Владимир Васильевич Гриньков
Я – телохранитель





Владимир Гриньков
Я – телохранитель

…Та доля секунды, которая все решат. Рита его еще только увидела, а он уже был готов к тому, что она его убьет. Она поднимала руку с пистолетом, а он уже целился. Хотя целиться – это не правильно. Не целился, а стрелял. За мгновение до ее выстрела. Его пуля свалила Риту – и второго выстрела уже не потребовалось. Что Анатолий умел делать хорошо, так это стрелять…

Телохранитель Китайгородцев:
«Однажды я услышал от кого-то, что личный телохранитель, который не смог защитить своего клиента, и тот погиб – это плохой телохранитель. И что если даже он, в отличие от клиента, остался каким-то чудом жив – его надо увольнять по причинеполной профессиональной непригодности. Так вот, по поводу профнепригодности я готов поспорить. Чудес на свете не бывает, и каждый может сделать только то, что возможно в данной ситуации. Ты можешь не отходить от клиента ни на шаг и не подпускать к нему никого на близкое расстояние – а в результате тебя вместе с ним расстреляют где-нибудь в потоке машин. Ты можешь настоять на том, чтобы клиент приобрел бронированный лимузин и по городу перемещался только в нем, – а твоегоподопечного убьет снайпер в то мгновение, когда клиент будет выходить из машины. Убьет с расстояния метров в пятьсот, и убийцу никто так и не увидит. Даже президентов, на охрану которых не жалеют денег, и тех убивают. Так что не всегда дело в профессиональной непригодности. Но вот с чем я согласен безоговорочно – телохранителя, который не уберег своего клиента, действительно надо увольнять. Потому что никогда уже больше он не будет уверен в себе на все сто. Никогда. А без этой уверенности телохранителя нет. В самую трудную минуту человек дрогнет, и снова все закончится трагедией. Если со мной случится подобная беда и я потеряю клиента – я уйду. Сам».


