Бортинженер - 2

«Джеймс Дуэн, С. М. Стирлин. Бортинженер: Восхождение. Капер. Независимый отряд»: Ермак, АСТ.; М.; 2004
ISBN 5-17-010032-9, 5-9577-0074-6
Оригинал: James Doohan, “Privateer”
Перевод: Н. Кондратьев
Аннотация
Oн - герой галактической войны, потерявший в бою правую руку и вынужденный стать скромным бортинженером на элитном космическом линкоре: но это - официальная версия.
В реальности же элитный линкор «Африка» - старое корыто, толком не способное пролететь и пару-другую парсеков: а скромный бортинженер - лихой парень, весьма довольный новой непыльной работенкой и новой, приживленной рукой!
Но: знал бы он, что будет дальше!
А дальше - головокружительные космические приключения, пираты, негуманоидные чужаки, предатели, религиозные фанатики: и черт знает что еще.
И со всем этим предстоит разобраться Питеру Редеру - разудалому звездолетчику далекого будущего!..
Джеймс ДУЭЙН, Стивен СТИРЛИНГ
КАПЕР
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Все это простая формальность, - убеждал себя коммандер Питер Эрнст Редер. - У нас тут полный ажур. Это даже не настоящая следственная комиссия и уж тем более не трибунал. Я герой, а не козел отпущения. - Тут он подавил отчаянное желание потереть себе диафрагму. - Почему же тогда живот никак не проходит?»
Да, разумеется, сказывался предыдущий визит Питера в эту же самую залу суда, визит не столь давний. Тогда второго лейтенанта Синтию Роббинс, его заместителя, подозревали в диверсии и убийстве, да и на самого Редера тоже косо поглядывали. Так что теперь и вид массивного дубового стола в дальнем конце залы, и аромат восковой полировки, и едва слышный шелест флагов Содружества и Космического Отряда у него за спиной - все это предупреждало его подсознание об опасности. В сущности, ощущение это мало чем отличалось от того, которое ты испытывал в «спиде», когда компенсатор начинал барахлить, а система автоматического слежения сообщала о том, что мокакский истребитель уже держит тебя на мушке…
«Это еще когда я руку не потерял», - подумал Питер. Впрочем, с тех пор, как его сделали бортинженером «Непобедимого», стрессов меньше не стало. Коммандер неловко заерзал на стуле.
Всего несколько недель спустя зала по-прежнему щеголяла теми же глянцевитыми панелями красного дерева, той же впечатляющей картиной космической баталии на задней стене, по бокам от которой висели усеянный звездами флаг Содружества и сине-черный флаг Космического Отряда. Шестеро суровых на вид старших офицеров сидели в удобных кожаных креслах за крепким дубовым столом, обращаясь лицом к небольшому столику с единственным стулом для свидетелей. Все это слишком напоминало тот предыдущий раз.
Разве что действующие лица несколько изменились.
И на сей раз у Редера была личная причина для беспокойства В конце концов, он действительно оставил свой боевой пост в самый разгар сражения с мокаками и их союзниками повианами.
«Никогда нельзя быть до конца уверенным в том, что начальство не решит сделать из кого-нибудь наглядный пример, - размышлял Питер. - Из меня, скажем, чтобы далеко не ходить». И ведь не то чтобы коммандер сознательно не хотел повиноваться приказам. Просто все складывалось так, что в какой-то момент он оказывался единственным, кому было ведомо то, чего не знали его начальники…
Тот факт, что физиономия Редера в точности соответствовала призывному плакату - квадратный подбородок, синие глаза, которые в видеоновостях упорно именовали «вулканическими», черные волосы, бледная кожа, - мало в чем ему помогал. Точно такую же внешность имели обычно и самовлюбленные позеры - это тоже следовало признать.
Свой боевой пост Редер, естественно, оставил из лучших побуждений; рискуя жизнью, он спас драгоценный пятимесячный запас антиводорода, который без его вмешательства наверняка был бы потерян. Ни для кого уже не оставалось секретом, что запас антиводорода у Содружества упал до опасной черты. А без этого горючего Содружество просто не могло существовать, и война с мокаками была бы закончена. Помимо ценного антиводорода, Редер спас «Неустрашимый», корабль, который его транспортировал, а также местного главного механика, чудо-инженера.
И в результате стал героем.
Последовал шумный успех.
Капитан представил его к «Звездному кресту».
Тут Питер поморщился.
«Знаешь, Редер, - подумал он, - порой ты явно не по делу переживаешь».
С другой стороны, существовало скверное подводное течение, которое заставляло Питера неуютно ерзать на стуле, как бы он себя ни ободрял. Кому-то в этой зале чертовски повезет выйти отсюда всего-навсего с выговором. В этом он был абсолютно уверен.
