В этот момент они встретили двух надзирателей, которые шли на развод.
— Гарри, что это ты делаешь с этими типами?
— Да знаешь, Лэймар с кем-то повздорил и хочет что-то спеть лейтенанту. Ни с кем больше он говорить не желает.
— Может, споешь мне, Лэймар?
— Парень, для этого ты еще соплей не набрал. Я хочу назвать начальнику кое-какие имена, но мне и моим парням нужна защита, а защитить нас может только начальник.
— Смотри за ним в оба, Гарри. Лэймар слишком продувная бестия, чтобы стать стукачом. Клянусь тебе, он что-то задумал.
— Лэймар хороший парень, правда, Лэймар? — спросил Гарри, с трудом шевеля пересохшими губами.
— Лэймар — тот еще ублюдок. Ты не очень-то верь ему, Гарри. Чует мое сердце, что добром это не кончится.
Тем не менее охранники проследовали дальше по коридору, они шли исполнять свою службу.
Маленькая процессия достигла лестницы, ведущей к выходу из корпуса камер. Гарри достал свой радиотелефон.
— Контроль? Это Майк-пять, э, веду троих заключенных — двух братьев Пай и их сокамерника, э...
— Пида, — подсказал Ричард.
— Пида, — повторил Гарри в микрофон.
— Что за ерунда и блажь, Гарри? — прокаркало в ответ радио. — Лейтенант в курсе?
— Скажи, что в курсе и пусть они, если захотят, проверят, — сказал Лэймар.
Гарри снова, в который уж раз, судорожно проглотил слюну, побледнел и начал отчаянно врать в микрофон.
— Да, лейтенант все знает. Можете проверить. Тут мои канарейки хотят ему что-то спеть.
— Тебе нужен конвой?
— Нет, я веду нежного новичка и двоих добрых стариков, вот и все. С ними не будет никакой головной боли.
— Следи в оба за этим долбанутым Оделлом, у него ума не больше, чем у индюка, а злобности столько же.
— Можно вести?
— Можно, только приготовь документы. По железной лестнице Гарри повел их на проходную. На верхней ступени Лэймар оглянулся. Он увидел огромный куб корпуса, окруженный высокими стенами. Ряды камер разделялись прямыми коридорами. С постов охраны эти коридоры прекрасно просматривались, а при необходимости и простреливались из водометов и огнестрельного оружия.
Лэймар еще раз посмотрел на корпус камер. На свой дом. Он знал здесь каждую камеру, каждый поворот, каждый закоулок и каждый потайной закуток. Это единственное место на свете, где он был по-настоящему счастлив. Это действительно был его дом. Родной дом.
— Map, — подал голос Оделл, — мы идем домой к маме?
— Да, Оделл. Оделл идет к маме. Делай, что я тебе скажу, и все будет хорошо.
Лэймар понял, что Оделл испугался. Он покидал место, которое хорошо ему знакомо. Вероятно, он уже не помнил, как он жил на свободе, настолько ограниченным был его мозг. Тычком локтя Лэймар подбодрил Оделла.
— Лэймар позаботится об Оделле и все сделает как надо, — успокоил он.
На верхнем ярусе безопасности открылись бронированные ворота, главные ворота тюрьмы.
Трое заключенных вступили в зону спецконтроля. К ним подошли охранники, положили каждого из заключенных на пол лицом вниз и провели по их телам сверху вниз специальными щупами-индикаторами металла. Кроме того, предварительно их обыскали. Детектор металла, суперсовременный «Гарретт супер сканнер», реагировал на булавочную головку и лезвие бритвы; спрятать от него что-либо металлическое было просто невозможно. В это время другие охранники проверяли документы у Гарри.
— Гарри, эта закорючка не очень-то похожа на подпись лейтенанта, хотя, конечно, он с трудом может написать даже собственное имя.
