Все полностью под контролем в любом игровом зале. Казино – против игрока, и всегда выигрывает казино. Везде, кроме случаев, когда игроки играют друг против друга. Здесь казино не имеет никакой выгоды, кроме своего процента. Но «Большая игра» – это не только престиж заведения, это еще и возможность приглашать к себе самых известных в мире людей. В такую игру играют президенты многих государств, премьеры, члены правительств, сенаторы, депутаты, олигархи, магнаты, известные деятели культуры и шоу-бизнеса, актеры и режисеры из Голливуда, продюсеры, поп-исполнители. Эта игра для избранных, где часто не спрашивают даже имен игроков, хотя все знают, кто именно сидит перед вами. Это игра для избранных, игра без дураков. Поэтому бывает обидно, когда кто-то пытается обмануть тебя даже в такой игре. Вы можете мне не поверить, но однажды в Лас-Вегасе я играл против президентов двух государств, одной очень известной актрисы, одной супруги премьера и самого известного режисера Голливуда. Все вежливо улыбались, делая вид, что не узнают друг друга.
– И кто победил? – спросил Дронго.
– Один из президентов. Он очень умело блефовал. Имея две пары, заставил уйти в пас даже супругу премьера, у которой были три девятки. Так иногда бывает. Потом я узнал, что у себя на родине он был известен как один из самых жестоких правителей в истории своей страны.
– Вы сказали о нем в прошедшем времени. Что-нибудь случилось?
– Его убили во время военного переворота. Говорят, что он пытался держаться до последнего, расчитывая на свою гвардию, которую вызвал в город. Но гвардия отказалась выполнять его приказы, и восставшие солдаты просто выбросили его из президентского дворца. Кстати, у него потом нашли недвижимость по всему миру на общую сумму больше четверти миллиарда. Он неплохо грабил собственный народ.
– Судя по всему, в вашей «Большой игре» попадаются не только карточные мошенники, но и птицы рангом куда ниже.
– Наверняка. Иначе откуда у них столько денег? По большому счету, это не мое дело, но я думаю, что только Омар Халид, Генрих Херцберг и я могли бы отчитаться перед налоговыми службами. Омар Халид принадлежит в богатейшему роду, который в его стране владеет почти всеми отелями. Херцберг создавал свою империю почти тридцать лет. Остальным будет трудно объяснить источник своих денег. Бывший казахский вице-премьер, азербайджанский крупный чиновник, сын российского олигарха – компания вполне пестрая. Но во время «Большой игры» никого не интересует источник получения ваших доходов. Главное, чтобы у вас были деньги и рекомендации двух членов клуба. Тогда вы получаете доступ к этой игре и можете принять в ней участие, рискуя своими миллионами.
– У вас будет какой-то лимит на игру?
– Пять миллионов евро, – сообщил Бибилаури. И, немного помолчав, добавил: – С каждого.
– Сорок миллионов евро на восемь человек. Максимальная сумма. Я не ослышался?
– Нет. В конечном итоге на кону может оказаться именно такая сумма. Победитель получает все. Ставки растут каждый год. Необязательно вступать сразу и всеми деньгами. Мы начинаем обычно с пяти или десяти тысяч. Затем ставки стремительно растут.
– Сорок миллионов, – угрюмо повторил Дронго, – а в мире каждую секунду умирают несколько человек от голода.
– Это как раз не ко мне. Я свои деньги заработал тяжелым трудом, – напомнил Бибилаури, – я ведь бизнесмен, а не бывший чиновник.
– Лучше расскажите об этом остальным, – посоветовал Дронго, – уверен, что они только посмеются над вашими словами. Когда у человека появляется неправедный миллион, он уже не помнит о своей душе. Она бывает погребена под этими деньгами. В наше время почти нельзя стать успешным, не будучи порочным.
– Интересная мысль, – поморщился Бибилаури, – хотя, наверно, с вами можно поспорить.
– И вы будете убеждены, что отстаиваете истину?
– Я не рискнул бы настаивать на этом, – чуть подумав, ответил Бибилаури. – Наверно, и мне пришлось ловчить, иногда обманывать, иногда притворяться, иногда сознательно лгать, иногда просто прибегать к различным уловкам, чтобы получить большую прибыль, заработать больше денег. Все, что связано с деньгами, почти всегда имеет оборотную сторону. К большому сожалению. Это как крупные бриллианты, на которых всегда много крови.
– А вы философ, господин Бибилаури.
– Нет. Я реалист. Пытаюсь играть по правилам этого мира. Поэтому и принимаю участие в «Большой игре». Здесь у каждого должны быть равные шансы. И мне бывает не просто неприятно, когда меня обманывают. Считайте, что я бываю в бешенстве, ведь вся прелесть «Большой игры» в том, что здесь вас не должны обманывать.
