Мы начали работать над ним в Стоу и вопреки всему сумели издать его. Я знал, ради чего затеял этот журнал, и считал, что все счастливы в нем работать. Мы все получали одинаковую зарплату, но поскольку изначально я был редактором и издателем, то и должен был принимать решения.
Я оглянулся на работающих людей. Все намеренно склонили головы над столами. Удивившись, как много людей против меня, я положил приказ в карман. Когда вернулся Ник, я встал.
– Не выйдешь со мной перекинуться парой слов? – спросил я.
Я решил выпутаться из этой тяжелой ситуации. Если Нику уже удалось заручиться поддержкой остальных десяти человек, будет трудно остановить их. Но если они еще не приняли решение, вбить клин между Ником и остальными и убрать его. Я должен был отставить нашу дружбу в сторону и решить эту сложную задачу.
– Ник, – сказал я, пока мы тли вниз по улице, – несколько людей подошли ко мне и сказали, что им не нравится то, что ты задумал. Им не нравится твой план, но они боятся сказать об этом тебе в лицо.
Ник выглядел потрясенным.
– Не думаю, что тебе следует здесь оставаться, – продолжал я. – Ты пытаешься погубить меня и весь проект. Думаю, мы должны оставаться друзьями, но тебе не следует оставаться здесь.
До сих пор не знаю, как смог выговорить эти слова без краски смущения или дрожи в голосе. Ник смотрел себе под ноги.
– Прости меня, Рики, – сказал он. – Мне просто казалось, что так мы лучше организуем себя…, – он замолчал.
– И ты прости меня, Ник, – я скрестил руки на груди и прямо посмотрел на него. – Давай встретимся в Шэмли Грин, но Student – это моя жизнь.
Ник уехал в тот же день. Я сказал всем, что мы не сошлись во мнениях, как следует организовать работу журнала, и что каждый волен сделать то, что хочет: либо уйти, либо продолжать работать. Все решили остаться. Жизнь в, подземной часовне пошла своим чередом, но уже без Ника.
Это был первый в моей жизни настоящий разлад. Но даже страдая, я знал, что должен выяснить все начистоту. Ненавижу критиковать людей, которые со мной работают, и стараюсь этого избегать. С тех самых пор я всегда пытаюсь уйти от разногласий и прошу кого-нибудь другого поработать палачом. Признаю, что это слабость, но я просто не способен справиться с этим.
Ник был моим лучшим другом, и я очень надеялся, что он им и останется. Приехав в следующий раз в Шэмли Грин, я зашел навестить Ника и обнаружил его уплетающим один из пудингов, приготовленных мамой. Я сел рядом и вместе мы быстро прикончили его.
Ник отвечал за распространение журнала, и у него это хорошо получалось. Мне ужасно его не хватало. До Ника журнал распространялся от случая к случаю, и пачки Student отправлялись добровольцам в школы и университеты. Больше года просуществовал журнал без Ника, мы выпустили еще 4 номера. Когда Ник сообщил, что он кандидат на выборах в университете Суссекса, я воспользовался принтерами Student , чтобы отпечатать для него дешевые предвыборные плакаты. Ник победил на выборах, но позже был дисквалифицирован за привлечение сторонних средств для поддержки своей кампании.
Я заметил, что всех, кто заходил к нам поболтать или поработать объединяло одно: они тратили много времени на слушание музыки и много денег на покупку записей. У нас постоянно был включен проигрыватель, и каждый стремился купить последний альбом Rolling Stones, Боба Дилана или Джефферсон Эрплейн в тот день, когда он был выпущен в свет. Музыка вызывала огромный интерес: она была политической, анархической, она воплощала мечту молодого поколения изменить мир. Заметил я и то, что люди, никогда не мечтавшие потратить 40 шиллингов на еду, не стали бы сомневаться, купить или нет новейший альбом Боба Дилана за те же деньги. Чем непостижимее были альбомы, тем дороже стоили и больше ценились.
До этого момента деньги меня интересовали только с точки зрения обеспечения успешного продвижения журнала Student и финансирования студенческого консультативного центра, но внезапно мне открылась потрясающая возможность для развития бизнеса. Когда я услышал, что, несмотря на правительственную отмену «Соглашения о поддержке розничных цен», ни один магазин не предлагает грампластинки со скидками, я начал думать о создании нового бизнеса по их распространению. Количество людей, работавших над Student , выросло почти до двадцати, и мы по-прежнему жили все вместе на Альбион-стрит, 44, а работали в подземной часовне.
Я подумал о высокой стоимости грампластинок и о людях, которые покупали Student , и мне показалась интересной идея дать рекламу о продаже дешевых пластинок, рассылаемых по почте. Сказано – сделано, и первое объявление о торговле пластинками по почте появилось в свежем выпуске Student . В отсутствие Ника это было обречено на неудачу, но предложение дешевых пластинок вызвало шквал запросов, и у нас появилось больше наличных денег.
Для торговли по почтовым заказам мы решили выйти под другим названием. Оно должно было останавливать на себе взгляд, не быть похожим на других и не обращаться только к студентам. Мы сидели кружком в нашей подземной часовне, стараясь придумать что-нибудь подходящее.
Slipped Disc «Скользнувший диск».