И не последней причиной для этой уверенности было то, с каким пристрастием прямо сейчас адмирал Эйнар Греттирсон допрашивал капитана «Неустрашимого» Кэтрин Монтойю. От одного тона адмирала у Питера шерсть на загривке вставала.
- Итак, ка-пи-тан Мон-той-я, - протянул Греттирсон, сверля ее голубыми как лед глазами из-под нависших седых бровей, - в целом вы потеряли в этой операции ты-ся-чу семь-сот ваших людей, а также двадцать пять «спидов». Не так ли?
- Так точно, адмирал, - сдержанно отозвалась Монтойя.
«И при этом никто не смог бы сделать больше для их спасения», - с возмущением подумал Питер. Одного тяжелораненого члена команды капитан Монтойя собственными руками притащила к спасательным шлюпкам.
Впрочем, Греттирсон был известным солдафоном и ревнителем строгой дисциплины; ходили слухи, что он даже спит с уставом Космического Отряда Содружества под подушкой.
Монтойя сумела доставить свой изувеченный корабль к оборонительному рубежу базы «Онтарио», да еще с антиводородом.
«Для меня, - подумал Питер, - это говорит только о том, что таких командиров днем с огнем поискать».
- Как вы объясните столь катастрофические потери? - осведомился Греттирсон, чье худое аскетическое лицо было холодным как космос.
«Похоже, адмирал с моим заключением не согласен», - подумал Питер и снова заерзал на стуле, привлекая к себе внимание главы комиссии. Тут он замер, точно горный баран под недремлющим оком голодного барса.
Не то чтобы адмирал являл собой какого-то запредельного монстра; просто он был твердо убежден в том, что его нынешние подчиненные появились из формочки куда более низкого качества, нежели он сам и ему подобные.
Питер внимательно изучал остальных членов следственной комиссии, пытаясь по непроницаемым выражениям их лиц прочесть их реакцию. Вице-адмирала Полу Андерсон он знал еще со слушаний по делу Синтии и считал абсолютно беспристрастной и справедливой. Коммодор Уэйн Грецки и коммодор Маргарет Трюдо из отдела контрразведки были совершенно ему незнакомы. А вот десантный генерал Кемаль Скарагоглу представлял собой фигуру известную и могущественную, хотя и довольно темную. Его повсюду сопровождали всевозможные слухи, сплетни и наговоры.
Скарагоглу был таким последовательным макиавеллистом, что даже внешне выглядел совсем как африканская копия знаменитого общественного деятеля шестнадцатого столетия. Те же плотно сжатые губы и пристальные глаза вкупе с длинной переносицей и острым подбородком; поговаривали даже, что это у него биоскульп. Редеру так не казалось, он скорее думал, что десантный генерал является реинкарнацией какого-то невероятно удачливого кондотьера.
- И как же так получилось, - продолжал тем временем адмирал Греттирсон, - что ни вам, ни вашему старшему механику не пришел в голову весьма простой способ решения проблемы с тем злосчастным антиводородным баком?
- Хочу вам напомнить, адмирал, что у меня нет инженерного образования, - негромко ответила Монтойя. - Что же касается главного старшины Кейси, то тут я ничего сказать не могу. Скорее всего, была слишком большая запарка. А кроме того, полетная палуба получила прямое попадание, действительно катастрофическое. Как вам известно, для опорожнения поврежденного бака коммандер Редер использовал шунт, изготовленный из мотора «спида». Старшине Кейси, даже реши он эту деталь использовать, она была бы попросту недоступна.
- Проверьте этот факт, - велел Греттирсон сидящему среди публики секретарю, и тот произнес несколько быстрых слов в свой наручный диктофон.
Допрос капитана Монтойи все длился и длился, а Редер мысленно ежился. «Интересно, - думал он, - если адмирал так обращается с людьми, который действовали в полном согласии с идеальным сценарием из учебника по ответственному и героическому поведению, что же он тогда собирается сказать мне?»
Как будто коммандер и так этого не знал.
Его непосредственный начальник, капитан Каверс, уже устроил Редеру первоклассную головомойку за этот, как он выразился, «один из самых дурацких и безответственных фортелей, какие мне в жизни довелось наблюдать!»
Наконец, следственная комиссия закончила с капитаном Монтойей - а точнее, адмирал Греттирсон счел, что достаточно над ней поглумился.
Следующим был вызван Падди Кейси, огненно-рыжий, а в данный момент к тому же неистово-краснолицый старший механик «Неустрашимого».
Вразвалку подтащив к свидетельскому столику двух с лишним метровую плиту твердокаменных мышц, Падди уселся и уставил на адмирала огненный взор своих голубых глаз. Взор этот наверняка способен был растворить все сильные и слабые связи молекулярной структуры Греттирсона. Огромные лапищи новоирландец сложил перед собой, костяшки его крепко сжатых кулаков побелели.
