Ньеман снова взглянул на светлое озерко. Он увидел в нем свое отражение, четкое, как в зеркале, – короткая стрижка, синий плащ.
– Ну а что ты здесь нашел?
– Да ничего. Вот уже битый час ищу хоть какуюнибудь зацепку – и ровно ничего. Я так думаю, что жертву убили не в этом месте. Просто убийца привез ее сюда и запихнул между камнями.
– Ты поднимался наверх?
– Да. Там тоже ничего нет. Убийца, судя по всему, взобрался на скалу с другой стороны и спустил сюда тело на веревке. Потом спустился сам по другой веревке и засунул свою жертву в эту дыру. Ему нужно было сильно потрудиться, чтобы придать ей такую картинную позу. Совершенно непостижимо!
Ньеман опять взглянул на каменную стену, щетинившуюся острыми пиками, изборожденную глубокими трещинами. Со своего места он не мог точно определить расстояние, но ему казалось, что расселина, где обнаружили тело, находилась на равной высоте что от подножия, что от вершины скалы. Он резко повернулся.
– Поехали.
– Куда?
– В больницу. Я хочу взглянуть на труп.
Обнаженное тело, прикрытое до плеч простыней, лежало боком на блестящем столе. Человек свернулся комочком, словно прятался от удара молнии. Голова была втянута в приподнятые плечи, руки сжаты в кулаки, колени согнуты и подтянуты к подбородку. Синеватобледная кожа, судорожно напрягшиеся мышцы, истерзанная ранами плоть – все это придавало трупу особенно реальный и оттого невыносимо страшный вид. Шея была исполосована ножом, как будто жертве пытались перерезать горло. На висках вздулись синие вены – казалось, они вотвот лопнут.
Ньеман поднял глаза на собравшихся в морге людей. Здесь были следователь Бернар Терпант – высокий, худой, со щеточкой седеющих усов, шеф жандармской бригады Гернона капитан Роже Барн – грузный, медлительный колосс, и капитан Рене Вермон, откомандированный розыскным отделением жандармерии, – маленький невзрачный человечек с красным лицом и сверлящими глазками. Жуано скромно стоял позади с видом усердного стажера.
– Личность установили? – спросил Ньеман, ни к кому конкретно не обращаясь.
Барн повоенному четко шагнул вперед и откашлялся, прежде чем ответить:
– Убитого звали Реми Кайлуа, господин комиссар. Возраст – двадцать пять лет. Последние три года работал в должности старшего библиотекаря в университете Гернона. Тело убитого было опознано сегодня утром его женой Софи Кайлуа.
– Она заявляла о его исчезновении?
– Да, вчера, в воскресенье, к вечеру. По ее словам, муж ушел накануне в горы, на прогулку к пику Мюре. Один, как всегда по выходным. Иногда он ночевал в одном из высокогорных приютов. Вот почему она не сразу подняла тревогу. До вчерашнего вечера ей...
Барн умолк: Ньеман обнажил труп до пояса. Внезапный ужас отдался беззвучным криком в груди каждого из присутствующих. Весь торс жертвы был испещрен темными ранами всевозможных форм и видов. Разрезы с лиловыми краями, синеватобагровые ожоги, черные расплывчатые синяки. На запястьях и предплечьях виднелись неглубокие рубцы, как будто человека связывали проволокой или жестким канатом.
– Кто обнаружил тело?
– Одна молодая женщина... – Барн заглянул в свое досье. – Фанни Ферейра, преподаватель университета.
– Каким образом она его нашла?
Барн снова откашлялся.
– Она спортсменка, занимается рафтингом на горных реках. Ну знаете, это когда сплавляются в лодке по течению в специальном гидрокостюме и ластах. Это очень опасный вид спорта и...
– И что?
– Она остановилась перед естественной плотиной, там, где русло перегорожено камнями, у подножия хребта, окружающего университетский городок. Взбираясь на эти камни, она и заметила труп в углублении.
– Это она вам так сказала?
Барн неуверенно оглянулся.
– Ну да... конечно...
Комиссар целиком обнажил тело и обошел вокруг стола, внимательно разглядывая бледное скрюченное существо с коротко, почти наголо остриженными волосами на черепе странной остроконечной формы.
Потом он взял протянутое Барном медицинское заключение о смерти и бегло просмотрел отпечатанные на машинке листки. Документ был составлен самим директором больницы. Врач не мог точно определить время наступления смерти. Он ограничился описанием внешних ран и констатацией смерти от удушения. Для более подробного анализа следовало разогнуть труп и сделать вскрытие.
– Когда придет патологоанатом?
– Его ждут с минуты на минуту.
Комиссар подошел к умершему, нагнулся, пристально вгляделся в его черты. Молодое, пожалуй, даже красивое лицо с закрытыми глазами не носило никаких следов побоев или увечий.
