Так что, если все будет о'кей, цена их будет расти, а стадо прибудет на рынок в отличной форме.
Сан Чиф все еще не появлялся. Мак-Карти тоже больше не приезжал. Правда, иногда, удаляясь от стада, Чантри находил следы его лошади. Попадались отпечатки копыт и коней Талримов. К братьям присоединился кто-то третий — новый след принадлежал маленькой подкованной лошадке.
Черт, что же задумал Вильямс? Кто бы знал? Почему он продвигается так медленно, словно ждет чего? Может, тоже поджидает осведомителей с железной дороги?
В одну из звездных ночей у костра, когда они остались вдвоем, Вильямс неожиданно признался Тому:
— За последние дни вы очень изменились, Чантри. Уже не похожи на того напыщенного индюка, который заговорил со мной в салуне «Святой Джеймс». И работать стали лучше.
— Спасибо. Я просто исполняю свой долг.
Френч хмыкнул.
— Долг!.. Чтобы его исполнить, надо дойти до Доджа. А впереди индейцы племени кайова. Поверьте мне, нет ничего ужаснее этих кровожадных чертей.
— Ага, — иронизировал Том, — и дождей не будет, и пересохнут источники, и стадо отберут, и в болотах увязнем… Я все это от вас уже слышал. — Он испытующе посмотрел на Вильямса. — И не надо мне никого подсовывать. Не сработает. Я все равно останусь при стаде.
Чантри знал: погонщики, спящие рядом с костром, слышат их. но это его нисколько не смущало.
— Учтите, — сказал оторопевшему Вильямсу, — если кто-то станет охотиться за мной, это будет доказательством того, что он подослан вами.
— И что тогда? — провоцировал Френч.
— Я обезоружу вас. Сверну вам шею.
Вильямс расхохотался.
— Эх, Чантри, если бы не условия нашей с вами сделки, я бы любил вас!..
Следующий день выдался холодным и пасмурным. Сильный ветер гнал низкие тучи, мешал идти коровам.
Чтобы защититься от непогоды, Том поверх шерстяной рубашки надел на себя кожаную куртку с бахромой.
Он сел на мустанг и поехал разведать окрестности.
Чуть восточнее лагеря снова обнаружил следы подкованного пони, хотя и давнишние. В любом случае надо проявлять осторожность. Именно поэтому и прихватил с собой винтовку. Чантри старался придерживаться низин, чтобы как можно меньше быть на виду.
Он продолжал внимательно изучать следы, идущие параллельно движению стада.
Местность, которую он хотел осмотреть, находилась прямо за холмом. Огибая его, Том заметил узенькое ущелье. Старые следы буйволов, изрывших здесь всю тропинку, говорили о том, что животные используют этот путь. Значит, выход из ущелья есть и, вполне возможно, ведет на противоположную сторону холма.
Немного поразмыслив, Том въехал в ущелье и углубился в него…
… Выстрела он не слышал и, когда очнулся от страшного холода, над прерией царила ночь.
Пуля контузила его, задев голову вскользь. И все, что он помнил, — это сильный резкий толчок, падение с лошади и какой-то неопределенный звук, погнавший мустанга прочь от седока…
Том потрогал голову. В голове пульсировало частыми увесистыми ударами. Залитые кровью волосы слиплись. Он попытался сесть, но обессиленное тело не слушалось. Наконец все же сел. Стал шарить вокруг себя — винтовки не было. Ощупав карманы, понял, что деньги украдены. И только теперь до него дошло, почему так холодно ступням — сапоги тоже утащили.
Стреляли в полдень, и если даже обратят внимание на его отсутствие в лагере, поиски вряд ли помогут.
Чантри надеялся, что мустанг где-то рядом, и тихо позвал его. Но в ответ ни звука, ни движения.
Первые капли ледяного дождя заставили подумать об убежище. Нужно срочно найти, куда спрятаться. Том пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте и не мог. Одно было ясно: он находился в каменном мешке ущелья.
