Но она принцесса, и сердца у неё нет.
– Раз ты в этом убедился, – сказал Ионас, – плюнь на неё, поедем домой и дело с концом.
– Я разлюбил её, Ионас. Как смела она так унизить, так оскорбить меня, как смела так обойтись с моей розой?
– Тьфу, черт! – выругался Ионас. – Я и впрямь ничего не понимаю! Эх, парень! Все у тебя неудачи оттого, что ты не слушаешь старших. Знал же ты, что эта принцесса по глупости своей обожает механические игрушки. Ну и смастерил бы ей какую-нибудь диковинку поудивительней! Эвон у тебя их сколько! Так нет же! Надо было соваться со своей розой! Мечтатель! Вот ты кто!
– Оставь меня, – мрачным голосом сказал Хрустальд. – Где тебе понять, ты стар и уже забыл, как больно бывает сердцу, когда обмануты все мечты. Ведь я влюбился в неё по портрету…
– И разлюбил, когда убедился, что не всё то золото, что блестит? – спросил Ионас. – Я скажу тебе…
– Хватит! – перебил его Хрустальд. – Вот тебе деньги. Сходи в город, найми комнату, я буду приходить к тебе ночевать. Встретимся в полдень в трактире «Золотое копытце», а сейчас давай зайдём в беседку и обменяемся платьем. Вставай!
– Это ещё зачем? – удивился Ионас.
– Это уже моё дело, – отрезал Хрустальд. – Пошли!
И они поднялись со скамейки и ушли.
– Вот те на! – воскликнул Ватрушка. – Он, наверное, отомстит нашей наследнице престола!
– Однако нам надо держать язык за зубами, – сказал Гороховый Стручок. – Иначе мы можем здорово ему навредить. А теперь за дело: сюда идёт Катринка.
Поварята снова принялись за свою работу. На кухню вошла Катринка. На ней было простое платье и белый передник. Она весело кивнула поварятам и подошла к большой кастрюле, покрытой полотенцем.
– Ну-ка, посмотрим, как поживает моё тесто! – сказала Катринка. – О! Да оно почти готово. Пора месить. – И она принялась месить тесто и напевать:
Вот и я себе местечко
Отыскала наконец,
Здесь тепло, пылает печка,
Греет жар простых сердец.
Подымайся, тесто, лучше,
Замешу тебя я круче,
Ты, огонь, мне помоги
Спечь хлеба и пироги.
Я поглядываю зорко,
Чтоб румяной вышла корка,
Чтоб миндальное печенье
Было всем на удивленье.
С бутылками в руках на кухню вошёл повар.
– Ну что, Катринка, подходит твоё тесто? – спросил он у девушки.
– Подходит! – весело ответила Катринка. – Хорошо подходит, господин главный повар!
– О! Слышали, как она почтительна, не то что вы, лодыри и бездельники, – обратился к поварятам повар. – Знаю, знаю, стоит мне только отвернуться, как вы отпускаете на мой счёт разные глупые шуточки! Ты, Катринка, подвинь квашню поближе к печке. Дрожжи тепло любят.
– Слушаю, господин главный повар, – сказала Катринка и подвинула квашню к печке.
– Однако не так близко, а не то тесто охватит жаром, оно и запечётся.
Катринка послушно слегка отодвинула квашню от печки. В дверь кухни кто-то постучал.
– Ну, кого это нелёгкая несёт! – проворчал повар. – Не дадут человеку чашку кофе выпить.
– Седьмую чашку, – прошептал Ватрушка на ухо Гороховому Стручку.
– Пойди, Катринка, открой, – проворчал повар.
Катринка открыла дверь, и в кухню вошёл Хрустальд в костюме Ионаса с дорожным мешком за плечами.
– Здравствуйте, господин главный повар, – вежливо поздоровался Хрустальд и, видя, что тот взялся за чашку, прибавил: – Приятного вам аппетита!
