- А когда вы уезжали, ее машина все еще стояла там?
- Да.
- И стояла она на том же самом месте?
- Да.
- Как вы думаете, эта женщина видела вашу машину...
Или нет, не так. Видела ли она вашу машину до того, как вы завели мотор и включили фары?
- Думаю, что нет. Если она и видела, то ее это не волновало, потому что она не обращала на нас никакого внимания.
Только мы тронулись, она оглянулась, увидела нас, и мне показалось, что она вскрикнула. Во всяком случае, я увидела широко раскрытый рот и поэтому решила, что она закричала.
- Вы видели ее лицо?
- Да, я успела рассмотреть ее.
- Хорошо?
- Да, вполне отчетливо.
- Вы смогли бы узнать эту женщину, если бы увидели ее снова?
- Да, думаю, что узнала бы.
- Вы не видели эту женщину здесь, в зале суда?
- Видела.
- Вы можете указать на нее?
Свидетельница обернулась и, указав на Норду Эллисон, сказала:
- Вот та женщина, именно ее я и видела.
- Та, что сидит рядом с Перри Мейсоном?
- Да, это она.
- Не могли бы вы встать со своего места, подойти к ней и дотронуться до ее плеча?
Свидетельница сделала несколько шагов, положила руку на плечо Норды Эллисон, затем вернулась на свое место.
На лице Гамильтона Бюргера заиграла улыбка.
- Вы можете приступать к перекрестному допросу, - обратился он к Перри Мейсону.
Мейсон повернулся лицом к свидетельнице:
- Когда вы выехали на автостоянку загородного клуба, с какой стороны вы сидели, с той, что ближе к припаркованной машине?
- Да, сэр.
- В таком случае, если я вас правильно понял, когда ваша машина въехала на автостоянку, стоящая там машина находилась на правой стороне стоянки.
- Да.
- Следовательно, когда вы уезжали, эта машина оказалась слева от вас?
- Да/
- Тогда, чтобы увидеть ту женщину, вы должны были смотреть на нее через плечо водителя, то есть, я имею в виду, через плечо водителя вы могли видеть обе машины.
- Что вы имеете в виду, говоря о водителе машины?
- То, что и сказал, - ответил Мейсон. - Я имею в виду водителя машины, в которой вы сидели.
- Я сама была за рулем.
- То есть при отъезде со стоянки за рулем были Вы?
- Да.
- А где же был ваш спутник?
- Скорчился на заднем сиденье, - смущенно пояснила она.
В разных концах зала послышалось хихиканье, а порой и откровенный смех. Судья Кент потребовал соблюдения тишины.
- Может быть, вы объясните подробнее, что все-таки произошло с вашим другом? - продолжал Мейсон.
- Я же говорила вам, что мой друг женат. Когда мы увидели, что на стоянку въехала машина, первое, что мы подумали, ну... Вы сами понимаете, кто это мог быть - частный детектив с фотоаппаратом со вспышкой. Мы решили, что его жена вполне могла нанять детектива, чтобы получить развод на выгодных для себя условиях.
- Вы хотите сказать, что жена вашего друга преследовала его подозрениями?
- Совершенно верно.
- Поэтому вам и пришла в голову мысль о детективе?
- Конечно! - воскликнула она. - Что еще мы могли подумать? Та машина завернула на стоянку в три часа ночи и мчалась как сумасшедшая.
- Сейчас, когда вы все это рассказываете, - медленно сказал Мейсон, у меня складывается впечатление, что подобная ситуация вам не в новинку. Вас уже когда-то фотографировали при похожих сомнительных обстоятельствах?
Свидетельница опустила глаза и замолчала.
- С позволения суда мы вносим протест, - заявил Бюргер. - Последний вопрос был задан лишь с целью дискредитации свидетельницы. Это недостойный жест со стороны защиты.
Судья Кент поднял голову:
- По-видимому, в словах свидетельницы было что-то такое, что спровоцировало этот вопрос. Тем не менее я думаю, что в данных обстоятельствах это не имеет особого значения. Ситуация говорит сама за себя. Суд поддерживает протест обвинения.
- Вы уже сидели за рулем, когда на стоянку въехала та машина? - снова обратился к свидетельнице Мейсон.
- Нет, в то время нет.
- Вы пересели за руль по собственной инициативе?
- Нет, это мой друг предложил мне сесть за руль.
- Я правильно понял, он не заметил ту женщину, что вышла из машины?
- Он ничего не заметил. Он сразу перелез назад и скорчился так, чтобы его не было видно, а я села за руль и постаралась как можно скорее вывести машину со стоянки.
- Но тем не менее вы успели разглядеть номер той машины, что остановилась недалеко от вас?
- Конечно.
- Почему?
- Я подумала... ну, мой друг сказал: "Боже мой, это, наверное, моя жена", - и я... я постаралась хорошенько рассмотреть ту машину, особенно номер. А номер оказалось очень легко запомнить, и я сказала своему другу, что это не машина его жены.
- Значит, раньше вы уже видели ее машину?
- Да, я ее видела.
- Когда вы с вашим приятелем заехали на стоянку загородного клуба "Сан-Себастьян", вы развернули машину так, чтобы она стояла передней частью к выезду со стоянки?
