https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/elektricheskiye/s-termoregulyatorom/
Фашисты расправлялись с лучшими творениями человеческого ума. Отсвет пламени падал на здание берлинского Университета Фридриха-Вильгельма. Гитлеровские банды глумились над величайшими достижениями науки и культуры.
Лауреат Нобелевской премии профессор Альберт Эйнштейн покинул Германию. Вместе с ним, спасаясь от погромов, бежали за границу тысячи ученых и студентов. Покинуть страну были вынуждены писатель Томас Манн и сотни других гуманистов. Штурмовики, подбадриваемые бесноватыми антисемитами, ради потехи заставляли ученых-евреев чистить сапоги и мостовые зубными щетками.
Университет Фридриха-Вильгельма был одним из первых, откуда демократы и пацифисты были изгнаны сразу же после прихода Гитлера к власти. Их места заняли новые люди, с хорошей военной выправкой, явно стремившиеся выдвинуться на передний план. В числе преподавателей оказался и инженер доктор Карл Эмиль Беккер, артиллерийский полковник, сотрудник управления вооружений сухопутных сил и доцент Берлинской высшей технической школы. Он читал для студентов университета курс «Общей военной техники». Беккеру присвоили звание профессора и, кроме того, его избрали в совет «Общества содействия науке имени кайзера Вильгельма». Начальник отдела исследований управления вооружений генерал-майор доктор философии Эрих Шуман взял на себя руководство 2-м физическим институтом Университета Фридриха-Вильгельма. Профессор доктор медицинских наук Беренс ввел в качестве обязательного предмета курс «Боевые отравляющие и родственные им вещества», а его коллега по факультету доктор Шум преподавал «военную хирургию». Из семестра в семестр увеличивалось число «военно-научных» лекций и семинаров. Уже в 1933 году появились физики, химики, медики и инженеры всех специальностей, которые разрабатывали и преподавали теорию и практику применения средств массового уничтожения. Цель их упорной работы была указана обуянным манией величия «фюрером» в его книге «Майн кампф». В этих условиях не было недостатка и в политической дрессировке студентов, принятых на учебу согласно установленным нацистами правилам. Ректором университета Фридриха-Вильгельма стал профессор доктор медицины Эуген Фишер, который одновременно занимал пост директора института антропологии и наследственности имени кайзера Вильгельма. Этот законченный фашистский фанатик-расист непрестанно болтал о превосходстве германской расы, о неполноценности всех остальных людей и о призвании нацистов взять на себя руководящую роль в мире. В этом его поддерживал профессор Иоганн Баптист Рифферт, читавший лекции о «темпераменте и характере применительно к национальности и обороноспособности». Военно-политический институт при берлинском университете, возглавлявшийся полковником бароном Оскаром фон Нидермайером, походил на школу по подготовке рыцарей-грабителей и разбойников. На своих «занятиях по военной географии и военной политике» он прививал студентам знания, которые нужны были будущим фашистским оккупантам. Нацисты и милитаристы наплевали на Версальский мирный договор, который недвусмысленно запрещал военные занятия в учебных заведениях, университетах, в спортивных и других обществах.
В то самое время, когда фашисты и их ученые единомышленники глумились над прогрессивными учеными и растоптали Версальский мирный договор, началось беспримерное в истории Германии вырождение науки, поставленной на службу империализму и милитаризму.
Тысяча семьсот пятьдесят ученых самых различных областей науки вошли в руководящую клику черного ордена – СС. Среди этих представителей «расы господ» с высшим образованием вращался и студент Университета Фридриха-Вильгельма Вернер фон Браун. Карл Эмиль Беккер и здесь взял его под свое покровительство.
Молодому барону нравились лекции по баллистике, которые читал полковник Беккер. Но мысли его вертелись при этом вокруг ракеты, которая летела бы быстрее звука и, доставив 1000 килограммов взрывчатки в заранее намеченный пункт, причинила бы невиданные разрушения. Посредством таких ракет, думал Вернер фон Браун, можно было бы окончательно расправиться с «неполноценными» народами, окружавшими Германию.
Прошел год, и профессор Беккер решил, что его любимцу пора получить степень доктора. Отношение к докторанту Вернеру фон Брауну, начиная с определения темы диссертации и кончая ее «защитой», ясно показывает, какой степени проституирования достигла немецкая наука уже в 1934 году.
