Наемник – 3

OCR Roland; SpellCheck Афина Паллада
«Способен на все»: АСТ, АСТ Москва, Хранитель; Москва; 2007
ISBN 978-5-17-046668-9, 978-5-9713-6268-5, 978-5-9762-4806-9
Аннотация
Что делать женщине, которой грозит смертельная опасность? На кого рассчитывать, если полиция считает все ее страхи жалким бредом?
На помощь Клэр приходит мужчина, готовый защищать ее даже ценой собственной жизни. Но услуги бывшего «солдата удачи» могут обойтись дорого. И вопрос вовсе не в деньгах.
Доверить свою жизнь мужчине, позволить себе роскошь любить – согласитесь, на это нужна определенная смелость.
Что ж, Клэр Шарп никогда не считала себя трусихой. Она и убийце может противостоять в одиночку.
Но остаться наедине с Бреттом Адамсом – это намного труднее.
Люси Монро
Способен на все
Глава 1
Правда ли то, что лишь смерть способна смыть клеймо бесчестья с подружки невесты, сбежавшей со свадебной церемонии? Если это так, то чести Клер Шарп угрожала смертельная опасность, и курок был уже на взводе. Силы Клер были на исходе – если она не уберется отсюда сию минуту, сию секунду, то эта пытка ее доконает. Джозетта поймет, должна понять...
Клер украдкой выскользнула из зала приемов роскошного отеля в пригороде Портленда. Там, в фойе, тоже были люди, но лишь служащие отеля и никого из гостей и участников торжества. Тут ее никто не заметит.
Клер облегченно вздохнула.
– Я могу вам чем-то помочь, мисс Шарп?
Клер чуть не задохнулась от неожиданности. Она не могла в это поверить. Только не здесь...
– Мисс Шарп?
Клер медленно обернулась и встретилась взглядом с улыбчивым официантом в черном. В глазах его был вопрос.
Кто додумался до такой глупости – представить участников церемонии обслуживающему персоналу? Скорее всего это дело рук Вулфа. У него ловко получалось все организовывать, и он здорово помог лучшей подруге и бывшей соседке Клер по комнате Джозетте организовать праздник.
Бывшие контрактники, бесшабашные солдаты удачи – совершенно особое племя.
Клер вымученно улыбнулась официанту:
– Я... Нет, я просто... – И тут ее осенило. – Мне надо в дамскую комнату.
Официант кивнул в сторону пустого, на ее счастье, коридора.
– Вам туда, мисс Шарп.
Клер поспешила удалиться в указанном направлении настолько проворно, насколько ей позволяли высоченные шпильки – настоящее орудие пытки.
Не сочтут ли жених с невестой непростительной грубостью с ее стороны, если она переоденется в джинсы с кроссовками и вернется на свое почетное место в этом, уже будничном наряде? Клер никогда еще не бывала на свадьбах, тем более не принимала участия в церемонии в официальном и столь ответственном качестве. Но что-то ей подсказывало, что вольность в виде джинсов с кроссовками категорически воспрещалась протоколом. Подруга невесты должна быть одета по протоколу, никаких тебе кроссовок и удобных штанов. Черт побери!
Клер чувствовала себя так, словно ее голую выставили напоказ. Пышные юбки открытого, без бретелек, темно-синего шелкового платья не доходили до колен не четыре дюйма, спина была тоже почти голая, если не считать тонкой бархатной ленты шнуровки, заканчивающейся на середине спины бантом. Девчачьи глупости...
Джозетта уверяла ее, что платье выглядит вполне респектабельно, но Клер не привыкла разгуливать без бюстгальтера, и грудь у нее была вообще-то совсем не нулевого размера. У Клер было ощущение, что груди у нее подпрыгивают при каждом движении, а в качестве распорядительницы церемонии ей пришлось двигаться довольно много. У нее с самого начала было подозрение, что ничем хорошим эта затея с ее нарядом не кончится, но, когда Джозетта попросила ее надеть и платье, и эти туфли на смертоносной шпильке, Клер не посмела ей отказать.
Джозетта была ее лучшей подругой, и, если не считать тех пожилых обитателей пансионата для престарелых, где Клер работала, Джозетта была вообще ее единственной подругой. И с этим приходилось считаться.
Джозетта вышла замуж за любимого мужчину, который обожал ее до беспамятства. Нитро считал, что в Джозетте сошлось все, что он мечтал найти в женщине, и только этим можно было объяснить, почему Джозетта так прилепилась к этому хищнику. И Джозетта, и Нитро в свое время служили в войсках специального назначения, но, по мнению Клер, Нитро принадлежал к куда более опасному типу людей, чем ее подруга. От него исходила молчаливая угроза, но то же можно сказать и о его ближайших друзьях, Вулфе и Хотвайере.
