— Объясни.
— Ведь ты сама прекрасно понимаешь, что Кейт не мог покончить с собой.
— Да, но ты забываешь про наркотики, которые он все время возил с собой. Ты же сам ссорился с ним из-за этого.
— Помню, я настаивал на исключении его из группы, а ты убеждала меня, что мы должны помочь ему в беде.
— Задним умом все правы. Если бы Кейт сменил профессию, возможно, он был бы жив.
— Кейт не мог без музыки, — улыбнулся Джордан. — С другой профессией ничего бы не вышло.
— Это не важно сейчас. Важно то, что его погубили наркотики.
— И он задохнулся дымом? Так, кажется, решили полицейские?
— Да, именно так. Если бы он не принял наркотиков, он в состоянии был бы выбраться из дома.
— Но Кейт никогда не превышал допустимой дозы. А в тот раз он принял что-то уж очень много.
— В этом нет ничего странного. Такое бывает. К тому же он курил. Отчего и загорелся дом.
— Не верю я во всю эту ерунду. Не верил тогда, не поверю и сейчас. И еще, — слегка понизил голос Джордан, — кто-то, кроме меня, знает, что он был убит. Знает и боится новой встречи «Блу Хэрон». Боится, что откроется истина.
— Это тебе сказал тот, кто звонил сегодня по телефону? — спросила Кэти. Она теперь боялась за самого Джордана. Не с этим ли связана его замкнутость после смерти Кейта? Не потому ли был он так подозрителен, резок с ней? Ведь именно из-за этого начались их ссоры, наметилась трещина в их отношениях. Кэти и сейчас испытывает некоторую неприязнь к бывшему мужу. Несмотря на свою любовь и эту ночь в одной постели с ним.
Никогда не думала она, что Джордан так серьезно переживает смерть Кейта. Если бы она знала это раньше! Они могли бы стать ближе друг другу, разделить эту тяжесть пополам.
— Мне звонили несколько раз, — объяснил Джордан.
— Они угрожали тебе?
— Не всегда. Мне кажется, что звонят двое. Один действительно угрожает убить кого-нибудь из моих близких, если «Блу Хэрон» соберется еще раз. А другой словно уговаривает: утверждает, что все в моих руках и лишь я один способен исправить положение.
— Может быть, тебя разыгрывают? Или кто-нибудь из твоих музыкальных соперников шантажирует тебя из зависти?
— Ерунда, — покачал головой Джордан. — Ты просто не хочешь меня понять. Что мне сделать, чтобы ты отнеслась к этому серьезно?
— Но давай посмотрим правде в глаза. Да, десять лет назад мы добились большого успеха. Мы приобрели славу и деньги. Много денег. Даже, может быть, слишком много. Но большие деньги всегда влекут за собой большие неприятности. Так случилось и на этот раз. Благодаря хорошим заработкам Кейт получил возможность иметь столько наркотиков, сколько пожелает. А нам было не до этого. Как в шумной многолюдной семье, у нас возникли свои семейные неурядицы. Мы стали ссориться по пустякам, ревновать друг друга. Джуди спорила с Дерриком, Майлз страстно желал Шелли, Шелли заглядывалась на Кейта. К тому же каждый понимал по-своему, что нам нужно делать и как зарабатывать свои деньги. Ничего удивительного, что в обстановке такого невнимания Кейт зашел слишком далеко. Он считал себя гением, которому простительны любые грехи. И пользовался нашими раздорами в своих целях. Каждый из нас был слишком занят собой. Группа распалась сама, как бы между прочим. Как «Битлз»: они ведь развалились из-за несовпадения художественных вкусов.
— У них были и другие проблемы, — вставил Джордан.