Стиснув зубы, он встал сначала на колени, затем, чертыхаясь, и в полный рост. Попробовал сделать шаг вниз по склону, но лишь споткнулся и упал на острые камни, рассадив ладони. Потом поднялся снова.
Двигаясь на ощупь, падал еще раза два; но упрямо вставал, лишь крепче сжимая зубы…
Вскоре понял, что надо как-то защитить ноги. Снял куртку. Поднапрягшись, оторвал рукава и сунул в них ступни. Бахрому обмотал вокруг голеней, чтобы это нехитрое приспособление могло держаться. И, снова надев куртку, пошел дальше.
Дождь хлестал уже вовсю. А Том брел и брел, пока не отыскал место, где росли деревья. Их ветви тесно сплетались, образуя какое-никакое, а укрытие. Том сел, прислонившись спиной к стволу, и заснул.
А в это время далеко-далеко к востоку отсюда девушка в белом платье с кружевами говорила отцу:
— Па, я давно ничего не получаю от Тома. Это на него не похоже.
Эрншав поглядел на нее ласково и ответил:
— Надеюсь, с ним будет все в порядке. Я уже написал ему, сообщил, что произошло. Теперь одна надежда на него.
— Я хочу поехать на Запад, па. К нему!
— Это совершенно невозможно, Дорис. Во-первых, он сейчас в пути. А потом, там очень опасно.
— Но, может, ему нужна помощь!
— Нет, Дорис, никак ты ему не поможешь. Ты слабая девушка. Да это и неприлично, в конце концов.
— И все равно хочу ехать!
— Ну подожди еще немного. Скоро мы обязательно о нем услышим.
Чантри проснулся насквозь промокший, его лихорадило. Ни еды, ни огня, ни пристанища. Но ничто, даже большая потеря крови, не освобождало его от обязанности двигаться дальше.
Слабый свет, пробивавшийся сквозь листву деревьев, предвещал рассвет. Том поднялся, сломал прямую ветку, сделал палку около семи футов длиной и, опираясь на нее как на посох, пошел. После того как он выбрался из ущелья, можно было бы сориентироваться по наивысшим точкам этой местности: Испанскому пику и пику Рыбака, но низкие тучи закрывали их. Покинув стадо, Том ехал на восток, а значит, он должен сейчас находиться в пятнадцати милях от Тринидада Бакка.
Никто не видел, как он уезжал, поэтому, если Том не вернется до прихода стада к железной дороге, Вильямс одержит победу и получит стадо. Представив себе такую ситуацию, Том заковылял еще резвее.
Порыва его едва хватило на десять шагов. Поднабравшись сил, он прошел еще столько же. Впереди показался берег реки. Однажды Том уже бывал здесь. Однако укрыться там было негде.
Единственное его спасение — в движении. Шаг… еще шаг… еще… Самодельные кожаные мокасины, конечно, долго не продержатся. Одно отрадно: индейцы не дураки, в дождь сидят дома, носа из вигвама не высунут.
Кто же это мог стрелять? Индейцы? Талримы? А может, Вильямс? Или кто-то посторонний, кому понадобилась лошадь?.. Впрочем, теперь надо думать о другом, как выжить, согреться и поесть. Ну хотя бы только согреться…
Протащившись так с милю, Том достиг пересохшего русла реки. Здесь он остановился, очистил ноги от налипшей глины и с грехом пополам, орудуя посохом, спустился к луже, оставшейся от реки. Зачерпнул пригоршнями мутноватую жидкость и жадно выпил. Потом перебрался по тут и там разбросанным булыжникам на другой берег.
Каждый шаг отдавался страшной болью, но он уже привык к ней, слишком сильна была уверенность, надо идти, нельзя останавливаться
Где-то за этой грязной, зловонной равниной его ждет тепло и пища, решение всех проблем, только дойти.
Когда он снова упал, то был уже под сенью деревьев. И тут он увидел убежище, ставшее для него хорошей наградой за перенесенные мучения. Обычный, наскоро сложенный шалаш. Чантри влез в него и тотчас же заснул.
