Объясню вкратце. Я провожу в моей книге мысль о том, что критерий исторической правды и неправды – неправомерен, поскольку мораль вытесняется реальностью. Взяв в качестве примера Вопрос Шлезвиг-Гольштейна как reductio ad absurdum (доведение до абсурда), я показала, что однозначного мнения по этой проблеме не существует, ибо решения порождают события, а не наоборот. Кроме того, я расхожусь с профессором Дидерихом в вопросе о наследовании королевской власти по женской линии.
Вчера вечером, войдя в столовую, я увидела Гелду Пурбуар, французскую певичку, поющую в ночных клубах, я встречалась с ней в Германии несколько лет назад. В те времена у нее с Куртом Краусом был бурный роман, но я нисколько не удивилась, узнав, что между ними все кончено. Она предложила мне сесть с ней за один стол, и я с радостью согласилась, поскольку с меня было довольно болтовни Оливии Куэйл. Мы с Гелдой вдоволь посплетничали, в основном о Краусе, но я не узнала от нее ничего такого, чего не знала бы прежде.
Еще один человек оказался знакомым: Леопольд Шмендрик. Он конструирует суда, и, похоже, у него началась черная полоса в жизни. Когда я познакомилась с ним, он работал над проектом яхты для герра Крауса. А теперь, по словам Гелды, Краус всем хвалится, будто сам спроектировал яхту.
Здесь есть еще Марти Холландс, мы раньше не встречались, но переписывались. Он написал мне после выхода в свет моей книги "Кого волнует, кто покончил со Шлезвиг-Гольштейном?".
Когда вчера вечером я увидела в гостиной Курта Крауса, увлеченно поглощающего свой ужин, я подошла к нему и выложила все, что я о нем думаю. Я надеялась спровоцировать его на какой-нибудь ответ или действие (это журналистский прием, который часто срабатывает), но он лишь отмахнулся от меня. Гелда Пурбуар восприняла мое поражение близко к сердцу и тоже подошла к Краусу, чтобы сказать ему пару слов, но и от нее он избавился тем же способом.
После обеда мы с Гелдой пили кофе в гостиной, когда капитан Трен сообщил нам, что Краус мертв. Ну что ж, я не собиралась еще раз писать о нем, но случившееся меняет дело.

