Ему не
хотелось проделывать это с Чани. Секрет ее притягательности отчасти
заключался для него в том, что ему не надо было рядом с ней напрягать свои
способности ментата. Чани обычно избегала непрямых вопросов. Ее вопросы,
как правило, касались практической стороны. Чани интересовали факты, от
которых зависело положение ее мужчины, его влияние в Совете, верность его
легионов, сила и слабость его союзников. В памяти у нее хранилось
множество имен и подробностей. Она легко могла перечислить все слабые
стороны любого из известных ей врагов, представить возможное расположение
вражеских сил, предугадать возможные планы предводителей вражеской армии,
определить производственные мощности главных отраслей промышленности
противника.
"Почему же теперь она заговорила об Ирулэн?" - силился понять Пол.
- Я тебя встревожила, - извинилась Чани. - Я не хотела этого.
- Чего же ты хотела?
Она стыдливо улыбнулась, встретив его взгляд.
- Если ты сердишься, любимый, не скрывай этого.
Пол снова опустил голову на подушки.
- Может быть, отослать ее? - спросил он. - Польза от Ирулэн теперь
сомнительная, к тому же мне очень не нравится ее последнее путешествие.
- Ты не отошлешь ее, - сказала Чани, продолжая массировать ему ноги.
- Ты много раз говорил, что она твоя связь с врагами, что по ее действиям
ты угадываешь их планы.
- Почему же тогда ты заговорила о ее желании иметь ребенка?
- Я думаю, это обескуражит наших врагов и поставит Ирулэн в зависимое
положение... если ты сделаешь ее матерью.
По движениям ее рук он понял, чего стоили ей эти слова. В горле у
него застрял ком. Он негромко сказал:
- Чани, любимая, я поклялся, что она никогда не будет лежать в моей
кровати. А ребенок дал бы ей слишком большую власть. Ты что, хочешь, чтобы
она заняла твое место?
- У меня нет места.
- Неправда, Сихайя, моя пустынная весна. Почему ты вдруг решила
позаботиться об Ирулэн?
- Я забочусь о тебе, а не о ней. Если у нее будет ребенок Атридесов,
ее друзья усомнятся в ее верности им. Чем меньше они будут верить ей, тем
меньше она принесет им пользы.
- Ее ребенок может повлечь за собой твою смерть, - сказал Пол. - Ты
знаешь, какие здесь возможны заговоры. - Он повел рукой, повторяя
очертания крепости.
- Ты должен иметь наследника! - выдохнула она чуть слышно.
- Ах, вот оно что!
Теперь все ясно: Чани не родила ему наследника, значит, это должен
сделать кто-то другой. Почему бы и не Ирулэн? Так рассуждала Чани. И это
должно быть сделано при помощи секса, так как по всей Империи действовало
строжайшее табу на любые искусственные способы оплодотворения. Чани пришла
к этому заключению, руководствуясь естественной логикой Свободных.
Пол в новом свете рассматривал ее лицо. Его он знал лучше, чем свое
собственное. Он видел его в экстазе страсти, видел смягченным сном, видел
на нем выражение страха, гнева, печали...
Он закрыл глаза и снова мысленно увидел Чани еще юной девушкой -
поющей, просыпающейся рядом с ним. В его воспоминаниях она улыбалась,
сначала стыдливо, потом напряженно - как будто хотела бежать из его
видений.
У Пола пересохло во рту. На мгновение он ощутил дым опустошенного
будущего. Голос из другого видения приказывал ему: освобождайся,
освобождайся, освобождайся! Его пророческие видения уже очень давно
приносили ему картины будущего, обрывки чужих языков. С того самого
мгновения, как первое видение посетило его, он вглядывался в будущее,
надеясь увидеть там мир.
Конечно, путь существует, он знает это. Не зря видение кричит ему:
освобождайся... освобождайся... освобождайся!
Пол открыл глаза и посмотрел на Чани. Она перестала массировать ему
ноги и сидела теперь неподвижно, как изваяние, настоящая Свободная! Черты
ее лица оставались знакомыми под голубым незхопи - шарфом, который она
обычно носила в помещении. Но на лице ее застыла непреклонность, древний и
чуждый ему образ мыслей. В течение тысячелетий женщины Свободных жили
рядом со своими мужьями обязательно в мире и согласии. Сейчас в Чани было
что-то от тех женщин.
- Единственного наследника, который мне нужен, дашь мне ты, - сказал
Пол.
- Ты видел это? - спросила она, имея в виду его пророческое видение.
Как и много раз до этого, Пол подумал, как трудно объяснить ей
сложность видений, бесконечное число временных линий, которые одновременно
проходят перед ним. Он вздохнул, представляя себе воду, поднятую из реки в
ладонях, струйки, вытекающие сквозь дрожащие пальцы. Как может он
рассказать о будущем, утекающем, как эта вода? Слишком много оракулов
скрывают от него это будущее.