16 апреля 1934 года Вернер фон Браун вручил профессору Беккеру рукопись диссертации под довольно туманным заглавием «Конструктивный, теоретический и экспериментальный вклад в проблему жидкостной ракеты». Уже само введение к докторской диссертации, остававшейся засекреченной в течение десятилетий, в пух и прах разбивает легенду о том, что Вернер фон Браун лелеял тогда мечты о космических полетах. Вот что говорилось в этом введении:
«Применение ракетного принципа в артиллерии восходит к гораздо более ранним временам, чем применение орудий. И если все же ствольная артиллерия почти полностью вытеснила ракеты в прошлом веке, то объясняется это главным образом двумя причинами:
1) в результате использования бездымного пороха артиллерии удалось значительно превзойти начиненные черным порохом ракеты по дальности стрельбы;
2) новые нарезные орудийные стволы, придававшие снаряду вращательное движение, обеспечивали гораздо большую точность попадания, чем та, которая достигалась обычными ракетами.
Тем не менее, ракета имеет большие преимущества по сравнению с орудием. Отсутствие высокого давления на стенки ствола, а также отдачи позволяют запускать даже большие ракеты с совсем легких стартовых столов. К тому же посредством ракет можно, по крайней мере теоретически, достигнуть любой высокой конечной скорости.
Следовательно, если хотят воспользоваться преимуществами ракет, необходимо ликвидировать их недостаток по сравнению со ствольной артиллерией, т. е. превзойти ее по дальности стрельбы и устойчивости снаряда в полете. Увеличение дальности стрельбы ставит перед нами, во-первых, термодинамическую проблему выбора целесообразного высококачественного в энергетическом отношении ракетного топлива и, во-вторых, задачу создания легких ракет. Напротив, повышение устойчивости в полете и тем самым точности попадания ракеты при активном управлении посредством гироскопов является в первую очередь задачей точной механики.
Между тем пороховая ракета уже настолько усовершенствована, что удовлетворяет как в отношении ее термодинамического режима, так и точности попадания. Поскольку, кроме того, она предельно проста в производстве и обслуживании, она уже сейчас может заменить артиллерию в пределах дальности своей стрельбы. Если же необходимо преодолеть большие расстояния, чем это возможно сейчас, возникает трудность, связанная с тем, что почти нельзя увеличить время работы двигателя пороховой ракеты при сохранении мгновенной мощности.
Возможность на сколько угодно продлить время работы двигателя и притом еще значительно превзойти мгновенную мощность пороховой ракеты обеспечивается ракетой с жидкостно-реактивным двигателем. Физика учит, что при использовании большинства углеводородов в смеси с жидким кислородом тепловой эффект горения значительно выше образующегося при сгорании самых эффективных видов пороха.
В соответствии со свойствами жидкого топлива конструкция ракет с жидкостно-реактивным двигателем должна почти во всем отличаться от конструкции пороховой ракеты... Поэтому едва ли вероятно, что жидкостно-реактивная и пороховая ракеты когда-нибудь вступят в соревнование друг с другом. Жидкостно-реактивную ракету никогда не удастся сделать столь же простой в производстве и обслуживании, как пороховую. Ценность жидкостно-реактивной ракеты состоит в ее способности преодолевать максимальные расстояния, а это оправдывает большой объем работ по ее производству... Предлагаемую работу следует рассматривать лишь как вклад в решение физических и конструкторских задач с целью создания жидкостно-реактивной ракеты, пригодной в баллистическом отношении...» Wernher von Braun , Konstruktive, theoretische und experimentelle Beitrдge zu dem Problem der Feussigkeitsrakete, Stuttgart 1959, S, 3.
В диссертации Брауна, таким образом, разрабатывалась проблема, имевшая огромное значение для гитлеровского вермахта. И если в некоторых странах НАТО периодически приукрашивают цель исследований нынешнего хантсвилльского ракетчика, то объясняется это лишь тем, что он либо просто скрыл от придворных биографов свою первую работу, определившую его карьеру, либо они умышленно не обратили на это никакого внимания.
Но еще рано ставить точку. Весьма примечательны также обстоятельства «защиты» этой диссертации.
21 февраля 1934 года полковник Беккер в сопровождении капитана из отдела военной разведки – «абвера» появился в квартире профессора Вильгельма Хорна, декана философского факультета Университета Фридриха-Вильгельма. Специальностью лингвиста Хорна была английская литература. Поздоровавшись, Беккер сразу же объяснил, что он рассчитывает на помощь Хорна в защите диссертации, содержание которой в интересах государства должно быть сохранено в строжайшей тайне. Некоему кандидату следует присвоить ученую степень доктора философских наук, причем ни профессорско-преподавательский состав философского факультета, ни тем более студенты не должны ничего об этом знать.
