И господин Зайцев – под кличкой Заяц. Первые двое судимы трижды, Зайцев – дважды. Последние две статьи у Яхонтова и Кремнева – за мошенничество. Но самое интересное, что эти трое отбывали наказание в одной колонии.
Саша показал копию оперативной ориентировки. Я увидел три лица, фас и профиль, на фоне линейки. Далее шло перечисление статей, названия судов и сроков наказания, которые получал каждый, и название колонии.
– Видите? ИТК строгого режима и номер колонии при последней отсидке у всех совпадают. К сожалению, – добавил Саша, показав на дату, – судимость с них снята.
– То есть вы хотите сказать… – заговорила Светлана Васильевна.
– Да, я хочу сказать, что они не считаются ранее судимыми.
Светлана Васильевна изо всей силы стукнула ладонью по столу.
– Как же так?! Трижды судимые, рецидивисты – и не считаются судимыми!
– Вот такой у нас закон… – развел Саша руками.
– А мы можем взять этот листок как доказательство? – спросила Цветкова.
– Я думаю, что там, куда мы обратимся, такой листок получат в течение нескольких минут, – усмехнулся я.
– Давайте все равно возьмем его! – настаивала Светлана Васильевна.
– Ну хорошо, возьмем. А теперь поедем возбуждать дело!
Мы распределили свои обязанности следующим образом. Я со Светланой Васильевной должен был поехать в Управление внутренних дел Центрального округа, добиваться возбуждения уголовного дела по факту мошенничества. Саша, взяв с собой все ориентировки и адреса троицы, намеревался определить, где они находятся, или, если они уехали, узнать, в какой город.
На машине Цветковой мы поехали в район Таганки, где в одном из тихих переулков находилось Управление внутренних дел по Центральному округу столицы. Нам предстояла нелегкая задача.
Вскоре мы подъехали к большому зданию из мрамора и металла. Перед входом висела большая вывеска с названием.
– Ну вот мы и приехали, – сказал я.
Мы вошли в бюро пропусков на первом этаже.
– К кому мы пойдем? – спросила Светлана Васильевна.
– Сначала нам нужно к дежурному.
Мы подошли к дежурному и изложили ему суть нашего дела. Он тут же снял телефонную трубку и позвонил следователю. Через несколько минут для нас были выписаны пропуска, и мы пошли по длинному коридору первого этажа. Наконец мы увидели на дверях табличку с нужной нам фамилией Гусев. Мы постучали.
– Да-да, входите, – ответил мужской голос.
В кабинете за столом сидел мужчина лет тридцати пяти, с густой светло-русой шевелюрой, в клетчатой рубашке и джинсах.
– Вы дежурный следователь? – поинтересовался я.
– Да, – ответил мужчина. – А вы заявители, как я понимаю? Давайте запишем ваши показания, – он достал чистый бланк, на котором сверху было написано «Объяснение». Я прекрасно знал, что перед возбуждением уголовного дела должно быть проведено так называемое доследование с фиксированием заявления. Затем идет проверка, и только после этого решается вопрос о возбуждении уголовного дела или об отказе.
Светлана Васильевна села за стол. Гусев включил компьютер. Сначала стандартные вопросы – фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, место проживания… Закончив с формальностями, Гусев предложил рассказать, как все случилось. Мы заранее договорились со Светланой Васильевной, что она изложит все очень коротко, с момента появления троицы в ее антикварном магазине.
Следователь все записал, затем принял заранее составленный список похищенных ценностей и вещей и предложил подождать пять-шесть дней, чтобы проверить факты. В заключение он сказал:
– Мы сообщим вам, возбудят ли уголовное дело или будет в этом отказано.
– Что значит отказано? – возмущенно произнесла Цветкова. – Я потеряла имущество на сумму более двух миллионов долларов! И вы считаете, что это не преступление?
– Не я это решаю, – спокойно ответил следователь, – у нас есть вышестоящее начальство, прокуратура… Мы сообщим вам о результате.
Мы покинули здание управления. Светлана Васильевна была расстроена.
– У меня создалось впечатление, – сказала она, – что нам могут отказать в возбуждении уголовного дела.
– Нет, не должны отказать, – стал успокаивать ее я. – Как они могут отказать, если похищено имущество на такую сумму!
– Я не уверена в этом…
– Вы все сказали правильно, – продолжал я, – показали связь между Кремневым и Клепиковым, так что, думаю, все будет нормально.
– Ладно, я поеду по своим делам. Мне надо прийти в себя, что-то собрать на продажу. Ведь наверняка нужны будут деньги…
– Да, – кивнул я.
Светлана Васильевна уехала. Я направился в офис.
Ближе к вечеру в офис приехал Саша. Он выглядел уставшим. Усевшись за стол, он вытащил сигарету и закурил.
