А потом я переворачивалась на другой бок и снова засыпала. Я не выходила из квартиры.
– Этот допрос выскальзывает у нас из рук, – холодно заметил Гуллинг. – Мне кажется, что его следует вести...
– У меня нет намерений позволять инсинуации в адрес уважаемого юриста, – осадил его председатель Большого Жюри. – Не знаю, какого мнение присяжные по этому поводу, но если мистер Мейсон совершил какое-либо преступление, то я намереваюсь его наказать. Если же нет, то я собираюсь защитить его честь.
Большинство присяжных согласно кивнули.
– Перри Мейсон представляет двух женщин, обвиняемых в грабеже и убийстве, – сказал Гуллинг.
– Почему вы не подождете вердикта Суда по этому делу, мистер Гуллинг? – отпарировал Мейсон.
– Потому что мне не нужно ждать. А если это интересует господ присяжных, то могу сказать...
– Минуточку, – перебил Мейсон.
Он встал. На его лице появилось выражение сосредоточенности, а прищуренные глаза смотрели в точку над головами присяжных заседателей.
– Мы слушаем, мистер Мейсон, – минуту спустя сказал председатель.
– У меня есть заявление для Большого Жюри.
– Какое? – спросил председатель.
– Ева Мартелл и Адела Винтерс обвиняются в убийстве Хайнса на основе одной лишь информации, – задумчиво начал Мейсон. – Пользуясь присутствием Высокого Суда и всех свидетелей по делу, предлагаю установить, кто действительно является убийцей.
– Кто же? – язвительно спросил Гарри Гуллинг.
– До сих пор мы предполагали, что Роберт Хайнс был убит в промежуток между без пяти два и двумя десятью, потому что в два часа одиннадцать минут Адела Винтерс оставила квартиру, унося с собой револьвер, из которого был застрелен Хайнс.
– А что неправильного в этом рассуждении? – спросил председатель.
– Все, от начала до конца, – сказал Мейсон. – Нет в этом и тени правды. Револьвер нашли закопанным под слоем мусора. Адела Винтерс совершенно не могла засунуть его столь глубоко. А одновременно мы знаем, что никакого мусора не выкидывали после того, как револьвер положили в бак.
– Это ничего не значит, – сказал Гуллинг.
– Наоборот, это значит очень много, – резко возразил Мейсон. – Это значит, что кто-то – кто-то другой, а не Адела Винтерс – засунул револьвер глубоко в мусор, потому что этот кто-то предполагал, что могут досыпать отбросы после того, как видели Аделу Винтерс, заглядывающую в бак. А это значит, что это кто-то должен был взять револьвер из мусорного бака, воспользоваться им и вернуть оружие на место, при этом глубоко засунув его в мусор. Больше того, это означает, что этот кто-то знал, что Аделу Винтерс видели у мусорного бака. Насколько мне известно, об этом знали только двое. Детектив Томас Фолсом и тот, кто нанял людей из «Калифорнийского Следственного Агентства», то есть Орвиль Ридли.
– У мистера Ридли есть алиби на то время, когда было совершено убийство, если вы это имеете в виду, – рявкнул Гуллинг.
– На то время, когда _п_о _в_а_ш_е_м_у _м_н_е_н_и_ю_ было совершено убийство, – возразил Мейсон. – На самом деле Хайнса застрелили на полчаса позднее. Орвиль Ридли, находясь в офисе агентства, получил рапорт о том, что Адела Винтерс покинула вместе со спутницей квартиру, поехала прямо в отель Лоренцо, подошла к мусорному баку и подняла крышку. Он заинтересовался – что такое она могла бросить в бак? Покинув агентство, он направился в отель – вошел туда со стороны хозяйственных помещений, благодаря чему его никто не заметил, и обнаружил, что Адела Винтерс бросила в бак револьвер. Его удивило, почему Адела Винтерс покинула квартиру и предприняла столько усилий, чтобы немедленно избавиться от оружия. Он взял револьвер и решил все проверить, пользуясь тем, что обе женщины были вне квартиры. Очевидно, у него имелся ключ от квартиры жены, который он достал специально для такого рода случаев. Представьте, как это выглядело для Орвиля Ридли. В квартире его жены сидел Хайнс в одной рубашке, чувствуя себя совершенно свободно. Прошу не забывать, что Ридли был уверен в том, что детективы следят за его женой и ее опекуншей. Он был убежден, что та брюнетка – его жена, в которую он безумно влюблен. У него в кармане был револьвер. У него должна была появиться мысль, что если он нажмет на спуск и уберет соперника, то ему останется только вернуться в отель и запихнуть револьвер поглубже в мусор, где его потом найдет полиция и заподозрит Аделу Винтерс.
