктор Фокс, — прошептала она и губы ее задрожали.
— Да? — сказал Фокс.
Она была такого сорта, что вполне могла бы устроить его. Не многие могли. Последняя была крикливой. Крикливые не подходили.
— Вы читали мои книги?
— Нет Я жду, когда появится фильм. — Она вытолкнула вперед себя неряшливую рыжеволосую девицу с лицом, похожим на географическую карту и покрытым толстенным слоем пудры. — Это моя подруга Дорис. Мы живем вместе. И она тоже считает вас очень симпатичным.
— Правда? — с ужасом спросил Фокс. Раздавая автографы он разглядывал ротик блондинки. Его уголки задирались вверх, как края молодого месяца. Он увидел синяки у нее на шее. — Откуда это? — спросил он, многозначительно проведя рукой по ее шее, и толпа фанаток тоскливо застонала.
— А, это мой приятель, — хихикнула девица. — Он иногда бывает таким грубым. Но меня это заводит.
Да, это то, что нужно, решил Фокс. Она подойдет.
— Вам стоит показать это доктору.
— Ничего страшного, — вспыхнула девица. — Это всего лишь синяки. Они у меня всегда.
Дорис пихнула ее в бок.
— Ой, я что-то не так сказала? Дорис говорит, что я все время болтаю какую-то чушь.
— Дорогая моя, вы просто очаровательны, — сказал Фокс. — Давайте-ка я лучше посмотрю ваши синяки.
Ее глаза округлились.
— Вы хотите сказать, что вы настоящий доктор? Я имею в виду, как в больнице?
— Совершенно верно. — Он непринужденно повел ее сквозь толпу в сторону стоявшего неподалеку «ролс-ройса». — Вот и все, леди, — с очаровательной улыбкой сказал он сопровождавшей его толпе. — У меня есть небольшое, но очень важное дело, которым я должен срочно заняться.
Женщины разочарованно вздохнули. Одна из них крикнула, что любит его. Он дружески пожал ее руку.
— Стремитесь стать как можно лучше, — искренне сказал Фокс.
Женщина восторженно взвизгнула.
В машине Фокс предложил блондинке бокал шампанского.
— Я обожаю шипучку, — сказал она. — Однажды я сломала руку и мне пришлось принять обезболивающий алка-зельцер. Мне так понравилось!
— Что, ломать руку?
Она рассмеялась:
— Нет же, глупый. Шипение. А руку я вообще не чувствовала.
Фокс замер.
— Она что же, не болела?
— Не-а. Один мой случайный знакомый — он работал на карнавале — сказал как-то, что есть специальное слово для такого типа людей, как я. Ну для таких, знаете, которые не чувствуют боли. Я знаю, это странно, но так со мной было всегда...
— Лошадь, — сказал Фокс, в упор уставившись на девицу.
Это было как раз то, что нужно. Именно то, что нужно, и даже немного больше.
— Ага, точно — лошадь! Он так и сказал. Может, вы его знаете — Джонни Калипсо, татуировщик?
— М-м-м, сомневаюсь, — пробормотал Фокс.
Вечер обещал быть замечательным.
«Ролс» остановился под козырьком здания на Пятой авеню. Навстречу шагнул швейцар и помог выйти из машины.
— Между прочим, меня зовут Ирма, — сказала девица. — Ирма Шварц.
— Очаровательно, — сказал Фокс.
Ирма была чудо. Фокс начал с булавок и переходил постепенно к иголкам, веревкам, хлыстам, цепям и огню.
— Что, все еще не больно? — изможденно выдохнул он.
— Нет, док, — произнесла Ирма, отхлебнув из бутылки шампанского, которую она прихватила с собой из машины. — Я же говорила — я лошадь.
— Вы сенсация!
— И вы тоже, Фокси. Бег изменил мою жизнь. На прошлой неделе. А до этого, я каталась на роликовых коньках. Правда, сломала нос. После этого я как следует не различала запахов и пришлось сделать операцию. А до роликов я каталась на доске. Очень неплохо. Только бросила это дело, потому что мне не нравилось, когда меня называли жопой. Понимаете, когда тебя поколотит собственный приятель — это одно, но когда какой-нибудь полный придурок называет тебя жопой — это, ну, вы понимаете...
— А когда нос сломала, тоже не было больно? — спросил он, дергая ее за волосы.
— Ну конечно нет. Я же говорила, что абсолютно ничего не чувствую. Ну вот, а до этого, до роликовой доски, я танцевала. Но начала очень много кушать. Дорис, моя подруга, рассказывала мне, как ребята из «Метрополя» обсуждали, какая я толстая.
— М-метрополь, — пробормотал Фокс, впиваясь зубами в плечо Ирмы.