* * *

– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
Благожелательное рукопожатие, взаимный обмен визитками. Хозяин кабинета, соблюдая нормы приличия, изучил визитку гостя, но скоротечно и не очень внимательно, потому что и без того об этом человеке уже кое-что знал, – успел навести справки за те два дня, что прошли с момента их телефонного разговора. Алтунин Дмитрий Дмитриевич, генеральный директор фирмы «Инвест-Альянс». Шестидесятого года рождения. Образование – высшее; окончил Одесский институт народного хозяйства. Разведен. Есть дочь. Не привлекался. В охранное агентство «Барбакан» обратился по рекомендации человека, которого в «Барбакане» хорошо знали. Последнее обстоятельство оказалось самым значимым из всего, что стало известно об Алтунине. Агентство не работало с людьми, пришедшими просто с улицы. Только по рекомендации.
– Честно говоря, Роман Александрович, я никогда не думал, что мне доведется искать телохранителя, – признался Алтунин и улыбнулся, как обычно улыбаются люди, когда разводят руками и говорят: «Ну надо же, как меня угораздило».
Но внешне он совсем не походил на человека, у которого вдруг возникли проблемы. Хозяин кабинета и бровью не повел, только спросил:
– Будете чай или кофе?
Делал ударение не на слове «будете», а на названиях напитков. Подразумевалось, что какого-то напитка они отведают обязательно, только выбор его – за гостем.
– Чай, – сказал Алтунин.
Роман Александрович попросил секретаршу приготовить им чаю.
– Вы курите?
– Курю, – кивнул Алтунин.
– Вот пепельница, пожалуйста.
– Спасибо.
– А я тоже не очень-то кофе уважаю, – признался хозяин кабинета. – Чай приятнее.
Это все было чепухой, конечно. Обычным трепом. Прелюдией к настоящему разговору.
– Я недавно по работе летал в Индию, – сказал Роман Александрович, – и привез оттуда дарджилинг.
– Я тоже уважаю этот сорт.
– Прошу меня простить, но такой дарджи-линг вы еще не пили. Тот, что продается у нас, – он не совсем настоящий.
– Смесь?
– Да. Бленд. Настоящий дарджилинг – очень дорог, и его в чистом виде почти не продают, только смешивая с другими, более дешевыми сортами. Его выращивают в одном-единственном месте в Индии, и первый сбор всегда – это всего-навсего три листика с чайного куста. А все остальное с этого же куста – уже не то. Нет, это тоже называют дарджилингом, конечно, и на пачке с чаем указывают этот сорт, но – не то.
Секретарша принесла чай. Терпкий аромат поплыл по кабинету.
– Он светлый. Видите? Как будто недозаваренный. Но это и есть настоящий дарджилинг! Иногда так замотаешься, что уже ни на что сил, кажется, нет. А чашечку свежезаваренного выпьешь… У вас так бывает?
– В общем, да, – вздохнул Дмитрий Дмитриевич.
– Много работы? – понимающе спросил хозяин кабинета.
– Да. Там – такие завалы…
– Приходится их разгребать, исправляя чужие ошибки?
– Там не ошибки, – поправил Алтунин. – Фирма постепенно стагнировала, медленно умирала. И никому до этого не было дела. Все, впрочем, объяснимо. После кризиса кому стала нужна торговля ценными бумагами? Смешно. А потом ситуация как-то сама собой стала выправляться. Цены на нефть возросли, фондовый рынок ожил, акции стали подниматься в цене – и нашлись люди, кто опять этим заинтересовался. А чтобы торговать, нужна площадка для сделок. Какой-то инструмент. То есть – фирма. Ее перекупили, менеджеров поменяли, но поскольку фирма работает не «с нуля», все прежние сделки приходится учитывать. А это очень сложно… Всегда проще выстроить новый дом, чем перестраивать старый. Правильно?
– Согласен с вами.
Только это Роман Александрович и сказал. Он больше слушал, давая гостю возможность выговориться. Это необходимо – дать выговориться. Потому что только так можно понять, с чем человек к тебе пришел. Важно не то, что он говорит, а что стоит за его словами.
– Я бы отказался, если бы ситуация была иной, – признался Алтунин. – Году в девяносто пятом специалистам моего профиля было легче. Спрос на профессионалов был колоссальный… Приятно, когда не тебе диктуют условия, а ты их диктуешь; когда сам выбираешь, с кем будешь работать, а от чьего предложения откажешься. Сейчас не то. Кризис, – он развел руками.
Они никак не могли приблизиться к главному.
– Прежние хозяева расстались с фирмой легко?
– С радостью, – кивнул Алтунин. – Они не знали, что с этим своим «богатством» делать.
– С фирмой?
– Да.
– Значит, их интересы были соблюдены?
– Всех подробностей сделки я не знаю, но слышал, что прежние хозяева получили все, что хотели.
– А клиенты фирмы не выражали недовольства сменой владельца?
– Для них это – несущественно.
– Вы уверены?
– Абсолютно точно.
– Значит, все дело – в конкурентах?
– В смысле? – приподнял бровь Дмитрий Дмитриевич.
– Я все пытаюсь понять, из-за кого у вас проблемы возникли? Из-за конкурентов? Вы кому-то дорогу перешли?
– У меня нет проблем, – округлил глаза Алтунин и даже руку к сердцу приложил. – С чего вы взяли?
– А телохранитель вам зачем понадобился?
– Ах, вы об этом? – с облегчением рассмеялся гость. – Нет-нет, все не так серьезно. Он нужен не мне, а моей дочери. И ей тоже опасности не грозят, я думаю. Это скорее для подстраховки. Для моего родительского спокойствия.
Наконец-то они подбирались к самому главному.
– Она у меня в поездку собралась. Далеко, за Урал. К подружке в гости. В Европу я ее отпускаю без опаски. А туда, за Урал… – посмотрел многозначительно, предлагая разделить его отцовскую озабоченность. Хозяин кабинета ею явно проникся. Но сам смотрел внимательно, пытаясь вычитать в глазах собеседника что-то недоговоренное. – Ей нужен сопровождающий. Чтоб она была за ним как за каменной стеной. Этакая нянька, но с пистолетом. Я должен быть уверен, что он ее привезет обратно живой и невредимой. Сейчас, слава богу, я могу себе позволить нанять охрану для родной дочери.
– Сколько дочери лет?
– Девятнадцать.
– Надолго едет?
– Примерно на неделю.
– А вдруг задержится?
– Нет. У нее – занятия. Она у меня в университете учится.
– Значит, через неделю они вернутся в Москву?
– Да.
Роман Александрович задумался и спросил после паузы:
– Скажите, вам в последнее время кто-нибудь угрожал? Или, быть может, предъявлял какие-то требования?
– Нет.
– А вашей дочери?
– Нет.
– Почему так подробно вас расспрашиваю? Иногда наши клиенты что-то недоговаривают. Скрывают важную информацию. Преуменьшают степень грозящей им опасности. А мы, в силу неполной информированности, действуем не адекватно. Недооцениваем противника. И потом возникают проблемы, – и посмотрел на гостя выразительно.
– Я сказал вам правду, – ответил на это Ал-тунин. – Ни мне, ни моей дочери никто не угрожал. И я никаких особенных напастей не ожидаю. Ну скажите мне, если бы моей дочери грозила опасность, разве я сохранял бы спокойствие или что-нибудь таил от вас?
– Да, вы правы, – согласился хозяин кабинета. – Просто я обязан был вас предупредить.