- Значит, ты не видел, - утвердительно сказала Чани.
Видение будущего, доступное для него путем крайнего напряжения сил,
что оно может показать им, кроме горя? Пол чувствовал, что находится в
негостеприимной промежуточной зоне, где его чувства качаются и плывут -
бесконечно, безостановочно...
Чани укрыла ему ноги и сказала:
- Наследник Дома Атридесов - это не шутка. Не следует полагаться на
волю случая, ставить это в зависимость от одной женщины.
"Так могла бы сказать моя мать", - подумал Пол. Неужели леди Джессика
тайно общается с Чани? Его мать, разумеется, встала бы на защиту интересов
Дома Атридесов. Такой воспитала ее школа Бене Джессерит. И это остается в
ней даже теперь, когда она противостоит воспитавшему ее ордену.
- Ты подслушивала, когда ко мне сегодня приходила Ирулэн, - в его
голосе прозвучала суровость.
- Да, - ответила она, не поднимая на него глаз.
Пол вспомнил посещение Ирулэн. Он сидел в семейной комнате. На
ткацком станке Чани он заметил незаконченное платье. Комната пропахла
едким запахом пустынного червя, злым запахом, почти забивающим запах
меланжа. Кто-то пролил жидкий спайс на ковер. Не самое удачное сочетание.
Спайс растворил материю ковра. На том месте, где лежал ковер, на
пластиковом полу остались масляные следы. Пол уже хотел позвать
кого-нибудь, чтобы вытерли пол, но вошла Хара, жена Стилгара и лучшая
подруга Чани, и доложила о приходе Ирулэн.
Пол вынужден был принять Ирулэн среди этих острых запахов, будучи не
в состоянии преодолеть суеверие Свободных, что злые запахи предотвращают
покушение на убийство.
Впустив Ирулэн, Хара вышла.
- Добро пожаловать, - сказал Пол.
На Ирулэн было платье из серой китовой шерсти. Она запахнула его
плотнее и поправила волосы. Его мирный топ удивил ее, и заготовленные
гневные слова замерли на ее губах.
- Ты пришла сообщить мне, что орден растерял последние остатки
морали? - спросил Пол.
- Разве не опасно быть таким злым? - возразила она.
"Злой" и "опасный" - сомнительное сочетание", - подумал Пол. Его опыт
ученика Бене Джессерит подсказывал ему, что она едва преодолевает желание
уйти. За этим скрывается страх, и он понял, что ей предстоит дело, которое
она не вполне одобряет.
- Они слишком многого ожидали от принцессы королевской крови, -
сказал он.
Ирулэн застыла на месте, и Пол понял, что она изо всех сил сдерживает
себя. "Тяжелая ноша", - подумал он.
Ирулэн мало-помалу расслабилась. Она, видно, решила, что теперь уже
нет смысла поддаваться страху и отступать.
- Ты позволил погоде быть очень примитивной, - сказала она, растирая
руки. - Сухо, и сегодня, к тому же, был песчаный шторм. Неужели так
никогда и не будет дождя?
- Ты пришла сюда не для разговоров о погоде, - заметил Пол. Он
чувствовал, что Ирулэн хочет сказать ему что то, чего ей по позволяет
сделать открыто ее воспитание. Его с самого начала вдруг понесло по
течению, и теперь нужно было стараться прибиться к берегу.
- Я должна иметь ребенка! - выпалила она.
Он покачал головой.
- Должна! - упрямо повторила Ирулэн. - И если тебе понадобится, я
найду отца для своего ребенка - просто наставлю тебе рога. Посмей тогда
обвинить меня!
- Изменяй мне сколько тебе угодно, - возразил он, - но никакого
ребенка!
- Как ты сможешь мне помешать?
С бесконечно нежной улыбкой он произнес:
- Если понадобится, я тебя задушу.
На мгновение повисло молчание, и Пол почувствовал, что Чани
подслушивает за тяжелыми занавесями их личных покоев.
- Я - твоя жена, - прошептала Ирулэн.
- Не будем играть в глупые игры, - ответил он. - Мы оба знаем, кто на
самом деле мне жена.
- А я всего лишь средство? - горько усмехнулась она.
- Мне не хотелось бы быть с тобой грубым.
- Отчего же? Ты выбрал меня как раз для этого.
- Не я, - возразил он. - Тебя выбрала судьба. Твой отец, орден Бене
Джессерит, Союз - вот кто сделал этот выбор. А теперь они избрали тебя еще
раз. Для чего, Ирулэн?
- Почему я не могу иметь от тебя ребенка?
- Потому что тебя выбрали по для этой роли.
- Мое право дать тебе наследника!.. Мой отец был...
- Твой отец был и остается зверем. Мы оба знаем, что он утратил почти
все связи с людьми, которыми должен был править и которых должен был
защищать.
- Разве его ненавидели больше, чем тебя? - вспылила она.
- Хороший вопрос, - согласился он. Сардоническая улыбка застыла в
уголках его рта.