– Благодарю, – важно отозвался повар. – А по какой, собственно говоря, надобности?
– Я бы хотел наняться к вам в помощники, – ответил Хрустальд.
– Дельно сказано, – прихлёбывая кофе, отозвался повар, – только помощников у меня хоть отбавляй.
– Но я бы взялся за любую работу, – настаивал Хрустальд, – даже за самую чёрную.
– Ишь ты! – усмехнулся повар. – Что это тебя так прижало?
– Нужда, – грустно ответил Хрустальд.
– Жаль, жаль, – притворно вздохнул повар. – Однако помочь тебе нечем. Нет здесь для тебя работы.
– Добрый господин главный повар, – робко сказала Катринка, – вчера вы упоминали о том, что вам нужен кухонный мужик.
– И свинопас! – добавил Ватрушка.
– Молчать! – прикрикнул на них повар. – Упоминал! Ну и что же с того, что упоминал! Не видите сами, что этот парень ещё не дошёл до того, чтобы пойти на такую грязную работу. Он чисто одет, и вообще…
– Но я же сказал, – настаивал Хрустальд, – что никакая грязная работа меня не пугает.
– Да знаешь ли ты, что такое кухонный мужик? – строго спросил повар.
– Не знаю, – сознался Хрустальд.
– Вот в том-то и дело! Сейчас поясню, – пообещал повар. – Кухонный мужик колет дрова для кухни, топит печь, носит воду из колодца, и это ещё не всё. Он таскает помои в свинарник, кормит свиней, чистит свинарник, и все зовут его свинопасом. Ясно тебе?
– Ну что ж, – спокойно ответил Хрустальд, – тем лучше.
– Это почему же лучше? – удивился повар и подозрительно оглядел Хрустальда с головы до ног. – Нет, нет, голубчик. Ты нам не подходишь. Слишком уж ты красавчик, чтобы стать грязным свинопасом. Не правда ли, Катринка?
– Истинная правда, – вздохнула Катринка, – однако как хотелось бы помочь бедняге.
– Нет, нет, – решительно отрезал повар. – Слово у меня твёрдое. Ты, парень, сядь, отдохни, мы угостим тебя королевским обедом, и это всё, что мы можем для тебя сделать.
Тяжело вздохнув, Хрустальд сел на табуретку, снял со спины дорожный мешок и развязал его. Поварята с любопытством следили за его действиями. Хрустальд вытащил из мешка флейту.
– Это ещё что за дудка? – спросил повар. – Уж не мастер ли ты играть?
– Если бы я не умел играть на флейте, зачем бы я возил её с собой? – ответил Хрустальд.
– Ну так сыграй нам что-нибудь, – попросил повар. – Я хорошую музыку уважаю.
– Пожалуй, я сыграю, – согласился Хрустальд, – если вы дадите мне слово…
– Какое ещё слово? – удивился повар.
– Слово, если моя игра вам понравится – вы примите меня на работу.
– Вот чудак! – рассмеялся повар. – Да мне хоть и понравится, я скажу, что нет.
– Не верю, – улыбнулся Хрустальд. – Вы так не сможете поступить – глаза у вас честные.
– Ишь ты, – немного смутился повар. – Ну ладно. Играй, там видно будет.
– Так не пойдёт, – решительно сказал Хрустальд. – Слово вы даёте?
– Даёт! Даёт! – закричали поварята, которым хотелось послушать музыку. – Ну, дядюшка главный повар, дайте слово!
– Молчать! – закричал повар. – Что за баловство на королевской кухне! А ты, парень, – обратился он к Хрустальду, – играй! Слышишь? Тебе говорят – играй!
– Пока не услышу вашего слова – вы не услышите ни звука, – твёрдо сказал Хрустальд.
– Ну, какой ты, право! – с досадой проговорил повар. – Ладно. Даю слово. Играй!
Поварята в восторге захлопали в ладоши, за что получили от повара по подзатыльнику.
