Елена Малиновская
Наперекор канонам



Елена Малиновская
Наперекор канонам

Часть первая
ИТАК, ОНА ЗВАЛАСЬ ТАТЬЯНОЙ

За окном пели птицы. Заливисто так пели, голосисто. Твари пернатые. Как будто не могут понять, что человеку жизненно необходимо выспаться. Нет, все равно поют. Жаль, что мелкашки под рукой нет. Пусть даже не попала бы – хоть душу бы отвела. А так придется вставать.
Я с трудом разлепила один глаз и огляделась по сторонам. Все как обычно. Родимая комната в коммуналке. Ну да, грязноватая малость. А ради кого стараться? Все равно приходишь сюда лишь ночь перекантоваться. Днем на хлеб с маслом в поте лица зарабатываешь. Нелегка жизнь одинокой российской женщины тридцати с небольшим лет. А одинокой женщины со средним специальным образованием и подавно. Если бы еще внешность подходящая была. Ан нет, и тут не повезло. Девяносто пять кило живого веса и метр с кепкой роста. Колобок, да и только. На голове – редкие волосенки неопределенного пегого цвета, напрочь сожженные неудачной химией. Да и как этой химии быть удачной, если стригусь в эконом-парикмахерской по минимальным тарифам. Что там дальше в морде лица присутствует? Нос картошкой, глазки маленькие, заплывшие, поросячьи, как любит говаривать Настюха, стервозная соседка по общей кухне. Хорошо хоть с зубами повезло. Все свои еще. Малость желтые, правда, от никотина. Зато не вставные. Такой красотке только принца на белом коне подавай. Если коняшка, конечно, мою тушку поднимет, не надорвется. Беда, что на рынке, где я продавщицей подрабатываю, нет принцев славянской наружности. Неславянской, впрочем, тоже. Что там греха таить, я бы и от непринца не отказалась бы. Лишь бы пил в меру, работящим был и рук не распускал. Только мельчает сейчас мужик. Приличные к тридцати годам уже все заняты, а неприличные нам самим не нужны. От одиночества выть охота, а поделать нечего. Ладно, где наша не пропадала. Гвоздь я сама при необходимости забью.
С такими невеселыми мыслями я поплелась в ванную умываться. Но там уже вовсю плескалась Валька из угловой. Вот зараза-то. Нигде не работает, сутками из дома не выходит, но все равно ванную утром и вечером минимум на час занимает. Что ей мешает днем свои гигиенические процедуры совершать? Ведь не в шахте же вкалывает, чтобы грязь часами отмывать. Лишь бы нервы окружающим потрепать. Я решительно щелкнула выключателем. Пусть свое тощее тельце вытаскивает в коридор, тут я с ней по-женски разберусь. Давно пора выскочку на место поставить.
Дверь хлопнула, и я лицом к лицу встретилась с разъяренным Петровичем, Валькиным мужем. Ну вот и поговорили, кто ж знал, что он сегодня из рейса вернулся.
Через полчаса, вдоволь наоравшись и пригрозив напустить порчу на весь их род до седьмого колена, я грустно стояла на кухне. Разговор с соседом прошел в непринужденной обстановке, фингал еще неделю сходить будет. Ну, Петрович, вовек не забуду. Давно, видно, борща с кошачьей мочой не ел. Отведаешь еще от щедрот моих.
Эх, с самого утра не везет. На работу, что ли, не идти? Ага, сейчас, а ишачить во благо живота своего кто будет? Сегодня товар прибывает, на точке позарез надо быть. Напарница непутевая чего-нибудь не так насчитает, будешь потом кровавыми соплями умываться, пока долг не отдашь.
Я тяжело вздохнула и полезла в холодильник за пивом. Достала запотевшую бутылку самого дешевого пойла, по дороге захватив шмат жирного сала. Удача какая – никто мою заначку за ночь не оприходовал. Вот и завтрак готов. Еще лучком закусить – самое то будет. Хоть в транспорте никто прижиматься не станет. Хотя, если припомнить, когда ко мне кто в транспорте прижимался? Даже бомжи, и те за километр обходят. Боятся, что от неразделенной нежности приставать начну.
Повздыхав еще минут пять, я отправилась в комнату собираться на работу. Натянула теплые шерстяные рейтузы и безразмерные спортивные штаны, сверху – водолазку и теплый растянутый свитер. Покосившись в нерешительности на морозную солнечную погоду за окном, присовокупила к наряду валенки и малость засаленный полушубок. На голову – мужскую шапку-ушанку, доставшуюся в наследство от деда Митяя, с которым мы иногда выпивали по субботам после трудов праведных.
От веса напяленных вещей сразу стало трудно дышать. Вот блин, хотя бы пару килограммов, да надо скинуть. На диету, что ли, сесть? Да нет, глупости все, просто жрать надо меньше. А как жрать меньше станешь, если вокруг сплошные стрессы?
Захлопнув за собой дверь, я отправилась к метро. Под подошвами валенок бодро захрустел снег. На душе стало чуток повеселее. Ладно, вечерком тортик вафельный куплю, побалую себя чуток. А с диетой погодим. Завтра начну худеть.