— Речь сейчас не о них. Подумай, ведь мы были тогда уже не дети и не новички в музыке. Когда умер Джимми Хендрикс, мы уже играли в полную силу. И рок-фестиваль в Вудстоке застал нас в расцвете нашего таланта. А что тогда творилось в мире: война во Вьетнаме, антивоенные демонстрации, забастовки, миграции африканцев, смерть Кеннеди, борьба за десегрегацию. Сексуальная революция, раскрепощение стилей. Помнишь те наши отвратительные короткие курточки — мы подражали индийским гуру? Да, мы старались идти в ногу со временем. Хотя время не всегда заслуживало того. Ведь именно тогда вошли в моду наркотики. Но мы не замечали дурного, мы стремились к лучшему и в слепоте своей совершали большие ошибки.
— То, что ты говоришь, довольно убедительно, — кивнул Джордан. — И все же в том, что с нами случилось, есть какая-то тайна.
— Мы слишком безоглядно шли вперед, — продолжала Кэти. — А время хиппи прошло, их сменили деловитые молодые люди. Они превыше всего ставили комфорт и хороший заработок. Те, что ночевали в парках и исповедовали всеобщее равенство и любовь, теперь разъезжают на «БМВ», носят дорогие модные костюмы и обедают только в самых дорогих ресторанах. Эти перемены закрутили Кейта, он растерялся в водовороте событий. К тому же тогда не все в полной мере понимали опасность наркотиков.
— Ты напрасно пытаешься оправдать его.
— Но он мертв и сам за себя постоять уже не может. Вспомни, сколько музыкантов пострадали от той же беды, что и Кейт: Дженис Джоплин, Джимми Хендрикс, Джим Моррисон. И слава, и деньги были не последними причинами этой беды. Они заманили в ловушку и Кейта. Я думаю, все мы от них пострадали.
— Что ты хочешь этим сказать?
— У нас у всех появились свои проблемы.
— Да, но никто из нас не зашел так далеко.
— Кажется, Кейт был твоим лучшим другом?
— Он и до сих пор доставляет мне много неприятностей, — вздохнул Джордан.
— Ты несправедлив.
— Но он преследует меня буквально повсюду. Почему он тогда, до пожара, не попросил меня о помощи?
— Он хотел это сделать. И даже просил меня подготовить тебя к этому.
— Ну да, ты же всегда симпатизировала ему. И что было между вами, мне так и не известно.
— Почему-то десять лет назад ты не спрашивал об этом, — возразила Кэти, стараясь быть спокойной. — А теперь начал подозревать меня во всех возможных грехах.
— Но я ни в чем не обвиняю тебя, — качнул он головой, пытаясь подобрать подходящие слова. — Кейт действовал на меня крайне скверно. Я всегда был достаточно уверен в себе и в наших с тобой отношениях, но под его влиянием вдруг начинал сомневаться и в своих достоинствах, и в твоем чувстве ко мне.
— Ты хочешь знать, спала ли я с ним? — напрямик спросила Кэти. — Что ж, я отвечу тебе. Ни до того, ни в ту несчастную ночь ничего подобного между нами не было.
— Хочется надеяться, что так.
— И ты еще смеешь сомневаться? Ты, который менял женщин как перчатки все эти годы, когда я жила одна. С какой стати я буду тебе врать?
Кэти осеклась, услышав шум подъехавшего автомобиля. Ее охватила паника. Это наверняка вернулись девочки. Они могут застать их вдвоем. Что делать? Она чувствовала себя как школьница, застигнутая родителями во время жаркого любовного свидания. Вот-вот откроется дверь, вспыхнет свет и весь мир покатится кубарем под откос.
Кэти представила себе, как они выглядят со стороны. Растрепанные, в наспех накинутой на голое тело легкой ночной одежде, они напоминали самих себя в ранней юности: безрассудных подростков-тинэйджеров, которые впервые испытали на себе всю безудержную силу бурной любовной страсти, неукротимого секса и теперь верят, что судьбой предназначены друг для друга — как Скарлет О'Хара и Ретт Батлер, как Антоний и Клеопатра. И не важно, что обе эти парочки постигла печальная участь.