– Никто не притрагивался к его лицу?
– Нет, комиссар.
– Глаза у него были закрыты?
Барн кивнул. Ньеман осторожно, двумя пальцами, слегка приподнял веко жертвы. И тут произошло немыслимое: из правого глаза медленно вытекла большая прозрачная слеза. Комиссар испуганно вздрогнул: мертвец плакал.
Ньеман бросил взгляд на окружающих, но никто из них не заметил этой ужасной подробности. Овладев собой и стараясь не привлекать к себе внимания, он снова приподнял веки мертвеца, и увиденное доказало ему, что он не сошел с ума, что это не померещилось, что это убийство было тем самым делом, которого любой сыщик или боится, или ждет, в зависимости от характера, всю свою жизнь. Выпрямившись, он резким движением накрыл тело. И сдавленным голосом попросил:
– Расскажите о планах расследования.
Бернар Терпант встал и заговорил:
– Господа, вы все понимаете, что это дело может оказаться трудным и... крайне необычным. Вот почему мы с прокурором решили объединить усилия местной полиции и национальной жандармерии. Я также пригласил старшего комиссара Пьера Ньемана, который прибыл сюда из Парижа. Вам, без сомнения, известно это имя. В настоящее время комиссар принадлежит к высшей инстанции БПН – столичных бригад полиции нравов. Мы еще ничего не знаем о побудительных мотивах данного убийства, но, вполне вероятно, речь идет о преступлении на сексуальной почве. В любом случае это дело рук маньяка. И опыт господина Ньемана будет для нас бесценным. Из этих соображений я предлагаю поручить комиссару руководство расследованием.
Барн коротко кивнул, Вермон последовал его примеру, но с гораздо меньшим энтузиазмом. Что касается Жуано, тот ответил:
– Лично я согласен. Но сюда должны прибыть мои коллеги из региональной полиции, и...
– Я им все объясню, – отрезал Терпант и повернулся к Ньеману. – Мы вас слушаем, комиссар.
Напыщенный тон Терпанта действовал Ньеману на нервы. Ему хотелось поскорее выйти отсюда и взяться за дело – одному.
– Капитан Барн, – спросил он, – сколько у вас людей?
– Восемь... Нет, извините, девять.
– Имеют ли они опыт опроса свидетелей, сбора улик, блокирования дорог, прочесывания местности?
– Ну, как вам сказать... Вообщето мы занимаемся не совсем этим...
– А сколько человек в вашем распоряжении, капитан Вермон?
Голос жандарма прогремел, как праздничный салют:
– Двадцать. Все опытные парни. Они готовь:
прочесать местность, где обнаружен труп, и...
– Прекрасно. Пускай заодно расспросят всех, кто живет вдоль дороги, ведущей к реке, наведаются на бензоколонки, вокзалы и в дома рядом с автобусными остановками... Этот парень – Кайлуа – иногда ночевал в альпийских приютах. Возьмите всех их на заметку и обыщите. Жертва могла быть застигнута убийцей в одном из них.
И Ньеман повернулся к Барну.
– Капитан, я хочу, чтобы вы организовали сбор информации по всему району. Мне нужен еще до полудня список бродяг, воров и прочего сброда по всему департаменту. Проверьте всех, кто недавно вышел из тюрьмы, в радиусе трехсот километров. Сообщите мне обо всех случаях угона машин и других краж. Расспросите служащих всех отелей и ресторанов. Разошлите повсюду факсы с вопросниками. Я должен знать все без исключения, даже самые мелкие, подозрительные факты, случаи появления какихнибудь странных личностей. Прошу вас также составить мне список происшествий здесь, в Герноне, за последние двадцать лет и более, которые близко или отдаленно напоминали бы это дело.
Барн старательно записывал приказы. Ньеман обратился к Жуано:
– А ты свяжись с Центральной картотекой. Запроси у них список сект, магов и прочих чокнутых в вашем регионе.
Жуано кивнул. Терпант также усердно кивал головой, выражая полнейшее одобрение идей комиссара, как будто своих у него сроду не было.
– Вот этим и займитесь до получения результатов вскрытия, – заключил Ньеман. – Излишне напоминать вам, что дело должно вестись в глубочайшей тайне. Ни слова местной прессе. Да и никому другому тоже.
Собравшиеся вышли на крыльцо и направились, ускоряя шаг под мелким утренним дождиком, к своим машинам, стоявшим перед высоким внушительным зданием Регионального университетского клинического центра, построенным не менее двух веков назад. Опустив глаза, ссутулившись, не глядя друг на друга, они молча разъехались в разные стороны.
Охота началась.

4

Пьер Ньеман и Эрик Жуано тотчас отправились на окраину города, в университетский кампус. Комиссар попросил лейтенанта дождаться его в библиотеке, размещенной в главном здании, а сам пошел к ректору, занимавшему верхний этаж административного корпуса, расположенного поодаль от всех остальных.