— Когда он напивается, у него рука начинает дрожать, — пояснил Гарри. — Если вы сомневаетесь, можете позвонить ему сами.
Все дело повисло на волоске. Ричарду показалось, что кто-то перекрыл ему кислород и сдавил горло, ему стало нечем дышать. Но Лэймар, казалось, ничуть не волновался.
— Вы, придурки, если вы будете и дальше так давить мне на психику, то ведь я могу и передумать. Не слишком-то долго я смогу удерживать желание что-то вам сказать. Я и правда могу передумать.
— Лэймар, в тебе дерьма больше, чем в самом вонючем нужнике, — сказал один из охранников. — Веди их, Гарри. Что-то не верится мне, что Лэймар стал стукачом. Я думал, Лэймар, что ты крепкий орешек.
— Старею, — ответил Лэймар, — твердости уже не хватает. Может быть, начальник создаст мне тепличные условия и буду я жить, как в деревенском клубе. Может, я даже бабу себе заведу.
— Выводи их к черту отсюда, — грубо проговорил надзиратель, — может, этот чертов начальник и знает, за каким дьяволом они ему сдались.
Гарри провел их через зал, расположенный за пунктом контроля. Казалось, они попали в совершенно другой мир. Зал был светлым и прохладным. В нем было просторно и много воздуха, хотя на окнах и навешены защитные решетки и ячеистые сетки. Сквозь ячейки металлической сетки видны зеленые поля юго-восточной Оклахомы. Сотни миль зеленой равнины и пологих холмов до самого Оклахома-Сити. Страна фермеров. И самое главное — горизонт! Ричард заметил его полоску между двумя красными башнями задних ворот тюрьмы, видных только из второго административного корпуса, в котором они сейчас как раз находились.
Внешний мир — Ричард уже успел забыть о его существовании. Тотальная, огромная тяжесть тюремного заключения делала прошлую жизнь чем-то призрачным, ненастоящим. Все другое в этом мире постепенно исчезало из сознания заключенного. Ричард на короткое мгновение вспомнил сладкие образы своей жизни на свободе, удовольствия, которые он получал в то время, и свои идиотские призрачные гражданские права, которыми он тогда пользовался. Его охватила жалость к себе, и он еще раз осознал свою беспомощность.
— Нам сюда. — Лэймар без напряжения, плечом, высадил боковую запертую дверь.
Четверка оказалась в темном кабинете медицинского администратора тюрьмы доктора Бентина. Этот Бентин был женат на сестре какой-то важной персоны из сената и на работе последние недели не показывался в связи с очередным запоем. Весь персонал тюрьмы об этом прекрасно знал, но особа доктора Бентина являлась неприкосновенной.
Лэймар быстро отобрал ключи у злополучного Гарри и освободил себя от цепей. После этого он передал ключи Оделлу, который проделал то же самое. Последним ключи получил Ричард. Пока Ричард возился с кандалами, Лэймар занял наблюдательный пост у окна. Они находились на втором этаже. "Боже, — подумал Ричард, — неужели придется прыгать с такой немыслимой высоты?"
— Эге, чертов сын, он все еще здесь, — сказал Лэймар. — Припарковался, где и всегда. Значит, нам придется лететь на десять футов меньше. Ты не боишься прыгать, Ричард? Здесь всего двадцать футов, а приземляться придется на мягкую крышу фургона.
Ричард посмотрел вниз. В двадцати пяти футах под собой он увидел плоскую крышу белого фургона. Откуда Лэймар знал, что машина будет стоять здесь?
— Этот парень приезжает сюда каждый вторник и привозит булочки и печенье для торговых автоматов в комнате охраны. Мы спрыгнем на крышу, я заведу эту колымагу, и мы слиняем. Хорошо, что охрана так любит печенье!
Лэймар действительно знал об этой тюрьме все. От него здесь не было тайн.
— Долго падать, — забубнил Оделл. — Бо-бо, Оделл-бона.
