Женщина должна придумывать каждый раз что-нибудь новое и быть всегда разной.– Разной, – словно эхо повторил Жан-Люк и вытер платком вспотевший лоб. – Но… в каком смысле?– Но Джулиан не оценил мои старания, не понял, что я хочу стать ему хорошей женой, – продолжала сетовать Сэм, не замечая, что Жан-Люк стал красным как рак и сидел, обливаясь потом. – Я просто в отчаянии.– Е-есть отчего прийти в отчаяние, – согласился Жан-Люк. – Как здесь жарко!– Возможно. – Девушка встала. – Правда, мне так не кажется, но вы заметно порозовели. – Она подошла к окну, приоткрыла его, затем вернулась и села рядом с Жан-Люком, положив руки на его ладони, покоившиеся на коленях. – Я вам очень благодарна, – девушка широко улыбнулась, – за то, что выслушали меня. Обещаю больше не беспокоить вас своими проблемами. Спасибо также за то, что пришли мне помочь разработать план помощи Нини-ану. Вы замечательный друг.Жан-Люк рассеянно кивнул, подошел к окну и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух.– Надеюсь, вы не заболели, Жан-Люк? – встревожилась Сэм.– Боюсь, что заболел, – произнес он каким-то чужим, полным уныния голосом.– Что-нибудь серьезное? – спросила Сэм.– Серьезно, но не смертельно, – ответил Жан-Люк, оправившись. Он улыбнулся Саманте, но все еще не походил на прежнего легкомысленного француза. – Я сражен недугом, от которого до сих пор Бог меня миловал. Но на этот раз мне, похоже, не отвертеться.– Я вас не понимаю. – Сэм нахмурилась. – Какой недуг? Вы, наверное, меня разыгрываете?– Да, разыгрываю, – с готовностью кивнул Жан-Люк. – А теперь давайте приступим к разработке плана, а то время идет.– Как это удачно, что Присс и Нэн до обеда не вернутся, а Джулиан пошел навестить эту старую перечницу Шарлотту. – Сэм улыбнулась. – Бросившись сломя голову к своей возлюбленной, мой опекун даже не заметил, что оставил меня без присмотра! Никаких шаперонов. Мы можем разговаривать, сколько захотим, и делать все, что нам заблагорассудится. А теперь идите сюда. – Девушка похлопала по бархатной подушке рядом с собой. – Садитесь и давайте обдумаем, чем можно помочь бедному Ниниану.К удивлению Сэм, Жан-Люк не сел на подушку рядом с ней, а расположился в кресле напротив.– Здесь ближе к окну, – пояснил он. – И легче бороться с… э-э… недугом, о котором я говорил.Сэм пожала плечами, но возражать не стала. Им предстояла большая работа. До ухода Сэм к Уэнтуортам надо было многое обсудить и составить пространную записку Ниниану. * * * Покинув сэра Хэмфриса, Джулиан медленно шел по улице куда глаза глядят. Возвращаться в Монтгомери-хаус ему не хотелось. Он не был готов к встрече с Самантой, и уж тем более не знал, как сообщить ей, кто ее мать. Он и сам еще не определил своего отношения к полученной информации.Уверен он был только в одном. Дневникам доверять нельзя. А уж если их автор связан брачными узами с лжецом, и подавно. Бедная Клоринда Дарлингтон… Саймон Дарлингтон был самым искусным лжецом из всех, с кем Джулиану доводилось иметь дело.Саймон не был отпетым негодяем и лицемером, но Джулиану он представлялся в самом черном свете. Маркизу страстно хотелось, чтобы старый Люцифер на час или два открыл врата ада, где, вероятно, томился пройдоха Дарлингтон, чтобы тот снова очутился в милой прохладной Англии. С каким бы наслаждением Джулиан врезал негодяю в нос… и в другие жизненно важные органы.Дарлингтон лгал всем: Клоринде, Аманде, Сэм и ее матери. Для каждой жертвы он придумал свою историю и заставил их всех страдать. Джулиан надеялся, что теперь, когда правда выплыла наружу, страданиям придет конец. Но, чтобы убедиться в этом, ему следовало нанести визит матери Саманты.