– У вас есть какие-нибудь доказательства для подтверждения этой безумной версии? – спросил Гуллинг.
– У _в_а_с_ есть доказательства, – с нажимом ответил Мейсон. Отпечатки пальцев на нижней стороне ручки бака. Ваш эксперт снял эти отпечатки, но вы рассуждали столь прямолинейно, что не сравнили их с отпечатками пальцев свидетелей. Эксперт присутствует в зале, а Орвиль Ридли ждет в комнате для свидетелей. Предлагаю, чтобы в течение не больше, чем пяти минут, мы убедились в том, что у нас в руках настоящие доказательства.
Мейсон покинул свидетельское место и со спокойной уверенностью поклонился членам Большого Жюри.
– Думаю, что я вам больше не нужен, – сказал адвокат.
– Лучше вы подождите, пока мы не сравним эти отпечатки пальцев, улыбнулся председатель.

21

Пол Дрейк и Делла Стрит сидели в кабинете Мейсона, когда адвокат открыл дверь.
– Господи, Перри! – воскликнул Дрейк. – Уже десять часов! Они над тобой здорово измывались?
– Выжали из меня всю правду, – улыбнулся Мейсон.
– Что ты имеешь в виду?
– Я никак не мог отловить правильную ниточку. Только в результате пинка, каким было твое сообщение о ключе, я очнулся и понял, как выглядит правда.
– И как она выглядит?
– Мы все были слепы, потому что дали себя убедить в неправильно определенном времени убийства. Так как убийство было совершено в квартире Хелен Ридли оружием, которое было вынесено из этой квартиры одиннадцать минут третьего, мы приняли за аксиому, что преступление было совершено д_о_ этого времени. Адела Винтерс нам тоже не помогла. Эта женщина врет, как дышит. Лишь только дело принимает неприятный оборот, она защищается бегством от фактов. Так как она была уверена в том, что убийство было совершено тогда, когда она находилась в холле, то она заявила, что видела пустую гильзу в револьвере и чувствовала запах пороха. В действительности ничего подобного не было, но она хотела обосновать, почему она выбросила револьвер и на самом деле была уверена, что из него стреляли раньше.
– А было не так?
– Черт возьми, вовсе нет!
– Но ведь револьвер же оказался в мусорном бачке!
– В действительности револьвер совершил еще одно путешествие в Сиглет Мэнор и обратно.
– Кто это сделал?
– Орвиль Ридли. Он поехал в отель посмотреть, зачем Адела Винтерс заглядывала в мусорный бак. Он предполагал, что она могла что-то бросить и хотел знать, что именно. Только ему было известно, что револьвер находится в мусорном баке, и у него оказалось достаточно сообразительности, чтобы понять, что он может этим револьвером убить соперника и свалить всю вину на другого – на опекуншу жены, как он полагал. Он поскользнулся лишь на том, что оставил отпечатки указательного и среднего пальцев на внутренней стороне ручки крышки бака. Когда у него взяли отпечатки пальцев и сравнили их с отпечатками на крышке, все стало ясно.
– А что с тем бумажником, что забрала Адела Винтерс? – спросила Делла Стрит. – Меня это беспокоит.
– Меня это тоже беспокоило, – признался Мейсон. – И Гуллинга. История бумажника Хайнса действительно очень любопытна.
– И какова она?