Гелда Пурбуар

Я француженка, актриса. Вы могли видеть меня на сценах театров, ночных клубов и на киноэкранах всей Европы. Я пою, танцую, играю... Это правда, что у меня было много любовников. Мужчины меня обожают, они кружат вокруг меня, как мотыльки вокруг пламени...
Шесть лет назад я оказалась в Киле, в Германии, там я встретила профессора Рудольфа Дидериха, он был вдовцом. В жизни моей как раз наступил такой момент, когда я почувствовала некоторую усталость. Я решила, что должна немного утихомириться, где-то обосноваться, осмотреться, а профессор был таким приятным и достойным человеком. Мы с ним стали близки. Он даже познакомил меня со своей дочуркой Ингрид. Он был очень мил, но, боже мой, до чего же скучен! Должна признаться, именно он избавил меня от желания обзавестись своим домом.
Через два года я вновь оказалась в Киле и встретилась с человеком совсем иного типа – с капитаном Вильгельмом Треном. Вилли был полицейским со всеми присущими этому племени недостатками. Ему нравилось рассказывать о том, как все его боятся, потому что у него на каждого есть компрометирующие данные. Он приводил меня в свой кабинет, показывал свое оружие, подношения, пузырьки с ядом, оставшиеся после знаменитых дел об убийствах. Все мужчины одинаковы, им лишь бы чем-то похвастаться.
Именно Вилли познакомил меня с Куртом Краусом. Это случилось во время приема в огромном доме Крауса на берегу Эльбы возле Гамбурга. Хозяин дома был невероятно толст, человек-гора. Я заметила, что он не остался равнодушен к моим чарам, и решила, что он тот самый человек, который сможет помочь моей карьере, поскольку он был невероятно влиятелен в немецком театральном и киномире, вот так это произошло...
Мы с Краусом были вместе целый год и ссорились все время. Он просто пользовался мною, эта жирная свинья! Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне, не дал мне ни одной роли в своих фильмах. Что ж, у меня не было причин хранить ему верность, я ее и не хранила...
Леопольд Шмендрик был первым. Он был проектировщиком морских судов и в то время, когда мы познакомились, строил для Крауса яхту "Бегемот". Он был очень приятный человек, совершенно неопытный в обращении с женщинами. Однажды ночью он разрешил мне прийти к нему на борт недостроенной яхты, которая еще была в доке, мне удалось расшевелить его...
Когда Краус в 1936 году поехал в Берлин на Олимпийские игры, я отправилась с ним (что за скука!), там я встретила двух спортсменов. Уэйна Рэдфорда и Бэзила Нонтона. Симпатичные парни. Первую ночь я провела с Уэйном, другую – с Бэзилом (а может быть, наоборот).
Вскоре после Олимпиады яхта была готова к плаванию, и Краус брал меня с собой во все эти круизы. Я не переношу моря, но мне все же удавалось немного развлечься. В первом путешествии я была близка с Хама Тартусом, он был членом экипажа. (С тех пор он сделал карьеру, сейчас он владелец отеля "Часы с кукушкой".) Кок с "Бегемота" Феликс Фрейдж скрасил мое существование во время второго путешествия.
Третий выход в море закончился неприятным происшествием. Однажды ночью Феликс Фрейдж напился пьяным, упал за борт и утонул – по крайней мере, так нам сказали. Никто не видел, как это произошло, тело так и не было найдено.
Во время этого плавания на борту яхты находились также Уэйн Рэдфорд и Бэзил Нонтон. Мне кажется, что с Куртом их связывают какие-то деловые контакты.
Вскоре после этого наши отношения с Краусом резко оборвались. С ним невозможно было жить. В нем и раньше не было ни капли нежности, а когда у него начались какие-то финансовые трудности (я ничего об этом не знаю, поэтому не спрашивайте меня), он превратился просто в чудовище. Я знаю, что он дал какую-то сумму Тартусу (возможно, именно эти деньги пошли на приобретение отеля) и все время повторял, что жалеет об этом. У него были огромные долги, а расплачиваться было нечем.
К несчастью, именно в это время Краус обнаружил, что я подписала за него несколько чеков. Господи, ну мне нужны были деньги на одежду, белье, обувь – то, что необходимо каждой девушке. Когда он узнал об этом – он буквально взорвался. Он устроил так, что меня арестовали и бросили за решетку! И я отсидела шесть месяцев, пока один из моих поклонников – юрист – не помог мне освободиться. Должна признаться, это было кошмарное время.
Я вышла из тюрьмы полтора года назад, работала в разных местах, больше всего во Франции. Недавно я получила приглашение на постоянную работу в один ночной клуб в Киле. В поезде по пути из Франции в Германию я встретила молодого американского писателя Марти Холландса, который сейчас находится здесь в отеле. Такой милый молодой человек! Мы чудесно провели время (не буду вдаваться в подробности), а затем наши пути разошлись.
Работа в Киле продолжалась всего два месяца. Однажды ночью среди зрителей оказался Курт Краус. На следующий день владелец клуба сказал мне, что расторгает наш договор. Сначала он не хотел объяснять причину, но потом я заставила его признаться, что это Курт Краус, мой bete noire, заставил его уволить меня. Я была в ярости. Я поехала к Краусу домой в Гамбург, чтобы выяснить с ним отношения, но слуги даже не впустили меня. Потом я чуть поостыла и решила, что лучше уехать из Германии. Я приехала сюда вчера, и, конечно, появление Крауса не доставило мне удовольствия. Если бы не снег, я бы уехала отсюда немедленно. У меня нет никакого желания возобновлять отношения с ком-либо из присутствующих здесь мужчин; я положила себе за правило – раз все кончено, значит, кончено.
Что касается остальных постояльцев, то я раньше никогда не встречала ни Оливию Куэйл, ни нашу хозяйку фрау Фрейдж. Но я знакома с Джослин Фрэнк. Два года назад она брала интервью у Крауса для английского журнала. Я помню, что, когда оно было опубликовано, Краус пришел в ярость. Я была рада вновь увидеть Джослин, мы сели за один стол и вдоволь наговорились. У Курта Крауса должны были гореть уши! Я не собиралась заговаривать с ним, но после того как он так грубо обошелся с Джослин, я решилась. Я подошла к его столу и сказала все, что о нем думаю, и готова повторить вам все это. Мы с Джослин вместе вышли из-за стола. Мы спокойно пили кофе в гостиной, когда капитан Трен сообщил нам о смерти герра Крауса. О-ля-ля!