Возблагодарив Бога, что день выдался солнечный, маркиз свернул на следующем углу налево и направил свои стопы на Аппер-Уимпол-стрит, в менее фешенебельный район Лондона по сравнению с тем, где проживал он сам.Вскоре Джулиан уже стоял перед небольшим, но вполне респектабельным домом из красного кирпича. Ожидая увидеть величественную резиденцию, он был несколько разочарован. Теперь, когда он знал личность матери Сэм, скромность ее жилища поразила маркиза. Женщина наверняка могла позволить себе более роскошный образ жизни.Джулиан поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Дворецкий посмотрел на непрошеного гостя с выражением легкого удивления на лице.– Слушаю вас, сэр, чем могу служить?– Я хотел бы повидаться с вашей госпожой, – ответил Джулиан. – Она дома?– Госпожа дома, – ответил дворецкий, – но в это время никого не принимает, она еще в постели.– Если вас не затруднит, передайте ей это. – Маркиз достал из кармана жилета визитную карточку и протянул дворецкому. – Думаю, она согласится меня принять.Пробежав глазами визитную карточку, дворецкий изумленно приподнял брови и с интересом взглянул на гостя. И Джулиан в очередной раз подумал, что быть маркизом совсем недурно. Хотя свой титул он не заслужил, а унаследовал от предков.– Прошу вас, проходите, милорд, – произнес дворецкий с низким поклоном. – Можете подождать в гостиной, пока я доложу госпоже о вашем визите.Джулиан вошел в дом, проследовал за лакеем в убранную со вкусом гостиную и сел на диван. Долго ждать не пришлось. Дверь открылась, и он поднялся навстречу стройной женщине с тонкими чертами лица в элегантном небесно-голубом пеньюаре. Золотистые волосы были распущены, свидетельствуя о том, что она отдыхала или только что поднялась с постели. При виде ее Джулиана охватило необъяснимое волнение. Поразительного внешнего сходства между Сэм и этой женщиной не было, но их объединяли присущая обеим грациозность и характерный душевный настрой.– Лорд Серлинг. – Она протянула маркизу изящную руку.– Мадам Дюбуа. – Взяв ее руку, лорд поклонился. – Как любезно с вашей стороны согласиться меня принять. Прошу прощения, что нарушил ваш отдых. Вы сегодня вечером играете?– Да, в «Клеопатре, царице Нила». – Женевьев Дюбуа с любопытством разглядывала гостя. – Мне казалось, вы должны это знать. Ведь вам известно обо мне все. – Женщина предложила ему сесть и опустилась в кресло напротив.– Не ожидал столь радушного приема после ваших записок.Хозяйка дома натянуто улыбнулась и отвела взгляд.– Вы должны понять, что я хотела отвлечь вас от правды. Я не считаю себя жестокой или склонной к угрозам и тому подобным вещам, но мне хотелось предупредить вас, запугать, если угодно, лишь бы вы отстали от сэра Хэмфриса. Я опасалась, что он вспомнит мой роман с Саймоном Дарлингтоном, почти двадцатилетней давности. Старый сплетник, похоже, помнит все, даже мою любовную связь. Тогда я делала в театре первые шаги. Он входил в труппу «Друри-лейн», я тоже. Он увлекался балеринами и актрисами. – По выражению ее глаз Джулиан видел, как тяжело дается ей этот разговор, но держалась она спокойно.– Откуда вы узнали, что я виделся с сэром Хэмфрисом? – спросил Джулиан. – Он клялся мне сохранить это в тайне, и я поверил.– Любовница для мужчины – не посторонний человек, – пояснила Женевьев, и горькая улыбка тронула уголки ее губ. – Постель обычно развязывает языки.