Греттирсон одарил его огненным взором в ответ, но почти без осуждения, явно не собираясь играть с ним в гляделки. Главный старшина сравнительно недолго оставался в центре событий - не в последнюю очередь потому, что каждый его негромкий, предельно вежливый ответ звучал странным образом угрожающе. А членам комиссии было прекрасно известно, что Падди - крайне вспыльчивый человек с прискорбно-длинным списком случаев физического насилия над старшими офицерами.
«Адмиралу не следует это забывать, - подумал Питер, - особенно учитывая, что он был непозволительно несправедлив к Монтойе».
К счастью для Греттирсона, Падди был по уши влюблен во второго лейтенанта Синтию Роббинс и для дальнейшего развития их отношений намеревался поступить на офицерские курсы. Иначе жестко связанная уставом Роббинс вечно оставалась бы для него недоступна.
- Что… вы… сделали? - осторожно переспросил Греттирсон.
- Я смастерил из акселератора «спида» магнитный спускач, сел в одну из брошенных спасательных шлюпок и привез его на «Неустрашимый», - просто сказал Питер.
- Вы бросили ваш боевой пост? - в неподдельном ужасе спросил адмирал. - В разгар сражения?
- Я постарался расставить своих людей так, чтобы обеспечить себе замену, - заверил его Редер.
- Вы старший офицер, ответственный за главную палубу, коммандер! Никто не может служить вам заменой! - Синяя венка на виске у Греттирсона буквально корчилась. Оторвав огненный взор от Питера, он устремил его в публику. - Мне следует спросить капитана Каверса, почему на вас не было наложено дисциплинарное взыскание. - Тут адмирал снова опустил глаза на Редера. - Можете занять свое место, коммандер. Но уверяю вас, последнего слова по поводу всего этого безобразия вы еще не услышали.
Редер кивнул и встал, бросая быстрый взгляд на остальных членов комиссии. Грецки и Трюдо смотрели на него в недоверчивом возмущении, Андерсон выглядела огорченной. А вот Скарагоглу… Скарагоглу казался заинтересованным.
Коммандер скованно вернулся на свое место среди публики, чувствуя, как глаза десантного генерала буквально сверлят ему затылок. «Это не тот человек, - подумал Питер, - чей интерес к моей военной карьере меня бы обрадовал. От таких лучше подальше».
Следующим свою долю острых вопросов и обвинений отправился получить капитан Каверс, а за ним - командир эскадрильи Шелдон. Последним блюдом стали капитаны истребителей «Дифенбакер» и «Маккензи». Но в итоге мучения все-таки закончились, и глава комиссии произнес заключительную речь. Завершил он ее ремарками, адресованными непосредственно коммандеру Питеру Редеру.
- Вот уж действительно персона, достойная «Звездного креста», - осклабился Греттирсон, попутно отправляя пренебрежительный взор капитану Каверсу. - Если бы вы, коммандер, погибли, тогда мы действительно презентовали бы вашей семье кое-какие посмертные украшения. А так я буду настойчиво рекомендовать, чтобы вам объявили строгий выговор с занесением в личное дело и переподчинили для исполнения канцелярской работы на Земле. Причем считайте, что вы счастливо отделались. Ибо вы, коммандер, не что иное как постоянная угроза порядку и дисциплине!
С этими словами он встал, грохнул молотком по латунной тарелке и повел остальных членов комиссии к выходу из залы.
Их адъютанты отделились от публики и последовали за ними, а прочие «обвиняемые», ибо именно таковыми они себя ощущали, встали по стойке «смирно».
- Выпить охота, - пробурчал Падди, выражая общее желание как высших, так и низших чинов.
- К Паттону? - предложила Ван Чунь-мэй, старпом «Непобедимого». Все одобрительно закивали.
Краем глаза Питер взглянул на капитана Каверса, от всей души желая, чтобы они могли включить в свою компанию и Старика. Но протокол это запрещал. На какой-то момент Питер ощутил все одиночество капитанского положения. А потом в приливе поразительного ожесточения подумал: «Зато у высшего командного состава свои привилегии. Только вот мне их теперь, похоже, так и не доведется узнать».
* * *
- Интересный человек этот коммандер Редер, - заметил Скарагоглу. На смуглом лице десантного генерала выражалось безмятежное спокойствие. Из комнатной аудиосистемы доносились звуки скрипичного концерта.
Капитан Сьярхир, адъютант генерала, лишь потянул из рюмки превосходный виски Скарагоглу и ничего не сказал. С тех пор, как Редер вышел на сцену, генерал явно обмозговывал какую-то идею, и в его мыслительный процесс лучше было не вмешиваться.
Они находились в личных апартаментах десантного генерала, расслабляясь после долгого и напряженного рабочего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38