* * *

– Толик, мы навели справки по этому «Инвест-Альянсу». Тихая, беспроблемная фирма… Никаких наездов. Так что вариант с попыткой прикрыться нами исключен, – директор охранного агентства «Барбакан» Роман Александрович Хамза перебрал лежащие перед ним на столе бумаги и продолжил: – Алтунин перешел в «Инвест-Альянс» с должности руководящей, но был у него не первого плана пост, так сказать. Так что и там у него врагов не обнаружилось. Повода мстить ему, как мне кажется, ни у кого нет.
– А охрана ему зачем в таком случае? – спросил Китайгородцев.
– Знаешь, что он мне в разговоре сказал? «Сейчас я могу себе позволить это – приставить к дочери телохранителя».
– А-а, понятно, – протянул Китайгородцев.
Он уже сталкивался с подобным. Это своего рода комплекс, если разобраться. Живет себе человек, зарабатывает деньги – вдруг в один прекрасный момент обнаруживает, что за эти деньги он уже может себе позволить нечто особенное, чего нет у его знакомых. Навороченный автомобиль. Членский билет летного клуба. Безделушку от Фаберже. Или – телохранителя. На охрану в определенных кругах тоже есть мода… Когда-то, в далеком детстве, будущий бизнесмен был толст и неуклюж, сверстники называли его «пончиком» и всячески третировали; потом он вырос – а счастья все не было, девушки его не любили и начальство не ценило; так в нем развивались и множились комплексы, пока вдруг однажды он не заработал кучу денег и не нанял себе шкафоподобных телохранителей… И только тогда жизнь для него заиграла новыми красками! Он стал сильным и очень захотел, чтобы о том знали все вокруг. А можно охранника взять не для себя, а для дочери. Чтобы продемонстрировать отцовскую любовь и заботу, к примеру. Или – свою власть над девушкой, власть опекуна. Да мало ли какая причина может быть?
– Работа по Москве? – спросил Анатолий.
– Нет, на выезде.
– Далеко?
– Далеко, Толик. За Уралом.
Вот тут Китайгородцев насторожился:
– Может быть, он ее прячет? Отсылает от себя подальше, да еще приставляет к ней охрану, чтобы ничего не случилось? Так поступают, когда чувствуют близкую опасность…
– Нет, он говорит, что поездка продлится не более недели.
«Неделя – это не срок, – подумал Анатолий. – На неделю не прячутся. С перепугу обычно прячутся надолго. Значит, все-таки – комплексы?»
– К подружке она едет, Толик. Познакомилась с нею в Австрии, на горнолыжном курорте. У подружки – день рождения. Ну вот и пригласила. Там у них – настоящий лес, медведи бродят, а по ночам где-то далеко воют голодные волки… В общем, глушь, романтика и волшебные зимние ночи. Алтунинская дочка загорелась, а папа не смог ее отговорить. Итак, составишь ей компанию?
– Приглашающих проверяли?
– Да, навели справки. Приличная семья. Папа подружки – царь и бог в тех краях. Хозяин тамошнего горнообогатительного комбината. Жена – домохозяйка. Есть у них дочь – та самая, к которой вы как раз и поедете. Но еще есть и сын! Вот с сыном – не все чисто.
Китайгородцев посмотрел вопросительно.
– Наркотики, – коротко пояснил Хамза.
– На какой стадии?
– Больших проблем он пока еще не доставляет, но на обследование в Москву его уже привозили.
– Алтунина вы об этом предупредили?
– Естественно. В восторг это, конечно, его не привело, но и беды большой он в этом не видит. Все-таки его дочь едет в гости не к наркоману этому, а к его сестре. А та, судя по отзывам, человек вполне самостоятельный.
«С этим понятно», – подумал Анатолий, прищурившись.
– Как обстановка на месте?
– Я запрашивал местных пинкертонов. За весь прошлый год – четыре убийства. Из них три – раскрыты. Хулиганство, кражи – это, конечно, присутствует, но в разумных пределах, как они мне сами сказали. Так что оперативную обстановку я бы охарактеризовал как спокойную. Четверочка с минусом.
«Четверочка с минусом – это нормально, – хмыкнул про себя Китайгородцев, – при четверочке с минусом работать – одно удовольствие.
– И еще вот что, Толик. Меня Алтунин об этом специально предупредил. Дочка его уже выросла. Ну, ты понимаешь… Невеста уже. Кровь играет. И тут вдруг – ты, весь такой из себя… С бицепсами и с пистолетом. В общем, чтобы она не увидела в тебе своего героя. Очень уж отец о ее целомудрии печется.
– Вы же знаете, я никогда с клиентами…
– Я знаю, Толик, – кивнул Хамза. – Но Алтунин просил специально предупредить. Ты должен его понять. Дочь у него – единственная.


* * *

Сейчас дети рано взрослеют.
Она выглядела несколько старше своих девятнадцати. И напрасно, кажется, Алтунин пекся о ее целомудрии. О жизни эта девочка, похоже, знала несколько больше, чем представлялось ее отцу. Ее выдавал взгляд. Испытующий. Оценивающий. Женский. Едва Китайгородцев подошел и поздоровался, она именно таким взглядом выстрелила в него, за одну секунду оценив своего нового знакомого и выставив телохранителю баллы по одной ей известной шкале. С первого захода баллов он набрал не так уж много. Так ему, по крайней мере, показалось.
– Здравствуйте, – сказал Алтунин. – Вы и есть Китайгородцев? А это – Рита. Знакомьтесь.
1 2 3 4 5