- Ты говоришь, что не хочешь быть несправедливым со мной, однако...
- Потому я и допускаю возможность твоей измены. Но пойми и ты меня:
заводи себе любовников, но не приноси в мой дом плодов своей любви. Я
откажусь от такого ребенка. Я буду на все закрывать глаза, пока ты будешь
благоразумна. В подобных обстоятельствах было бы глупо вести себя по
другому. Но не злоупотребляй позволением, которое я тебе даю. Поскольку
дело касается трона, вопрос о наследнике буду решать только я. Не Бене
Джессерит и не Союз. Это одна из тех привилегий, которые я завоевал,
разбив легионы сардукаров твоего отца здесь, на равнинах Арракиса.
- Так пусть это падет на твою голову! - сказала Ирулэн и,
повернувшись, вышла...
Пол, оторвавшись от воспоминаний, взглянул на Чани, сидевшего в
изножье кровати. Он понимал, почему Чани приняла такое решение. В других
обстоятельствах Чани и Ирулэн могли бы быть друзьями.
- Что же ты решил? - спросила она.
- Никакого ребенка.
Сложив указательный и большой пальцы правой руки, Чани сделала знак,
означающий у Свободных криснож.
- Может дойти и до этого, - согласился Пол.
- Разве ребенок не решил бы проблемы Ирулэн?
- Только глупец может так думать.
- Я не так глупа, любимый.
Его охватил гнев.
- Я никогда этого не говорил. Но мы обсуждаем не какой-нибудь
вульгарный ее роман. Там, во дворце, подлинная принцесса, выросшая среди
отвратительных интриг императорского двора. Устраивать заговоры для нее
так же естественно, как и писать глупые истории.
- Они не глупые, любимый.
- Вероятно, нет, - он взял себя в руки и коснулся ее плеча. - Прости
меня, но эта женщина вся сплетена из интриг. Удовлетвори одно ее
требование, и она тут же предъявит другое.
Чани спокойно возразила:
- Разве я не утверждала это много раз?
- Да, конечно. Но что тогда, в сущности, ты хочешь мне сказать?
Она легла рядом с ним, прижавшись головой к его шее.
- Они сговорились, как бороться с тобой, - сказала она. - От Ирулэн
так и несет заговором.
Пол погладил ее волосы: наконец-то она сбросила покровы со своей
души! В его же душе бушевали неистовые бури. Они свистели сквозь его
бытие. Тело его знало то, чего никогда не знало сознание.
- Чани, любимая, - прошептал он, - ты знаешь, что я хочу положить
конец джихаду, отделиться от божества, роль которого навязал мне Квизарат?
Она вздрогнула всем телом.
- Тебе стоит только приказать...
- О, нет! Даже если бы я сейчас умер, мое имя все равно повело бы их.
Когда я думаю об имени Атридесов, связанном с этой религиозной бойней...
- Но ты Император! Ты...
- Я лишь номинальный вождь. Однажды появившись, так называемое
божество лишается власти. - Горький смех сотрясал его тело. Он чувствовал,
как смотрит на него будущее - смотрит глазами не народившейся еще
династии. Он чувствовал, как в страхе гибнет его существо, отвязавшееся от
цепи судьбы - остается только его имя. - Я был избран, - сказал он. -
Может быть, при рождении... и, во всяком случае, раньте, чем я начал
говорить. Я был избран.
- Тогда откажись от выбора.
Он еще крепче обнял ее за плечи.
- Со временем, любимая. Дай мне немного времени.
Невыплаканные слезы жгли ему глаза.
- Мы должны вернуться в съетч Табр, - сказала Чани. - В этом каменном
шатре становится слишком опасно.
Он кивнул, проводя подбородком по гладкой поверхности шарфа,
укрывающего ее голову. Успокаивающий запах спайса наполнил его ноздри.
Съетч... Древний смысл проступил в этом слове: место отступления и
безопасности... во время опасности. Предложение Чани вызвало у него острый
приступ тоски по открытым песчаным просторам, по далеким горизонтам, где
любого врага видно издалека.
- Племена ждут возвращения Муад Диба, - сказала она, затем подняла
голову и посмотрела на него. - Ты принадлежишь нам.
- Я принадлежу провидению, - прошептал он.
Он подумал о джихаде, о генах, смешивающихся во многих парсеках, и о
предвидении, которое показало ему, как покончить со всем этим. Должен ли
он уплатить цену? Тогда вся ненависть умрет, погаснет, как костер - уголек
за угольком. Но... ах! Что за ужасная цена!
"Я никогда не хотел быть Богом, - подумал он. - Я хотел лишь
исчезнуть, как исчезает жемчужная роса по утрам. Не хотел быть ни среди
ангелов, ни среди дьяволов... один, брошенный, словно по недосмотру".
- Мы вернемся в съетч? - настаивала Чани.
- Да, - прошептал он, а про себя подумал: "Я должен заплатить цену".

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5