было одним из самых удачных. Какое-то время мы забавлялись с ним, пока одна из девушек не склонилась вперед:
– Есть идея, – сказала она. – Как насчет «Девственница»? Мы же абсолютные девственники в бизнесе.
– И не так много девственниц здесь осталось, – засмеялась другая. – Хорошо бы иметь хотя бы одну в названии.
– Отлично, – тут же решил я. – Пусть будет Virgin.

4. Я все готов попробовать хоть раз


1970-1971

Так, мы стали называться Virgin. Оглядываясь назад и вспоминая друга проекты, в названиях которых использовалось слово Virgin, я думаю что мы сделали правильный выбор. Не уверен, что названия Slippe Disc Airways, Slipped Disc Brides или Slipped Disc Condoms «Соскользнувшие дисковые воздушные линии», «Соскользнувшие дисковые невесты», «Соскользнувшие дисковые презервативы».

воспринимались бы адекватно.
Наше маленькое исследование рынка оказалось верным: студенты тратят на пластинки много денег и не горят желанием платить 39 шиллингов в WН Smith, когда выясняется, что можно то же самое купить в Virgin за 35. Мы начали раздавать на Оксфорд-стрит и в местах проведения концертов листовки о возможности заказать пластинки в Virgin Mail Order, и количество получаемых за день писем увеличилось с пачки до мешка. Одним из главным преимуществ торговли по почтовым заказам было то, что клиенты оплачивали заказ вперед. Это обеспечило нас деньгами для покупки пластинок. На банковский счет в Coutts начал расти.
Поскольку Virgin Mail Order набрала обороты, я попытался продамть Student . Единственным заинтересованным покупателем оказались IPQ Magazines. Мы вели долгие переговоры, кульминацией которых стала встреча; где меня попросили остаться в качестве редактора. Я согласился, но затем совершил ошибку, посвятив их во все свои планы на будущее. Фантазировать о будущем – мое любимое развлечение, и я рассказал собранию, что в отношении Student у меня есть самые разнообразные планы. Я знал, что банки обманывают студентов, и хотел учредить дешевый студенческий банк. Хотел открыть сеть отличных ночных клубов и отелей, где студенты могли б останавливаться. Возможно, даже предложить им хорошие варианты путешествий, что-то вроде студенческих поездов или даже, как знать, студенческую авиалинию. Пока я с энтузиазмом развивал эту тему, глаза мог слушателей стекленели. Они подумали, что я сумасшедший. Решив, что не хотят держать помешанного на должности редактора, они, в конце концов, пришли к выводу, что не хотят уже покупать и журнал.
Мы переключили все свое внимание на Virgin Mail Order. Один лишь взгляд огромное количество приходящих заказов и необходимость организовать покупку пластинок и отправку их клиентам убедил меня в том, что нужен помощник. Хотя мы очень весело жили на Альбион-стрит, я все отчетливее сознавал, что я единственный, кто должен заботиться о выплате жалования. Даже если это были и небольшие суммы, трудно было получить прибыль, достаточную, чтобы покрыть эти затраты. Единственный, к кому я мог обратиться, – Ник. Мне захотелось, чтобы старый друг вернулся.
Предав забвению эпизод, когда Ник попытался выкинуть меня, я предложил ему 40% от только что образованной компании Virgin Mail Order Records, если он будет работать со мной. Ник согласился немедленно. Мы никогда не обсуждали вопрос соотношения 60 на 40. Я думаю, обоим было понятно, что оно является честным отражением вклада каждого в общий бизнес.
Хотя Ник и не был обученным бухгалтером, он умел педантично считать деньги. К тому же подавал пример бережливости: он никогда не тратил денег, почему это следовало делать кому-нибудь из нас? Он никогда не стирал свою одежду, и тогда, зачем это делать другим? Он экономил и копил каждый пенни, всегда выключал свет, выходя из комнаты, делал только короткие звонки по телефону и безукоризненно занимался нашими счетами.
– Ничего страшного, если ты оплачиваешь счета поздно, – говорил он, – при условии, что ты оплачиваешь их регулярно.
Мы оплачивали наши счета немедленно, за исключением тех случаев, когда для этого не было возможности. Кроме Ника и меня в подземной часовне не было никого, кто работал бы на постоянной основе. Если к нам примыкала группа случайных работников, им платили Ј20 в неделю, прежде чем они уходили. Весь 1970 год компания Virgin Mail Order Records процветала.
Зато в январе 1971 года мы чуть было не потерпели крах из-за одного обстоятельства, которое совершенно упустили из виду: почтовые работники объявили забастовку. Вдохновленные Томом Джексоном, генеральным секретарем профсоюза почтовых служащих, почтальоны разошлись по домам, а почты закрыли ящики для корреспонденции. Наш бизнес, основанный на почтовой рассылке, был обречен на банкротство: люди не могли выслать чеки, а мы не могли отправить заказанные пластинки. Надо было что-то предпринять.
Мы с Ником решили, что необходимо открыть магазин, чтобы продолжать продажу пластинок. Причем, мы были вынуждены найти магазин в течение недели, пока оставались деньги. В тот момент мы и понятия не имели, как работает магазин. Все, что мы знали – надо как-то продавать пластинки или компании придет конец. Начались поиски места для магазина.
В 1971 году в розничной продаже музыки доминировали магазины WH когда начали входить покупатели. Первый из них купил пластинку немецкой группы Tangerine Dream; то, что она пользуется спросом, показала и наша почтовая рассылка.
– Забавный малый там у вас внизу, – сказал он. – Пока я стоял в очереди, он все пытался всучить мне пару обуви «Док Мартенc».
В конце дня я понес деньги в банк и нашел мистера Алакоузоса возле магазина, пребывающим в недоумении.
– Как дела? – спросил я, стараясь скрыть, насколько тяжела сумка с наличностью.
Он посмотрел на меня, затем на витрину своего магазина, все ещё заваленную нераспроданной обувью «Док Мартенc»:
– Отлично, – сказал он твердо. – Лучше и быть не могло.
В течение 1971 года Ник руководил магазином грампластинок на Оксфорде стрит, Дебби – студенческим консультативным центром, который находился на Пиккадилли, а я занимался общими вопросами расширения нашей деятельности. Мы переходили от идей журнала Student к компании Virgin, и, в соответствии с этим, переименовали студенческий консультативный центр в новый благотворительный фонд под названием HELP! Помощь.