Кэти, стала торопливо поправлять свою ночную рубашку. Слава Богу, она была не слишком откровенна и экстравагантна, но все же мало напоминала степенный, благопристойный наряд, годный для спокойного вечернего чаепития с некогда оставленным мужем. Кэти было не по себе.
— Что будем делать? — спросила она Джордана.
— Ты о чем? — не понял он.
— О том, чем мы только что занимались.
— Ты боишься Джереми? Напрасно. Думаю, он ни о чем не догадается, если ты сама ему не расскажешь.
— Ах ты так думаешь! — рассердилась она. — Ты, вероятно, рассчитываешь, что я не расскажу о случившемся твоей Таре, если ты не поведаешь об этом моему приятелю?
— Ну, что-то вроде этого, — нахмурился Джордан.
— Но я в отличие от тебя думала вовсе не о Джереми, а о наших дочерях. Я не хотела бы, чтоб у них появилась напрасная надежда.
— Они не узнают, — ответил Джордан, успокоившись. — Сядь. Я приготовлю кофе.
— Нам лучше пройти на кухню, чтобы не стоять посреди комнаты. А кофе приготовлю я. У меня это вкуснее получится.
— Ты права. Пойдем.
И они поспешили покинуть гостиную, которая, как только они из нее ушли, тотчас наполнилась шумом и веселыми голосами вернувшейся молодежи. И когда их дочери со своими спутниками, привлеченные светом на кухне, поднялись к ним, на плите уже бодро кипел кофе, распространяя вокруг густой аромат, а на маленьком кухонном столике в беспорядке расположились тонкие ломтики золотистого сыра, сияющий жиром внушительный кусок холодного мяса и большой батон хлеба.
— Ага! — радостно закричала Алекс, кинувшись на шею матери. — Вот мы вас и застали на месте преступления. Воркуете как голубки?
— Неправда, — возразил Джордан. — Мы давно уже спали. Да вы разбудили нас. И мы встретились на кухне. Поджидаем гостей. А как вам понравился Саут-Бич, Джереми?
— Все было просто замечательно, — откликнулся Джереми. — Такой пестрой толпы я не видел даже в Нью-Йорке. Старики и юноши, девочки в коротеньких платьицах и дамы в шикарных вечерних туалетах, строгие темные костюмы и маленькие цветные шорты — чего там только нет! Тротуар переполнен людьми. Шум, смех, музыка. Настоящий пир чувств!
— Пир чувств, — повторил его слова Джордан. Кэти ощутила на себе его пристальный взгляд, но не поняла, каким тоном произнесены эти слова: подтрунивающим или и вправду ностальгическим.
Тара Хыоз еще не приехала, но вот-вот заявится. И без того непростая ситуация еще более усугубится. Кэти снова подумала о том, что не верит, будто смерть Кейта была насильственной, однако припомнила тот развязный голос в телефонной трубке, смаковавший ее имя. И когда раздался звонок, она аж подпрыгнула.
— Всего-навсего телефон, — спокойно констатировал Анхел.
— Кто это так поздно? — недоумевающе пожала плечами Брен.
— Может быть, это Тара? — предположила Алекс и посмотрела на отца.
— Сейчас узнаем, — ответил он и направился к телефону. — Звонят наверняка мне.
— Мам, кофе готово?
— Готово. Кому налить?
— Мне, пожалуйста, — сказал Джереми.
Дочки тоже выразили свое согласие. И Кэти принялась осторожно разливать по чашкам горячий ароматный напиток. Алекс тем временем заглянула в холодильник в поисках молока и поставила на стол небольшой голубой пакетик. Кэти с интересом прислушивалась к телефонному разговору. Она взяла чашечку и подошла поближе к Джордану, предлагая ему кофе. Но тот уже обернулся, протянув трубку Брен:
— Я поговорю в гостиной. Здесь слишком шумно.
