Впрочем, представление возымело желаемый эффект, и Линда настояла на том, что они с Робом должны поменяться местами, и Острандер все дневное путешествие провел на переднем сиденье.
Роб Трентон, приютившись на заднем сиденье в окружении бесчисленного багажа Мертона, превратился в молчаливо-внимательного, но равнодушного слушателя рассказов Острандера.
Поведав о том, как фермеры строят наклонные опоры к чердакам домов, где хранят сено, приподнимая тем самым крышу над комнатами, Острандер перешел к необычным колокольчикам на шеях швейцарских коров.
Роб был вынужден признать, что Острандер сел на своего любимого конька. Даже ему был интересен его рассказ.
Время от времени, по просьбе Острандера, Линда останавливала автомобиль, и они, стоя в высокой зеленой траве, слушали мелодичный звон, доносившийся с горного пастбища.
- Колокольчики никак нельзя назвать грубыми. Они созданы специально ради совершенства простой сельской гармонии: начиная с громкого гудящего колокола на шее быка и заканчивая тонким треньканьем колокольчика теленка, все стадо коров издает целую симфонию звуков, которые вписываются в красоту деревенской природы,- рассказывал Острандер,- а определенные тона не просто гармонируют с природой - каждый владелец скота отличает своих животных по звучанию их колокольчиков. Если одна из коров потеряется, хозяин не только обнаружит пропажу, но и по отсутствию той или иной ноты в общей мелодии сразу определит беглянку.
Острандер, казалось, всерьез увлекся швейцарскими колокольчиками, он даже похвастался, что у него в багаже - две коробки с коллекцией колокольчиков, которая, как он надеется, послужит наглядным пособием на его лекциях в различных клубах по его возвращении в Штаты.
Рассказ Острандера был столь убедителен, правдоподобен и мил, что Роб Трентон начал опасаться перспективы превратиться вскоре в неодушевленный предмет весом в шестьдесят пять килограммов, который забросили на заднее сиденье автомобиля, чтобы сбалансировать коробки с колокольчиками, которые так любовно коллекционирует Острандер.
Роба раздражало и то, что ему приходится насиловать себя, отчаянно пытаясь принять участие в общем разговоре. Это у него не слишком хорошо получалось, но он ни за что не станет сидеть молча, позволяя обаятельному Острандеру покорять и его самого, и Линду.
И он говорил и говорил, а остальные слушали - Острандер вежливо, Линда - с легкой улыбкой. Роб чувствовал, что в его разглагольствованиях нет ничего интересного, но, по крайней мере, был доволен тем, что пока он говорит, Острандер молчит, хотя бы просто из учтивости.
И уже задолго до приближения к границе всем стало ясно, что Мертон Острандер едет дальше с ними - хотя бы до Парижа.
Глава 3
В парижской гостинице Роб Трентон оказался в одном номере с Мертоном Острандером, и только тогда Роб осознал, сколько на самом деле багажа Острандер умудрился запихнуть в маленький автомобильчик Линды.
Кроме двух больших коробок с коровьими колокольчиками, он взял с собой матросский сундучок с личными вещами и еще какой-то тяжеленный ящик. Роб решил было, что он держит там принадлежности для рисования, но, когда Острандер открыл ящик, оказалось, что там находится полный набор слесарных инструментов, а также электродрель, напильники, гаечные ключи и множество тому подобного.
Все утро Мертон возился со своим багажом, а после полудня раздался телефонный звонок, вызывающий его спуститься этажом ниже по делу, о котором он не счел необходимым рассказать Трентону.
Острандер отсутствовал довольно долго. Когда Роб вошел в ванную, он заметил на раковине масляные пятна. Под его ногами по полу покатилась большая металлическая стружка. Происхождение стружки было совершенно непонятно.
Роб предположил, что, вероятно, Острандер сверлил отверстие в рамке зеркала, висевшего над раковиной. Но потом подумал, что все же ошибся.
Острандер вернулся около трех часов пополудни и сразу же отправился в ванную. Казалось, он был страшно недоволен тем, что Роб тщательно все там убрал.
- Не стоило тебе этим заниматься,- как-то нетерпеливо произнес он.- Ты же знал, что я скоро вернусь и уберу все сам.
- Но ты не сказал, когда придешь,- ответил Роб.
- Признаю, я оставил после себя беспорядок,- небрежно заметил Острандер.- Я смазывал кое-какие инструменты.
Роб промолчал.
Острандер подошел к мусорной корзине, увидел там металлическую стружку, чуть замялся, потом объяснил:
- Я проверял дрель. Линда просила закрепить багажник на крыше автомобиля, он совсем разболтался. Завтра мы отправляемся в Марсель, и все должно быть готово к загрузке. Я хотел убедиться, не затупилась ли дрель.
Ты определился с отъездом? - поинтересовался Роб.