Пока Беккер говорил, капитан «абвера» по профессиональной привычке осматривал кабинет хозяина дома. Хорн выразил сомнение по поводу такого необычного предложения. В довольно раздраженном тоне Беккер заметил, что командование рейхсвера уже получило согласие ректора университета. 27 июня 1934 года 23-летнему Вернеру фон Брауну был вручен диплом, утверждавший его в ученом звании «доктор философии». На дипломе стояли подписи ректора Фишера и декана Хорна, хотя никто из них никогда не видел ни одной строчки из диссертации. Таким образом, докторскую степень Вернеру фон Брауну присвоил фактически рейхсвер. Не случайно, что один из его рейхсверовских покровителей, генерал-майор Шуман, приказал немедленно докладывать в отдел военной контрразведки рейхсвера о каждом человеке, который будет осведомляться о работе Брауна. Но суть была, конечно, не в секретности, что тоже, разумеется, играло не последнюю роль, а главным образом в том, чтобы скрыть от общественности антигуманный характер брауновского творения. Это гнусное дело также является частью тайны Хантсвилла, до сих пор столь строго хранимой в странах НАТО. Характерно, что позднее Вернер фон Браун был произведен еще и в «доктора естественных наук».
К чему такая фальсификация? Ларчик открывается просто: Вернер фон Браун всеми средствами добивается репутации ученого-естествоиспытателя, который проводит исследования, имеющие общеполезное значение. Но таким Вернер фон Браун никогда не был. Он, который утверждает, будто серьезно занимается проблемами межпланетных сообщений, даже не упомянул в своей так называемой докторской диссертации всемирно признанные труды Циолковского в области межпланетных сообщений и ракетной техники. Гениального Циолковского Вернер фон Браун причислял к «неполноценной» расе, которая не способна на какие бы то ни было творческие достижения. Это внушали ему и дома, и в школе, и в университете.
Первая жертва
Солнце приближалось к горизонту. На землю Пруссии опускался душный летний вечер. На Куммерсдорфском полигоне царила нервозность. Гудели насосы. Из зоны безопасности выехала небольшая заправочная машина.
Доктор Курт Вамке возлагал особые надежды на эти часы суток. Уже более года он входил в ракетную группу Дорнбергера и, несмотря на свои 30 лет, был в ней одним из самых старых. Благодаря профессору Беккеру почти полгода назад, 28 февраля 1934 года, в управлении вооружений Вамке также вручили диплом о присвоении ему степени доктора философии за такую не имеющую отношения к этой науке работу, как «Исследования истечения газов через цилиндрические сопла».
В этот день, 16 июня 1934 года, он должен был на практике подтвердить некоторые из своих теоретических выкладок. По этому случаю собралась вся группа, чтобы по традиции распить бутылку доброго шампанского за успех предстоящего дела. Вамке развеселил общество «соленым» анекдотом. Так уж было заведено в Куммерсдорфе. Затем все разошлись. На ракетную площадку «Испытательной станции Вест» Вамке взял с собой только двух помощников. Остальные отправились собирать полевые цветы, чтобы через несколько минут, по обычаю, с поздравлениями преподнести их руководителю испытаний. Но на сей раз все получилось иначе.
Шум запущенного ракетного двигателя внезапно замолк. В небо взметнулось облако пыли, смешанной с ярко-желтым дымом. Только пронзительный вой ручной сирены вывел из оцепенения людей, собиравших цветы. Что-то случилось. Что-то очень страшное. Не перекинется ли огонь на стоящие поблизости баллоны с газом? Можно ли уже подойти к месту катастрофы? Сначала робко, но потом все быстрее побежали они к ракетной площадке. Клубы густого дыма ударили им в лицо. Когда сквозняк рассеял дым, они увидели трех испытателей, лежавших на земле. Пока принесли кислородные приборы, прошли драгоценные минуты. Двоим приборы понадобились. Третий не подавал признаков жизни, и только из разбитого черепа продолжала фонтаном бить кровь. Доктор Вамке был мертв. Первой жертвой немецкой боевой ракеты стал один из ее создателей, один из тех, кого, как и Дорнбергера, не интересовала «шестая цифра после запятой в расчетах траектории полета к Венере». Куммерсдорф и управление вооружений получили первое предупреждение.