Полицейский вошел в просторный, недавно отремонтированный холл в стиле семидесятых годов, с высоким потолком и стенами, окрашенными в разные пастельные цвета. Поднявшись на верхний этаж в маленькую приемную, Ньеман представился секретарше и спросил, можно ли видеть господина Венсана Люиза.
Ему пришлось просидеть несколько минут в ожидании, разглядывая висевшие на стенах фотографии студентовтриумфаторов – на пьедесталах почета, с кубками и медалями в поднятых руках, на лыжне, в байдарках и каноэ на бурных реках.
Наконец Ньемана впустили к ректору. Это был человек с курчавыми волосами и приплюснутым носом, но при этом лицо его отличалось меловой бледностью. Любопытное сочетание – негроидные черты и анемичная белизна кожи. Несколько солнечных лучиков, робко пробившихся сквозь грозовой сумрак, на миг рассыпались бликами по стенам кабинета. Ректор пригласил полицейского садиться и заговорил первым, нервно массируя себе запястья.
– Итак? – спросил он сухо.
– Что – итак?
– Вы нашли какиенибудь улики?
Ньеман уселся поудобнее и вытянул ноги.
– Господин ректор, я ведь только что приехал. Дайте мне время разобраться. А пока ответьте на мои вопросы.
Люиз тут же напрягся.
– В вашем университете уже бывали неприятные истории? – спокойно спросил Ньеман.
– Неприятные истории? Никогда!
– Ни наркотиков, ни воровства, ни драк?
– Нет.
– Может, у вас завелась какаянибудь банда или группировка? Из молодежи, которая вбила себе в голову разные глупости?
– Я не понимаю, что вы имеет в виду.
– Ну, всякие там ролевые игры – знаете, в них полно ритуалов, церемоний...
– Нет. Это исключено. Наши студенты отличаются превосходным душевным здоровьем.
Ньеман помолчал. Ректор тем временем разглядывал его: стрижка ежиком, мощное сложение, рукоятка револьвера, торчащая изпод плаща. Люиз провел рукой по лицу и сказал – громко, словно хотел убедить себя самого:
– Говорят, вы опытнейший полицейский.
Ньеман, не отвечая, молча ждал продолжения. Люиз отвел глаза.
– Комиссар, я хочу только одного – чтобы вы как можно быстрее нашли убийцу. Скоро начало учебного года и...
– В настоящее время здесь есть ктонибудь из студентов?
– Только несколько интернов. Они живут в верхнем этаже основного корпуса. Есть еще несколько преподавателей, которые готовятся к лекциям.
– Я могу получить список?
– Но... – ректор поколебался, – да, конечно, это не проблема.
– Что за человек был Реми Кайлуа?
– Очень тактичный, выдержанный, хороший работник, но... довольно нелюдимый.
– Студенты его любили?
– Ну конечно... Разумеется.
– Где он жил? В Герноне?
– Да прямо здесь, в кампусе. На верхнем этаже главного корпуса, вместе с супругой. Там же, где размещены интерны.
– Реми Кайлуа было двадцать пять лет. В наши дни парни обычно так рано не женятся.
– Реми и Софи Кайлуа – бывшие студенты нашего университета. Но познакомились они, кажется, еще раньше, в коллеже кампуса, где учатся все дети наших преподавателей. В общем... они дружили с детства.
Ньеман резко встал.
– Замечательно, господин ректор. Благодарю вас.
И комиссар быстро вышел из этого кабинета, где даже воздух явственно пропах страхом.

* * *

Книги.
Повсюду, куда ни глянь, в огромной библиотеке университета, под неоновыми лампами, на металлических стеллажах сотнями рядов стояли книги.
Целые стены из тщательно подобранных томов. Темные обрезы. Переплеты с серебряным или золотым тиснением. Наклейки с эмблемой Гернонского университета. В центре зала – ряды столов с пластиковым покрытием, разделенных стеклянными перегородками. Когда Ньеман вошел, ему сразу вспомнились тюремные кабинки для свиданий.
Здесь царили одновременно свет и полумрак, простор и теснота.
– В этом университете работают лучшие профессора, элита юговостока Франции, – разъяснял Эрик Жуано. – Юриспруденция, экономика, литература, психология, социология, физика... И, главное, медицина – самые знаменитые врачи Изера преподают здесь и консультируют в здешнем РУКЦ – региональном университетском клиническом центре. Медицинский факультет размещается в старых корпусах. Впрочем, они полностью отремонтированы. Тут лечится половина департамента, и все жители окрестных гор появились на свет в родильном отделении Центра.
Ньеман слушал его, присев на краешек стола и скрестив руки.
– Я гляжу, ты полностью в курсе здешней жизни.
1 2 3 4 5 6 7