– Вы хотите сказать… – начал было Джулиан.– Нет, я не сплю с сэром Хэмфрисом, – развеяла его подозрения женщина. – Я вообще никогда не была ничьей содержанкой.Так вот почему она жила так скромно.– Естественно, у меня были и есть любовники, – продолжала Женевьев, – они делают мне дорогие подарки – драгоценности, наряды… но я никогда ни от кого не зависела.– Меня, безусловно, интересует ваша прошлая личная жизнь, – вежливо заметил Джулиан, – ваше настоящее меня не касается.– Я не проститутка, – актриса искоса на него взглянула, – и хочу, чтобы это знали. – Женевьев устало вздохнула и продолжила: – Я знаю женщину, которой в настоящее время покровительствует сэр Хэмфрис… это Салли Маккуин.– Так это она сообщила вам о моих визитах к сэру Хэмфрису и наших с ним разговорах?– Да. Мы с Салли близкие подруги. Она единственная знала о… о ребенке. Все… кроме сэра Хэмфриса, конечно, давно забыли, что в начале карьеры мне пришлось на несколько месяцев исчезнуть со сцены, чтобы родить. – Она отвернулась и задумчиво уставилась в окно, за которым прыгала малиновка. – Но моя дочь уже давно не ребенок. Я иногда встречаю ее в городе. Она прелестна, хотя имеет сходство с негодяем отцом. Я была потрясена, узнав, что моя девочка жива.– Вы в этом сомневались? Почему? – удивился Джулиан.Женевьев тяжело вздохнула. В этот момент она показалась Джулиану гораздо старше, чем выглядела на сцене.– По настоянию Саймона во второй половине беременности я переехала в деревню. Только на этих условиях он согласился поддерживать меня материально. А поскольку работать я не могла… – Женевьев замолчала.– Продолжайте, – попросил Джулиан.– Я родила Саманту в маленьком домике в западном Суссексе. Роды были трудными, и, чтобы облегчить мои страдания, мне дали настойку опия. Очнулась я много часов спустя, повитухи уже не было, ребенка тоже. – Она снова умолкла и закрыла ладонью глаза. – Саймон сказал, что ребенок умер, – продолжала она дрожащим голосом, – и он его похоронил, чтобы избавить меня от страданий.Женевьев в волнении принялась мерить шагами комнату.– Слава Богу, он не убил девочку, – мрачно добавила она.Джулиан хранил молчание, ожидая, когда женщина успокоится. Овладев собой, Женевьев вернулась на свое место.– Вернувшись в Лондон, я его больше не видела. Но к этому времени совершенно к нему охладела. И была рада, что он исчез из моей жизни.– Как вы познакомились с отцом Саманты? – спросил маркиз.Ее лицо озарила грустная улыбка.– Впервые я увидела Саймона Дарлингтона, когда приехала в Лондон из Йоркшира. Тогда я была почти ребенком, начинающей актрисочкой… очень наивной, а Саймон – богатым помещиком, имевшим в городе свой бизнес. Наш роман длился около двух лет. Когда он приезжал в город, мы все ночи проводили вместе. Он учил меня правильной речи, чтобы не было проблем с получением ролей. Я считала его самым лучшим человеком на свете.Женщина вздохнула.– Я была уверена, что он женится на мне. Но когда сказала, что жду ребенка, он сообщил мне, что женат. Для меня это было настоящим ударом. Я поняла, что все это время он мне лгал.– Он лгал не только вам, – заверил ее Джулиан. – Жене он рассказал, что вы титулованная особа из высшего света.– Это на него похоже, – заметила Женевьев с отвращением.– Сэм, то есть Саманта, считала, что ее мать умерла. Умерла во время родов. Но из недавно обнаруженного дневника миссис Дарлингтон нам стало известно, что мать Сэм – знатная дама и что она жива. Я опасался по ошибке выдать Саманту замуж за ее единоутробного брата и счел необходимым разыскать вас. К счастью, Хэмфрис все вспомнил и назвал мне ваше имя.