Вернер фон Браун отнесся к гибели Вамке со смешанным чувством. Хотя его и связывала с Куртом общая цель, но, с другой стороны, он чувствовал его превосходство, которое было следствием разницы в возрасте и более солидной подготовки Вамке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Лауреат Нобелевской премии профессор Альберт Эйнштейн покинул Германию. Вместе с ним, спасаясь от погромов, бежали за границу тысячи ученых и студентов. Покинуть страну были вынуждены писатель Томас Манн и сотни других гуманистов. Штурмовики, подбадриваемые бесноватыми антисемитами, ради потехи заставляли ученых-евреев чистить сапоги и мостовые зубными щетками.
Университет Фридриха-Вильгельма был одним из первых, откуда демократы и пацифисты были изгнаны сразу же после прихода Гитлера к власти. Их места заняли новые люди, с хорошей военной выправкой, явно стремившиеся выдвинуться на передний план. В числе преподавателей оказался и инженер доктор Карл Эмиль Беккер, артиллерийский полковник, сотрудник управления вооружений сухопутных сил и доцент Берлинской высшей технической школы. Он читал для студентов университета курс «Общей военной техники». Беккеру присвоили звание профессора и, кроме того, его избрали в совет «Общества содействия науке имени кайзера Вильгельма». Начальник отдела исследований управления вооружений генерал-майор доктор философии Эрих Шуман взял на себя руководство 2-м физическим институтом Университета Фридриха-Вильгельма. Профессор доктор медицинских наук Беренс ввел в качестве обязательного предмета курс «Боевые отравляющие и родственные им вещества», а его коллега по факультету доктор Шум преподавал «военную хирургию». Из семестра в семестр увеличивалось число «военно-научных» лекций и семинаров. Уже в 1933 году появились физики, химики, медики и инженеры всех специальностей, которые разрабатывали и преподавали теорию и практику применения средств массового уничтожения. Цель их упорной работы была указана обуянным манией величия «фюрером» в его книге «Майн кампф». В этих условиях не было недостатка и в политической дрессировке студентов, принятых на учебу согласно установленным нацистами правилам. Ректором университета Фридриха-Вильгельма стал профессор доктор медицины Эуген Фишер, который одновременно занимал пост директора института антропологии и наследственности имени кайзера Вильгельма. Этот законченный фашистский фанатик-расист непрестанно болтал о превосходстве германской расы, о неполноценности всех остальных людей и о призвании нацистов взять на себя руководящую роль в мире. В этом его поддерживал профессор Иоганн Баптист Рифферт, читавший лекции о «темпераменте и характере применительно к национальности и обороноспособности». Военно-политический институт при берлинском университете, возглавлявшийся полковником бароном Оскаром фон Нидермайером, походил на школу по подготовке рыцарей-грабителей и разбойников. На своих «занятиях по военной географии и военной политике» он прививал студентам знания, которые нужны были будущим фашистским оккупантам. Нацисты и милитаристы наплевали на Версальский мирный договор, который недвусмысленно запрещал военные занятия в учебных заведениях, университетах, в спортивных и других обществах.
В то самое время, когда фашисты и их ученые единомышленники глумились над прогрессивными учеными и растоптали Версальский мирный договор, началось беспримерное в истории Германии вырождение науки, поставленной на службу империализму и милитаризму.
Тысяча семьсот пятьдесят ученых самых различных областей науки вошли в руководящую клику черного ордена – СС. Среди этих представителей «расы господ» с высшим образованием вращался и студент Университета Фридриха-Вильгельма Вернер фон Браун. Карл Эмиль Беккер и здесь взял его под свое покровительство.
Молодому барону нравились лекции по баллистике, которые читал полковник Беккер. Но мысли его вертелись при этом вокруг ракеты, которая летела бы быстрее звука и, доставив 1000 килограммов взрывчатки в заранее намеченный пункт, причинила бы невиданные разрушения. Посредством таких ракет, думал Вернер фон Браун, можно было бы окончательно расправиться с «неполноценными» народами, окружавшими Германию.
Прошел год, и профессор Беккер решил, что его любимцу пора получить степень доктора. Отношение к докторанту Вернеру фон Брауну, начиная с определения темы диссертации и кончая ее «защитой», ясно показывает, какой степени проституирования достигла немецкая наука уже в 1934 году.