Уэйн Рэдфорд и Бэзил Нонтон

Нас двое. Парочка эдаких удачливых парней; один родом из Кента, другой – из Пенсильвании. Мы устроились в этой жизни так, что она у нас полна удовольствий и развлечений: мы охотимся, рыбачим, ездим верхом, путешествуем по всему свету, посещаем крикетные матчи, теннис, футбол и скачки. Вот это жизнь!
Хотя, положа руку на сердце, все не так просто.
Мы – это фирма "Эвеглэйд лэнд компани". Проспекты по требованию! А наша основная игра – надувать простаков. Вот как это делается: когда мы встречаем подходящего клиента, мы аккуратно даем ему понять, что все наше благополучие строится на вкладах в недвижимость во Флориде. Любой желающий может сделать вступительный взнос (правда, весьма значительный), а далее ему гарантируются постоянные ежемесячные выплаты до конца жизни. Весь первый год они получают доходы (деньги простака Б идут на то, чтобы заплатить дивиденды простаку А), затем они получают уведомление из "Эвеглэйд лэнд компани" о реорганизации фирмы, и на этом – конец доходам! Поскольку все наши компаньоны европейцы, а мифическая фирма находится в далекой Флориде, то, когда чеки перестают поступать, нашим жертвам очень трудно предпринять что-либо. А что касается нас, то мы в том же положении – такие же пострадавшие. Вот такое невинное изобретение, неплохо, правда?
Два года назад в Берлине во время Олимпиады-36 мы встретились с Куртом Краусом, и нам удалось надуть его на приличную сумму – 90 тысяч американских долларов. Если бы нацисты узнали о вывозе такой большой суммы валюты из Германии, у Крауса могли бы быть серьезные неприятности, но его жадность оказалась сильнее его патриотизма. Через год, когда он понял, что его надули, он не осмелился обратиться в полицию.
Во время Олимпиады с Краусом была его любовница – французская певичка из ночного клуба по имени Гелда Пурбуар. Роковая женщина, ну, вы знаете этот тип. Ее ищущий взор обратился на нас, и мы оба – по очереди – получили порцию ее ласк. С тех пор мы ее не видели, а вчера даже не сразу узнали, так она изменилась. Похоже, что она получила по носу, не так ли?
Правда, сразу после Олимпиады у нас была возможность еще раз побывать в ее обществе: Курт Краус пригласил нас в круиз по Северному морю на своей новой яхте "Бегемот", которую, как он сказал нам, сам спроектировал. Они с Гелдой ссорились день и ночь. Она хотела, чтобы он помог ее карьере, а он не желал и пальцем пошевелить.
Здесь есть еще кое-кто, кого мы помним еще по тем временам. Это наш нервный хозяин – хитрый левантинец Хама Тартус. Мы оба уверены, что он был членом команды яхты "Бегемот".
Мы никогда раньше не встречали эту официантку фрау Фрейдж, но имя кажется знакомым. На той же яхте был кок Феликс Фрейдж, этот парень всюду совал свой нос и все выспрашивал нас о строительстве судов на побережье, а потом просил не рассказывать Краусу о наших разговорах: Хозяин не любит, когда мы общаемся с гостями". Он был скрытный парень, ходил крадучись и все оглядывался через плечо. Однажды он просто исчез с яхты, скорее всего, упал ночью за борт. На палубе валялась пустая бутылка из-под бренди, и Краус заявил, что Фрейдж напился и, оступившись, упал в море. И никакой возможности что-либо доказать. Так закончился этот круиз. Мы вернулись в Гамбург, с удовольствием распрощавшись с герром Краусом. И до вчерашнего вечера мы больше с ним не встречались. Он, конечно, уже понял, что его 90 тысяч уплыли навсегда, и нам было интересно, будет ли он обвинять в этом нас. Мы смело подошли к нему, мы всегда идем напролом, и хотели обменяться с ним рукопожатиями. Но он, с обычной для него невоспитанностью, грубо оттолкнул нас. Так что трудно сказать, считает ли он нас виноватыми в своих потерях. Что ж, спать мы из-за этого хуже не будем.
Перед приездом сюда мы несколько недель провели в Киле в отеле "Сплендид", там же жили американец Марти Холландс и въедливая старушка Оливия Куэйл, оба они сейчас здесь в отеле "Часы с кукушкой". С Холландсом мы завязали знакомство у стойки бара в отеле "Сплендид" для того лишь, чтобы выяснить, что он не обладает теми качествами, которые позволили бы ему стать акционером "Эвеглэйд лэнд". А мисс Куэйл оказалась говорливой старой птахой, битком набитой шумными вопросами. Мы стали избегать ее. В то же время в Киле находилась английская журналистка Джослин Фрэнк, она вместе со старушкой Куэйл разъезжала в своей машине по всему побережью.
Что касается других постояльцев, мы не знаем ни Леопольда Шмендрика, ни отца и дочь Дидерихов, ни капитана Грена.
Вчера вечером перед обедом мы возобновили наше знакомство с Марти Холландсом и мисс Куэйл. Мы их развлекали рассказом о происшествии, которое наблюдали по дороге сюда. Бродячий цирк – весьма потрепанный – с надписью "Рундельманс" на бортах фургонов был остановлен полицейскими у самой границы. Мы наблюдали за тем, как они обыскивали все грузовики и фургоны и наконец нашли то, что искали, – карлика! Нам это показалось забавным, а Холландс и мисс Куэйл отреагировали так, будто мы позволили себе грязную шутку в обществе дам. Позже, во время ужина, мисс Куэйл заставила нас показать на карте, где точно случился тот инцидент.
Вечер продолжался спокойно, без особых событий до тех пор, пока капитан Трен не поднял нас всех на ноги ошеломляющей новостью, что Курт Краус мертв. Неприятная ситуация. Мы надеемся, что они быстро разберутся в этом деле, и мы сможем уехать. Мы направляемся на итальянскую Ривьеру, где думаем найти новых акционеров. Уехали бы еще вчера, но нас задержала снежная буря.

Капитан Вильгельм Трен

Попрошу внимания! Я человек, пользующийся в этих местах значительным авторитетом.
1 2 3 4 5 6 7