«Уйти и не вернуться»: АСТ; 2000
ISBN 5-17-000342-0
Аннотация
Это было необычное задание. Задание, которое трудно выполнить — и еще труднее вернуться после исполнения. Задание, которое под силу только суперпрофессионалам. И они отправлялись на Восток — в страну, пылающую в гражданской войне, раздираемую на части интригами международных спецслужб. Восемь агентов из России. Восемь человек, идеально подготовленных к предстоящей работе. У них — великолепные «легенды». Они знают местные языки, нравы, обычаи. Они не знают только одного — удастся ли выжить хоть кому-нибудь из их команды...
Чингиз Абдуллаев
Уйти и не вернуться
ВСЕМ УЧАСТНИКАМ ВОЙНЫ В АФГАНИСТАНЕ, обманутым и забытым, преданным и брошенным, посвящаю эту книгу
ЧАСТЬ I
«Уйти…»
«Чтобы постичь окружающий нас мир, нужно знать его во всех подробностях, а так как этих подробностей почти бесчисленное множество, то и знания наши всегда поверхностны и несовершенны».
Ларошфуко
I
Они шли впятером уже третий час, Машков боялся сглазить, не пытаясь смотреть на часы.
Сначала их было семеро. Но в этом лесу двоих они потеряли. Это был неплохой результат, если считать, что до назначенного места им оставалось идти около двух часов.
Все пятеро были офицерами. И все знали, как трудно будет пройти именно эти оставшиеся два часа. Каждый старался ступать мягко, почти бесшумно, готовый в любой момент увернуться от смерти, в каком облике бы она не предстала.
Нервы были на пределе. Машков боялся, что кто-то из его людей может просто не выдержать такого чудовищного напряжения. Все знали, что будет трудно. Очень трудно. Но никто не думал, что будет настолько трудно.
Впереди шел старший лейтенант Чутов. Высокий, немного флегматичный в жизни, он преображался в минуту опасности. От его реакции, мгновенного решения зависел во многом и успех всей группы. Если он ошибется хотя бы на две-три секунды, группу просто уничтожат.
Вторым шел лейтенант Хабибулин. Несмотря на молодость, он был дважды мастером спорта, совершил более двухсот прыжков с парашютом, из них трижды опускался на неизвестную ему территорию. Хабибулин должен был принять удар на себя, если Чутов вдруг ошибется.
Третьим осторожно крался капитан Борзунов. Он воевал еще в Афганистане, молодым лейтенантом уходил со своим взводом, прикрывая отход танковых колонн Имел орден за те тяжелые бои. Борзунов нес рацию. Он был самым выносливым и самым опытным из всей группы. Но командиром группы по воинской традиции был старший по званию — майор Машков.
Машков тоже успел повоевать в Афгане, принимал участие в разоружении боевиков в Абхазии, сражался в Таджикистане. Правда, на границе он был ранен и на полгода выбыл из строя, что могло сказаться на его подготовке и выносливости. Но учитывая его боевой опыт, командование все же сочло возможным назначить его командиром этой офицерской группы.
Замыкал цепочку старший лейтенант Дубчак. Немногословный, вечно молчавший Дубчак был незаменим при отходах и маневрах группы, когда он со своим пулеметом отвлекал внимание нападавших.
Дубчак попал в группу сразу из Чечни, где его взвод выполнял специальное задание по захвату некоторых, особо отличившихся, преступников.
Все пятеро офицеров, вошедшие сегодня утром в этот лес, знали, что выйти они могут только вместе. Пройти в одиночку через весь лес не сумел бы никто. Но пройти группой было тоже нелегко.
Справа послышался треск. Все пятеро сразу замерли. Уже отработанным движением двое членов группы развернули автоматы направо — Хабибулин и .Машков.
Чутов, чуть скосив глаза вправо, по-прежнему, смотрел вперед, а Борзунов, наоборот, повернулся налево.
Все пятеро были отличными профессионалами и хорошо знали, что нельзя поворачиваться на любой шум всей группе.
Шум мог быть отвлекающим маневров, а напасть на них вполне могли с другой стороны. Но на этот раз, кажется, все обошлось, тревога была ложной.
Чутов поднял руку. Все поняли без слов. Группа продолжала свое движение. По традиции, командир группы не имел права идти первым или замыкающим. Здесь ценились мозги, а не умение быстро стрелять. Поэтому командира берегли почти так же, как своеобразное знамя части, стараясь не подставлять его под пули.
В подобных операциях очень часто задачу, поставленную перед группой, в полном объеме знал только командир.
Хотя на этот раз никаких особых секретов не было. Они должны были выйти из этого леса через два часа. И по возможность живыми. Это была их главная и самая трудная задача.
Справа снова послышался какой-то неясный шум. Борзунов недовольно покачал головой. Ему не нравились эти постоянные шумы.
Машков понял его без слов. Он показал на Хабибулина. Борзунов, дотронувшись до плеча Хабибулина, сделал отмашку вправо.
