– Они пытались получить от меня показания. Не столько о самом преступлении, сколько о том, где я провела ту ночь. И что вы...
– Знаю, – шепнул Мейсон. – Не беспокойтесь об этом. Извините, я отойду на минутку: мне необходимо поговорить с Полом Дрейком.
Адвокат поднялся и направился к только что вошедшему в зал детективу. Когда Мейсон приблизился, он шепнул Дрейку:
– Пол, встань рядом со мной. Мне нужно передать тебе кое-что, так чтобы никто не заметил.
– Что такое?
– Видишь ли, произошло то, на что я очень наделся, хотя и не слишком верил. Гарри Гуллинг сам собрался вести дело в суде.
– И что? В этом есть что-то исключительное?
– Это просто неслыханно, – ответил Мейсон. – Гуллинг – это очень знающий юрист, он заправляет почти всем в прокуратуре, но я не думаю, чтобы он мог с успехом выступить в суде. Его способ мышления слишком сух и абстрактен, ему не хватает знания человеческой натуры. Теперь слушай внимательно, Пол. Это мой собственный бумажник. Мне нужен список его содержимого. В нем немного денег, какие-то письма, мои водительские права и другие бумаги. Я хотел бы, чтобы Гуллинг нашел этот бумажник в мужском туалете.
– Это будет довольно трудно, – заявил Дрейк.
– Ничего в этом трудного нет. Можешь поставить там человека, готового подбросить бумажник в любую минуту. Поставь другого человека в коридоре, пусть подаст знак, когда появится Гуллинг. Нужно оставить бумажник на видном месте, но как-нибудь так, чтобы это не выглядело подозрительно.
– Хорошо, – сказал Пол, – сделаем.
– Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. – Мейсон незаметно сунул бумажник Дрейку.
Раздался стук молотка и голос чиновника, требующего, чтобы все встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул головой, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает предварительное слушание по делу: общественный обвинитель против Аделы Винтерс и Евы Мартелл.
– Обвинитель готов, – сказал Гуллинг.
– Защитник готов, – заявил Мейсон.
– Прошу начинать, – сказал судья Линдейл заместителю окружного прокурора.
– Высокий Суд знаком с существом дела?
– Я читал акты обвинения. Это, насколько мне известно, дело об убийстве первой степени.
– Да, Ваша Честь. Обвиняемые выступают вместе и их обоих представляет адвокат Мейсон.
– Хорошо. Прошу начинать.
– Ваша Честь, первым свидетелем со стороны обвинения вызывается Сэмуэль Диксон.
Диксон был приведен к присяге и занял свидетельское кресло. Он показал, что является офицером патрульной машины и что третьего числа текущего месяца он получил вызов в жилой дом Сиглет Мэнор, в квартиру триста двадцать шесть. Прибыв на место он застал в квартире обеих обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на грани истерики, но Адела Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они показали ему труп, который, по их заявлению, был Робертом Доувером Хайнсом.
– Где находилось тело?
– Мужчина сидел в кресле в спальне, наклонив голову на правое плечо. Посередине лба у него было отверстие – вероятнее всего от пули. Видны были следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом..
– Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и того, как они обнаружили труп?
– Да.
– Что это были за показания? – спросил Мейсон.
– Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, – сказал Гуллинг.
– Мне известно, Ваша Честь, – заявил Мейсон, – что обвиняемые подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания должны быть наилучшим доказательством.
– Показания, о которых говорит свидетель, являются только устными показаниями.
– Протест отклоняется.
– Я хотел бы только спросить, будет ли сторона обвинения относиться к этим показаниям как к признанию, или это может быть трактовано как исповедь?
– Не могу увидеть никакой разницы.
– Если они не являются ни одним, ни другим, то я протестую против них, как против несущественных и не связанных с делом.
– Но это все же показания.
– Очень хорошо. В таком случае я протестую из-за того, что для них не определен соответствующий юридический статус.
– Это не показания, если вас это интересует, – сказал Гуллинг. – Это четкие заявления.
– Протест отклоняется, – решил судья Линдейл.
– Итак, – продолжал свидетель, – обе обвиняемые дали показания. Они сказали, что обе были наняты на работу мистером Хайнсом и жили в этой квартире. Обвиняемая Ева Мартелл сказала, что ей поручили пользоваться именем Хелен Ридли.