Его разбудил приглушенный разговор у входа в шалаш. Не открывая глаз, Том начал прислушиваться.
— Оставим его, Сара. Сам подохнет, — уговаривал мужской голос
— А если нет?
— Да он уже на последнем издыхании, ты же видела…
— Я пришла сюда убедиться, что он мертв, а не просто погулять. Пусть Френч получит стадо… За всем этим стоит еще один человек… Вот он то нам и заплатит…
— Сколько он дает за это?
— Десять тысяч.
— Десять тысяч?! Сара! Неужели мы получим такие деньги?
— О, Пауль, ты ведешь себя как дурачок. Дай мне револьвер.
— Револьвер? Зачем?
— Пойду пристрелю его. Потом револьвер положу рядом с ним Когда труп обнаружат, все поймут: бедный малый застрелился от безнадежности.
— Давай сначала разожжем костер и сварим кофе. Я что-то замерз. А о нем позаботимся после. Все равно он никуда не денется.
Отдалясь от шалаша, голоса затихли.
Слова этой твари по имени Сара подействовали на Тома магически. Сон, а теперь еще и опасность совершенно прочистили мозги, придали сил.
Ярдах в шестидесяти от шалаша паслись кони Сары и Пауля. Чантри бесшумно выбрался из своего укрытия и, не раздумывая больше ни секунды, подкрался к лошадям, осторожно отвязал одну из них. При виде незнакомца лошадь шарахнулась в сторону, и Том, садясь на нее, едва не промахнулся мимо седла.
Он услышал вскрик Сары и дико рванул поводья. Лошадь взбрыкнула и понеслась.
А сзади раздавались выстрелы.
Глава 10
Лошадь оказалась великолепной, хорошо взяла с места и была неудержима. Возможно, одна из пуль зацепила ее, и теперь она гнала, смертельно перепуганная.
Когда Чантри добрался до Тринидада Бакка, был уже поздний вечер, все заведения закрылись, улицы опустели.
Том спешился, отпустил позаимствованную лошадь на все четыре стороны, предварительно шлепнув ее по крупу, и вошел в отель.
В небольшом холле отеля находилось трое мужчин. Один из них, в бухгалтерских нарукавниках, сидел за столом и тасовал карты. Вторым был клерк, он сгорбился над стойкой, что-то писал А третий, в дальнем углу, заслонился газетой.
Когда Том вошел, все оторвались от своих занятий и стали его разглядывать с недоумением и ужасом. Зрелище он представлял собой поистине пугающее.
— Я хочу комнату, — прохрипел Том. — Комнату и немного воды.
— А почему вы пришли в таком виде? — возмутился клерк.
— Меня чуть не убили в горном ущелье. Мне очень нужна комната.
— А есть ли у вас на это деньги?
— Пока нет. Я заплачу потом.
— Тогда подите прочь!
Тома обуял гнев. Он перегнулся через стойку и схватил клерка за рубашку.
— Дай мне комнату! Я сказал, что заплачу!
Из-за спины Чантри послышался голос:
— Дайте же ему, раз он просит. Я ручаюсь за него.
Том отпустил клерка и, ожидая подвоха, обернулся. Из дальнего угла холла, складывая на ходу газету, к нему приближался Спарроу.
— Ну что ж, — неохотно согласился клерк, поправляя безжалостно помятую бабочку. — Пусть будет так, как желаете этого вы, мистер Спарроу.
Скотовод тепло пожал Тому руку и взял у клерка ключ, оставив у того на ладони доллар за беспокойство.
— Пойдемте, молодой человек, там и поговорим, — сказал Спарроу, обнимая Тома за плечи.
Они шли по коридору первого этажа. Вдруг скотовод обернулся и крикнул человеку с картами:
— Мобиль, будь другом, слетай к Сэму Бакэру, попроси, чтобы зашел.
Спарроу провел Тома в номер.