Он действует по сей день.
Я очень мало знал о звукозаписывающей индустрии, но увиденное магазине пластинок дало мне основание сделать вывод, что это прекрасный неформальный бизнес без строгих правил. Он имел безграничный потенциал для роста: новая группа могла в одночасье взбудоражить страну и приобрести огромный успех, именно так неожиданно стали популярны The Bay City Rollers Culture Club или шоу Spice Girls. Музыкальный бизнес – странная комбинации реальных и неосязаемых активов: рок-группы являются брэндами сами по себе, и на определенном этапе карьеры одно их имя может практически гарантировать хиты. Но одновременно это индустрия, в которой не так много успешных групп, которые очень и очень богаты, тогда как основная масса пребывает в неизвестности и влачит жалкое существование. Рок-бизнес – яркий пример проявления самой беспощадной разновидности капитализма.
Как розничный торговец компания Virgin была невосприимчива к успеху или провалу отдельных групп, поскольку всегда существовали музыкальные коллективы, чьи пластинки люди стремились приобрести. Но мы были ограничены розничными наценками, которые были невысоки, и я видел, что настоящий потенциал для зарабатывания денег в записывающей индустрии находится в звукозаписывающих компаниях.
В тот момент мы с Ником сконцентрировали усилия на создании имиджа магазина. Мы продолжали работать над разными идеями, как можно более привлекательными для покупателей. Мы предоставляли им наушники, диваны и большие круглые подушки, на которых можно было сидеть, давали читать бесплатные номера New Musical Express и Melody Maker , предлагали бесплатный кофе. Мы позволяли им оставаться в магазине так долго, как они хотели, и чувствовать себя как дома.
Молва о нас начала распространяться, и вскоре люди, покупавшие пластинки, стали делать выбор в нашу пользу, минуя большие магазины. Казалось, что один и тот же альбом Тин Лизи или Боба Марли, купленный в Virgin, имеет для них большую ценность, чем если бы они купили его в Boots. Я испытывал необыкновенную гордость, когда видел людей, несущих бумажные пакеты с символикой Virgin по Оксфорд-стрит. Персонал начал сообщать, что одни и те же покупатели возвращаются в магазин каждые две недели. Благодаря постоянству покупателей репутация Virgin стала крепнуть.

* * *

Другой стороной музыкального бизнеса, отличной от торговли пластинками, была деятельность звукозаписывающих студий, но я слышал, что условия там крайне формальные. Группы должны записываться в назначенное время, приносить свое собственное оборудование, устанавливать его и, уходя согласно установленному расписанию, забирать оборудование с собой.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12