– Если Высокий Суд позволит, – сказал Мейсон, – я хотел бы поддержать свой протест. Пока еще не установили доказательства «Корпус Деликти» [corpus delicti (лат.) – совокупность признаков, характеризующих преступление; вещественное доказательство преступления]. У нас, до сих пор, только труп. Мне кажется, что более правильным путем было бы установление личности этого человека и ознакомление с результатами судебно-медицинского осмотра, доказывающих, что его смерть была вызвана актом насилия. Судя по тому, что было сказано до сих пор, этот человек с таким же успехом мог умереть и от инфаркта.
– С пулей во лбу? – саркастически спросил Гуллинг.
– Ах! – удивился Мейсон, – так у него во лбу была пуля? Это меняет дело.
– У него была пуля во лбу.
– Я хотел бы расспросить свидетеля об этой пуле, чтобы узнать состав преступления, прежде, чем поступят следующие вопросы.
– Этот свидетель не видел пули, – сказал Гуллинг.
– Тогда откуда он знает, что пуля была?
– Это сказал ему врач, который осматривал тело, – выкрикнул Гуллинг и покраснел, когда на лице судьи Линдейла появилась усмешка. Он взял себя в руки и сказал уже более спокойным тоном: – Отлично, господин адвокат, я докажу существование состава преступления. Благодарю вас, мистер Диксон. Прошу принести присягу Хелен Ридли.
Хелен Ридли заняла свидетельское кресло с явной неохотой.
– Вы знали Роберта Доувера Хайнса? – спросил Гуллинг.
– Знала.
– Вы видели его третьего сентября?
– Нет, лично я его не видела, но разговаривала с ним.
– По телефону?
– Да, сэр.
– Но до этой даты вы его видели?
– Да, много раз.
– Вы его хорошо знали?
– Да, сэр.
– Вы снимали квартиру номер триста двадцать шесть в доме Сиглет Мэнор?
– Да, временно.
– Четвертого сентября вы, по просьбе полиции, ходили в морг?
– Да.
– Вы видели там труп мужчины?
– Да.
– Кто это был?
– Хайнс.
– Роберт Доувер Хайнс?
– Да, сэр.
– Тот самый, которому вы дали разрешение пользоваться своей квартирой?
– Да.
– У меня все, пожалуйста, перекрестный допрос.
– Когда вы дали разрешение Хайнсу пользоваться своей квартирой, вы дали ему ключи? – спросил Мейсон.
– Да.
– С какой целью вы это сделали?
– Минуточку, ваша Честь, – сказал Гуллинг. – Я протестую против этого вопроса, как несущественного и не связанного с делом. Свидетельница была вызвана только для установления личности убитого.
– В таком случае, зачем ее спрашивали, дала ли она Хайнсу разрешение на использование своей квартиры? – спросил Мейсон.
– Чтобы объяснить, почему он там очутился.
– Вот именно, – улыбнулся Мейсон. – Это как раз то, что я пытаюсь объяснить, почему он там оказался.
– Я не имел в виду это, Ваша Честь, – возразил Гуллинг.
– А я имею в виду именно это, Ваша Честь, – рявкнул Мейсон.
– Если Высокий Суд позволит, – сердито закричал Гуллинг, – я не хотел бы обсуждать внешние обстоятельства этого дела. Если у мистера Мейсона намечена какая-то линия защиты, то он может проводить ее без каких-либо препятствий. Я хотел только доказать, что личность убитого установлена, установлена причина смерти, а также вероятность того, что обвиняемые могли совершить это убийство с заранее обдуманными намерениями, хладнокровно и при этом имея целью кражу бумажника со значительной суммой денег.
– Тогда тем более, – сказал Мейсон, – Высокий Суд должен знать причину, по которой обвиняемые находились в квартире и почему там был мистер Хайнс.
– Если вы так желаете, можете заниматься этим, – фыркнул Гуллинг.
– Может быть, я смогу прояснить ситуацию, – сказал Мейсон, – напомнив Высокому Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно было бы самым лучшим доказательством и должно быть включено в дело. Если же это позволение было устным, то тогда, в соответствии с буквой закона, если обвинение вводит часть показания, то я имею право ввести его полностью.
– Мы проведем тут всю зиму, Ваша Честь, если будем рассматривать все эти посторонние проблемы, – Гуллинг был откровенно злым.
