– Здоров, сачок, – хрипловатым голосом старшего тренера Билла рокочет бортовой компьютер. – Ты будешь сегодня паинькой и благоразумно выберешь автоматический режим или предпочтешь гонять на ручном в надежде, наконец-то, свернуть себе шею?
– Режим ручной, – выбираю я.
– Астероид тебе в зад, – высказывается компьютер и придвигает ко мне консоль ручного управления.
Не могу удержаться от ухмылки – компьютер очень точно воспроизводит манеру говорить и интонации нашего тренера. Электронный слепок с его разума подарили мне ребята из команды (во главе с самим Биллом, разумеется) на мое двадцатишестилетие. Поначалу я хотел установить этот чип на систему «Разумный дом», но потом предпочел бортовой компьютер мобиля.
Привычно пробегаю пальцами по сенсорной панели управления, запуская инерционный движитель вертикального взлета, и ощущаю, как меня опутывают крепкие страховочные ремни. Кладу одну руку на штурвал, а другую на кнопку отключения гравитационного якоря.
– Ну что, Мартин, я готов.
– Сильно не гони, – советует он.
Мой «Сантвилл» относится к классу спортивных мобилей. Он не только имеет вертикальный взлет (впрочем, как и все современные аэромобили, которые представляют собой некий гибрид мини-самолета и авто, вернее, электромобиля), но еще способен взлетать по высокой дуге, сразу набирая скорость для разгона. Так что при желании я могу оторваться от любых преследователей, но сейчас-то мне нужно совсем другое. Поэтому я плавно поднимаюсь над крышами, убираю колеса в пазы днища, разворачиваюсь и неспешно двигаюсь к ближайшей развилке воздушного шоссе, которое кокетливо подмигивает в ночной темноте разноцветными огоньками разметки, висящими, казалось, прямо в воздухе. Выруливаю на средний, так называемый общепользовательский, скоростной уровень и спрашиваю у Мартина:
– Куда дальше?
– Давай к ближайшей промзоне, – откликается он и после паузы добавляет: – Синий «Сектарт» двинулся за тобой… Космические кочерыжки! Он даже и не думает скрываться!
– А что я тебе говорил! – радуюсь я. – Что будем делать?
– Выведем его к промзоне, зажмем в тиски, заставим приземлиться и спросим, какого хрена ему от тебя нужно.
– Как бы не спугнуть, – сомневаюсь я. – Сейчас на шоссе почти пусто, он сразу просечет, что ты преследуешь его, и даст деру.
– Ну уж нет. Фиг он меня засечет! Я пойду по автоматическому шоссе с выключенными фарами.
Я колеблюсь – идея Мартина мне не шибко нравится. Автоматическое шоссе расположено над пассажирским, и там постоянно, даже ночью, весьма оживленное движение: на очень приличной скорости льется почти сплошной поток автоматических грузовиков и прочей беспилотной техники. Автоматическая (она же беспилотная) техника не имеет световых сигналов; подобные машины пользуются локаторами, детекторами и прочими полезными штучками, и Мартину, чтобы спрятаться среди них, придется выключить фары и идти в темноте по приборам, а приборы в его «Сектарте» явно не предназначены для слепого вождения. Предполагается, что владельцами «Сектартов» будут респектабельные предприниматели средних лет, которые не станут носиться на огромных скоростях, а уж тем более лавировать среди автоматических грузовиков практически на ощупь! Конечно, какой-никакой радар и прибор ночного видения в «Сектарте» есть, но…
Ладно, отгоняю сомнения прочь. Такой опытный гонщик, как Мартин, сможет пройти по приборам и на «Сектарте». И вообще, мы, то есть космические гонщики, привыкли ходить по приборам – в сверхскоростных межпланетных клиперах по-другому и нельзя, да и астероиды на наших гоночных трассах куда опаснее, чем движущиеся в полутора километрах над землей «разумные» машины.
– Заметано, Мартин. К промзоне так к промзоне.
Сказано – сделано. Через полчаса я выпадаю из шоссе и зависаю рядом с уродливым рекламным шаром какого-то завода-автомата. Эти висящие в воздухе рекламные шары – единственный источник освещения на всю промзону – здесь, как правило, не бывает людей, а механизмам свет ни к чему. Рекламу же видно и с проходящего над нами пассажирского шоссе. К счастью, свет реклам довольно ярок и позволяет легко обозревать окрестности.
Смотрю на экран заднего обзора. Ага, вот он, преследователь. Завис сзади и даже не пытается спрятаться: хоть бы фары выключил, подлец, или затаился за рекламным шаром, что ли! Ладно, ему же хуже. А где же Мартин? Его что-то не видно.
– Я прямо под вами, – откликается Мартин.
– Ничего не вижу, кроме спутниковой антенны…
– Глаза протри, – с ноткой самодовольства советует он, – я прямо рядом с ней.
– Класс! – не могу удержаться от восхищенного вздоха: да он просто гений маскировки!
– Ты готов? – спрашивает «гений». – Тогда начали!