В это время Машков, чуть повернув голову, показал Дубчаку налево. Чутов замер впереди, стараясь не двигаться; мягко ступая, Хабибулин сделал несколько шагов вправо. Дубчак почти зеркально повторил его маневр, смещаясь влево.
Внезапно Чутов что-то почувствовал впереди. Именно почувствовал, а не увидел. Короткий взмах руки, и через мгновение лес наполнился громким треском автоматных очередей.
Все-таки Борзунов не ошибся. Справа нарочно шумели, чтобы отвлечь их внимание. Группа нападавших сосредоточилась слева.
Самым плохим в этой ситуации оказалось то, что Дубчак, сместившийся влево, на какую-то долю секунды не успел заметить отмашки Чутова. Пуля попала ему прямо в лоб.
Машков под огнем нападавших сумел доползти до Дубчака и взять его пулемет. Развернувшись, он дал длинную злую очередь в ту сторону. Его трясло от волнения. Он так рассчитывал на Дубчака.
Чутов, продвинувшийся немного вперед, бросил две гранаты. После взрывов все стихло. Хабибулин, уже успевший вернуться, занял место Дубчака. Машков перешел на вторую позицию.
Короткая стычка отняла почти пятнадцать минут времени. Нужно было торопиться, они могли не успеть.
По знаку Машкова все четверо снова выстроились в цепочку.
— Сукин сын этот «Барс», — негромко пробормотал капитан Борзунов, — так мучить людей.
Ему никто не ответил.
«Барсом» они называли генерала, который сейчас, наверняка обдумывал очередную пакость.
Следующие тридцать минут были относительно спокойными. Если не считать снайпера, насевшего высоко на дереве.
Чутов, у которого нервы были уже на пределе, его пропустил, но Борзунов успел выстрелить прежде, чем осознал, что блеск ружья снайпера несильно ударил ему по глазам.
Машков, наконец, посмотрел на часы. Оставалось еще сорок пять минут. А идти было далеко. Он начал подгонять группу, еще не зная, что совершает ошибку.
Вообще-то в этом проклятом лесу всего можно было ожидать. Но такого… Внезапно наступила темнота.
— Надеть очки, — почти неслышно приказал Маш-ков.
Теперь весь окружавший их лес был виден лишь в инфракрасных лучах.
Они двигались цепочкой, но Борзунов шел немного боком, оберегая рацию. Видимо, это и сбило Хабибулина.
Он сделал два шага влево и сразу провалился в трясину. Кричать было нельзя. Лейтенант пытался вылезти сам, отчаянно размахивая руками, но уходил еще глубже в воду.
Борзунов хотел протянуть ему руку, но едва сам не оступился. Машков, развернувшись, коротко выругался и бросил Хабибулину пулемет, успев дернуть за отстегивающийся ремень.
Но лейтенанту уже нельзя было помочь.
Он уходил под воду, несмотря на все попытки выбраться.
— Уходите, — тихо попросил Хабибулин, — уходите. Вы опоздаете.
Машков все-таки хотел сделать еще шаг, но его остановил Чутов, лишь коротко покачав головой.
Трясина в этих местах была особенно безжалостной.
В этот момент снова раздались пулеметные очередной всем троим пришлось срочно покидать место происшествия.
Уходя, Машков старался не оборачиваться, чтобы не видеть еще размахивающего руками Хабибулина.
Парень все понимал, показывая кивком головы направление на север.
Еще дважды им приходилось отстреливаться.
За десять минут до того, как они вышли из леса, темнота вдруг спала, и их обстрелял миномет. Затем сразу три дерева рухнули так, чтобы сбить кого-нибудь из них, но это было уже не самое страшное.
Перед самым выходом они едва не потеряли рацию, когда очередной снайпер попытался подбить этот небольшой ящик на спине Борзунова. Но в этот раз Чутов не подвел. Он снял снайпера длинной автоматной очередью, израсходовав весь магазин, что было против всяких правил.
Наконец без двух минут три они вышли к павильону номер четыре, войдя под стеклянную крышу.
И в этот момент появился «Барс».
— Неплохо, — кивнул генерал, — прошли лес совсем неплохо. Даже рацию сберегли.
Они тяжело дышали, уже считая, что все трудности позади. Но они плохо знали своего генерала. В тот самый момент, когда капитан Борзунов стаскивал с себя этот чертов ящик, крыша — павильона внезапно лопнула. Сверху по ним ударил автоматной очередью спрятанный там снайпер.
Если бы Борзунов не поторопился со своей рацией, он бы обязательно успел увернуться.
Чутов и Машков бросились в угол павильона, отстреливаясь. Борзунов получил свою очередь прямо в живот.
— Вы убиты, капитан, — спокойно произнес «Барс», — сигнала об окончании прохождения зоны никто не давал. У вас было еще полминуты.