16 апреля 1934 года Вернер фон Браун вручил профессору Беккеру рукопись диссертации под довольно туманным заглавием «Конструктивный, теоретический и экспериментальный вклад в проблему жидкостной ракеты». Уже само введение к докторской диссертации, остававшейся засекреченной в течение десятилетий, в пух и прах разбивает легенду о том, что Вернер фон Браун лелеял тогда мечты о космических полетах. Вот что говорилось в этом введении:
«Применение ракетного принципа в артиллерии восходит к гораздо более ранним временам, чем применение орудий. И если все же ствольная артиллерия почти полностью вытеснила ракеты в прошлом веке, то объясняется это главным образом двумя причинами:
1) в результате использования бездымного пороха артиллерии удалось значительно превзойти начиненные черным порохом ракеты по дальности стрельбы;
2) новые нарезные орудийные стволы, придававшие снаряду вращательное движение, обеспечивали гораздо большую точность попадания, чем та, которая достигалась обычными ракетами.
Тем не менее, ракета имеет большие преимущества по сравнению с орудием. Отсутствие высокого давления на стенки ствола, а также отдачи позволяют запускать даже большие ракеты с совсем легких стартовых столов. К тому же посредством ракет можно, по крайней мере теоретически, достигнуть любой высокой конечной скорости.
Следовательно, если хотят воспользоваться преимуществами ракет, необходимо ликвидировать их недостаток по сравнению со ствольной артиллерией, т. е. превзойти ее по дальности стрельбы и устойчивости снаряда в полете. Увеличение дальности стрельбы ставит перед нами, во-первых, термодинамическую проблему выбора целесообразного высококачественного в энергетическом отношении ракетного топлива и, во-вторых, задачу создания легких ракет. Напротив, повышение устойчивости в полете и тем самым точности попадания ракеты при активном управлении посредством гироскопов является в первую очередь задачей точной механики.
Между тем пороховая ракета уже настолько усовершенствована, что удовлетворяет как в отношении ее термодинамического режима, так и точности попадания. Поскольку, кроме того, она предельно проста в производстве и обслуживании, она уже сейчас может заменить артиллерию в пределах дальности своей стрельбы. Если же необходимо преодолеть большие расстояния, чем это возможно сейчас, возникает трудность, связанная с тем, что почти нельзя увеличить время работы двигателя пороховой ракеты при сохранении мгновенной мощности.
Возможность на сколько угодно продлить время работы двигателя и притом еще значительно превзойти мгновенную мощность пороховой ракеты обеспечивается ракетой с жидкостно-реактивным двигателем. Физика учит, что при использовании большинства углеводородов в смеси с жидким кислородом тепловой эффект горения значительно выше образующегося при сгорании самых эффективных видов пороха.
В соответствии со свойствами жидкого топлива конструкция ракет с жидкостно-реактивным двигателем должна почти во всем отличаться от конструкции пороховой ракеты... Поэтому едва ли вероятно, что жидкостно-реактивная и пороховая ракеты когда-нибудь вступят в соревнование друг с другом. Жидкостно-реактивную ракету никогда не удастся сделать столь же простой в производстве и обслуживании, как пороховую. Ценность жидкостно-реактивной ракеты состоит в ее способности преодолевать максимальные расстояния, а это оправдывает большой объем работ по ее производству... Предлагаемую работу следует рассматривать лишь как вклад в решение физических и конструкторских задач с целью создания жидкостно-реактивной ракеты, пригодной в баллистическом отношении...» Wernher von Braun , Konstruktive, theoretische und experimentelle Beitrдge zu dem Problem der Feussigkeitsrakete, Stuttgart 1959, S, 3.
В диссертации Брауна, таким образом, разрабатывалась проблема, имевшая огромное значение для гитлеровского вермахта. И если в некоторых странах НАТО периодически приукрашивают цель исследований нынешнего хантсвилльского ракетчика, то объясняется это лишь тем, что он либо просто скрыл от придворных биографов свою первую работу, определившую его карьеру, либо они умышленно не обратили на это никакого внимания.
Но еще рано ставить точку. Весьма примечательны также обстоятельства «защиты» этой диссертации.
21 февраля 1934 года полковник Беккер в сопровождении капитана из отдела военной разведки – «абвера» появился в квартире профессора Вильгельма Хорна, декана философского факультета Университета Фридриха-Вильгельма. Специальностью лингвиста Хорна была английская литература. Поздоровавшись, Беккер сразу же объяснил, что он рассчитывает на помощь Хорна в защите диссертации, содержание которой в интересах государства должно быть сохранено в строжайшей тайне. Некоему кандидату следует присвоить ученую степень доктора философских наук, причем ни профессорско-преподавательский состав философского факультета, ни тем более студенты не должны ничего об этом знать.