Около метро я замешкалась и, воровато зыркнув по сторонам, заскочила в маленький книжный магазинчик. Там долго придирчиво изучала ассортимент любовных романов в дешевых бумажных обложках. Наконец мой выбор остановился на пухленьком томике с заманчивым названием «Страсть в багровых тонах». На обложке молоденькая пышногрудая девушка, выставляя все свое добро напоказ, призывно улыбалась жгучему брюнету, прячущему за спиной нож. Интересно, до свадьбы у них дело дойдет или они друг друга раньше укокошат? А еще лучше – он убьет ее на свадебном обеде прямо на глазах у многочисленных родственников с обеих сторон, которые стоя будут ему аплодировать. Правильно. Убей худышку – дай толстушке шанс на счастье. Развелось сейчас вешалок ходячих. Никак понять не могут: мужик не собака, чтобы на кости бросаться. Только и на жир он бросаться никак не хочет.
С боем отвоевав сидячее место в вагоне, я полностью погрузилась в чтиво. Один раз даже залилась краской смущения, когда главный герой втихаря тискал девушку на лестнице. Невольно представила себя на месте этой пустышки. Покраснела еще раз.
На работе уже царил аврал. Пьяные грузчики, громко матерясь, стаскивали тюки одежды в подсобку. Между ними металась Алька, моя непутевая помощница, и безуспешно пыталась подсчитать количество прибывшего товара.
– Танька, – обрадованно кинулась она ко мне. – Счастье-то какое. Прикинь, они меня совсем не слушают.
– Давай блокнот, – скомандовала я, выдирая у нее из рук тоненькую тетрадочку. – Сейчас я быстро порядок наведу.
Последовавшие после этого выражения скромно пропущу. Цензурными в них были только предлоги. Через полчаса я гордо озирала свое торговое место, где воцарилась тишь и благодать. Алька растерянно топталась около порога, умоляюще на меня поглядывая.
– Вали, – великодушно разрешила я. – Поди, сынок уже заждался.
– Спасибо, – чуть слышно пролепетала она. – Добрая ты все-таки, Танька.
– Ага, – басом пошутила я. – Сто кило доброты и душевной теплоты. На, подарок Артемке отнеси.
С этими словами я сунула дурехе в карман мятую шоколадку. Алька улыбнулась и вдруг кинулась мне на шею.
– Ты что, сдурела? – удивилась я, торопливо выдираясь из ее объятий. – Нас же в извращенки запишут. Иди давай, пока не передумала. Завтра чтоб в восемь уже на работе была.
– Как штык, – ответила Алька, размазывая по щекам невесть откуда взявшиеся сопли.
– Ну-ну, – пробормотала я, наблюдая, как худенькая фигурка напарницы ловко шныряет между рядами, спеша к выходу с рынка. Жалко ее, если честно. Двадцать лет девчонке. В семнадцать по залету замуж выскочила, в восемнадцать уже развелась. От балбеса-муженька всего-то и помощи – пятьсот рублей алиментов в месяц. Хорошо, что она с матерью живет. Та всегда худо-бедно за ребятенком приглядит. Болезненный малек растет, каждую неделю простуду хватает. По-хорошему, ему фрукты нужны, витамины дорогие, только откуда Алька денег на это возьмет? Так и мыкается, несчастная. На одной руке мать старенькая, на другой – малыш. Одни мослы торчат, да глазища в черных кругах постоянно. Под любого мужика готова лечь, лишь бы кто ее из грязи вытащил. Еще пару лет пройдет – обабится, пить начнет, чтобы стыд и совесть заглушить в винных парах. Потом совсем на дно скатится. Много таких я повидала. Никто в люди не выбился. В нашем мире нечего на героев заморских рассчитывать. Счастье своими руками куется.
Потянулся наполненный пустыми хлопотами день. В поддень я купила у местной торговки сочных беляшей, изготовленных из прозаической крысятины, и плотно пообедала, запивая дешевым разливным пивом. Затем сыто рыгнула и почесала нос. Немного подумав, выудила из кармана полупустую пачку «Явы» и с удовольствием затянулась дешевым крепким табаком. Жить хорошо. Даже синяк, полученный утром, перестал болеть.
– Девушка, – окликнули меня от прилавка. Я посмотрела туда, не торопясь, однако, вставать. Вот еще, к каждому потенциальному покупателю бегать – никаких сил к концу дня не хватит.
– Чего? – лениво отозвалась я.
– А вы не могли бы показать мне эту куртку? – Высокий мужчина в дорогом плаще нерешительно мялся около вороха самых дешевых китайских пуховиков. Сдурел, что ли?
– Щас. – Я неохотно встала и подошла. – Вам в какую цену?
– Чтобы не очень дорого и не очень дешево, – показал в улыбке все свои белоснежные зубы незнакомец.
– На себя смотрите? – продолжала я расспросы.
– Какая вам разница? – сразу же ощетинился мужчина.
– Размер какой интересует? – рявкнула я.
– Ой, я даже не знаю, какой у меня размер, – смущенно пожал плечами визитер.