Резко разворачиваю машину, бросаю ее вверх по небольшой дуге и, прежде чем в «Сектарте» успевают понять, что происходит, задаю двигателям режим вертикальной посадки и падаю на него сверху. Днище моего «Сантвилла» слегка вминает титановую крышу «Сектарта», страховочные ремни больно впиваются в тело, ощущения от встряски довольно неприятные, но я доволен – удар получился достаточно сильным, чтобы ошеломить пилота «вражьего» мобиля и ясно дать ему понять, кто здесь сейчас хозяин.
«Сектарт» от удара резко бросает вниз, но пилот умудряется выровнять машину, хотя его качает из стороны в сторону, он, того и гляди, упадет, но снизу его очень вовремя подпирает мобиль Мартина. Я регулирую режим двигателей так, чтобы мое днище буквально лежало на крыше «Сектарта», а его днища, в свою очередь, касается крыша мобиля Мартина. Всё. Преследователь в тисках. Он, конечно, может сейчас резко врубить горизонтальные двигатели и попробовать соскочить, но такие действия чреваты аварией.
Вероятно, это понимает и он сам, потому что безропотно позволяет нам осуществить посадку. Больше того, помогает двигателями, не желая, как видно, и дальше превращать свою, отнюдь не дешевую машину в хлам.
И вот мы на крыше завода, вернее, на гостевой площадке-парковке, абсолютно безлюдной, и это неудивительно, если вспомнить, что сейчас глухая ночь, хотя завод-автомат, разумеется, работает, но люди здесь и днем-то бывают редко, разве что проверяющие или ремонтники. Сейчас же мы на парковке одни, и можем начать выяснять отношения с назойливым прилипалой.
Мартин остается в мобиле – на всякий случай, вдруг наш пленник все-таки вздумает дать деру, а я подскакиваю к чужому «Сектарту».
– А ну все на выход, поговорим!
Из мобиля тяжело вываливается мужик средних лет с лощеной ухоженной мордой, в дорогом прикиде и последней моделью коммуникатора на запястье.
Заглядываю в салон. Похоже, мужик в «Сектарте» был один.
– Ты кто? – спрашиваю. – Зачем ты за мной следил?
Он трет руками лицо, будто у него болит голова, и отвечает несколько растеряно:
– Я следил… потому что… это… моя… работа…
– Ты что, папарацци? Или частный детектив? – нетерпеливо спрашивает Мартин. Он выходит из своего мобиля и приближается к нам.
– Частный детектив? – удивляется мужик. – А… Да… Кажется…
– Что значит, кажется? Ты что, не уверен?
– Не уверен, – охотно соглашается мужик.
– А где твой ИД?
– ИД… – задумчиво тянет мужик.
– Ну, идентификатор.
– Идентификатор… – изображает эхо мужик.
Мартин раздраженно сплевывает и бесцеремонно распахивает куртку у него на груди, снимает с шеи прозрачную бляху идентификатора и протягивает мне.
– Посмотри, что он за птица.
Прикладываю идентификатор к считывающей полоске своего коммуникатора. По экрану пробегают строчки. Читаю вслух для Мартина:
– Так… Иштван Саливан… 2444 года рождения… Женат… Проживает… Ага, вот. Место работы: Кардиологический Центр… врач-хирург…
– Вот так космические кочерыжки! – перебивает Мартин и с удивлением глядит на Иштвана. – Ты чего, и вправду хирург?!
– Да, – приосанивается тот. – Я хирург.
– А зачем же ты за мной следил? – спрашиваю я.
Иштван смотрит непонимающе и медленно говорит, будто вспоминая давно забытое:
– Я должен выследить Брайана Макдилла и передать ему послание…
– Ну, так передавай, вот он – перед тобой! – теряет терпение Мартин.
Хирург смотрит мне в глаза и вещает замогильным голосом:
– Брайан Макдилл, ты должен ответить «да» на предложение, которое тебе сделают. Брайан Макдилл, ты должен ответить «да» на предложение, которое тебе сделают. Брайан Макдилл, ты должен ответить…
Он повторяет это снова и снова, как заведенный, не сводя с меня застывших, остекленевших глаз, и я чувствую, как меня начинает обуревать какой-то иррациональный ужас, а по коже бегут мурашки.
– Да заткнись же ты! – кричу я и сильно встряхиваю его за грудки.
Он замолкает. Отшатывается, вырываясь из моих рук. Обводит ошалелым взглядом парковку и испуганно смотрит на нас с Мартином.
– Вы кто такие? Грабители? Куда это вы меня привезли? Что вам от меня нужно?!
– Нам от тебя? Ну, ты даешь, мужик! – поражается Мартин, а я стою молча – у меня просто нет слов.
– Слушай… э… как там тебя… Иштван. – Мартин задушевно кладет ему руку на плечо. – Расскажи-ка ты нам все с самого начала. Кто попросил тебя передать послание Брайану?
– Какому Брайану? – переспрашивает хирург.
– Вот он – Брайан. Брайан Макдилл.
Да, терпению Мартина можно только позавидовать. Мне, например, больше всего на свете хочется дать незадачливому посланцу в морду, чтобы раз и навсегда отбить у него охоту браться за подобные поручения и пугать честных людей.