Женевьев кивнула и наклонила голову набок.– Скажите, – спросила она прищурившись, – какое отношение имеете вы к Саманте? Сэр Хэмфрис рассказал Салли далеко не все. Мне хотелось бы знать побольше.«Как любой матери на вашем месте», – подумал Джулиан. Видимо, ей показалось, что его намерения не совсем чисты. Иногда ему самому так казалось.Коротко, не вдаваясь в подробности, не распространяясь о переживаниях Сэм, фактически приговоренной к заточению на острове Торни, маркиз поведал Женевьев историю ее дочери. Она слушала молча, но на ее красивом, выразительном лице отражались испытываемые ею эмоции: сострадание к Сэм, ненависть к Саймону, скептицизм и сожаление.Женевьев снова начала прохаживаться по комнате.– Я сознаю, что теперь нет смысла сокрушаться по поводу содеянного Саймоном. Я не в силах перенести эту муку и думаю, Сэм это мало чем поможет. Мне достаточно знать, что у нее все хорошо и что она живет в окружении людей, которые ее любят. Не передать словами, что я почувствовала, узнав, что она жива…Женевьев умолкла, и Джулиан едва поборол желание обнять ее и утешить. Ведь она могла неправильно истолковать его поступок. У Женевьев были все основания не доверять мужчинам.Наконец, овладев собой, она вскинула подбородок и посмотрела Джулиану прямо в глаза. В этот момент она напомнила ему Сэм.– Я не хочу, чтобы она знала.– Но я не могу не сказать ей, – возразил Джулиан.– Можете. Зачем ей знать? Вы сами признались, что искали меня из опасения выдать Саманту замуж за ее брата. Теперь вы уверены, что этого не случится. У меня больше не было детей, несмотря на то что я очень хотела… Если станет известно, что я мать Саманты, ни один респектабельный мужчина не женится на ней. Мне невыносима сама мысль, что она останется одна… и будет несчастна.– Сэм никогда не будет несчастна, – решительно заявил Джулиан. – Во всяком случае, до тех пор, пока у нее есть я.Брови Женевьев изумленно изогнулись.– И ее сестра, – добавил маркиз, смутившись, – О Сэм есть кому позаботиться.– Не сомневаюсь в этом, – пробормотала Женевьев.– А мужчина, который не захочет взять ее в жены лишь из-за условий, в которых она появилась на свет, недостоин ее, – сердито продолжал маркиз. – Сразу видно, что Сэм чиста и неиспорчена, добродетельна и благовоспитанна. У нее есть характер и сострадание, ум и сила воли.– Вы отзываетесь о ней с большим теплом, – заметила Женевьев.– Но она это заслужила, и в моих словах нет ни доли преувеличения, – с нажимом сказал Джулиан. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она была счастлива. Постараюсь найти ей достойную пару. Она взяла с меня слово, что я выдам ее за человека любящего и любимого ею. Того, кто сделает ее самой счастливой женщиной на земле.Джулиан с удивлением поймал себя на том, что слово в слово повторил весь этот сентиментальный бред. Это получилось у него само собой. Но еще больше поразило его то, что он сам теперь так думал и с ужасом ждал реакции Женевьев.Ее реакция была совершенно неожиданной.– Что ж, лорд Серлинг, из всего сказанного я могу заключить, что вы намерены взять мою дочь в жены, – промолвила она с едва уловимой улыбкой. Глава 14 Джулиану показалось, что он ослышался.– Прошу прощения?..Женевьев Дюбуа сплела тонкие пальцы и положила руки на колени.– Я сказала – уверена, что вы меня отчетливо слышали, – что вы намерены жениться на моей дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36