- Да, пару часов назад. Поэтому я и умчался так стремительно. Кто-то отменил заказ, и у меня появился шанс купить билет. Я отплываю вместе с тобой и Линдой.
- Ага,- сдержанно отозвался Роб,- очень хорошо.
Вечером, около десяти часов, Роб Трентон очнулся от крепкого сна, почувствовав резкий металлический привкус во рту. Острая боль вдруг пронзила живот и даже икры ног. Его мучали тошнота и жесточайшая рвота.
Мертон Острандер, ухаживая за ним, проявил себя и как добрый самаритянин, и как медбрат. Подобно заботливой сиделке, он отвлекал, приободрял, поддерживал - словом, всячески помогал, меняя горячие компрессы на животе Роба и убеждая его, что причиной внезапного недомогания был салат с омарами, который они ели за обедом. Мертон припомнил, что и в его тарелке тоже попался кусочек несвежего омара, и поэтому он вообще не стал есть салат. Он хотел предостеречь Роба, но ему показалось, что Роб с наслаждением ест салат, и он передумал, решив, что крохотный испорченный кусочек омара попался случайно.
Роб вспомнил, что Линда тоже ела салат из морских деликатесов, и настоял на том, чтобы Острандер спустился в ее номер и убедился, что с ней все в порядке.
Сначала Острандер не придал его словам должного значения, но потом решил все же позвонить ей. Когда минут через десять выяснилось, что внутренняя телефонная линия неисправна, он согласился сбегать вниз и постучать в ее номер.
Однако прежде чем уйти, он открыл аптечку, которую, как он объяснил, всегда возил с собой, и дал Робу две большие пилюли, они должны были успокоить желудок теперь, когда он очистился от недоброкачественной пищи.
Сильный приступ тошноты заставил Роба опустить пилюли в карман халата. Через несколько секунд Острандер спросил, закрывая за собой дверь, не вышли ли они обратно. Роб, чтобы не тратить последние силы на бессмысленное обсуждение, что-то пробурчал в ответ, который Острандер расценил как "не вышли!".
Когда Острандер ушел к Линде, Роб, забыв вынуть пилюли из кармана халата, побрел к постели.
Линда не испытывала никаких неприятных симптомов и отнеслась к недомоганию Роба гораздо серьезнее, чем мужчины. Она вбежала в их номер в халате и тапочках на босу ногу и принялась настаивать на том, чтобы они немедленно вызвали такси и отвезли Роба в американский госпиталь.
Острандер вполне резонно считал, что это совершенно излишне, ибо худшее уже позади, а сам Роб, дрожащий и слабый, не хотел "причинять никому хлопот".
Острандеру удалось потянуть время, но минут через тридцать Линда все же поступила по-своему. Роба, поддерживая под руки, подвели к такси, которое каким-то чудом ей удалось сразу найти, и они отвезли его в госпиталь, где молодой врач выслушал их сбивчивый рассказ о симптомах и выписал рецепт лекарства, которое, как подумал Роб, обеспечит лишь кумулятивный эффект.
Так и случилось. Наутро Роб, слабый и измученный, был вынужден распрощаться с Линдой и Мертоном Острандером, которые выехали на ее автомобиле в Марсель.
Острандер, излучая оптимизм, похлопал Роба по плечу и заверил его, что они непременно встретятся на теплоходе, до которого Роб, выздоровев, доберется поездом.
Доктор строго покачал головой. На какое-то мгновение Робу показалось, что, когда Линда повернулась к двери, в ее глазах блеснули слезы, но она бодро помахала ему рукой, как будто они расставались всего лишь на пару часов.
Ночью у Роба снова начался приступ острой боли.
Доктор казался озабоченным, он никак не мог понять причины заболевания. Приговор собравшихся врачей был единодушен - Робу строго-настрого запрещалось ехать ночным поездом в Марсель, а теплоход отплывал на следующий день в четыре часа пополудни.
Роб очень ослабел. Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног. Он снова лег. Но ему удалось продиктовать телеграмму Линде с пожеланием счастливого плавания. Немного подумав, он добавил привет Мертону Острандеру. Затем он опустился на подушки, стараясь прогнать черные волны разочарования. Но утром он решился. Несмотря на головокружение и тошноту, он кое-как собрал вещи, доковылял до такси и успел на самолет, который доставил его в Марсель за полчаса до отплытия лайнера. Когда он появился на причале, совсем выбившийся из сил, по громкоговорителю в последний раз возвестили об отправлении теплохода. На палубе он сразу же увидел Мертона Острандера, лицо которого выражало неподдельное изумление.
Глава 4
Соседом Роба по каюте оказался тихий, неразговорчивый человек, которому, очевидно, совершенно не нравилось путешествовать в компании Роба, потому что уже на второй день плавания его перевели в другую каюту, и к Робу перебрался новый попутчик - Харви Ричмонд, широкоплечий, добродушный парень; он занял полку "В".