— Извини, пап. Мы можем разговаривать потише.
— Не глупи. Просто положи трубку, когда я возьму другую.
Джордан взял кофе, поблагодарил Кэти и вышел из кухни. Через минуту Брен положила трубку и обняла Кэти.
— Как хорошо, что ты приехала, — прошептала она.
А Кэти так и подмывало подойти к телефону и подслушать разговор Джордана. Но дочери не отпускали ее от себя. Впрочем, она была довольна этим вечером. Она на самой себе убедилась, что ничего не изменилось в их отношениях с Джорданом, и сегодняшняя встреча в постели была так же естественна и горяча, как много лет назад. Любить его было для Кэти так же просто, как дышать.
Кэти подошла к стойке бара и отпила глоточек кофе. Было три часа. И она почувствовала, что начиная с этой ночи в ее жизни произошло столько событий, сколько раньше не случалось и за год. Задумавшись, она не заметила, как к ней подошел Джереми.
— Как настроение? — спросил он.
— Хорошее.
— A y меня, похоже, выдался необыкновенно удачный отпуск. Я посетил прекрасное место. Видел настоящий праздник. И кстати, убедился, что могу считать себя настоящим ньюйоркцем.
Джордан вернулся на кухню и с неудовольствием заметил Джереми, весело беседующего с Кэти. Но лицо его не выразило никаких признаков досады.
— Папа, кто звонил? — поинтересовалась Алекс. Она сидела за столом, прижавшись к Анхе-лу; они обсуждали какие-то сегодняшние события и посмеивались.
— Один из музыкантов, что с нами сотрудничает, — ответил Джордан.
Кэти внимательно посмотрела на него. Да, это ее муж. Только он умеет так невозмутимо говорить неправду. Наверняка ему звонили из полиции по поводу телефонного номера этих мерзавцев.
— Но почему так поздно? — удивилась Брен.
— Музыканты — народ довольно бесцеремонный.
Кэти видела, что он опять врет. Звонил наверняка тот тип, которого он просил проверить записанный им номер. Кто он был? Полицейский? Частный детектив? Просто приятель Джордана? Этого она не знала. А так хотелось бы понять это.
— Ты прав, — кивнула, позевывая, Брен. — Что-то мне хочется спать. Пойду-ка я вздремну.
И она, похлопав по плечу Алекс, подмигнув Ан-хелу, поцеловав родителей и обняв Джереми — как бы в знак уважения к новому другу семьи, — направилась к двери.
А Кэти почувствовала, что опять боится остаться наедине с Джорданом. Ей было здесь как-то неловко, неуютно. Она чувствовала себя явно не на своем месте. Зачем приехала сюда? Зачем поддалась на уговоры Джордана? Это его вина. Не окажись он в Нью-Йорке, она бы не очутилась тут. Не покорилась бы его любви и сейчас так мучительно не вспоминала каждое мгновение проведенной с ним ночи.
— Ну, — сказала, поднимаясь со стула, Алекс, — кажется, и мне пора спать. Я смертельно устала. Спокойной ночи, ребята. А кстати, мам, видишь, я была права: ты вполне бы могла поехать вместе с нами, ведь все равно ты не смогла уснуть.
— Да, возможно, так было бы лучше, — согласилась с ней Кэти. Она, прищурившись, взглянула на дочь: ведь та явно иронизирует.
— Джереми, — обернулась к нему Алекс, — ты будешь жить в папином кабинете. Его переделали в спальню, и получилось очень уютно. Тебе понравится. Пойдем, я покажу.
— Хорошо. Идем, — отозвался Джереми, позабыв, что он хотя бы для вида может отправиться спать вместе с Кэти.
— А я пойду проверю, закрыты ли двери, — сказал Анхел.
— Да, посмотри, пожалуйста, — поддержал его Джордан. — Я попозже еще раз обойду дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33