– Милая девушка, – торжественно начал Хрустальд. – И вы, господа поварята, будьте благородными свидетелями и не дайте совершиться несправедливости!
Хрустальд заиграл на флейте. На плите начали подпрыгивать кастрюли и сковородки. Пустились в пляс стулья и табуретки. Повар, поварята и Катринка закружились в танце.
Первая придворная дама заглянула в открытое окно кухни, посмотрела, какое веселье идёт на кухне, и исчезла.
Танцующие повар с поварятами развеселились и стали напевать в такт музыке. Первой начала Катринка:
Ах, пляска словно пламя,
Охватывает нас,
Друзья, пляшите с нами
В веселья редкий час!
Поварята подхватили песню:
Эх, белый мой передник!
Эх, поварской колпак!
Король не привередник!
Но выпить не дурак.
Повар, не отставая от своих подчинённых, запел густым басом:
Хоть я и стар изрядно,
Хоть тучен я вполне,
Но поплясать приятно
Сегодня даже мне.
Поварята снова подхватили:
У нашей королевы
Характерец суров.
Летят в минуты гнева
Тарелки в поваров.
Потом запела Катринка:
На королевском бале,
Где нам плясать нельзя,
Так весело едва ли,
Как нам сейчас, друзья!
Повар не дал песне закончиться:
Тяжёлая работа:
Пеки, соли, вари.
Прожорливые что-то
С безделья короли.
Поварята продолжили:
Направо и налево,
Стучи, мой каблучок,
Уж наша королева…
Но повар не дал им допеть и сам закончил песню:
Об этом, чур, молчок!
– Ох, уморил! – простонал повар. – Перестань играть, или я испущу дух – не могу больше!
Хрустальд послушно перестал играть. Повар повалился на стул, обтирая вспотевшее лицо передником.
– Ай да паренёк! – еле дыша от усталости, вымолвил он. – Пронзительно играешь. Полвека живу – такой музыки не слышал.
– Прекрасно! – воскликнул Хрустальд. – Значит, вы меня принимаете?
Повар сделал вид, что не слышал слов Хрустальда.
– Значит, вы меня принимаете? – настойчиво повторил Хрустальд.
– Э, нет, – вздохнул повар. – Этого я не говорил.
– Да вы только что похвалили мою игру перед благородными свидетелями. Где же ваше честное поварское слово?
– Поварское! Честное слово! Какой позор! – завопили поварята.
– Прочь, подпевалы! – заорал повар. – Сказано нет – значит нет.
– Но господин главный повар, – печально сказала Катринка, – вы же сами дали честное слово… Вы… такой благородный человек…
– Конечно, воля ваша, – сказал Ватрушка, – но парень подумает, что королевские повара такой народ, с которым надо держать ухо востро. Они не хозяева своему слову.
– Было бы прискорбно, – подхватил Гороховый Стручок, – если бы такое мнение сложилось о нашей королевской кухне.
– Молчать! – заорал взбешённый повар, но Гороховый Стручок всё же высказал своё мнение.
– Воображаю, – продолжал он, – какие слухи поползут по королевству, а мы с Ватрушкой сделаем всё, чтобы они расползлись как можно шире…
– Ну дядюшка, ну добрый дядюшка господин главный повар, – умоляюще заговорила Катринка, – ну пожалуйста.
– И ты, Катринка! – с досадой воскликнул повар. – Клянусь жареной индейкой, вы меня обошли! А ты, парень, не благодари! Не за что! Катринка покажет тебе свинарник. Ну а вы, бездельники, берите корзины, пошли получать провизию.
– Пошли, пошли, дядюшка Красный Hoc! – шёпотом проговорил Гороховый Стручок.
– Пошли, пошли, бездонная пивная бочка! – прошептал Ватрушка.
И поварята, взяв корзины, отправились вслед за поваром получать провизию.
– Милая барышня, – обратился Хрустальд к Катринке. – Я…
– Зовите меня Катринкой, – перебила его девушка.