- Да, именно так.
- А почему вы поставили ее именно так?
- Ну... чтобы можно было сразу уехать, если вдруг возникнет необходимость, причем достаточно быстро, чтобы никто не успел записать номер машины. А если бы машина стояла носом к деревьям, то пришлось бы разворачиваться, и мы потеряли бы время.
- То есть вы заранее предусмотрели вероятность быстрого отъезда, если бы возникла такая необходимость?
- Да, совершенно верно.
- Но когда вы действительно увидели фары подъезжающей к вам машины, вы тем не менее уехали не сразу, а дождались, пока приехавшая машина припаркуется. Именно поэтому вы и увидели вышедшую из нее женщину?
- Да-а... так.
- И вы пересели на место водителя, а мужчина, который был с вами, спрятался за вашу спину?
- Я так не говорила.
- Но вы же сказали, что он скорчился на заднем сиденье?
- Да, это так.
- Теперь вы согласны со мной?
- Да, вполне.
- Только что вы указали на мою подзащитную и сказали, что именно ее вы видели на автостоянке в ту ночь?
- Да, именно ее. Я говорю правду.
- Вы не просто указали на нее, но по просьбе прокурора подошли и положили ей на плечо руку.
- Да, сэр.
Это опознание было неплохо отрепетировано, не так ли?
- Что вы имеете в виду?
- Вы ведь обсуждали с помощником прокурора Мэнли Маршаллом, как будет проходить опознание, и он наверняка сказал вам примерно следующее: "Потом, когда я спрошу вас, видели ли вы когда-нибудь женщину, сидящую на скамье подсудимых, вы должны будете указать на нее. Просто укажете на нее и скажете: "Вот та самая женщина". Разве не так было дело?
- Да, он сказал мне, что я должна буду указать на нее.
- А не говорил он, какое у вас при этом должно быть выражение лица?
- Нет, сэр. Этого он не говорил.
- Говорил ли он, что попросит вас подойти к моей подзащитной и положить ей руку на плечо?
- Нет, не говорил.
- А кто-нибудь говорил вам, чтобы вы придали своему голосу особую выразительность, когда подойдете к ней и скажете: "Вот женщина, которую я видела..." и так далее - или чтобы вы нашли для этого какие-нибудь эффектные слова?
- Ну... это было не совсем так, как вы говорите.
- Как это было?
- Вы спросили меня, говорил ли это мистер Маршалл.
- Возможно, это говорил вам кто-то еще, не обязательно он!
- Другой человек говорил мне, что я должна сделать так, чтобы эта сцена выглядела как можно драматичнее, он так и выразился.
- И кто же это был?
- Мистер Гамильтон Бюргер, окружной прокурор.
- Когда он вам это говорил?
- Как раз перед тем, как вызвать меня для дачи показаний.
- Значит, слова "Вот та женщина, именно ее я и видела" вы повторили за мистером Бюргером?
- Ну... в общем, он сказал мне, какую фразу я должна произнести, что я и сделала.
- Он также сказал вам, что это нужно сделать как можно более выразительно?
- Да.
- И эту фразу вы постарались повторить так, как он просил?
- Да.
- Один или два раза?
- Мне кажется, два или даже три... Понимаете, я ведь не актриса, и для меня довольно трудно говорить с нужным выражением. Когда просто рассказываешь что-то, ведь говоришь совсем не так, а обычным голосом, но мистер Бюргер сказал, что судебное разбирательство - вещь особая и говорить нужно как можно более выразительно.
Мейсон улыбнулся.
- У меня все, - сказал он.
- Вопросов нет, - отозвался Гамильтон Бюргер, его лицо было пунцовым от ярости.
Свидетельница покинула свое место.
- Для дачи свидетельских показаний вызывается Бартон Дженнингс, объявил Гамильтон Бюргер.
По-прежнему опираясь на палку, появился Бартон Дженнингс, произнес слова присяги и сел, вытянув вперед больную ногу и сжав руками набалдашник палки.
Гамильтон Бюргер начал допрос свидетеля с обычных вопросов - о роде занятий и месте жительства, затем остановился на том моменте, когда Дженнингсы приехали в аэропорт встречать Норду Эллисон и привезли ее к себе.
Он попросил свидетеля рассказать об утреннем приезде к ним Норды Эллисон и Перри Мейсона и о событиях, связанных с утверждением Норды Эллисон, что она нашла у них в подвале пишущую машинку. Прокурор предъявил Бартону Дженнингсу для опознания пистолет, и свидетель подтвердил, что действительно держал его в ящике шкафа в комнате для гостей, которая в ту злополучную ночь была занята Нордой Эллисон.
- Перекрестный допрос. - Гамильтон Бюргер бросил на Мейсона вызывающий взгляд.
Мейсон повернулся к свидетелю.
- Мистер Дженнингс, я задам вам всего несколько вопросов, - сказал он. - Некоторые из них могут показаться вам странными, но они необходимы для выяснения кое-каких аспектов дела. Итак, ваша жена ранее уже была замужем?
- Да, была.