— Нет, Оделл, ты сможешь спрыгнуть, ты же знаешь, что сможешь. Чтобы увидеть маму, надо спрыгнуть, ладно, Оделл? — Он обернулся к Ричарду: — Этот малыш очень любил свою маму. Она была единственным человеком, который хорошо к нему относился, пока не появился я. Его надо отвезти на ее могилу, пока его не убили. А теперь, Оделл, оторви-ка но всем чертям эту железную сетку от окна, чтобы мы могли выбраться отсюда. Да работай побыстрее, а то скоро сюда придут плохие люди и помешают нам.
— Лэймар, ты хочешь, чтобы я сам себя связал, — сказал Гарри, — но я думаю, что это у меня не очень хорошо получится, я ведь не смогу как следует сам себя спеленать. Тебе придется скрутить меня как положено.
— Не волнуйся, Гарри. Начинай вязать. Возьми свой ремень и шнур от занавески, а может, ты найдешь кусок пластыря? А мы с Одеялом пока оторвем сетку от окна. Ричард, ты расслабься, сынок, может быть, ты нам понадобишься.
Но он не понадобился. Оделл сорвал занавеску, обмотал ею руки и выдавил стекло. Потом он разобрал врачебное кресло и вооружился металлической стойкой. Действуя ею как рычагом, он ослабил болты, которыми сетка крепилась к стене. Остальное он закончил голыми руками, исполинским усилием отогнув сетку от стены настолько, что в образовавшуюся щель мог свободно протиснуться человек.
В это время Гарри Фант рыскал по кабинету в поисках пластыря, и ему действительно удалось его найти.
— Вот этот пластырь подойдет, — сказал он. — Лэймар, может, я сам загоню себе в рот кляп?
— Это прекрасная идея, Гарри. Ты же понимаешь, несколько штрихов сделают картину очень правдоподобной. Вот эта штука подойдет, правда, Ричард?
— Здорово! — отозвался Ричард. — Нет, в самом деле это просто здорово придумано.
— Ты готов, Оделл?
— Атоу, — ответил Оделл.
— Лэймар, — подал голос Гарри, — я завязал себе лодыжки и бедра. Сейчас я засуну себе в рот кляп. Свяжешь мне запястья? Но не слишком туго, ладно? И когда стукнешь меня по голове, пусти немного крови, но не очень много, я слишком стар для драматических эффектов.
— Будь спокоен, Гарри, — заверил его Лэймар. Он подождал, пока старик запихал себе в рот несколько ватных шариков, а потом пластырем обмотал ему голову, залепив рот. Потом Лэймар склонился над стариком, который с готовностью протянул ему сведенные за спиной руки. Лэймар замкнул наручники на его запястьях. Сделав это, Лэймар еще несколько раз обмотал рот Гарри лентой липкого пластыря.
— Не слишком ли сильно ты его спеленал? — спросил Ричард.
— Может, и так, но все должно быть, как в жизни, — ответил Лэймар. — Вот и Гарри не возражает, правда, Гарри?
Гарри, давясь, подтвердил сказанное кивком головы.
— Ну и отлично, — заключил Лэймар. — Ну, мальчики, нам надо двигать. О, хотя подождите, мы забыли об одной мелочи.
Он склонился к Гарри:
— Мы ведь хотим, чтобы все было по-настоящему, правда, Гарри? Чтобы все было правдоподобно до малейшей детали, да?
Гарри кивнул.
В руке Лэймара магическим блеском сверкнуло лезвие, и он одним движением перерезал старику сонную артерию.
Глава 2
Среди ночи Бада Пьюти разбудил телефонный звонок. Он очнулся от глубокого сна в темноте спальни. Рядом трудно дышала во сне жена. В доме стояла абсолютная тишина. Было лишь слышно, как два его сына ворочались под одеялами в холле на первом этаже.
Он поднял трубку:
— Да, слушаю. Пьюти.
— Бад?