Вулф по крайней мере хоть и был родом из волчьего племени, но, как выяснилось, поддавался одомашниванию. Он женился на Лиз прошлой зимой, и сейчас они ожидали первенца. Клер часто гадала о том, как сошлось, что столь тонкая штучка с богатым воображением, автор умопомрачительной беллетристики для дам, так славно поладила с Вулфом, прагматиком, начисто лишенным воображения.
Хотвайер был еще не женат и ясно давал понять всем желающим, что такое положение вещей его вполне устраивает. И как бы сильно Клер ни влекло к нему, она не собиралась даже пытаться изменить его мнение по этому вопросу. Однако, наверное, что-то в ее словах или поступках было воспринято им как попытка внушить ему отличный от его собственного взгляд на возможность брака, потому что он посчитал необходимым ясно дать ей понять, как он относится к отношениям полов.
Может, все дело в том, как она на него смотрела – как влюбленная по уши девчонка-подросток. Она не могла не смотреть на него так, хоть ей и было очень стыдно за себя. Стыдно и странно. Вообще-то Клер была не из тех, кто влюбляется по уши, не из тех, кто творит себе кумиров из кинозвезд, поп-звезд и прочих эфемерных созданий.
Ну ладно, от правды не уйдешь. У Хотвайера было тело, способное посрамить самого Давида Микеланджело. И еще у него был особый южный шарм, против которого, похоже, не могла устоять ни одна девушка. По крайней мере ни одна гостья на приеме, вне зависимости от возраста и социального статуса, не осталась к нему равнодушной. И еще он был неподражаемым мастером флирта, и этот его протяжный южный говор заставлял Клер млеть и таять. Фигурально выражаясь, она разомлела настолько, что могла бы растечься в лужу у его ног. Что, естественно, создавало для нее определенные неудобства. Однако она владела собой настолько, что никто из присутствующих, включая виновника ее дискомфорта, и не догадывался о ее состоянии.
Но самое плохое во всем этом состояло в том, что за обворожительным шармом скрывалась личность такая же агрессивная и опасная, как Нитро. Хотвайер принадлежал к типу мужчин, способных без усилий создать у женщины, оказавшейся под огнем его искрометного обаяния, стойкую иллюзию, что за ним она будет как за каменной стеной, что ее избранник способен изменить мир так, что ей, его пассии, будет лучше в нем житься. Для Клер такая комбинация обаятельной обходительности и сильной личности оказалась убийственной. Говоря о том, что она не способна сотворить себе кумира, Клер лукавила. К таким мужчинам, способным внушить женщине уверенность в собственной защищенности, да еще и деятельно меняющим мир к лучшему, она была далеко не равнодушна.
Итак, Хотвайер был убийственно обаятелен, и при виде его у Клер слюнки текли, к тому же он был прирожденным харизматическим лидером, к которому не хочешь, а тянешься. Заполучить его у Клер практически не было шансов. Клер исполнилось двадцать восемь, и она многое в жизни повидала, но, нисколько не лукавя, могла заявить, что до сих пор не вожделела ни к одному представителю мужского пола.
Она точно знала, что возбудить ее так, чтобы ей по-настоящему захотелось секса, – дело бесполезное, можно даже не пытаться.
Но, черт возьми, присутствие Хотвайера она чуяла с расстояния десяти футов по вполне определенным рефлекторным реакциям организма – по особым бегущим по спине мурашкам и легкому ознобу. И те части ее тела, которые она если перед кем и обнажала, то лишь перед доктором, начинало пощипывать. Не приведи Господь!
И пребывание в платье, в котором она и без того чувствовала себя почти голой, еще больше усугубляло ситуацию.
Клер в нерешительности переминалась перед дверью туалетной комнаты. Хватит ли у нее духу выйти к машине и переодеться в свою обычную одежду? И, что более важно, расстроится ли Джозетта, если с двенадцатым ударом часов карета превратится в тыкву, а нарядная подружка невесты – в компьютерного червя без понятия о моде и стиле?
– Сладкая моя, ты, похоже, готовишься к побегу? – Знакомый южный акцент пробил ее, как удар молнии.
Клер стремительно обернулась, и сердце ее сбивчиво застучало.
– Я подумывала о том, чтобы переодеться, – призналась она. – Я не привыкла наряжаться, и мне не по себе.
Жаркий синий взгляд Хотвайера прошелся по ней, ощупал, словно похотливые руки, причем руки, весьма искушенные в ласках.
– Ты меня сильно разочаруешь, Клер. Ты сейчас такая красивая.
Клер не могла удержаться от смеха:
– Скажешь тоже!
Даже сегодня, когда над ней хорошенько поработали парикмахер и специалист по макияжу, в эксклюзивном платье, купленном для нее Джозеттой, у Клер при взгляде в зеркало голова кругом не пошла. Она не заблуждалась на свой счет. Клер знала, что красивой ее нельзя назвать даже с натяжкой. Пожалуй, сегодня она выглядела неплохо, но ведь неплохо может выглядеть любая женщина. Но назвать ее красивой... До красавицы ей было далеко. Впрочем, она к этому и не стремилась. Зачем стремиться к недостижимому?