Со страшным выражением лица Борзунов выхватил свой автомат и выстрелил в генерала.
Но он опоздал. «Барс» успел первым. Синяя краска больно ударила капитана по лбу.
II
В этот день неприятности начались с самого утра. Безо всякого предупреждения к ним на заставу прилетел командир отряда. Вот уже одиннадцать месяцев подполковник не делал подобного, такого от него никто просто не ждал. Конечно, дежурные спали, одного из ребят вообще не было. Он отправился в ближайшее селение. А старший лейтенант Никитин, перебравший вчера сверх меры, лежал в своей комнате почти в бессознательном состоянии.
Узнав о прибытии руководства, начальник заставы, капитан Шершов умудрился найти не совсем помятый мундир и даже успел одеться, пока вертолет шел на посадку. Еще повезло, что дежуривший на вышке сержант Мащенко узнал номер вертолета командира отряда.
Из пятидесяти трех положенных по штату солдат застава имела только тридцать девять, а вместо шести офицеров и прапорщиков в наличии имелось четверо. Расположенная высоко в горах застава прикрывала единственную горную тропу, так полюбившуюся контрабандистам, к небольшое селение Бараш, насчитывающее всего пять десятков домов.
Проклиная в душе все на свете, Шершов подбежал к спрыгнувшему из вертолета подполковнику.
— Товарищ подполковник, докладывает начальник заставы капитан Шершов…
— Потом доложите, — недовольно заметил подполковник Салтыков, — я не за этим.
Шершов увидел, как из вертолета выпрыгивают еще двое людей.
Один был в штатском плаще — дородный, полный, грузный, другой — помоложе, в военной форме, но без погон. Увидев столько гостей, Шершов окончательно разозлился. В конце концов Салтыков мог бы его предупредить о своем приезде. Здесь они не в игрушки играют. В любой момент может начаться обстрел с той стороны.
Он успел сделать страшные глаза Мащенко, и тот побежал поднимать прапорщика, вчера вернувшегося из наряда.
Никитина разбудить не было никакой возможности, а третий офицер — лейтенант Пономарев, утром отправился проверять посты. В связи с нехваткой людей и офицеров они придумали довольно смелый план несения дежурств. Посты прятались в специально замаскированных местах с таким расчетом, чтобы видеть перед собой ту самую, трижды проклятую тропу. Два поста были расположены справа и слева от тропы так, чтобы видеть друг друга и прийти на помощь в случае необходимости. На первом посту они даже оборудовали позицию для гранатометчиков. Остальные два поста были кочующими, проверяющими нижний склон горы, где проходила государственная граница.
Но гости не обращали никакого внимания на его заставу. Они даже не посмотрели на новый бак с водой, стоивший Шершову таких усилий. Просто они сразу отправились в кабинет начальника заставы. Вспомнив, что там царит относительный порядок, Шершов успокоился. .
— Ну, что, Шершов, — спросил подполковник, по-хозяйски усевшись на стул, — спокойно тут у тебя?
Остальные двое гостей пока молчали.
— Как сказать, — осторожно ответил капитан, не зная, что следует говорить в присутствии незнакомых людей.
— Давно не стреляют? — спросил Салтыков.
— Уже дней десять. Как ранили Алимова, с тех пор никто не стреляет, — показал Шершов рукой в сторону Афганистана.
Это был один из самых сложных участков таджикско-афганской границы, и Шершов знал, что в отряде Салтыкова не бывает и одной недели без тяжелых потерь. Слава Богу, здесь высоко в горах царил относительный порядок. Отрядов оппозиции тут не было, а контрабандистам лишний шум был ни к чему.
— Засиделся ты, Шершов, на одном месте, — вдруг сказал Салтыков, — сколько здесь уже?
— Да почти восемь месяцев, — посчитал Шершов.
— Завтра вечером поедешь в Душанбе получить новое назначение.
— Что случилось? — испугался Шершов.
Салтыков так с ним никогда не разговаривал.
— Ничего не случилось. Просто привез приказ. Ты переводишься в другое место. Спокойное, хорошее место на границе с Америкой.
— Где? — изумился Шершов.
Карту он еще помнил, — разве у нас есть граница с Америкой?
— Хватит болтать, — стукнул кулаком по столу Салтыков, — приказ есть приказ. Поедешь на Чукотку заместителем командира отряда.
— В Сибирь? — Шершов подумал, что перепил вместе с Никитиным.
— Успокойтесь, капитан, — вдруг сказал один из гостей в штатском плаще, — товарищ подполковник немного преувеличил. За отличную службу вы получаете новое назначение. И, кстати, досрочно звание майора.
Шершов окончательно решил, что над ним издеваются.
— А семья? — спросил он пересохшими губами.
— Вызовите семью из Новосибирска, — этот тип даже знал, где находится его семья.
— Но, почему? — наконец выдавил Шершов.
— Это другой вопрос. Товарищ Салтыков вам все объяснит.
1 2 3 4 5 6