Не подозревающий о моих кровожадных мыслях хирург тем временем переводит взгляд на меня и совершенно серьезно говорит:
– Я вас не знаю. Вы действительно Брайан Макдилл?
Я издаю шипящий звук сквозь стиснутые зубы, который с большой натяжкой можно истолковать, как согласие, а он, как ни в чем не бывало, продолжает:
– И что же вам от меня нужно, Брайан Макдилл?
Всё. Это уже слишком и для Мартина. Он набирает на своем коммуникаторе код нашего старшего тренера.
– Билл? Это Мартин. Я вас разбудил? Извините, но у нас тут внештатная ситуация… Я с Брайаном… Похоже конкуренты пытаются взять его в оборот… Да, хорошо бы ребят из службы безопасности… Нет, лучше вы сами им сообщите… Мы в промзоне, гостевая стоянка… э… завода офисного оборудования… да… ждем…
Через некоторое время на стоянку рядом с нами опускается красный «Сантвилл» Билла и три черных бронированных «Ситарры», из которых вываливаются несколько серьезных незнакомых парней с внимательными цепкими взглядами.
– Ну и во что вы вляпались на этот раз, обормоты? – рычит Билл.
Он огромен, рыж, всклокочен и горласт. В том приюте, где я рос, его наверняка прозвали бы «кабаном» или «боцманом», но в гоночных клубах не принято давать прозвища. Считается, что прозвища это удел шантрапы – всяких там бандюгов и уличных гонщиков. А мы – клубные – это ни много ни мало спортивная элита.
И все же внешне Билл больше всего похож на кабана, но несмотря на устрашающую внешность он мужик что надо. Мы, то есть «Отвязные Стрельцы», его уважаем, хоть и побаиваемся, потому что попасть ему под раздачу не пожелаешь даже врагу, но зато и похвала его дорогого стоит.
– Не лезьте поперек батьки в пекло, Билл. Это наша работа, – внезапно оттесняет его в сторонку незнакомый мужчина средних лет. – И вообще, напрасно вы увязались за нами, ехали бы вы домой в самом-то деле.
Мы с Мартином невольно затаиваем дыхание и ждем великолепного каскада трехэтажной брани в исполнении Билла, потому что такое обращение с собой он наверняка не оставит безнаказанным. Но, к нашему безмерному удивлению, Билл хмурится и молча садится в свой «Сантвилл». Мы с Мартином выразительно переглядываемся – такое на нашей памяти впервые. Билл не постеснялся бы послать куда подальше и самого дьявола, если бы тот неосторожно попался на его пути. Но, похоже, стоящий перед нами мужчина покруче дьявола, раз перед ним спасовал и сам Билл.
– Я Виктор Тойер, начальник службы безопасности, – представляется мужчина. – Расскажите мне все по порядку.
Мы рассказываем. Он слушает молча, оставляя комментарии и соображения при себе, а потом делает знак своим людям. Они запихивают хирурга в одну из своих машин, а нас рассаживают по двум другим, развозят по домам и оставляют мне код экстренной связи с приказом немедленно сообщать обо всех странностях и советом в ближайшие дни поменьше маячить в общественных местах и побольше сидеть дома.

* * *
Но после пережитого мне дома сидеть не захотелось, и я решаю одеться поприличнее и заскочить на часок в свой любимый ночной клуб «Пристанище Космических Бродяг», что на углу Радужной и Ореховой. Оставшись без мобиля (мой помятый отправился в ремонт), я вынужден вызвать автоматическое такси. Не проходит и нескольких минут, как возле подъезда замирает солидная белая «Аврора». Сажусь в салон, довольно неуютно чувствуя себя в роли пассажира, и говорю адрес.
– Принято, – откликается безликий компьютерный голос, и машина плавно начинает взлет к воздушному шоссе.
– Музыку? Фильм? Новости? – предлагает компьютер и призывно мигает экраном визора.
– Давай музыку. Первую десятку хит-парада, – выбираю я, откидываюсь на удобную спинку кресла и принимаюсь размышлять.
«Предложение, которое мне сделают», может быть только одно – сдать гонку. Например, «Кольцо Вселенной». Или «Огненную Серию».
Что касается «Серии», в принципе подобное может быть выгодно игрокам и букмекерам, которые сорвут солидный куш, зная, что одни из фаворитов, то есть мы с Мартином, не придем к финишу первыми. Но такая игра чревата крупными неприятностями вплоть до несчастного случая со смертельным исходом как для нас, так и для самих заказчиков. И вообще, обычно у нас подобные делишки не приветствуются – все гонки проходят, как правило, честно, без сдач и подстав.
Если же предположить, что за меня взялись наши конкуренты, то речь здесь может идти о двух гоночных клубах – «Диких Кентаврах» или «Стремительных Аргонавтах» – наших самых серьезных соперниках. Хотя, если задуматься, такие трюки слишком мелки для них – они и так достаточно успешны, им нет нужды рисковать своей репутацией, ведь если подобное давление на соперника станет достоянием гласности, их клуб дисквалифицируют на многие-многие годы, они лишатся всего:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64