Пока Беккер говорил, капитан «абвера» по профессиональной привычке осматривал кабинет хозяина дома. Хорн выразил сомнение по поводу такого необычного предложения. В довольно раздраженном тоне Беккер заметил, что командование рейхсвера уже получило согласие ректора университета. 27 июня 1934 года 23-летнему Вернеру фон Брауну был вручен диплом, утверждавший его в ученом звании «доктор философии». На дипломе стояли подписи ректора Фишера и декана Хорна, хотя никто из них никогда не видел ни одной строчки из диссертации. Таким образом, докторскую степень Вернеру фон Брауну присвоил фактически рейхсвер. Не случайно, что один из его рейхсверовских покровителей, генерал-майор Шуман, приказал немедленно докладывать в отдел военной контрразведки рейхсвера о каждом человеке, который будет осведомляться о работе Брауна. Но суть была, конечно, не в секретности, что тоже, разумеется, играло не последнюю роль, а главным образом в том, чтобы скрыть от общественности антигуманный характер брауновского творения. Это гнусное дело также является частью тайны Хантсвилла, до сих пор столь строго хранимой в странах НАТО. Характерно, что позднее Вернер фон Браун был произведен еще и в «доктора естественных наук».
К чему такая фальсификация? Ларчик открывается просто: Вернер фон Браун всеми средствами добивается репутации ученого-естествоиспытателя, который проводит исследования, имеющие общеполезное значение. Но таким Вернер фон Браун никогда не был. Он, который утверждает, будто серьезно занимается проблемами межпланетных сообщений, даже не упомянул в своей так называемой докторской диссертации всемирно признанные труды Циолковского в области межпланетных сообщений и ракетной техники. Гениального Циолковского Вернер фон Браун причислял к «неполноценной» расе, которая не способна на какие бы то ни было творческие достижения. Это внушали ему и дома, и в школе, и в университете.
Первая жертва
Солнце приближалось к горизонту. На землю Пруссии опускался душный летний вечер. На Куммерсдорфском полигоне царила нервозность. Гудели насосы. Из зоны безопасности выехала небольшая заправочная машина.
Доктор Курт Вамке возлагал особые надежды на эти часы суток. Уже более года он входил в ракетную группу Дорнбергера и, несмотря на свои 30 лет, был в ней одним из самых старых. Благодаря профессору Беккеру почти полгода назад, 28 февраля 1934 года, в управлении вооружений Вамке также вручили диплом о присвоении ему степени доктора философии за такую не имеющую отношения к этой науке работу, как «Исследования истечения газов через цилиндрические сопла».
В этот день, 16 июня 1934 года, он должен был на практике подтвердить некоторые из своих теоретических выкладок. По этому случаю собралась вся группа, чтобы по традиции распить бутылку доброго шампанского за успех предстоящего дела. Вамке развеселил общество «соленым» анекдотом. Так уж было заведено в Куммерсдорфе. Затем все разошлись. На ракетную площадку «Испытательной станции Вест» Вамке взял с собой только двух помощников. Остальные отправились собирать полевые цветы, чтобы через несколько минут, по обычаю, с поздравлениями преподнести их руководителю испытаний. Но на сей раз все получилось иначе.
Шум запущенного ракетного двигателя внезапно замолк. В небо взметнулось облако пыли, смешанной с ярко-желтым дымом. Только пронзительный вой ручной сирены вывел из оцепенения людей, собиравших цветы. Что-то случилось. Что-то очень страшное. Не перекинется ли огонь на стоящие поблизости баллоны с газом? Можно ли уже подойти к месту катастрофы? Сначала робко, но потом все быстрее побежали они к ракетной площадке. Клубы густого дыма ударили им в лицо. Когда сквозняк рассеял дым, они увидели трех испытателей, лежавших на земле. Пока принесли кислородные приборы, прошли драгоценные минуты. Двоим приборы понадобились. Третий не подавал признаков жизни, и только из разбитого черепа продолжала фонтаном бить кровь. Доктор Вамке был мертв. Первой жертвой немецкой боевой ракеты стал один из ее создателей, один из тех, кого, как и Дорнбергера, не интересовала «шестая цифра после запятой в расчетах траектории полета к Венере». Куммерсдорф и управление вооружений получили первое предупреждение.
Вернер фон Браун отнесся к гибели Вамке со смешанным чувством. Хотя его и связывала с Куртом общая цель, но, с другой стороны, он чувствовал его превосходство, которое было следствием разницы в возрасте и более солидной подготовки Вамке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23