В отличие от матери, которая, несмотря на внутренний надлом, была очень красивой внешне, Клер обладала вполне заурядной внешностью. Обычное лицо, обычная фигура, может, местами с излишне выразительными формами. Волосы цвета вареной моркови, и никакого чувства стиля Она и близко не могла сравнить себя с женщинами, что так и вились вокруг Хотвайера.
Но она не переживала из-за внешности. Честно. Красота, по крайней мере для женщины, часто оборачивается не благословением, а проклятием. Взять, к примеру, ее мать или некоторых голливудских актрис. Часто у них такая жизнь, что у средней руки семейного психолога волосы встали бы дыбом от ужаса.
Глядя Клер в глаза с каким-то загадочным выражением, Хотвайер поправил медальон у нее на цепочке.
Эта вещь передавалась в их семье по женской линии уже пять поколений. Медальон – то единственное, что сохранилось у Клер с тех добрых времен, когда еще был жив отец. Она чуть было не лишилась этой вещицы, когда дом, где они жили вместе с Джозеттой, был атакован, но Хотвайер смог вернуть Клер дорогой ее сердцу медальон.
– Почему ты засмеялась? – спросил он таким голосом, от которого у нее мурашки по спине побежали.
– Да так, просто.
Он провел по цепочке пальцем, задержавшись на медальоне, но Клер чувствовала себя так, словно он водил по ее голому телу. И эти прикосновения рождали особое чувственное электричество.
– Брось, давай, скажи мне, над чем ты смеялась.
– Просто мне стало смешно, – сдавленно пролепетала Клер. Куда только делось ее обычное самообладание!
– Я не сказал ничего смешного.
Она попыталась изобразить безразличие, пожав плечами, но дело кончилось тем, что грудь ее скользнула по его предплечью. И ее «прости» слишком походило на чувственный стон.
Он, казалось, ни в малейшей степени не был смущен ее близостью. Оставался убийственно непринужденным, напряженность любой природы, будь то сексуальная или какая еще, не обезобразила его черты. Хотвайер смотрел на нее спокойно, без улыбки. Ему и в голову не могло прийти, что улыбка помогает скрыть внутренний дискомфорт. Он не нуждался в средствах вспоможения. Он был великолепен в своей самодостаточности. Прекрасен, как отдыхающий лев. Он был само средоточие силы и мощи и в сознании собственной силы и мощи, спокойной уверенности в себе.
– Я не привык к тому, чтобы женщины отмахивались от моих комплиментов, – нахмурившись, сказал он.
Клер не могла с достаточной достоверностью определить по его глазам, на самом ли деле она его рассердила, или он просто ее дразнит.
– Мне искренне жаль. Хотвайер покачал головой.
– Извинением тут не поможешь. Ты задела мое достоинство. У нас на юге к этому относятся серьезно.
Клер засмеялась, она все еще не могла понять по его лицу, что у него на уме. Или это его близость так губительно сказывалась на ее интеллекте?
– А что ты ожидал от меня услышать?
– Ничего.
Он молчал и просто стоял рядом, но при этом, казалось, заполнял собой больше пространства, чем это было физически возможно даже при его шести футах и нескольким дюймах роста.
Рука его покоилась на ее шее, и большой палец словно невзначай поглаживал ямку, в которой все быстрее и отчетливее бился пульс. Клер начала было сомневаться в том, что «отдыхающий лев» – это про него. Расслабленности в его позе больше не наблюдалось. Клер почувствовала, что он весь сгруппировался, словно хищник перед решающим прыжком. Аналогия со сценой охоты подкреплялась еще и тем, что Клер, как та несчастная антилопа в саванне, уже сознавала свою обреченность. Говоря о физических реакциях, Клер словно разучилась двигаться. Сейчас она едва ли могла хоть пальцем шевельнуть.
Медальон, согретый теплом его руки, жег кожу.
– Спасибо, – выпалила она. Хотвайер приподнял бровь.
– За комплимент?
Клер покачала головой и поняла, что, возможно, совершила ошибку. Голубые глаза хищника прищурились.
– Тогда за что?
– За то, что ты нашел мой медальон и вернул его мне. Я знаю, что это всего лишь медальон, но он для меня много значит. – Это был ее талисман, напоминание о том, что она не должна повторять судьбу матери, что у нее в роду были женщины, которыми можно и нужно гордиться. Бабушка Фанни, например.
– Джози сказала, что он принадлежал твоей матери.
– Он принадлежал Норен, а до нее – моей бабушке.
– Должно быть, ты сильно ее любила.
– Да, я любила ее. Она умерла, когда мне было восемь, и я ее никогда не забуду. Она была замечательная женщина. – Не то что ее дочь.
– Кто такая Норен?
– Моя мать.
– Она умерла?
– Да.
– Сочувствую.
– Спасибо. – Клер не любила говорить об этой стороне своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36