– Милая Катринка…
– Не милая, а просто – Катринка!
– Ах, чёрт побери, – сердито сказал Хрустальд, – не перебивайте меня на каждом слове, я не привык к этому!
– Простите, господин кухонный мужик, – приседая, насмешливо ответила Катринка. – Я не знала, что вы так благородно воспитаны, все равно как какой-нибудь принц.
– Ты прости меня, Катринка, я действительно осёл! Мне бы следовало поблагодарить тебя за то, что ты замолвила за меня доброе словечко.
В дверь кухни постучали.
– Войдите! – крикнула Катринка. Дверь открылась, и на кухню вошла первая придворная дама. Она строго посмотрела на Катринку. Та поклонилась ей. То же самое сделал и Хрустальд.
– До слуха её высочества принцессы, – надменно начала придворная дама, – донеслись звуки флейты. Кто-то здесь играл на кухне.
– Играл я, – ответил Хрустальд.
Дама открыла кошелёк и порылась в нём.
– Послушай, любезный, – обратилась она к Хрустальду, – принцесса желает приобрести твою флейту. Сколько ты хочешь получить за неё?
– Простите, сударыня, – вежливо ответил Хрустальд, – но моя флейта не продаётся.
– Но я дорого заплачу, – возразила придворная дама.
– Это не имеет никакого значения, – усмехнулся Хрустальд.
– Но как ты смеешь не выполнить приказа принцессы? Она велела тебе продать флейту!
– О, если так, – улыбнулся Хрустальд, – то я сломаю флейту, но ни за что её не продам.
Придворная дама едва перевела дыхание от возмущения и почти шёпотом спросила Хрустальда:
– Чего же ты хочешь, безумный? Как передать принцессе твой ответ?
– Скажите ей, что флейта продаётся не за деньги, а за её поцелуи. Пусть придёт на кухню и поцелует меня пять раз.
От изумления придворная дама и Катринка дружно ахнули.
– Тогда она получит флейту, – закончил свою речь Хрустальд.
– В уме ли ты? Да я не посмею передать принцессе твоего дерзкого ответа. Ах ты негодный…
– Кухонный мужик и свинопас, сударыня, – перебил её Хрустальд.
– Неслыханная наглость! – воскликнула возмущённая придворная дама и, отшвырнув ногой корзинку с овощами, выбежала из кухни, сильно хлопнув дверью.
– Что вы наделали, сударь! – всплеснула руками перепуганная Катринка. – Теперь я вижу, что вы и впрямь помешались!
– Пустое, Катринка, – засмеялся Хрустальд, – скоро ты увидишь, кто помешался на самом деле.
– Сразу видно, что вы нездешний, – покачала головой Катринка. – Вы ещё не знаете, что такое разозлить принцессу, а я уже кое-что об этом знаю. Она…
Но Катринка не договорила, потому что в дверь снова постучали. Не дожидаясь, пока кто-то откроет дверь на её стук, в кухню вошла вторая придворная дама.
– Кто здесь кухонный мужик? – сурово спросила она.
– Нетрудно догадаться, что это я, а не она, – ответил Хрустальд, указывая на Катринку.
– Принцесса велела передать тебе, что возмущена твоей наглостью, – сурово сказала вторая придворная дама.
– Я сочувствую принцессе, сударыня, – поклонился ей Хрустальд.
– Она предлагает тебе за флейту столько золота, сколько весит флейта.
– Пять поцелуев принцессы – вот мой окончательный ответ, – холодно сказал Хрустальд.
– Это… это… – задыхаясь от возмущения, произнесла дама.
– Падение нравов в королевстве, – услужливо подсказал Хрустальд.
Вторая придворная дама, обессилев от возмущения, прислонилась к кадушке, покрытой мешком, и, сделав резкое движение, провалилась в неё. Хрустальд галантно извлёк её из кадушки, мокрую и возмущённую.
1 2 3 4 5