- Ее первым мужем был Мервин Селкирк, недавно трагически погибший?
- Да, сэр.
- От этого брака у них остался сын Роберт Селкирк?
- Да, сэр.
- Время от времени Роберт жил с вами и вашей женой, не так ли?
- Совершенно верно.
- Вы привязаны к нему? Я имею в виду не только вашу жену, но и вас?
- Да, привязан. Он очень милый ребенок.
- А вы знаете, где он сейчас?
- Протестую! - воскликнул Бюргер. - Вопрос задан неправильно, является несущественным, неправомерным и не относящимся к делу. Не имеет совершенно никакого значения, где сейчас находится мальчик, и незачем пускать по следам ребенка свору репортеров.
Немного подумав, судья Кент сказал:
- Протест принимается.
- В ночь с семнадцатого на восемнадцатое Роберт Селкирк находился у вас дома?
- Да, сэр.
- Вы увезли его из дома рано утром восемнадцатого?
- Да.
- Почему?
- У него была назначена встреча с ребятами.
- Но он не поехал с ними?
- Совершенно верно.
- Почему?
- Из-за драматических событий, происшедших у нас в доме, мы решили, что это нежелательно.
- Но ведь вы узнали об убийстве Мервина Селкирка гораздо позже?
- Гораздо позже чего?
- Гораздо позже, чем вы увезли Роберта из дома.
- Нет, вы не правы.
- Насколько мне известно, мальчики, с которыми должен был ехать Роберт, договорились встретиться в одиннадцать часов.
- Да, я ошибся, решив, что они договорились на семь утра. Потом-то я узнал, что они не собирались уезжать раньше одиннадцати. Я выяснял время по телефону и перепутал, было плохо слышно. Разговаривал с человеком, который все это организовал, и я понял его так, что они собираются уехать в семь утра, а встретиться договорились на час раньше. Позже я понял, что речь шла об одиннадцати часах, но сначала был уверен, что Роберт уезжает гораздо раньше.
- Во сколько вы увезли Роберта?
- Было... было довольно рано. Не знаю точно. Я не посмотрел на часы.
- И куда же вы его повезли?
- Протестую, - вновь вмешался Гамильтон Бюргер. - Я уже просил не задавать вопросов о местопребывании Роберта Селкирка, и представитель защиты не имеет никакого права снова возвращаться к этому вопросу. Вопрос неправомерный, несущественный и не относится к делу.
- Суд считает, что свидетель должен ответить на этот вопрос, - сказал судья Кент. - Отвечайте, свидетель. Куда вы отвезли Роберта Селкирка?
- К одному приятелю.
- К своему приятелю или к приятелю Роберта? - спросил Мейсон.
- Это друг нашей семьи.
- А теперь скажите, почему вы так рано увезли Роберта из дома в то утро? - спросил Мейсон.
- Мне не хотелось его волновать.
- Чего вы боялись?
- Дело в том... Честно говоря, мистер Мейсон, к тому времени уже были предприняты определенные шаги, чтобы добиться передачи опеки над Робертом одному человеку.
Я имею в виду мою жену, она хотела быть его единственным опекуном. Мисс Эллисон, обвиняемая, должна была стать нашей свидетельницей, во всяком случае мы на это рассчитывали. Мне очень не хотелось, чтобы обо всех этих планах узнал Роберт, тем более раньше времени, да и вообще было нежелательно, чтобы он слышал все эти разговоры.
- Итак, вы выехали из дома чуть свет и увезли с собой Роберта? продолжал Мейсон.
- Да, сэр.
- И это единственная причина, почему вы так поступили?
- Да, единственная.
- Когда вы увозили Роберта, он сказал вам, что ночью стрелял из пистолета?
- Обвинение протестует, - подскочил Гамильтон Бюргер. - Вопрос неправомерный, несущественный и не относится к делу.
- При такой формулировке вопроса суд вынужден будет поддержать протест, - произнес судья Кент.
- Может быть, вы увезли его именно потому, что он рассказал вам, будто ночью выстрелил из пистолета? - спросил Мейсон.
- Протестую, - вновь привстал Бюргер.
Судья Кент покачал головой:
- В последней формулировке вопрос вполне правомерен.
- Хорошо, - после минутного колебания сказал Бартон Дженнингс. - Можно сказать, что я увез его именно поэтому.
- А когда вы впервые услышали от него, что ночью он выстрелил из пистолета?
- Обвинение протестует, вопрос несущественный, неправомерный и не относящийся к делу, - снова вмешался Бюргер.
В задумчивости судья Кент поправил парик, пригладил его ладонью и посмотрел на Мейсона.
- Мы отклонились от существа дела, мистер Мейсон.
Вы должны ясно представлять себе, что суд и присяжные несут серьезную ответственность. Ваши вопросы и ответы свидетеля, несомненно, станут достоянием прессы, и суд настаивает, чтобы допрос велся строго в рамках закона.
Выслушав замечание судьи, Мейсон сказал:
- Я полностью в курсе этих обстоятельств, ваша честь.
Но прошу суд учесть, что передо мной стоит нелегкая задача защитить мою клиентку, обвиняемую в предумышленном убийстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27