– Ну и накатал я сегодня километры! – сказал он.
– Надеюсь, не без пользы? – улыбнулся я.
– Конечно, с пользой! Шеф, знаешь что я хочу тебе рассказать? Приготовься к большой неожиданности.
– Скажи сразу, ты их нашел?
– Нашел. Представь себе, никто из них не уехал, все живут по своим старым адресам. Более того, Кремнев разъезжает на «Мерседесе» Цветковой, он его даже не перепродал.
Я был удивлен.
– Странно! – сказал я.
– Более чем странно! Я ведь тоже вел в свое время дела по мошенникам. Обычно схема бывает следующая – затравка, обман, а потом они исчезают из поля зрения, некоторые даже уезжают за границу, чтобы там отсидеться. Здесь же все не так – никто никуда не уехал. И Кремнев ездит на «Мерседесе»…
– Что же происходит? Они никого не боятся?
– Неизвестно… Может, их кто-то прикрывает? – предположил Саша.
– Да, после «дела оборотней» о многом задумаешься… Так что, Кремнев даже номера не сменил на машине?
– Нет, со старыми и ездит.
– Очень странно… Чем он занимается?
– Встречается с какими-то «перцами», обедает с ними в ресторанах… Мне кажется, они готовят новую «разводку».
– Что, прямо сразу? Не уехали, перерыва не сделали?
Саша пожал плечами:
– Неизвестно… Может, «разводка», может, еще какие контакты… Зайцев ездил в авиакассы, интересовался билетами в свой родной город.
– Не знаешь, он один собирается лететь или с кем-то еще?
– Заказывал два билета. Но мне не удалось выяснить, на кого еще.
– И каковы твои выводы?
– Все как-то не так. С одной стороны, Цветкову «кинули» на два с половиной миллиона, а с другой – мошенники ведут себя не по схеме, не прячутся, а вполне легально передвигаются по городу и общаются с людьми.
– Ладно, подождем еще несколько дней. Ты продолжай вести наблюдение за Кремневым – он у нас главный подозреваемый. А я буду дожидаться ответа из УВД.
Через четыре дня мы не вытерпели и сами позвонили следователю Гусеву, поинтересовались, как наши дела.
– Я не в курсе, – ответил Гусев. – Я тогда был дежурным следователем, принял вас, записал все, а что дальше – не знаю.
Светлана Васильевна была настроена агрессивно.
– Но вы же можете узнать! – сказала она. – Пожалуйста, выясните, в каком состоянии находится мое заявление!
– Хорошо, – ответил Гусев, – перезвоните мне через час, я попытаюсь все узнать.
Через час мы перезвонили, но Гусева в кабинете не было. Только через три часа, к концу рабочего дня, мы смогли его застать.
– Ну, есть какие-нибудь новости? – спросила Светлана Васильевна, включив громкоговорящую связь на телефонном аппарате.
Гусев немного замялся, потом ответил:
– Боюсь, придется вас разочаровать. Руководство не нашло состава преступления в действиях субъектов, на которых вы указали.
– Как не нашло? Я же потеряла два с половиной миллиона!
– Эти вопросы не ко мне, а к руководству.
– Короче, мне отказано в возбуждении дела? Я правильно поняла?
– Да.
Тут в разговор вмешался я:
– А можно получить бумагу с отказом?
– Конечно, через пару дней вы сможете ее получить.
– А пораньше никак нельзя?
Гусев снова замолчал, словно подбирая слова.
– Не знаю, это не моя компетенция. Приезжайте, поговорите с руководством. Тут работы всего на пять минут…
В этот же день я приехал в УВД и взял бумагу с отказом. Светлана Васильевна спросила, что я намерен делать дальше.
– Будем подавать в суд, – ответил я, – в связи с несогласием с отказом в возбуждении уголовного дела. Будем добиваться!
– Послушайте, – сказала Цветкова, – когда мне вас рекомендовали, то сказали, что у вас есть достаточно неплохие связи в Генеральной прокуратуре… Кажется, вы с кем-то учились в институте, а теперь этот человек стал там большим человеком, не так ли?
– Вы хорошо осведомлены, – усмехнулся я.
– Так вот, добейтесь, пожалуйста, через вашего институтского знакомого, чтобы он как-то повлиял на возбуждение уголовного дела!
Я молча кивнул головой. Да, у меня был такой знакомый. После окончания института нас всех разбросали по разным ведомствам – кто-то стал работать в прокуратуре, начав с должности следователя и дослужившись до высокой должности в Генеральной прокуратуре, кто-то пошел в МВД, в КГБ – теперешнюю ФСБ, кто-то – на судейскую работу. Некоторые пошли в адвокатуру. Короче, жизнь разбросала выпускников юридического факультета МГУ по разным местам. Раз в пять лет мы собирались в ресторанах на встречу однокурсников, там узнавали разные новости друг о друге.