– У меня к вам последний вопрос. Вы убеждены, что два года назад именно подставной игрок помог выиграть Айдару Досынбекову?
– Абсолютно. Именно поэтому я не приехал сюда в прошлом году, а прислал вместо себя Петра Чеботаря. Он тоже не особенно усердно играл, ведь его манера игры могла его выдать. Он обычно уходил в пас и следил за игроками. И опять выиграл Айдар, которому подыграл Ионас Кублинскис, как и годом раньше. Чеботарь вернулся и все рассказал мне. Целый год я обдумывал план мести. И вот теперь я готов к игре. Но сначала я уберу из нашей игры возможного помощника Айдара. И сделать это поможете мне вы, господин Дронго, и наш профессионал – господин Чеботарь.
Дронго подумал, что за сорок миллионов евро Айдар Досынбеков не отдаст просто так своего «счетчика». Слишком большая сумма будет стоять на кону. Он еще даже не предполагал, к каким кровавым событиям приведет эта «Большая игра», которая должна была начаться в Монте-Карло сегодня в девять часов вечера.

Глава 3

В мире не так много ресторанов, имеющих столь легендарную славу, как ресторан «Людовик Пятнадцатый» в отеле «Де Пари» в Монако. Это своеобразный гастрономический рай, возглавляемый одним из самых успешных и выдающихся шеф-поваров современности – Аленом Дюкасом. Понятно, что он имеет три звезды Мишлена, которые присваивают только самым лучшим ресторанам Европы, и считается одним из самых выдающихся гастрономических чудес во всем мире. Достаточно сказать, что его винный погреб насчитывает более шестисот тысяч бутылок самого отборного вина, привезенного со всех концов света, среди которого представлены самые лучшие образцы французских и итальянских виноделов. Сюда принято являться либо в смокингах, либо в темных костюмах с галстуком. Хотя, впрочем, в летние месяцы строгий дресс-код нарушается. Тогда открываются широкие окна на улицу, и за столом иные посетители сидят даже в теннисках и светлых брюках. Но во время официальных приемов или ужинов такая вольность просто недопустима.
Дронго привычно надел смокинг и вышел из «Метрополя». В вечернее время в казино многие появлялись именно в таком виде, так что на него не обращали особого внимания. Он прошел к отелю «Де Пари», находившемуся с правой стороны от знаменитого казино, перешел улицу и поднялся в ресторан по мраморным ступенькам, предъявив свое приглашение. В зале ресторана было уже довольно много людей. Он кивнул Бибилаури, не подходя к нему, как они и условились. Чуть в стороне блондин лет двадцати пяти стоял рядом с двумя очень красивыми молодыми женщинами. Женщины его внимательно слушали. Дронго прошел мимо. Молодой человек говорил по-русски, очевидно, его спутницы хорошо понимали своего собеседника, так как все трое весело смеялись. Это был Константин Романишин, одетый в смокинг с белой бабочкой.
В другом конце зала стоял Омар Халид, которого можно было узнать по многочисленным фотографиям, часто появлявшимся в газетах. Характерное темное лицо, большие выразительные глаза, полные губы – среди его предков, возможно, были не только арабы, но и берберы или афроамериканцы. Он был явно чем-то недоволен, что-то выговаривая одному из своих помощников, стоявшему перед ним. Газетный магнат из Канады Генрих Херцберг разговаривал со своей супругой Маргот. Ей было под шестьдесят, как и мужу, однако в отличие от супруга она выглядела очень неплохо, сказывались четырнадцать пластических операций, которыми она явно увлекалась. Издалека их можно было даже принять за отца с дочерью. Но с близкого расстояния были заметны и этот неестественный блеск в глазах, стянутая кожа, искусственно пухлые губы, опущенные края век и нездоровый румянец на щеках. Конечно, хирурги были лучшими специалистами, но в шестьдесят выглядеть на тридцать все-таки проблематично, даже для очень богатой женщины. Хотя изнурительные упражнения и скальпели пластических кудесников сделали фигуру Маргот Херцберг довольно привлекательной и стройной. Разговаривая со своим супругом, она успевала улыбаться всем проходившим мимо гостям.
Дронго прошел дальше. У окна беседовали двое мужчин. Хватило одного взгляда, чтобы понять, кто это такие. Выделялся Айдар Досынбеков. На нем безукоризненно сидел смокинг, несмотря на его коротковатые ноги. Мешки под глазами выдавали его возраст, ему было уже далеко за пятьдесят. Красивые волосы были аккуратно уложены. На безымянном пальце левой руки красовался крупный перстень с большим бриллиантом. С ним разговаривал Ниязи Кафаров, прилетевший из Баку. Он был выше среднего роста, с одутловатым, словно опухшим, лицом с немного выпученными глазами. Уже редеющие седые волосы были коротко подстрижены. У него болела шея после долгого перелета из Баку, и он постоянно вертел головой, словно разминаясь перед ответственной игрой. Еще двое мужчин стояли чуть в стороне, очевидно готовые подойти к собеседникам в случае необходимости.