— Я там работаю. Я ведь стриптизерша. Они чуть не умерли, когда прочли в анкете, сколько мне лет. Клянусь, вы тоже не угадаете.
— Меня это не волнует.
Он снова был на пути в рай.
— Нет, пожалуйста, угадайте.
Вздохнув, Фокс сел.
— Двадцать, двадцать пять?
— Сорок три!
Фокс глубоко выдохнул:
— Сорок три? — На ее лице не было морщин, никаких других следов того, что Ирма Шварц существовала на белом свете дольше двух десятков лет. — Ты и вправду лошадь, — задумчиво произнес он. — Редчайшая порода лошади.
— Я как-то читала об этом в книге Рипли «Хотите — верьте». У меня в организме есть особое вещество. Не то, что я его принимаю как лекарство по необходимости, нет. Оно просто там находится. Доктора называют его прокатин.
— Прокаин, — отвлеченно поправил Фокс.
Его мозг лихорадочно работал. Ирма Шварц была слишком хороша, чтобы быть реальностью. То, чем она обладала, было более ценно, чем все достопримечательности мира. И было бы слишком эгоистично держать ее только для себя. Она принадлежала всему миру.
— Да, точно. Прокаин.
— Ты счастливая, — сказал Фокс. — Люди платят многие тысячи долларов, чтобы получить то, что тебе досталось задаром. Все сорокатрехлетние женщины хотели бы выглядеть на двадцать. Долгие годы прокаин использовался военными. В небольших количествах он может служить как обезболивающее. Он принадлежит к одной группе с новокаином и кокаином, но вырабатывается только человеческим организмом. А в больших дозах это вещество замедляет процессы старения. Теоретически он может вообще остановить старение, позволяя людям на протяжении всей жизни оставаться молодыми. Но конечно это только в теории. Это вещество слишком редкое, чтобы использовать его в таких количествах.
— Ну как вам это нравится? — сказала Ирма. — В моем организме плавает что-то, стоящее больших денег.
— Огромных денег, — заметил Фокс. — Любая европейская клиника заплатит целое состояние за твой прокаин.
— Да? — просияла Ирма. — Может, я могу продать немного? У меня же его слишком много, правда?
Фокс улыбнулся.
— Боюсь, что это невозможно. Его можно получить только из мертвого тела.
Ирма хихикнула.
— Ну тогда я лучше буду танцевать в «Метрополе».
Фокс щелкнул ее по уху с выражением нежности на лице.
— Я сейчас приду.
Он вернулся через минуту.
На руках были резиновые перчатки. В левой руке он держал медицинского вида коричневую бутылку, в правой — большой кусок ваты.
— Что это? — спросила Ирма.
— Кое-что, способное свести тебя с ума.
— Как наркотики, да?
— Почти.
Он смочил вату содержимым бутылочки. Испарение обожгло ему глаза и заставило перехватить дыхание.
— Знаете, вы так добры ко мне, — хихикала Ирма, — сначала шампанское, теперь вот это...
— Дыши глубоко, — сказал Фокс.
Она повиновалась.
— Только меня не берет.
— Возьмет.
— Это та новая штука, что появилась сейчас в дискотеках?
— Новейшая. Говорят, человек как будто умирает и направляется в рай.
— А как называется? — спросила Ирма и глаза ее округлились.
— Синильная кислота.
— Не очень привлекательное название, — сказала Ирма Шварц. И умерла.
Глава вторая
Его звали Римо, он перелезал через электрофицированную ограду. Однажды его здорово ударило током, но после того, как один старик показал ему, как побеждать электричество, взобраться на двенадцатифутовую стену, опутанную электрическими проводами, не было для него проблемой. Весь секрет заключался в том, чтобы использовать это самое электричество.
Большинство людей пытаются бороться с током так же, как они борются с гравитацией, пытаясь взбираться вверх. Старик давным-давно показал Римо, что гравитация слишком сильна для человека, чтобы с ней сражаться, и это объясняет, почему большинство людей срываются вниз, пытаясь штурмовать высокие здания. Римо не падал вниз, потому что он использовал гравитацию, и она подталкивала его вперед, а затем он перенаправлял выработанную в его теле движущую силу, и она толкала его вверх.
То же происходило и с электричеством. Сейчас, приближаясь к вершине ограды, он держал ступни и ладони строго параллельно поверхности ограды, в нескольких дюймах от стальной рамы. Он находился в контакте с электрическим током, потому что это как раз и держало его подвешенным в воздухе, но никогда не изменял расстояние до ограды.
Для того, чтобы овладеть этим, ему потребовалось много времени. В начале, во время практических занятий, он приближался к ограде слишком близко, и его так било электрическим током, что сводило мышцы. А потом он научился бороться с электричеством, и все прекратилось. Никто не может сражаться с электричеством и победить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20