Сейчас я решил позвонить Михаилу Миронову, моему однокурснику, достал телефонную книжку и, обдумывая предстоящий разговор, набрал номер. На другом конце провода мне сообщили, что Миронов стал начальником Управления Генеральной прокуратуры. Я перезвонил ему и попросил о встрече.
– Что-то случилось? – поинтересовался Миронов. – Кого-то задержали? Имей в виду, если дело ведет Генеральная прокуратура, я тебе помогать не буду.
– Нет, тут другой случай, – сказал я, – и все в рамках закона. В функции Генпрокуратуры ведь входит надзор за правоохранительными органами?
– Да, входит. И что?
– Нужна помощь – у меня необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела.
– Интересные дела происходят в лагере адвокатуры! – усмехнулся Миронов. – Если раньше вы, наоборот, сетовали, что дело необоснованно возбуждалось, и пытались как-то прекратить его, то теперь все наоборот – вы стали представлять интересы, как я понимаю, потерпевшей стороны?
– Что делать, такая у нас работа…
– Ладно, давай встретимся, – сказал Михаил. – После работы, к сожалению, не могу – на дачу с женой еду. А вот в обеденный перерыв – подъезжай, поговорим, перекусим…
– А куда мне подъезжать?
– На Дмитровку. Напротив нашего здания небольшой кафетерий. Давай там встретимся в два часа. Сможешь?
– Да, приеду.
В два часа я сидел за столиком кафетерия и ждал своего институтского товарища. Через несколько минут появился Миронов. Он был в гражданской одежде.
– Я слышал, что вы сейчас ходите в мундирах, – сказал я.
– Да, Генеральный прокурор обязал, – ответил Миронов. – Но не идти же мне в мундире в кафетерий на встречу с тобой! Здесь всякие папарацци бродят, а ты у нас человек известный, сфотографируют тебя со мной, а потом мне с должности надо будет уходить… Ладно, давай по делу. Что у тебя случилось?
– Случилась достаточно банальная вещь. Мы обратились в УВД Центрального округа, написали заявление – человек потерял два с половиной миллиона долларов, а там отказывают… Вот, написал жалобу в Генеральную прокуратуру, – я открыл папку и достал листок.
– Не надо мне ничего показывать! – замахал руками Миронов. – Ты эту жалобу направляй через нашу канцелярию, а я постараюсь проконтролировать. А что за дело-то?
Я коротко рассказал историю Цветковой. Миронов покачал головой:
– Да, дело достаточно интересное. Ладно, давай так и договоримся. Ты завтра мне позвони, и я скажу, каков результат. Договорились?
На следующий день я позвонил Миронову.
– Все в порядке, – сказал он, – дело возбудят. Подъезжайте сегодня к начальнику отдела Широкову. Ему уже позвонили, он примет дело. Так что бери свою заявительницу и – вперед, успеха!
– Спасибо тебе, дорогой! – произнес я.
– Да не за что, это ведь наша обязанность – осуществлять надзор за соблюдением законодательства. Тем более в системе правоохранительных органов! – добавил Миронов, как бы подчеркивая, что мое обращение к нему было основано не на личных связях.
В этот же день мы были у начальника отдела Широкова. Тот встретил нас достаточно холодно. Я начал с вопроса, не звонили ли ему из Генеральной прокуратуры по поводу нашего дела. Он что-то невнятно пробурчал и предложил Светлане Васильевне сесть за стол.
– Давайте побеседуем с вами еще раз, – сказал он.
Светлана Васильевна стала вновь излагать суть дела. Широков ничего не записывал, только время от времени делал какие-то заметки в блокноте. Потом он сказал:
– Хорошо. Дело мы возбудили. Можете позвонить сегодня вечером, я скажу вам номер, под которым его зарегистрировали. Назначим следователя – я еще не знаю, кого подключу, – и начнем работать.
Мы уже подошли к двери, чтобы уйти, но Широков неожиданно попросил меня задержаться.
– Вы раньше работали в системе правоохранительных органов? – поинтересовался Широков.
Я не удивился. Время от времени следователи задавали мне этот вопрос.
– А что, похоже?
– Какие у вас связи с Генеральной прокуратурой? – задал следующий вопрос Широков. – Оттуда звонили нашему руководству по вашему поводу.
– Что же было делать? Вы же необоснованно отказали в возбуждении уголовного дела…
– А почему вы считаете, что необоснованно?
– Мы так поняли. Мы написали заявление, четко изложили суть. Из него ясно, что потерпевшей нанесен ущерб в размере двух с половиной миллионов долларов, она потеряла квартиру, картины. Также мы назвали имена мошенников, их адреса и телефоны. И после этого вы говорите, что нет оснований в возбуждении уголовного дела?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6