— Располагайся. Снимай мокрую одежду и обсушись, — распорядился он по-отечески. — Не мешало бы чего-нибудь согревающего. Я, пожалуй, принесу выпивку.
Он вышел, поскрипывая сапогами, а Том устало рухнул на стул, прикрыл глаза и несколько мгновений сидел не шевелясь. Потом он стащил с себя одежду, превратившуюся в безобразные лохмотья, вытер мягким полотенцем лицо и руки и завернулся в одеяло.
Спарроу принес бутылку и стаканы.
— Вот. Это вас прекрасно встряхнет. Я не поклонник виски, но в вашем положении это то, что нужно.
Чантри отглотнул виски, переждал чуть-чуть, отглотнул еще. По телу разливался жар.
— Теперь поспите, — предложил Спарроу. — А завтра поговорим.
— Нет, сейчас, — произнес Том решительно. — Утром может быть поздно. — Он сделал еще глоток. — Кто-то пытался меня убить. — И Чантри коротко рассказал скотоводу о Саре и Пауле и о том, как ему удалось спастись.
— Вы их знаете? — спросил тот. — Я — нет.
— Они не здешние, однако им все про меня известно.
— Вполне возможно, эти ребята пойдут по следу лошади и найдут вас. — Спарроу вытащил из кобуры револьвер 44-го калибра. — Вы все еще питаете предубеждение против этих штук?
— Нет, — ответил Чантри. — Уже нет. Дайте мне револьвер.
Фермер изучающе смотрел на Тома.
Раздался стук в дверь.
— Войдите, — пригласил Спарроу.
В номере появился картежник Мобиль и человек чуть постарше.
— Бакэр, — сказал скотовод, — этот молодой человек — мой друг. Ему срочно нужно уехать, а у него, как на грех, нет ничего из одежды и обуви. И требуется это сейчас, ночью. Еще необходим револьвер. Могли бы вы ненадолго открыть свой магазин?
— Да вы с ума сошли, Спарроу! О чем вы говорите! — Бакэр взглянул через плечо на Тома. — Все, что ему сейчас нужно, так это горячая вода и мыло… побольше мыла.
— Я сейчас принесу, — пообещал Мобиль. — И горячую воду, и мыло.
Они оба вышли.
Чантри подтянул спадающее с плеч одеяло, закутался в него поплотнее.
— Мистер Спарроу, почему вы для меня это делаете? — спросил он. — Я никогда не думал, что смогу положиться на вас.
Фермер многозначительно улыбнулся.
— Я ничего не делаю просто так… — Он помолчал и добавил: — В Лас-Вегасе я встретил Коха. Ох, и ненавидит же он вас… Впрочем, на морде у него — красноречивое тому свидетельство… Рассказал о вашей сделке с Френчем Вильямсом…
— Вы знаете и про это?
— Кое-что… Вот почему я и пришел к выводу: вам нужен револьвер. Кстати, у меня есть для вас отличная лошадь…
— Вы полагаете, стрелял Френч? — спросил Том.
— О нет. Вряд ли. Это не его почерк. Он мог бы застрелить вас Б открытую, при свидетелях. В таких случаях у него свой кодекс чести. Он украдет вашу собственность, но сначала победит вас в честной дуэли. И никогда не станет прятаться у скалистого ущелья.
Вошел Мобиль, принес ушат горячей воды и мыло.
— Спокойной ночи, — сказал Спарроу Тому.
Уходя, он что-то шепнул на ухо Мобилю, тот кивнул головой.
Чантри умылся, привел себя немного в порядок.
— Теперь поспите, — посоветовал Мобиль. — А я похожу тут вокруг, постерегу вас.
— Но вы же меня совсем не знаете!.. — обалдел Том.
Мобиль объяснил:
— Я мясник на бойне мистера Спарроу, приехал с ним сюда из Техаса. Кроме того, что я режу коров, делать мне нечего. Спешить некуда. У меня тут, в отеле, своя кровать. Когда захочу, прилягу. Я раскладывал карты — вам предстоит негладкая дорога…
Том лег в постель, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16