Бад сразу же узнал этот голос. Это был капитан Тим Джеймс, начальник Зоны пятого пояса, его непосредственный начальник. Бад ощутил раздражение в тоне капитана Джеймса. Что могло случиться? Катастрофа на дороге 1-44; пацаны вылили на мостовую канистру масла; загорелся пропан; из пробитого бака на дорогу вытек бензин; взорвался школьный автобус? Все это Бад уже видел за свою долгую службу.
— Бад, мы получили экстренное сообщение. Тревога по форме десять девяносто восемь. Из тюрьмы Мак-Алестер бежали три опасных заключенных. Они убили надзирателя, одного заключенного и, вероятно, того парня, у которого они украли грузовик.
— Понял вас, сэр, — сказал Бад.
Втайне он почувствовал облегчение. На своем веку он видел на дорогах бесчисленное множество разрушений, которые могут причинить скорость и металл в сочетании с невежеством или глупостью. Он живет этой жизнью уже двадцать пять лет, она забрала часть его существа: эта часть могла равнодушно взирать на то, как металл корежит и отнимает жизни у молодых и здоровых людей.
Расселу (Баду) Пьюти было сорок восемь лет. Рослый, сильный человек с коротко подстриженными седеющими волосами и резкими манерами. Он был не слишком эмоционален, а профессия приучила его прятать те чувства, которые он испытывал, глубоко за четкими чертами квадратного лица. По внешности Бада трудно было понять, что именно он чувствовал в данный момент. Он был сержантом, заместителем командира отряда «Джи» пятой зоны Дорожного Патруля штата Оклахома. В пятую зону входили графства Команчи, Кэддо, Грейди, Коттон, Стивенс и Джефферсон, а также длинный отрезок северо— и юго-восточной частей дороги номер 1-44, ведущей в Уичито-Фоллс, что уже в Техасе.
— Понял вас, капитан, — сказал Бад. — Выезжаю.
— Бад, в таких случаях мы не высылаем одиночных патрулей. Это приказ Оклахома-Сити. Эти парни настроены решительно, и держу пари, что первым делом они остановятся у какого-нибудь оружейного магазина или охотничьего домика. Мы высылаем групповые патрули, вооруженные по всем правилам.
— С кем еду я?
— Вы поедете с этим парнем, как его, с Тедом Пеппером. Кажется, он живет недалеко от вас, так?
На какое-то мгновение Бад задумался. Он пытался привести в порядок мысли и разобраться, но, кажется, другого выхода не было. Его напарником мог быть только Тед. Как ему ни хотелось этого избежать, но выбирать было не из кого.
— Да, Тед живет в десяти минутах езды от меня, на другой стороне Лотона.
— Отлично, значит, вы едете в паре с Тедом. Это только временная мера, мы собираемся расставить посты на всех больших дорогах между нами и Мак-Алестером. Вам следует прибыть в Чикашей, к ремонтной мастерской прямо на шоссе. Вы сможете быть там к семи ноль-ноль, чтобы занять пост? Я хочу, чтобы именно вы и Тед представляли наш отряд. Как только смогу, пришлю вам замену.
— Слушаюсь, сэр, сейчас я позвоню Теду, — произнес Бад.
— Бад, я знаю, что вы опытный полицейский. Но будьте предельно осторожны. Эти парни — отъявленные мерзавцы.
Бад выкатился из кровати, сел на краю и посидел так несколько секунд, стараясь собраться с мыслями. Он замерз, как будто по дому гулял ледяной ветер. На самом деле это был просто предутренний холодок.
— Бад?
Это проснулась Джен, ее голос сонно прозвучал из темноты.
— Да?
— Что случилось?
— Позвонил Тим. Вызов, будь он проклят. Из тюрьмы сбежали какие-то арестанты. Придется сидеть на этом чертовом посту или гоняться за ними по дорогам, вот и все.
— Будь осторожен, Бад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10