Понятно, еще один женатик пожаловал, за которого все супруга дражайшая покупает. Ничего удивительного, такого красавчика любая захомутать захочет. Прическа безупречная – волосок к волоску, глаза карие, озорные, так и раздевают взглядом, да и при деньгах – вон, парфюмом дорогим полрынка провонял. Была бы тут Алька, вовсю бы кокетничать начала. А нам без разницы. Мы в разных весовых категориях находимся, даже пытаться нечего.
– Ну, судя по ширине плеч, пятьдесят второй российский, – взяла я инициативу в свои руки. – Ну-ка, примерьте.
Я вытащила из-под низа самый страшный пуховик, в котором сама постеснялась бы в глухую полночь пойти мусор выбрасывать. Мужчина, однако, послушно скинул мне плащ на руки и облачился в дикого оранжевого цвета куртку.
– Мне идет? – спросил он, не делая никаких попыток посмотреться в зеркало прямо за его спиной.
– Как корове седло, – честно ответила я, думая, что тот оценит шутку и прямоту продавца.
– Отлично, тогда беру, – расплылся в радостной улыбке покупатель и полез в карман за кошельком.
Точно ненормальный.
Но платежеспособность у дурика оказалась на уровне. Ради интереса я запросила в пять раз больше денег, чем на самом деле стоила эта тряпка. Мужчина безропотно отсчитал требуемую дикую сумму денег, чем окончательно убедил меня в своей ненормальности.
– Вам завернуть? – попыталась я выдавить из себя капельку вежливости.
Надо же отблагодарить странного покупателя.
– Нет, не надо, милая девушка, – неожиданно склонился в изящном поклоне незнакомец. – До встречи.
– Угу, – опешила я.
И долго провожала мужчину взглядом, пока тот окончательно не затерялся среди толпы. Случаются же в жизни непонятные происшествия.
Остаток рабочий смены прошел без особых неожиданностей. Вечером я сдала вахту ночному сторожу – полуглухому деду Славе, а дневную выручку – хозяину, тощему верткому мужичонке с ярко выраженной кавказской наружностью. Чай, больных нет ночью с деньгами по улицам шастать.
– Бывай, – помахала я хозяину рукой и потопала к метро.
Около самого выхода из торговых рядов мой взгляд зацепился за яркий сверток знакомой расцветки, небрежно брошенный в урну. Недоумевая, я сделала пару шагов назад. Так и есть, в мусорке валялась знакомая куртка, проданная несколько часов назад вальяжному господину. Я задумчиво пошевелила бровями, пытаясь изобразить работу мозга. Безрезультатно. На ум не приходило никаких внятных объяснений этому загадочному факту. Решив не заморачиваться по пустякам, я поспешила дальше к метро. Когда до заветного пятачка света около входа в подземку оставалось всего ничего, мой путь преградила смутная тень, выскользнувшая из темной подворотни.
– Мужик, отвали, – добродушно предупредила я. – Денег у меня все равно нет, а мордально я страшна как смертный грех. Да и в хозяинах у меня Гоги, он же тебе уши на задницу натянет, ежели я пожалуюсь. Так что проваливай по-хорошему.
Тень мелодично свистнула и, пританцовывая, двинулась наперерез.
– Слышь, я предупредила, – шмыгнула я носом, покрепче зажимая в кулаке связку ключей.
Потом набычилась и двинулась вперед. Тень заплясала вокруг, впрочем пока не делая никаких попыток нападать. А я никогда не гнушалась ударить первой. Женщина должна уметь быть подлой в жестоком мире. Поэтому я сгребла левой рукой мерзавца за шиворот, правой ткнула ему в лицо растопыркой ключей. Тень жалобно всхлипнула.
– Видел, сволочь? – грозно спросила я. – В следующий раз моргалы выколю.
– Не думаю, – неожиданно раздался сзади подозрительно знакомый мужской голос.
А в следующий миг у меня в голове разорвался тугой шар боли. Я охнула и медленно завалилась на бок, погружаясь в безмолвие мрака.

* * *

Меня тошнило. Причем сильно. Словно я выпила накануне пол-литра паленой водки, воняющей ацетоном, запив это дело самым дешевым пивом, которое втихаря зовут рыгаловкой, и теперь адская смесь рвется наружу. Что ж со мной случилось, ё-моё? Ничего не помню.
Глаза упорно отказывались служить. Блин, а вдруг вчера метанолу по дурости хряпнула и сейчас ослепла? Я взвыла от ужаса.
– Чего голосишь, полоумная? – недовольно прозвучало рядом. – Ори не ори, все равно развязывать тебя не положено, пока хозяин не вернулся.
Хозяин… Я судорожно принялась соображать. Руки связаны, ноги тоже. И вообще, кажется, меня куда-то везут, судя по тому, как покачивается пол. Во что я вляпалась? Неужели меня похитили и продали в рабство куда-нибудь в кавказские страны? Глупости какие. Кому я там нужна – толстая, некрасивая бабища. И родственников у меня нет, чтобы выкуп заплатить. Хуже, если это черные риэлтеры. Вон про них какие ужасы по телевизору рассказывают.
1 2 3 4 5 6 7 8