Один из них был Антонио Ковелли, личный секретарь Айдара Досынбекова. Высокий, худощавый итальянец с красивым, очень запоминающимся лицом, неуловимо похожий на молодого Алена Делона. Второй был помощником Кафарова, он прилетел с ним из Баку. Он никогда не отходил от своего босса, ибо был даже не помощником, а скорее телохранителем. Тельман Аскеров работал со своим боссом уже несколько лет. К достоинствам Тельмана можно было отнести его спортивные достижения, среди которых была и бронзовая медаль чемпионата Европы по борьбе. Кроме того, он немного говорил по-немецки, так как провел в Германии больше трех лет, до того как устроиться на работу к Ниязи Кафарову. Несколько экзотическое имя Тельман появилось в Азербайджане с конца тридцатых годов: детей называли им в честь лидера немецких коммунистов. Только у Эрнста Тельмана это была фамилия, а в СССР она стала именем. С тех пор в Азербайджане и осталось имя Тельман. С той лишь небольшой разницей, что у немцев ударение делалось на первом слоге, а у азербайджанцев на последнем.
Кафаров разговаривал со своим собеседником, осторожно оглядывая зал, словно опасаясь появления здесь посторонних лиц. Дронго сдержанно улыбнулся. Любого крупного чиновника можно сразу узнать по этому настороженному взгляду. Он словно опасается внезапного удара, который может получить в любой момент. На самом деле такие люди уже давно ничего не боялись. Их страшило только одно – немилость президента, из-за которой они могли лишиться своего поста, а соответственно и денег, связей, положения в обществе, то есть потерять все, что они имели. Лишение должности часто означало не просто карьерный крах. Почти сразу следовало закрытие всех предприятий и частных фирм, имеющих отношение к этому чиновнику, начинались серьезные налоговые и таможенные проверки. Все прежние друзья на всякий случай предпочитали не брать телефон, когда им звонил такой бывший чиновник; лишенный правительственной связи, он словно оказывался в вакууме. Одним словом, лишение должности означало разорение и крах всего созданного с таким трудом благополучия. Хуже того, правоохранительные органы, словно сорвавшиеся с цепи псы, начинали донимать ранее неприкосновенного чиновника своими проверками и придирками, стараясь отщипнуть от его богатства и свой законный кусочек. И пока чиновник не разорялся окончательно, его добивали изо всех сил.
Дронго огляделся. Бибилаури беседовал с высоким мужчиной, очевидно, одним из организаторов игры. Внешне незнакомец был похож на итальянца или француза. Интересно, где находится Чеботарь. Едва Дронго подумал об этом, как увидел невысокого мужчину, стоявшего у одного из столиков. В руках у мужчины был высокий бокал, которым он очень умело закрывал свое лицо, разглядывая всех остальных. Седые волосы ежиком, очень внимательные глаза, густые брови, круглая голова плотно сидела на широких плечах, у одного из самых известных игроков явно была очень короткая шея. Или ее вообще не было.
Петр Чеботарь внимательно следил за входом, словно отмечая всех появлявшихся. Минут на пятнадцать опоздал Шульман, вошедший в зал в компании нескольких человек, очевидно своих соотчественников. Они говорили по-английски и по-французски. Обратившись к Шульману, кто-то называл его по имени. Шульман был высокого роста, почти как Дронго. У него был вытянутый нос, большие, словно расплющенные и прижатые к голове уши, острый подбородок. Короткая бородка, усы. Волосы были гладко зачесаны назад. Ему было лет сорок пять, не больше.
Последним, уже в половине восьмого, в зал ресторана вошел тучный мужчина лет сорока. У него были лохматые светлые волосы, длинные ресницы, нос пуговкой. Взглянув на него, вы сразу могли предположить, что это славянин – украинец или русский. Тарас Маланчук принадлежал к той часто встречающейся категории бывших советских людей, которых не могли «испортить» ни хорошо сшитый смокинг и наличие миллионов на своих счетах в банке, ни даже владение иностранными языками. Смокинг сидел на нем очень плохо, бабочка съехала куда-то в сторону, брюки постоянно приходилось подтягивать, даже несмотря на подтяжки. А вместо лаковой обуви, полагающейся в таких случаях, на нем были итальянские туфли типа «инспектор», что никак не вязалось с его смокингом. Появился он один, без помощников.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4