– После того как Орвиль Ридли застрелил Хайнса, он решил подбросить дополнительное доказательство и создать видимость того, что Хайнс был ограблен. Он знал, кто обнаружит тело. Когда он вынул из кармана бумажник Хайнса в нем было всего четыреста пятьдесят долларов и Ридли не был уверен, сможет ли эта сумма соблазнить Аделу Винтерс присвоить бумажник. Он ставил на Аделу Винтерс, он был убежден, что она вернется вместе со спутницей в квартиру. Он же не знал, почему женщины покинули дом. Он считал, что спутница Аделы Винтерс – его жена и хотел, чтобы в его ловушку попалась именно подруга жены. Поэтому он подбросил приманку. Он раскрыл собственный бумажник, вынул из него три тысячи сто долларов, вложил их в бумажник Хайнса и бросил его на пол. Адела Винтерс повела себя в точности, как он предвидел.
– Это значит, что Ридли во всем сознался, – догадался Дрейк.
– Точно, – ответил Мейсон. – Когда ему сказали об отпечатках пальцев, когда оказалось, что имеется, собственно, уже готовый обвинительный акт против него, он совершил поворот на сто восемьдесят градусов и рассказал все. Интересная деталь: Гуллинг, как я и предполагал, держал в рукаве козырную карту против меня – он пытался доказать что раз Адела Винтерс забрала бумажник Хайнса, то согласно юридическим правилам относительно потерянной собственности, которую находят, она виновата в краже. И тогда я показал Гуллингу свой козырной туз.
– Эту историю, когда Гуллинг нашел в туалете твой бумажник с деньгами и закодированным письмом?
– Не совсем, – сказал Мейсон. – Я намекнул ему на это, но ловушка была слишком очевидной. Я полагал, что он использует бумажник как драматический прием в зале суда. Закон гласит, что найденная собственность должна быть отдана в _с_о_о_т_в_е_т_с_т_в_у_ю_щ_е_е _в_р_е_м_я_ и я хотел узнать как Гуллинг трактует это понятие. Я догадывался, что он потеряет массу времени и энергии, пытаясь расшифровать «код» в письме, написанном по моей просьбе Деллой. Это единственный в своем роде код – его невозможно расшифровать.
– А что это за код? – полюбопытствовал Дрейк.
– Такой, который ничего не значит, – улыбнулся Мейсон. – Но, когда я услышал исповедь Ридли, то оказался в отличном положении, чтобы немного поучить Гуллинга юриспруденции.
– Каким образом?
– Ридли признался, что положил свои деньги в бумажник, который затем бросил на пол. Поэтому, когда Адела Винтерс подняла бумажник с пола, то вовсе не присвоила найденную вещь.
– А что же она сделала?
– Она вошла в обладание брошенной собственностью, – ответил Мейсон. Существует значительная разница между собственностью потерянной и собственностью брошенной. Ридли, бросив свои деньги на пол, бросил свою собственность. Когда собственность теряется, владелец сохраняет на нее право и считается, что утрата произошла в результате случайности. Но если собственность бросается, то предполагается, что она становится общественной собственностью и первое лицо, которое примет эту собственность в обладание, имеет на нее законное право. Гуллинг хитер и умен, но он не из тех кто соображает мгновенно. Он засунул пальцы между дверей, пытаясь представить меня соучастником во всем этом деле, прежде чем я изложил свои соображения. Когда он понял всю логичность моих доводов, то оказался в жалком положении.
– А что в конце-концов стало с этими деньгами? – не сдержал любопытства Дрейк.
– Я сказал Аделе Винтерс, что возьму полторы тысячи в счет моего гонорара, а остальное она может сохранить себе на память. Когда я закончил выступление, присяжные неплохо развлеклись. Они все столпились вокруг меня, хлопали по плечу и жали руки, а у Гуллинга давление подскочило до двухсот пятидесяти. Но в общем, это была прогулка по краю пропасти. Черт возьми, Пол, решение загадки было у нас под носом, а мы его не могли увидеть, потому что позволили Гуллингу выбрать время, в которое по его мнению был застрелен Хайнс, и дали себя уговорить.
– Поэтому, – заметил Пол, – если я встречу кого-то, кто предложит мне заняться привлекательной брюнеткой, я отвечу, чтобы он занимался ею сам.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25