– Мне не кажется, что это постороння проблема, – решил судья Линдейл. – Я сказал бы, что это часть линии защиты, если бы свидетельница не была спрошена о том, что представляло часть разговора. Раз была затронута часть разговора, то я хочу, чтобы защитник своими вопросами вскрыл весь разговор. Я предложил бы вам, мистер Мейсон, поставить вопрос несколько иначе.
– Отлично, – сказал Мейсон. Он повернулся к Хелен Ридли и с улыбкой спросил: – Вы сказали, что дали Роберту Хайнсу разрешение на пользование своей квартирой?
– Да.
– Это было устное разрешение?
– Да, сэр.
– Что еще тогда было сказано?
– Ваша Честь, я протестую, – сказал Гуллинг. – Это открытый вопрос, который может внушить различные ответы.
Хелен Ридли ответила, старательно подбирая слова, пытаясь упомянуть как можно меньше фактов:
– Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему. Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться моей квартирой...
– Если Высокий Суд позволит, – перебил Гуллинг, – я сделаю уточнение. Мы заинтересованы только одним этим разговором. Все более ранние разговоры или переговоры по поводу получения этого разрешения, не должны обсуждаться. Вопросы защиты должны относиться только к вещам, которые обсуждались в этой последней беседе.
– В этой последней беседе, – ответила Хелен Ридли, – я сказала Хайнсу, что он может занять мою квартиру. Я дала ему ключ от квартиры и мы договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках.
– Вы можете вспомнить еще что-нибудь? – спросил Мейсон.
– Нет, – сказала она. – Из этого разговора – нет.
– Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту квартиру?
– Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.
– Чтобы этот кто-то заменял вас?
– Не совсем.
– Но должен был пользоваться вашим именем?
– Ну, да.
– Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, – сказал Мейсон. – Вы говорили с Хайнсом о помещении этого объявления в газете?
– Только в этом разговоре, – напомнил Гуллинг.
– Да, именно в этом разговоре.
– Нет, Хайнс сделал это не договорившись со мной, – сказала Хелен Ридли.
– В этом разговоре вы установили тип женщины, которая должна была поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с определенными физическими параметрами?
– Но...
– Да или нет? – спросил Мейсон.
– Да.
– Какие это должны были быть параметры?
– Я дала мои размеры – рост, вес, объем груди и бедер...
– Зачем?
– Я протестую против этого вопроса, как против несущественного и не связанного с делом, – заявил Гуллинг.
Судья Линдейл был явно заинтересован. Он наклонился в кресле и посмотрел на свидетельницу.
– Если я правильно понял, – сказал он, – то вы дали разрешение мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок поручили найти женщину, которая бы полностью была похожа на вас, взяла бы ваше имя и стала бы жить в вашей квартире?
– Это не в этом разговоре, Ваша Честь, – возразил Гуллинг, – это произошло в результате многих разговоров.
– Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, – сказал судья Линдейл. Он был рассержен.
– Так, в общем-то выглядела наша договоренность, – призналась Хелен Ридли.
– А защита задала вопрос, почему такая договоренность была достигнута?
– Да, Ваша Честь, – поддакнул Мейсон.
– Именно против этого я и протестую, Ваша Честь, – сказал Гуллинг. Потому что эта договоренность была заключена раньше и не имела ничего общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование квартирой. Позволю себе заметить, Ваша Честь, что защите удалось вести обсуждение этих аспектов в предварительное слушание только благодаря формальному соблюдению процесса. Мне кажется, что не стоит заниматься этим больше.
– Да, – сказал судья Линдейл. – Я считаю, что обвинитель прав... с формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартиру была подставлена другая женщина вместо свидетельницы.
– Она не была подставлена, Ваша Честь, – сказал Гуллинг.
– В таком случае, что же это было? – спросил судья.
– Это была только сдача квартиры.
– Ну, ну, – буркнул Линдейл. – И притом женщине, которая выглядела совершенно так же, как свидетельница и вдобавок приняла имя свидетельницы?
– Да, Ваша Честь.
– Если это не является подставкой, то что такое подставка по вашему мнению? – спросил судья. – Однако, Суд ограничит вопросы защиты только темами, содержащимися в вопросах обвинителя. Прошу продолжать, мистер Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25