Робу Трентону сразу понравился Ричмонд, а Ричмонд в свою очередь с интересом слушал Роба, особенно его рассказы о путешествии по Европе.
- А почему же вы не едете в одной каюте с Острандером? - спросил Ричмонд.
- Острандер лишь в последний момент купил билет, от которого кто-то отказался.
- Понятно. Но это можно было уладить. Поменяться с кем-то местами ну, вы сами знаете.
- Я еще слишком слаб,- признался Роб.- Никак не окрепну, а Острандер из тех атлетов, которые привыкли брать от жизни все. Не думаю, что ему было бы приятно возиться с полуинвалидом.
Ричмонд, запрокинув голову, расхохотался:
- Полуинвалид? Бог ты мой! Вы же крепкий, выносливый человек. Правда, с отравлением шутки плохи. В конце концов, с кем не случается. Это, должно быть, нелегкое испытание.
- Так оно и было,- согласился Роб.- Худшие дни моей жизни, и я все еще никак не могу оправиться.
Ричмонд ловко перевел разговор на Острандера:
- Вы говорили, он интересуется живописью?
- Живописью и коровьими колокольчиками.
- А что такого особенного в колокольчиках?
- Так сразу не заметишь, если специально не изучать их,- пояснил Роб.Швейцарские колокольчики для коров - очень яркая примета местного быта. Когда стадо передвигается, они издают мелодичные музыкальные звуки; у Острандера неплохая коллекция колокольчиков.
- Я не знал. Ну, лежи и ни о чем не думай,- сказал Ричмонд, переходя на "ты".- Давай-ка я укрою тебя пледом. Тебе будет тепло и уютно. Если захочешь почитать, вот книга. Тебе сейчас главное набираться сил. Так значит, он везет с собой коллекцию колокольчиков?
- Именно. И все колокольчики - с разными тонами звучания.
- А где они сейчас?
- Наверное, сдал в багаж. Но мог взять и в каюту.
- Очень интересно,- задумался Ричмонд,- но я не хотел бы показаться ему навязчивым, особенно если он собирается использовать коллекцию в качестве наглядного пособия на лекциях. Кстати, Трентон, а как называлась гостиница, где вы останавливались?
- Не помню. Она была неподалеку от Интерлакена.
Вот и все...
- Да, да, понимаю. Ты упоминал, где она находится.
Я думал, ты припомнишь название.
- Нет, не помню.
- Ты говорил, там случилось какое-то горе?
- Верно. Женщина, владелица гостиницы, умерла, отравившись поганками.
- А ты, случайно, не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о симптомах ее недомогания?
Трентон поморщился и сказал:
- Нет, но представляю, что она должна была чувствовать. Не думаю, что мне захочется когда-нибудь обсуждать подробности пищевого отравления.
- Да уж! - Ричмонд заботливо поправил плед, которым он укутал ноги Роба, и вышел из каюты.
Он вернулся через час и привел с собой невысокого, но хорошо сложенного мужчину, чьи проницательные черные глаза оценивающе смотрели на Роба Трентона.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Ричмонд.
Трентон улыбнулся:
- Гораздо лучше, но слабость еще не прошла.
- Это доктор Герберт Диксон,- представил гостя Харви Ричмонд.- У доктора кое-какие проблемы. Я решил, может быть, ты поможешь.
- Вы доктор? - переспросил Трентон, пожимая Диксону руку.
- У меня диплом медика,- ответил Диксон,- но я специалист в необычной области. А сейчас, знаете ли, возникли сложности с моим псом. Насколько я понял, вы занимаетесь дрессировкой собак. Может быть, сумеете помочь?
У Трентона заблестели глаза:
- В чем же дело?
Это немецкая овчарка,- начал доктор Диксон, взглянув на Ричмонда.- Я купил ее у одного англичанина, который, по-моему, был очень привязан к псу. Собака, как я понял, очень дисциплинированна, но англичанин, живший на континенте, был вынужден вернуться домой по финансовым соображениям, связанным с курсом продажи валюты. Он признался, что просто не может позволить себе содержать собаку в Великобритании. Честно говоря, животное мне понравилось...
- Где пес сейчас? - спросил Трентон.
- На верхней палубе. В клетке... признаюсь, он доставляет мне немало хлопот.
- В чем это выражается?
- Он терпеть меня не может, рычит, скалит зубы, ведет себя весьма агрессивно. Он бросается на людей, которые говорят с ним или пытаются погладить. Если бы не "строгий" ошейник, на меня уже пару раз могли бы подать в суд за причиненный ущерб.
- Сколько длился процесс смены хозяина?
- Что вы имеете в виду?
- Сколько времени вы дали собаке, чтобы она привыкла к вам?
- Ах это,- вздохнул доктор Диксон.- Старый владелец считал, что будет лучше, если не затягивать расставание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23